Что чувствует человек когда его сбивает машина
В ожидании смерти
Мысли
А что если это все не просто так? Это наверное шутка.
Я лежу в кровати, закрыв глаза, и тихо, чтобы никто не услышал, говорю: я буду хитрее. Я всех обману.
Интересно, а что чувствует человек, которого сбила машина? Вот шел он по дороге, и скажем, думал о завтрашнем дне, а его в один момент сбивает фура или другая какая-нибудь машина это не столь важно. Предчувствовал ли он свою гибель? Я где-то читала, что перед смертью человек зевает. Зевал ли этот бедняга?
Я пробуждаются от очередного сна, в который я впадаю каждые пол часа. Медсестры говорят, что я сплю не долго, просыпаюсь, чтобы попить или спросить время, а затем просто утыкаюсь носом в подушку и «проваливаюсь» в сон.
Вот и сейчас, я открыла глаза и попросила попить. Вода безумно холодная, но я продолжаю пить. По горлу, вглубь, вода растворяется во мне или это я растворяться в ней?
Она приятно окутывает мое тело, и вот уже вода подхватив меня заставляет слиться с ней во едина. Волны бьют по лицу, и от этого моя голова начинает качаться. Но вода не останавливается на этом, как бы показывая мне свою силу и власть. Она бросает мое тело, швыряет меня из стороны в сторону, не позволяя мне контролировать себя.
Кто-то кричит мне из темноты, с самого низа: У НЕЕ НАЧАЛСЯ ПРИПАДОК.
ДЕРЖИТЕ ЕЕ КРЕПЧЕ, Я ПОПЫТАЮСЬ ЕЙ СДЕЛАТЬ УКОЛ.
Волна с силой бьет меня и остается лишь тишина. Я тону. Тону спокойно и безмятежно. Я не паникую, я не боюсь воды!
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Я пробуждаются от очередного сна. В моей палате, около койки, тихонько дремлет медсестра. А
А что если это последнее, что я вижу в своей довольно короткой жизни?
Но не успеваю я додумать эту мысль, как оглушительный звук электрокардиолога заставляет меня остановится. Полностью. Глаза закрываются, но я не так проста! Я не засну. Только не сейчас. Не сейчас. Не сей.
Все разрушено. Реальности больше нет, да сомневаюсь, была ли она вообще?
Теперь я чувствую каждую клеточку своего истощенного тела. Я больше не проснусь. Не открою глаза. Не сделаю вдох больничного воздуха. Я больше никогда ничего не сделаю.
Закончить свой рассказ я хотела бы отрывком из стихотворения Эшли Виннера «сон». Подробную информацию об этом человеке вы можете найти на этом сайте: http://www.proza.ru/avtor/winner33
Что чувствуют водители и пассажиры в момент аварии
От дорожно-транспортных происшествий застрахованы разве что те, кто не покидает стен своего дома. Вообще никогда. Ведь чтобы попасть в гаишные сводки, вовсе не обязательно садиться за руль — ежедневно сбивают и пешеходов. Строгое соблюдение ПДД, «написанных кровью», хоть и снизит многократно риски попасть в аварию, но не сведет их к нулю. Не ты, так тебя, как говорится. Так что, выходя каждый раз на улицу, остается лишь уповать на удачу, внимательно осматриваясь по сторонам и обдумывая каждое свое действие.
Порой даже самые порядочные, аккуратные и предусмотрительные автомобилисты становятся героями новостных сюжетов с громкими заголовками о смертельных ДТП. И вроде никаких Правил не нарушали — ехали себе со скоростью 85 км/ч по загородной трассе, никого не обгоняли, не подрезали, на рожон не лезли — а в кювет все равно улетели. Случиться на дороге может всякое: и лихач, не думающий даже о себе, и беспощадный гололед, и коварная яма на дороге, мечтающей о капитальном ремонте с прошлого века, и неисправность авто.
Любопытно, что водители и пассажиры, испытавшие на собственной шкуре все «прелести» серьезных аварий, говорят о самых разных эмоциях. Универсального ответа на вопрос: «Что же вы чувствовали, когда вам навстречу мчался КамАЗ?», попросту нет. Восприятие реальности у каждого человека свое, а потому и ощущения в момент ДТП у всех разные. Так, к примеру, один пострадавший рассказывает, что осознав неизбежность столкновения, он пришел к заключению, что это конец, и пора бы уже прощаться с жизнью и близкими.
