Что характерно для сетевого мышления
Что характерно для сетевого мышления
Библиографическая ссылка на статью:
Крюкова О.В. Сетевое мышление – феномен современности // Гуманитарные научные исследования. 2013. № 7 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2013/07/3558 (дата обращения: 08.12.2021).
Наше современное общество вступило в новый, информационный период глобальной цивилизации. Прежде всего, это связанно с возникновением и развитием в широком масштабе новейших форм и способов деятельности, активное участие человека в преобразовании общества (виртуализация реальности, компьютерные технологии, Всемирная сеть и т.п.), которые делают нашу жизнь удобной, достойной и легкой, производят новые формы отчужденности человека, в том числе мыслительных и идеально-информационных продуктов от природных, первоосновных, онтологических основ его жизнедеятельности.
Синхроничность процессов формирования мышления социальной действительности и научной теории и практики столь потрясает, что стохастические процессы беспокоят многих ученых уже не только в связи с закономерностями отдельных малых групп и сообществ, но в связи с особенностями развития социума, того феномена, который притягивает всеобщее внимание со стороны общества своей широкомасштабностью, самостоятельностью, спонтанностью и стихийностью. Имя ему Интернет [1, с. 223].
Изучая особенности развития сетевого мышления, можно выдвинуть гипотезу: мышление есть современный сетевой феномен. Таким образом, действия человеческого мышления можно представить с точки зрения сетевых эффектов общества и организации человеческого мозга. Рассуждая в данном направлении, можно сделать два утверждения: человек мыслит посредством сети, следовательно, сеть мыслит обществом. В настоящее время, с появлением так называемого «Царства безграничных возможностей» – Интернета, когда сетевые феномены станут замеченными более четко, мы подойдем к владению мыслительной ситуации как сетевой ситуации. В данном случае будет преобладать зависимость нашего общества от сети, взаимосвязь и взаимовлияние Интернета на человека. Изменится сетевое видение общества и человека.
Сегодня Интернет – это не только новая технология, которая не имеет пространственных границ и временных рамок. Это еще и новое информационное пространство, а для многих и вовсе – подлинная среда их повседневной жизни. Можно утверждать, что Всемирная сеть является не только как техническое средство, а представляется нам социально новым явлением, где центром становится появление
новых форм бытия.
Мы часто не задумываемся над тем, что Интернет имеет и положительные и отрицательные стороны. Сеть создает не только новые формы отчуждения и самоотчуждения человека, но и создает все возможные условия для образования форм свободного самовыражения человека, его сообщества, отдельных малых и больших групп и субкультур, для творческого развития человека, дает гарантию группам и индивидам на свободную публичность при соблюдении своих свобод и прав другого, установленной анонимности и близости, а это значит, перемещает человека в новое пространственное поле, сопряженное как трудностями, опасностями, так и гарантиями его безопасности и спокойствия. Интернет основал новую парадигму мыслительных операций – сетевое мышление (или так называемое МЕТ-мышление).
Изменение и становление личности индивида происходит под влиянием Интернета. Становление «нового человека» влечет за собой изменение в самокоррекции, психологии и адаптации человека к условиям жизни, интеллектуальности и культуры, формирует новый стиль демонстрации собственной личности и идентификации человека [2, с. 224].
Сетевое мышление можно отнести к феномену современности, который активно влияет и изменяет мировоззрения людей, доминирующие в современном обществе. С другой стороны, сетевое мышление способствует развитию новейших видов коммуникации, независимости и творческих начал, ведёт к созданию цивилизации нового типа.
Рассматривая сеть как важнейший социально-антропологический феномен современного общества, можно сказать, что он задает направление и стиль мышления человеку, его поступкам, преображает сферу деятельности человека, изменяет действия общества и окружение человечества в целом.
Особенно сильно Интернет влияет многие продукты деятельности человека. Это заметно в средствах массовых коммуникаций: «Интернет-телевидение», «блогосфера», «интерактивное СМИ». Научными исследованиями доказано, что масс-медиа становятся средствами индивидуальной коммуникации. Это означает, что мы проходит этап «от человека (технологизированного) к человеку (технологизированному же)». СМИ образовали оборотную связь со своим клиентом (возникло интерактивное общение с телезрителем, радиослушателем и т.п.).
Немецкого ученого и философа Фредерика Вестера возмущал тот факт, что наш образованный, талантливый народ не хочет мыслить системно и подвергается «сетевому» мышлению, мышлению внутри реальных взаимоотношений вещей». Погружаясь в мир изолированного специализированного мышления, мы допускаем глобальные погрешности, ведь данное мышление не соответствует естественно – закономерным данностям.
Сетевое мышление на современном этапе его развития имеет ряд характерных черт, соединенных в первую очередь с расширением пространственного восприятия и безграничным доступом к неограниченному количеству разнообразной информации:
— Поиск информации затрагивает минимальное количество времени, что максимально приближено к непосредственному темпо-ритму мышления человека.
— Доступ к безграничному потоку информации, данным ресурсов сети значительно облегчает запоминание и хранение информации в памяти человека.
— Любой пользователь сети может в реальном времени принять участие с массовой коммуникации.
— Пробуждение чувства внутренней свободы личности и беспредела, доходя до неуязвимости. Интернет общение для всех становится доступной и равной.
— Каждый человек способен высказать свою точку зрения, возразить в неправильности, разделить свои впечатления с окружающими. Это создает культ субъективной публичности человека.
— Создание сетевых структур объединяет всех участников сети в целостный организм с отсутствующим центром.
— Большое скопление людей дает возможность соблюдать анонимность, а значит иметь личную безопасность коммуникантов.
Такое принципиальное трансформирование условий процессов знания естественным образом оказывать влияние на мышление человека, ослабляя одни свойства и развивая другие [3, с. 174].
Всемирная сеть выработала широкоуниверсальный формат передачи информации – так называемую последовательность актуальных клипов. Люди способны легко воспринимать и трактовать клип так, как сам человек погружен в этот реальный мир. Конечно же, не все так замечательно, как выглядит на первый взгляд, ведь, ввиду подачи информации по фрагментам и разнесению объединенных событий по времени, человеческому мозгу просто не по силу осознавать и овладевать связями между событиями. Появление клипового мышления – это отклик на выросшее большое количество передаваемой и получаемой информации.
Теории этапов развития цивилизации М. Маклюэна являются подтверждением этому: «…общество, находясь на современном этапе развития, трансформируется в «электронное общество» или «глобальную деревню». Канадский философ, теоретик электронных СМК считает, что «электронный мир» позволяет многомерно воспринимать мир. Всестороннее развитие электронных средств общения ведет к возвращению человеческого мышления к дотекстовому периоду» [4, с. 312].
Словосочетание «клиповое мышление» за период своего существования начинает приобретать сильно проявленную отрицательную коннотацию, прежде всего это относится к молодому поколению. Считается, что клиповое мышление катастрофично, ведь подростки и молодежь читают урывками, слушают музыку в автомобилях, посредством мобильных средств, т.е. принимают сообщения пульсами, фокусируясь не на идеи, а на отдельных образах и сиюминутных вспышках. На самом ли деле только подростки и молодежь подвержены клиповому мышлению? Действительно ли это плохо?
Негативные стороны данного мышления состоят в том, что наш современный мир образует мозаичную форму разрозненных, мало соединенных между собой фактов, частей и информации. Сменяя друг друга, и часто требуя новых, люди привыкают к изменившейся среде (возникает потребность слушать музыку, просматривать фото и видео, общаться с друзьями в чатах, непрерывно находиться в сети, погружаться в виртуальные онлайн игры и т.п.). За последнее десятилетие возрос темп обмена информацией, произошла глобальная информатизация всего населения, что дает подростку быть уверенным в том, что любую сложную задачу можно просто решить с наименьшими затратами сил и временем. Клиповое мышление – подразумевает упрощение, т.е. оно «забирает» всю глубину изучения, освоения материала. Данное мышление нацеливает человека на легкий способ добычи информации.