Другой водитель даже и не думал перебирать в памяти дорогие сердцу имена. Да, он чувствовал себя совершенно беспомощным — словно его, не умеющего плавать, бросили в воду без спасательного жилета. Но место философских размышлений, отдающих глубоким пессимизмом, в его голове заняло волнительное предвкушение чего-то нового. Не плохого, не хорошего — просто ранее неизведанного.
Пять смертельных ошибок при обгоне на скоростном шоссе
В каких ситуациях ни в коем случае не стоит избегать аварии
– Думал, что так бывает только в голливудских фильмах, но жизнь действительно пролетела перед глазами, — вспоминает третий автомобилист, побывавший в тяжелом ДТП.
По его словам, пока он кувыркался в машине, скатывающейся со склона, мозг подбрасывал ему воспоминания из раннего детства и фотографии родных, друзей, окружающих, каких-то ярких моментов. Он слышал голос отца, крики своих детей. Наш герой будто вновь пережил все то, что отложилось в памяти.
Еще один водитель признался, что за пару мгновений до удара его охватил ступор — он, оцепенев, смотрел вперед, даже не пытаясь предотвратить аварию. В тот момент разум рулевого словно отключился: он потерялся во времени, в пространстве — никак не мог понять, что же с ним сейчас происходит и куда он направляется. В общем, полная дезориентация.
…Каждый участник ДТП ощущает при столкновении «свои» эмоции, но при этом большинство из них сходится в едином мнении, что за несколько секунд до удара время значительно замедляется. Некоторые успевают не только трезво оценить обстановку и предпринять попытки к спасению, но и даже рассмотреть какие-то детали — лица окружающих, трещину на лобовом стекле приближающейся машины или собаку на обочине.
«Вокруг все было белым»: что чувствуешь, когда тебя сбивает машина на скорости 162 км/час, а твоя подруга погибает у тебя на глазах
Это случилось в день, когда я сдавала последний экзамен для поступления в университет. Мы собирались устроить вечеринку с подружками. Был прекрасный солнечный вечер. Я прогуливалась в центре города с Бекки, подругой детства.
Около 7;30 вечера Бекки и я торопились на остановку. Пока мы ждали автобуса в нас влетел «Мицубиши» на скорости 162 км/ч. Он пытался обогнать другую машину на дороге. Нас отбросило в сторону, кто-то вызвал «скорую». Позже родители сказали, что Бекки умерла, а ей был всего 21 год. Водителя «Мицубиши» до этого штрафовали за вождение в пьяном виде.
Через 6 недель после аварии я вышла из комы и увидела взволнованные лица моих родственников. Когда я открыла глаза, все было белое, я думала, что уже умерла. Мои родители пытались рассказать, что случилось. Но у меня было несколько кровоизлияний в мозг, поэтому понять, что они говорят, было очень сложно, так же как просто не спать. Я не понимала, где я и что случилось. Мое тело было сильно измучено.
Сначала мне не говорили, что случилось с Бекки. Но я понимала, что что-то не так, потому что она ни разу не навестила меня, пока я была в больнице. Я размышляла, что могло случиться, но у меня не было сил спросить. Когда мои родители наконец-то рассказали мне, я не сразу осознала это. Мне потребовалось время, но, наверное, так было даже легче.
Я бы очень хотела помнить, как мы провели наш последний вечер с Бекки. Иногда мне кажется, что я помню, как мы стояли на кухне перед тем, как пойти на автобусную остановку. Но это воспоминание настолько тусклое, что, может быть, я сама его выдумала.
В больнице врачи не понимали, как я смогла выжить. Мне пришлось потратить уйму времени, чтобы восстановиться. У меня было множество переломов: сломанные шея, копчик, ключица и ребра. Кости срастаются очень медленно. Мое бедро было сильно повреждено, из-за этого защемился седалищный нерв на левой ноги. Операции заняли больше 60 часов. Потом мне ампутировали мизинец на ноге, потому что был риск заражения. До этого я по 12 часов работала официанткой, бегала и подолгу гуляла со своей семьей. Сейчас маловероятно, что я даже смогу пройтись по магазину без инвалидного кресла или костылей.