Оборотной стороной медали является то, что клиповое мышление можно использовать как защита организма на информационную перегруженность человека. Если учесть то информационное поле, которое испытывает, видит и чувствует за целый день человек, плюс Интернет, то ничего потрясающего в этом нет, что его мыслительные процессы изменяются, подстраиваются и адаптируются к новому окружающему миру. Клиповое мышление – это новое в развитии взглядов человека, отношений с информацией, который завязался, не вчера и исчезнет точно не завтра. Как говорил Л.Н. Толстой: «Короткие мысли тем хороши, что они заставляют серьезного читателя самого думать».
Современные дети, зависимые от интернета могут одновременно выполнять несколько действий сразу: слушать музыку, смотреть телевизор, общаться, сидеть в социальных сетях, выполняя при этом школьные домашние задания. Безусловно, расплачиваются дети за многозадачность невнимательностью, рассеянностью, гиперактивностью и т.д.
Таким образом, удивительные информационные технические достижения человека оказывают воздействие на психику человека и зарождают новые мыслительные парадигмы. Сетевое мышление представляет собой свободу воли, выбора во всемирной глобальной сети. Клиповое мышления дает человеку беспрепятственно добираться до беспрецедентного числа информации и сообщений. Данные научных достижений показывают, что с каждым годом всемирная паутина превращает человека в рассеянных и легкомысленных потребителей, основательно воздействуя на процессы, проистекающие в нашей голове.
Что характерно для сетевого мышления
В результате сравнения видов социальных сетей можно отметить, что каждое средство выигрывает по определенным критериям. Выделить какой-нибудь один вид сетей затруднительно, так как каждый имеет как плюсы, так и минусы. Форум, как и сайт, развивается и живет силами группы посетителей, к нему причастных. Они пишут сообщения на интересные темы, некоторые получают особые звания и даже становятся модераторами, но это все равно не их форум, не их раздел и не их тема. В блогах и социальных сетях у автора есть своя собственная страница, где он получает полную свободу для реализации своих возможностей.
В современном обществе сеть можно создать на основе любого инструмента социального действия, способного иметь форму сообщения и информационного потока. Теория групп интересов должна учитывать, что интересы отныне легко артикулируются посредством информационных каналов. Идеология, религия, творчество, образование – все сферы, обслуживающие культуру, вынуждены менять форматы распространения, переходя от статичных книжных форм коммуникации к мобильным информационно-коммуникационным формам.
Появление и развитие социальных ресурсов Интернета в значительной степени способствовало появлению новой субкультуры Интернет-сообщества и изменениям в информационной культуре и в сфере общественных отношений.
Под их воздействием происходят видоизменения в структуре социальной стратификации, более интенсивными становятся процессы социальной мобильности, что способствует становлению и укреплению открытого общества в России.
Оставлю в стороне «становление открытого общества», которое, вероятно, адресует к работе Поппера «Открытое общество и его враги», соглашусь в автором в плане формирования новой субкультуры и изменениям в принципах расслоения общества.
Про изменение конфигурации общественного дробления не допустил случайную ошибку. Социальные ресурсы сети интернет не только способствуют социализации и построению коммуникаций, но и дроблению общества на группки по интересам. Тем самым интернет возводит в новую степень ролевую модель общества.