Я никогда не размышляла, почему выжила я, а Бекки — нет. Я просто каждый день благодарна за этот шанс. Теперь я работаю секретарем, а также занимаюсь волонтерством в Красном кресте. У меня есть парень. Еще я пошла на курсы по фотографии и веду свой блог. Скоро я планирую переехать в свою собственную квартиру, чтобы быть независимой. Я не могу просто сидеть дома и грустить. Я всегда любила работать и сейчас я хочу помогать инвалидам.
Водителя, который сбил нас, сначала признали невиновным, но в конце концов из-за того, что я была серьезно ранена, а Бекки умерла из-за его лихачества, его отправили в тюрьму на 8 лет. Мне кажется, даже если человек убивает кого-то в аварии, это не меньшее преступление, чем просто убийство. Тот приговор, который он получил, все равно ничего не изменит для меня и Бекки.
Я поняла, что такое жизнь после такой трагедии. Я никогда не стану прежней, но я хочу двигаться дальше. Я очень скучаю по Бекки, но за прошедшие три года я постепенно смирилась с этой потерей. Важно не оборачиваться назад и верить в то, что всё изменится.
«Пешеход ударяется о бампер, капот, ветровое стекло, проезжую часть». Судмедэксперт раскладывает ДТП на фазы
Риск попадания в ДТП у водителя при опьянении в 1,5 промилле вырастает более чем в сто раз
В экспертном сообществе автотравмами принято считать далеко не все случаи, связанные с автомобилями. Например, если открытый капот от сильного ветра опустился на водителя, то по-научному это будет квалифицировано как «воздействие тупого предмета». Основной принцип такой: нет движения транспортного средства — нет транспортной травмы.
Разумеется, все травмы, полученные в результате ДТП, относятся к транспортным. Даже при таких атипичных случаях, как 20—30 лет назад в Минске: тогда то ли от автобуса, то ли от троллейбуса отлетело колесо и попало в прохожего, который скончался.
— Автомобильный травматизм на данный момент очень распространен: он составляет 60% от общей доли транспортного, — приводит статистику собеседник.
«Только представьте, в США за неполные двадцать лет аварии унесли жизни 360 тысяч человек. Для сравнения: за сто лет во всех войнах, в которых участвовала Америка, погибло около 300 тысяч»
Одной из наиболее распространенных причин совершения ДТП (не только в Беларуси) считается пьяное вождение. Эксперт называет следующие данные: «Водитель с незначительным содержанием алкоголя в крови (до 0,5 промилле) не в состоянии правильно ориентироваться и принимать решения в сложной дорожной ситуации. При 1 промилле риск совершения ДТП увеличивается в 17—20 раз».
«Если степень опьянения достигает 1,5 промилле, вероятность попадания в аварию повышается более чем в сто раз»
Чаще всего автотравмы получают пешеходы, которых сбивают при разных обстоятельствах. Однако механизм подобных ДТП примерно одинаков. Мало кто представляет, что происходит с человеком во время таких происшествий.
В момент первоначального удара (первая фаза) взрослый человек обычно получает повреждения костей голени, ребенок — коленей и бедер. Эксперты во время исследования должны установить, какой именно частью автомобиля нанесена травма. Учитывается множество факторов. Например, расстояние от подошвы обуви, в которой находится пешеход, до места перелома и т. д.
— Характерно, что во время торможения автомобиль «клюет» носом, — обращает внимание Алексей Сорокин. — Как показывает практика, такой «кивок» может составлять до 20 см по сравнению с первоначальным положением машины.
Клиренс автомобиля при наезде на пешехода имеет существенное значение. Чем выше находится бампер над проезжей частью, тем серьезнее травмы. На одной из конференций чилийский эксперт назвал большие внедорожники в этом смысле злыми машинами. Насколько верно такое утверждение?
«Плашмя, без фазы забрасывания, тело бьется об асфальт. При этом высока вероятность переехать пешехода колесами. Шансов выжить после такого мало»
Как правило, самые тяжелые травмы пешеход получает в результате забрасывания на капот и последующего удара о дорожное покрытие. В эти фазы ломаются кости таза, ребер, позвоночника, верхних конечностей, черепа, происходят разрывы внутренних органов, сопровождаемые внутренним кровотечением (печень, селезенка, почки, легкие). Медики называют это сочетанной травмой нескольких областей тела.