Что характерно для сетевого мышления
Всеобщее увлечение социальными интернет-сетями сегодня приняло тотальный характер. Месячная аудитория двух самых популярных в России сетей – «ВКонтакте» и «Одноклассники» – в сумме, по данным за январь 2014 года, составила более 95 млн человек [9]. Согласно одному из фундаментальных законов развития всего сущего, количественные изменения переходят в качественные. То есть глобальная интернетизация человечества необратимо ведет к изменению психики, образа мышления, поведенческой логики индивида. Хотим мы того или нет, но жизнь в постоянном информационном потоке формирует у нас сетевое мышление. Постоянно увеличивающаяся информационная нагрузка влечет за собой физиологические изменения психики, логики, памяти. Мозг человека достаточно пластичен и оперативно подстраивается под новые условия. По нашему мнению, особенности мышления среднестатистического пользователя социальных интернет-сетей все более сводятся к примитивизации и обобщению. Насколько верна такая негативная оценка так называемого «сетевого мышления»? Быть может, наоборот, мы становимся свидетелями формирования суперсовременного мыслительного типа, достоинства которого в оперативности и трансграничности?
Социальная сеть была создана ради и благодаря коммуникации. Общение, по «философии коммуникации» Карла Ясперса, – это потребность человека как существа биологического, мыслящего и социального. «Быть – значит общаться диалогически», – писал российский философ Михаил Бахтин. По Бахтину, человек может осознать себя лишь в общении с другими людьми, через их оценку. «Оценки выражают отношение людей ко мне, препятствуют или способствуют моему существованию, осуществлению моих целей. Оценка другим человеком как бы вставляет меня в какую-то рамку, очерчивает границы моих возможностей, «заканчивает» меня, однако я жив, еще не закончен и постоянно пытаюсь сломать ограничивающие меня рамки. Таким образом, находясь среди других людей, общаясь с ними диалогически, вступая с ними в определенные отношения (даже избегание контактов, чуждание людей – тоже определенная форма отношения), я становлюсь самим собой, чем-то определенным, «имеющим место» в бытии» [1]. С этой точки зрения социальная сеть как средство коммуникации представляется неотъемлемой частью современного человеческого бытия. Однако данное средство коммуникации представляется вполне естественным только для современного человека, живущего в цифровой век. Для представителя, скажем, «серебряного» века, придающего огромное значение эстетике эпистолярного жанра, такой вид переписки показался бы, наверное, извращенным.
С течением времени, сменой эпох, условий существования изменяется и образ мышления человека. Надо отметить, что сам термин «социальная сеть» появился задолго до создания виртуальных сетей, в 1954 году. Автор этого термина – социолог Джеймс Барнс. В основе определения лежит понимание общества как сложного переплетения взаимосвязей и их конфигураций, а не сумма устоявшихся социальных норм и структур. Так была внесена основополагающая идея динамизма. Динамизм, как основополагающий принцип социальной сети в целом, является фундаментальным свойством и виртуальной соцсети.
Итак, очевидна прямая взаимосвязь нового типа мышления современного человека и специфики соцсети как нового средства коммуникации.
Один из самых цитируемых социологов современности, Мануэль Кастельс, считает, что главное свойство сети как таковой – это самоорганизация. В своей концепции сетевого общества Кастельс определяет сеть как множество взаимосвязанных узлов. По мнению ученого, сети децентрализуют исполнение. То есть у них не может быть центра. Каждый узел сети равноправно важен. Это более подвижная и адаптивная форма организации, чем иерархическая [5]. Соответственно, сетевое мышление пользователя также более подвижно и адаптивно. Эти свойства крайне необходимы для современного человека в его стремлении обладать медиа-информационной грамотностью. В № 5 за 2014 год журнала «Фундаментальные исследования» (статья Жилавской И.В. «Проблема формирования понятийного аппарата медиаобразования в условиях конвергенции медиа- и информационной грамотности») дано обоснование первостепенной значимости медиа-информационной грамотности [3]. Человек эпохи мегаскоростей обмена информацией, живущий в гармонии с миром, должен уметь пользоваться источниками информации, обрабатывать огромные потоки данных, уметь оперативно переключаться с одной задачи на другую.
С другой стороны, по Кастельсу, сеть самоорганизовывается исключительно, чтобы функционировать, а не решать какие-то внешние задачи. Сеть действует на основе бинарной логики: включение/исключение. Важно все, что входит в сеть. Все, что не входит в сеть, игнорируется [5]. Следовательно, это обуславливает ограниченность и однолинейность сетевого мышления. Как пример, приведем осмысление пользователями интернет-сетей своей роли в государстве. Виртуальный мир трансграничен, так же трансгранична, размыта и гражданская позиция интернет-пользователей. Среднестатистический пользователь социальной сети мыслит образами, имеет примитивное клиповое мышление, вовсе не способствующее глубокой рефлексии. В его сознании Интернет – территория свободы слова. Однако, что с ней делать, он не задумывается. Исследование ФОМ, проведенное в 2012 году, показало: 72 % месячной аудитории интернет-пользователей считают, что информация, размещенная в Интернете обычными людьми, может получить широкую общественную огласку. Но при этом лишь 20 % опрошенных смогли привести конкретные примеры [6].
Исследователи выделяют следующие свойства мышления человека, активно пользующегося социальными сетями:
1. Иерархическое мышление традиционно логично, последовательно и непротиворечиво. Сетевой индивид может свободно переходить из одной сети в другую, меняя каждый раз свое поведение, принципы и не замечая возникающих противоречий. Он вполне способен совмещать в себе несколько образов, не связанных между собой. В результате личность сетевого человека фрагментируется [4].
2. Мышление сетевого человека клиповое, то есть основанное на оперативном поверхностном восприятии массы разрозненных фрагментов информации. Ценность информации, получаемой пользователем от сети, определяется по кодам, ключевым словам, а не по содержанию. В этом есть и свой плюс: человек учится моментально переключать внимание от одного объекта или задачи на другие. Для человека вполне естественно стремиться к быстрейшей переработке информации. И все технические изобретения, такие как печатный станок, радио, телефон, – мотивировались именно этим. Логичным является стремление языка к сокращению. Горький и Ленин обладали навыками скорочтения, а еще во время первой мировой войны англичане исследовали экстра возможности зрительного восприятия информации. Потребность человеческого мозга в скорочтении весьма профессионально использована создателями социальных сетей: в качестве главной страницы в «ВКонтакте» или Facebook используется ленточная подача информации. Например, в «ВКонтакте» это лента новостей друзей, то есть самая оперативно обновляющаяся череда информации. Обновление новостей происходит каждую минуту.
3. Понятно, что осмысленно «переварить» столь быстро обновляющуюся информацию человек не в силах. С появлением Интернета скорость переработки информации многократно превысила возможности человеческого мозга. Фрагментарность потребляемой информации сталкивается с биологической потребностью мозга к созданию целостного образа мира, который складывается на основании показаний всех органов чувств человека. Сетевому же мышлению присуща одномерность. Уловив отдельные фрагменты информации, сетевой человек достраивает недостающие фрагменты самостоятельно, исходя из имеющихся в памяти шаблонов. Поэтому, как правило, выстроенная картина оказывается одинаковой и самой простой из возможных. На общности мышления и мнений построены и социальные сети. В СС эта реакция человеческого мозга стала правилом существования индивида в сети: мнение пользователя может не совпадать в нюансах, но в целом оно должно быть, как у остальных пользователей.
4. Сетевое мышление стереотипно, шаблонно и легко программируемо. По данным исследования, проведенного СанктПетербургским гуманитарным университетом профсоюзов, 93 % пользователей не могут осмыслить информацию, исходящую от сети. Подавляющее большинство «юзеров» не способно уловить более одного смысла. А если смыслов в сообщении несколько, улавливается самый примитивный.
5. Неспособность к самостоятельному мышлению [10].