Примерно такие же травмы человек получает при падении с высоты. Неспроста эксперты в области дорожного движения часто проводят аналогию, упоминая важность скоростных ограничений.
— Какие действия может предпринять человек, понимая, что наезд неизбежен? — спрашиваем.
— Честно говоря, сам представлял себя в такой ситуации. Если речь о транспортном средстве фургонного типа (фура, автобус, троллейбус и пр.), то шансов мало — разве что отпрыгнуть или убежать. А вот в случае, если бы двигался легковой автомобиль и наезд был бы неизбежен, я бы просто подпрыгнул, поджав ноги. Это позволило бы, во-первых, уберечь кости голени, а во-вторых, сгруппироваться и минимизировать повреждения от ударов о капот, стекло и асфальт. Подчеркну, это не гарантирует, что пешеход не получит травм, но они хотя бы будут не такими тяжелыми.
Вспоминается происшествие в Молодечно, которое несколько лет назад попало в объектив камеры видеонаблюдения. Напомним, во время опрокидывания служебного УАЗа сотрудник милиции, выпав из салона, смог сгруппироваться и сделать серию кувырков. Разумеется, выжить и не получить тяжких травм ему помог не только счастливый случай, но и хорошая физическая подготовка.
Иногда перед судмедэкспертами ставится сложнейшая задача: произошел двойной наезд на пешехода, надо выяснить, каким из автомобилей нанесены фатальные повреждения. Столь же непростое исследование касается установления водителя. Случается, находившиеся в момент ДТП в машине сваливают вину друг на друга или вовсе на погибшего. Тогда назначается комплексная экспертиза и по мельчайшим деталям устанавливается истина. А задача судебных экспертов — выяснить по характеру полученных травм, какие места занимали в салоне автомобиля люди.
Почему пешеходы уходят после ДТП?
Алексей Сорокин прокомментировал распространенную ситуацию, когда пешеход, на которого был совершен наезд, сам уговаривает водителя не вызывать скорую и ГАИ и уходит с места происшествия. А через несколько часов, когда первый шок проходит и человек понимает, что боль не унимается, все-таки обращается к медикам. Далее запускается закономерный механизм: врачи обязаны сообщить о причине получения такой травмы в правоохранительные органы, и начинается поиск скрывшегося автомобилиста.
— Уместно будет провести сравнение с боксерским поединком. Что происходит на ринге со спортсменами? Все силы организма брошены на спасение и защиту. Просыпаются инстинкты, дающие возможность отпрыгнуть, убежать или дать отпор. Адреналин выделяется в больших количествах и нивелирует болевые ощущения. Даже при незначительном ДТП происходит примерно то же самое. Учащается сердцебиение, повышается давление, пульс увеличивается. Человек может не ощущать боли. Понимание того, что он серьезно пострадал, приходит лишь через некоторое время.
Известны несколько случаев, когда пострадавшие в ДТП некоторое время ходили, давали первые пояснения, а потом теряли сознание и умирали. Эксперты называют это неосознанными действиями в стрессовой ситуации.
— Разумеется, водителю следует учитывать эту физиологическую особенность человеческого организма и самому вызывать соответствующие службы на место происшествия, несмотря на активные возражения пострадавшего, — советует судмедэксперт.
Абсолютно безопасного места в автомобиле нет
Во время самых успешных кампаний по повышению безопасности на Западе удавалось добиться, чтобы в салоне автомобиля пристегивались 70—80% водителей и пассажиров. Даже в образцовом обществе не удается достигнуть 100%-ного результата. В Беларуси же многие считают, что едущие сзади вообще могут не пристегиваться и за это штраф не положен (на самом деле, конечно, не так).
— Ремень безопасности действительно спасает, а вкупе с подушкой безопасности спасает еще лучше, — говорит Алексей Сорокин. — Если водитель или пассажир не пристегнут, то во время столкновения на него обрушивается сила, которая не позволит остаться в неподвижном состоянии, как бы вы ни готовились к удару. Посмотрите видео краш-тестов, которые проводятся на скорости в 50 км/ч. А ведь у нас столкновения нередко происходят при 100 км/ч и выше.
Шансы выжить у тех, кто вылетел из автомобиля, уменьшаются в 3—5 раз. Происходит это довольно часто, особенно если машине придается вращательный момент, а находящиеся внутри водитель и пассажиры не пристегнуты.
Высказывается много мнений, какое место считать самым безопасным в автомобиле. Эксперты развеивают заблуждения: критичные травмы можно получить на любом сиденье — многое зависит от места удара, типа транспортного средства и других факторов.
— При лобовом столкновении самые тяжелые травмы получает не водитель, как принято думать, а передний пассажир, — замечает собеседник. — Последний находится в расслабленном состоянии, а у водителя есть доли секунды, чтобы сгруппироваться перед ударом, упереться руками в рулевую колонку, ногами — в пол. В меньшей степени страдают задние пассажиры, так как энергия гасится по убывающей.
— Но многое зависит от конструктивных особенностей автомобиля, — обращает внимание судмедэксперт. — Как мы убеждаемся, оценка, которую получила машина в результате проведения краш-тестов, имеет важное значение. В премиальных моделях шансы выжить и уберечься от тяжких травм выше, чем в более дешевых.
По поводу конструктивных особенностей. Участники аварий иногда жалуются на то, что выстрелившей подушкой безопасности им сломало кости носа (при этом неизвестно, были ли они пристегнуты в момент ДТП). Насколько это распространенный вид травмы? Влияло ли положение человека в салоне, настройки автомобиля или что-то другое?
Какие характерные травмы получают водитель и пассажиры автомобиля, попавшего в ДТП? По словам экспертов, чаще всего диагностируются переломы нижних конечностей. Во время резкой остановки бедренные кости (которые имеют некоторый изгиб) у сидящих впереди упираются в приборную панель, под давлением происходит перелом. У водителей часто обнаруживается перелом костей стоп, так как они упираются в пол и находятся в зафиксированном положении.
— Те, кто не был пристегнут, получают множественные резаные раны лица и рук, — продолжает собеседник. — При этом есть особенность: передний пассажир летит вперед ладонями, а водитель, который держит руки на руле, не успевает их разогнуть и ударяется тыльной поверхностью кистей. Также водитель, не воспользовавшийся ремнем безопасности, часто ударяется о рулевую колонку и ломает грудину, ребра, получает повреждения легких, сердца и других внутренних органов, ушибы.
Иногда в больницы доставляют водителей, получивших довольно специфичный вид травмы — стремительный перелом локтевого отростка.
Это происходит из-за водительской привычки класть руку во время движения на оконный проем. Достаточно, чтобы на скорости локоть задело боковым зеркалом встречного автомобиля.
Типичны также признаки общего сотрясения тела. При резкой остановке машины (или наезде на пешехода) тело продолжает подаваться вперед до тех пор, пока не наткнется на препятствие (ремень безопасности, приборная панель, кресло и пр.). Однако внутренние органы в силу инерции продолжают свое движение, в результате чего получают характерные повреждения (надрывы, разрывы, кровоизлияния).
Мотоэкипировка не спасает от переломов, получаемых в результате сильного удара
Иногда мотоциклисты, понимая, что столкновение неизбежно, кладут свое транспортное средство на бок. Однако проводились тесты, доказавшие, что скользящий на боку байк преодолевает большее расстояние, чем если бы водитель тормозил. А кроме того, происходит столкновение с автомобилем.
У велосипедистов или легкие травмы, или смертельные
В основном велосипедистов сбивают в темное время суток, когда они движутся по проезжей части без габаритных огней и световозвращающих элементов. Как правило, это происходит в сельской местности и является наиболее частой причиной гибели велосипедистов в ДТП, говорят в Государственном комитете судебных экспертиз.
Несмотря на большой резонанс, который получают случаи столкновения двух велосипедистов, таких происшествий регистрируется не так много.
— Актуальнее, когда велосипедист не справляется с управлением и падает на асфальт, — замечает Алексей Сорокин. — Страдают в первую очередь руки и выступающие части лица (лоб, надбровная и скуловая область, нос, подбородок). Поэтому велосипедистам тоже стоит надевать экипировку — в первую очередь шлем и перчатки.
Как помочь пострадавшему в аварии?
Важнейший вопрос касается оказания помощи при ДТП. Насколько велика роль очевидцев и тех, кто пытается помочь? И врачи скорой, и судмедэксперты в один голос говорят: от присутствующих на месте происшествия требуется совершить только два действия — остановить кровопотерю и провернуть набок голову пострадавшего (чтобы освободить дыхательные пути в случае тошноты).
— Иными действиями можно только нанести больший вред, — подчеркивает собеседник. — Так, при попытке переместить пострадавшего с переломом позвоночника может произойти смещение позвонков и повреждение спинного мозга. Как следствие — паралич конечностей, нарушение функций тазовых органов.
Читайте также:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Личный опыт«Поспешишь — людей насмешишь?»: В детстве меня сбила машина
О жизни и реакции окружающих после ДТП
Мне было десять, когда меня сбила машина. После этого я не ходила почти год: сначала лежала на вытяжке, потом ходила на костылях со вшитой в ногу спицей, которая сращивала кости. Несмотря на то что у меня не очень много детских воспоминаний, день аварии я помню детально. Будет пошло и нечестно, если я скажу, что он поделил мою жизнь на «до» и «после». Скорее эти события — само ДТП и год изоляции — показали, как быстро и банально, буквально за пару секунд, всё может закончиться. Кажется, именно тогда эта мысль укоренилось в моём сознании и больше из него не выходила.
Авария
Я выросла в небольшом городе, и многих моих сверстников, в том числе и меня, стали отпускать одних в школу довольно рано. К третьему классу, когда я попала в аварию, я ходила одна уже долго. Для того чтобы дойти от дома до школы, мне обычно требовалось пятнадцать минут. Я почти всегда просыпала и опаздывала, поэтому старалась бежать быстро. Тогда, в декабре, узкую тропинку, проходившую через пустырь, замело, и бежать было совсем непросто. Дополнительные страдания мне причинял тяжеленный рюкзак с учебниками и принадлежностями для бассейна — в тот день я должна была пойти на плавание. Обзор частично закрывала большая шапка и капюшон, а глаза почти невозможно было держать постоянно открытыми из-за сильного снегопада. Перед тем как переходить дорогу, я остановилась, чтобы проверить, нет ли слева машин — движение было односторонним. Я замерла на середине дороги, когда услышала гудок. Тогда мне показалось, что я остановилась надолго. По крайней мере, на то время, которого хватит водителю, чтобы проехать. Сейчас я понимаю, что со стороны это выглядело так, будто я просто зависла посреди дороги на пару секунд. Возможно, именно они и спасли мне жизнь — как потом сказали родители и врачи, оценивая перелом, всё было бы намного страшнее, если бы водитель не затормозил. Под колёса я угодила тогда, когда он уже сильно сбавил скорость.
Сам момент аварии я могу вспомнить только на уровне ощущений. Его каким-то образом невероятно точно воспроизвёл Джона Хилл в фильме «Середина 90-х»: перед аварией свет на секунду как будто гаснет (может быть, это кратковременная потеря сознания), а я уже как будто знаю, что произойдёт в следующий момент. Время так сильно растягивается, что кажется, что до этой секунды никогда не дотянуться. Когда я увидела эти кадры в кино, то даже зажмурилась — настолько похоже это было на то, что я чувствовала в момент, когда упала под колёса.
Дальше был грязный снег, который я выплёвывала, чтобы не задохнуться, пока меня несло вперёд, и ещё несколько мгновений-вспышек: вот машина полностью остановилась, вот я лежу ничком, вот я слышу, как открывается дверца и выбегает водитель. Его первая фраза была такой: «Девочка, ну что же ты под колёса кидаешься…» Кажется, он был очень напуган. Следом вышла его жена, и они перевернули меня на бок, спросив, где болит сильнее всего. Я сказала, что не чувствую левую ногу. Жена водителя стала звонить в скорую и ГИБДД. Мой рюкзак откинуло на несколько метров, водитель взял его, чтобы положить мне под голову. Краем глаза я заметила, что мешок с шапочкой и купальником для бассейна разорвался. Помню, что очень расстроилась и подумала, что из-за этого сегодня пропущу плавание. Конечно, тогда я не предполагала, что о плавании мне придётся забыть почти на год.
Водитель спросил у меня телефон моих родителей. Я сказала, что ничего не помню и что оба номера записаны у меня в дневнике — у меня был очень красивый дневник с русалочкой Ариэль, и мне было неловко, что его держит в руках посторонний человек, с которым мы на эти несколько минут оказались вместе. С тех пор я указываю экстренные контакты на любых возможных бумажных и электронных носителях: родителей, партнёра, друзей. Понимаю, что это глупо, но может быть, это сможет помочь. Никогда не забуду фразу, которую водитель сказал моей маме по телефону. Он очень буднично и просто назвал её имя и произнёс следом: «Подходите к дороге». Так, как будто увидел объявление, что она продаёт гараж, и звонит для того, чтобы договориться о покупке. Наверное, он посчитал, что это был единственный способ сделать так, чтобы она меньше волновалась, но он не уточнил больше ничего: ни то, кто он, ни то, жива ли я. Я много раз спрашивала маму, о чём она думала эти несколько минут, пока неслась от дома к дороге. И кажется, здесь не нужно никаких слов.
В машине скорой помощи мне сделали укол обезболивающего и наложили шину. Мама поехала в больницу вместе со мной. Я спросила у врачей, когда смогу ходить, и они ответили что-то очень невнятное. Тогда я уточнила, что спрашиваю не просто так, а потому что через две недели у меня соревнования по бальным танцам и я не могу их пропустить. По выражению маминого лица я начала догадываться, что у меня и всех остальных в этой машине немного разные взгляды на происходящее.
Больница
В больнице санитарам пришлось разрезать мою штанину (это были мои любимые штаны), чтобы сделать снимок. Выяснилось, что у меня перелом со смещением и для того, чтобы кости срослись нормально, мне придётся лежать в больнице на вытяжке — кости фиксируют спицами на кольцах так, чтобы нога была неподвижна. Аппарат Илизарова тогда показался мне металлическим железным драконом, и я жутко разрыдалась, представив, что мне нужно будет сродниться с ним надолго.
Когда в больницу с работы приехал папа, он вместе с врачами придумал идею получше: вместо илизаровского аппарата мне предстояло пережить операцию, при которой в мою ногу параллельно кости вставят спицу, которую потом через несколько месяцев извлекут. Этот план звучал куда оптимистичнее, к тому же вместе с такой спицей можно было поехать встречать Новый год домой.
За те несколько дней, что я провела в палате, ко мне приезжал водитель, который меня сбил. Помню, что он привёз огромный пакет со сладостями, которые я очень любила, но меня всё время так сильно тошнило, что они достались соседкам по палате. Приходила сотрудница ГИБДД, которая расспрашивала о подробностях аварии. Родители переживали, что такой разговор застанет меня врасплох, но мне было ровным счётом всё равно. Тогда же стало очевидно, что вины водителя в случившемся нет, что он сделал всё для того, чтобы предотвратить аварию. Честно говоря, в тот момент, когда всё произошло, я больше всего боялась, что он просто уедет, ведь у меня ещё не было мобильного телефона, чтобы позвонить родителям. Приходила лучшая подруга вместе с мамой. Кажется, даже местное телевидение решило снять сюжет. Наверное, о том, как важно соблюдать правила дорожного движения.
Восстановление
Операцию проводили под общим наркозом. Меня попросили досчитать до десяти, но отключилась я уже на третий счёт. От следующих нескольких часов мне достанется в наследство десятисантиметровый аккуратный шов на левом бедре, который часто принимают за стрелку на колготках, и умение феноменально быстро запоминать тексты. Есть популярная теория, что от препаратов, которые применяют для общего наркоза, ухудшается память. Для того чтобы этого не произошло, учителя, которые следующие несколько месяцев приходили ко мне домой, почти каждый день просили меня учить по стихотворению.
В итоге мы с родителями отметили Новый год дома, как я и мечтала. Родители занесли меня домой и усадили в кровать, где разложили мои детские игрушки. В подарок от одноклассников я получила пачку писем с пожеланиями о выздоровлении. Выглядит как идиллия, но думаю, что они стали результатом пятиминутного задания от классной руководительницы. Многие из них были довольно искренними, но есть один факт, который невозможно выдумать нарочно. Уже после выздоровления я получила довольно жуткое покаяние от нескольких одноклассников. Они рассказали, как обсуждали хитрый план по поиску водителя, чтобы подговорить его сбить меня во второй раз. Сейчас понимаю, что это, возможно, самый изящный способ оказаться жертвой буллинга. Ещё более странно, какие изобретательные формы может приобретать жестокая детская фантазия.
Ограничения
Однажды папа принёс домой костыли. Это было настоящим праздником. Вставать с постели в первый раз было так же тяжело, как, наверное, и учиться ходить. Первые несколько дней я не могла сделать больше трёх шагов из-за головокружения. Потом приноровилась и начала воспринимать происходящее как игру. Я довольно быстро научилась обходиться с новым приспособлением, а когда домой приходили подруги, изображала стрельбу на костыле, который представляла автоматом. В какой-то момент, когда я стала чувствовать себя лучше, я осознала свою главную привилегию: я могу очень долго не ходить в школу. Утомляло только то, что родителям приходилось слишком много обо мне заботиться: я не могла сама помыться и выйти из дома. Когда я начала чувствовать в себе силы, то стала пытаться делать шаги без костылей. Разумеется, это была сомнительная авантюра — в такие моменты штырь мог просто проткнуть мою ногу. Я знала об этом и пыталась наступать на ногу тогда, когда родители не видят. Мне не терпелось поскорее вернуться к нормальной жизни.
Я продолжала нарушать правила до того момента, пока врач к которому мы время от времени ездили на обследование, не сделал снимок и не начал ругаться матом. Он сказал, что штырь находится намного выше, чем ему следует, и, естественно, называл причину этого моим родителям. Хорошо, что как раз тогда подступил момент второй операции по удалению штыря. В этот раз всё не было так гладко: операцию делали под местным наркозом и врачи почему-то решили, что хорошая идея — показать мне спицу сразу после того, как её достали из моей ноги. Когда они наложили шов, кто-то из тех, кто находился в операционной, спросил меня: «Дойдёшь до палаты сама?» Я кивнула и через несколько шагов шлёпнулась на пол.
Последствия
Из больницы меня выписали через пару недель. Было странно заново учиться ходить без костылей, но я быстро привыкла. В какой-то момент мама посмотрела на мои ноги и спросила: «Тебе самой не кажется, что левая теперь короче, чем правая?» Папа убеждал её, что это видит только она, но мы всё равно поехали в больницу, где тот самый врач, который ругал меня за авантюризм, измерил при помощи специального аппарата, потянул за них и сказал: «Они абсолютно одинаковой длины». Я с победоносным видом посмотрела на маму, но тогда же испытала то, что буду чувствовать много раз после: ощущение того, что моё тело мне вообще не принадлежит. Это же чувство возникнет тогда, когда мои одноклассницы начнут краситься, а я попрошу маму не покупать мне косметику, когда не захочу носить туфли на каблуке, когда отрежу длинные волосы, а моя мама посмотрит на меня как на врага народа. То же чувство появится, когда мне станут свистеть вслед или отвешивать сальности. В каждый из таких моментов я думаю только об одном: я всё ещё на аппарате для измерения длины ног, но тогда моё тело физически мне не принадлежало и оценивалось другим человеком по требованию моей мамы — по чьему требованию оно оценивается сейчас?
Когда начался новый учебный год и я пришла в школу, одноклассники смотрели на меня как на инопланетянина. Пару раз я позволила себе сострить на тему того, как обстоят дела с кастингом водителя, но потом решила оставить эту тему в покое. Я вообще старалась не вспоминать об аварии, но казалось, что окружающие этому не слишком способствуют. Однажды на перемене учительница по труду завела со мной лучший смол-ток: «Саша, давно тебя не видела. Ну что? Поспешишь — людей насмешишь?»
Разумеется, в школе после этого меня использовали как живую иллюстрацию для методички о правилах дорожного движения, а мою подругу (с которой мы до сих пор над этим смеёмся) — как пример того, как важно держаться за перила: она упала с лестницы на перемене и сломала позвоночник.
С момента этих событий прошло уже очень много времени. Смешно, но иногда, когда я приезжаю домой, моя мама, схватив меня за руку, пытается перейти дорогу там, где нет пешеходного перехода, и очень извиняется, когда я прошу этого не делать. Я пресекаю попытки сделать это среди друзей. Выгляжу со стороны как жуткая зануда (наверное, не только в эти моменты), но есть триггеры, от которых нельзя избавиться. Я до сих пор уверена, что не буду никогда водить машину. Просто из-за того, что не смогу не думать о том, кто «бросится мне под колёса» в следующую секунду.