6. Оперативность в переработке информации и многозадачность означает развитие одного из участков мозга, но параллельно это означает и ослабление функционирования остальных его участков. У сетевого человека отсутствует долгосрочная память. Запоминаются лишь несколько десятков последних записей, например на «стене» или в «ленте друзей».
7. Также снижается глубина понимания информации и способность концентрироваться на конкретном объекте. Исследователи, кроме того, выявляют деградацию способности к обдумыванию, воображению, критическому мышлению и индуктивному анализу [11].
8. Сетевой индивид не надежен в своих пристрастиях. Он предан своей сети до тех пор, пока та удовлетворяет его потребности.
9. Сетевое мышление лишено культурологических, религиозных, этнических особенностей, в отличие от глубоко архетипичного иерархического мышления с его историческими аллюзиями, национальными, конфессиональными особенностями. В сетевом мышлении работает лишь бинарная логика: включенность в сеть или не включенность.
10. Сетевое сознание безответственно, потому как сеть сама по себе неформальна и непублична [4]. По мнению британских ученых, сетевой человек перестает осознавать последствия своих поступков в реальном мире, так как в социальной сети можно скорректировать любое действие. В результате человек не в состоянии правильно интерпретировать внешний мир [7].
11. Сетевой человек истеричен в своих эмоциях. Причем незначительный повод может вызвать несоизмеримый с эмоциональным фоном сообщения шквал агрессии и грубости [10] либо, наоборот, восхищения. Эмоциональное содержание продиктовано правилами существования пользователя в сети – эмоции являются сутью коммуникационных сообщений.
12. При этом у сетевого человека снижена способность к сопереживанию другим и, наоборот, повышена эгоцентричность – потребность к вниманию окружающих [7]. Если в реальной жизни человек во время беседы говорит о себе 30–40 % времени разговора, то в социальной сети на это тратится 80 % времени пребывания [12].
13. И, наконец, сетевой человек теряет навыки социализации. Живое общение заменяется его суррогатом – виртуальными контактами. Социологи даже проводят обратно пропорциональную связь между количеством друзей человека в социальной сети и числом родственных ему душ в реальности. Активного пользователя социальных сетей они называют одиноким человеком [13].
В целом сетевое сознание характеризуется максимальной степенью обобщенности, индифферентности, способностью осмыслить лишь 1–2 информационных события, монохромностью оценки (хорошее-плохое), смещением традиционной шкалы моральных и общественных ценностей. В средствах массовой информации такой тип мышления даже получил название «болотной логики» [8].
Таким образом, приобретенных «сетевым» человеком качеств несравнимо меньше, чем утраченных. Оперативность и адаптивность мышления не могут восполнить его глубины, аналитических способностей, человечности. Оторванность от реального мира порождает особый тип «сетевого» общества, лишенного индивидуальностей – грубо говоря, обывательскую массу. Именно поэтому, несмотря на принадлежность к чуждой нам американской культуре, социальные сети весьма удачно встроились в российскую действительность. Еще с середины 90-х годов в нашей стране начался процесс усредняющей массовизации социума и возник феномен «конструируемого большинства» [2]. Гомогенизированная, пассивная и прозрачная масса воспитывалась из аудитории ведущих СМИ страны больше десятилетия. Социальные сети стали закономерными продолжателями этого процесса.
Рецензенты:
Трофимова Г.Н., д.ф.н., профессор кафедры массовых коммуникаций филологического факультета, Российский университет дружбы народов, г. Москва;
Гарифуллин В.З., д.ф.н., зав. отделением массовых коммуникаций, ФГАОУ ВПО «Казанский (Приволжский) федеральный университет», г. Казань.
Что характерно для сетевого мышления
Тарасенко В.В. Анализ сетевого мышления // Философия науки. Вып. 8: Синергетика человекомерной реальности – М.: ИФ РАН, 2002
Анализ сетевого мышления
Установки и границы исследования*
Мышление – предмет изучения многих дисциплин: философии, логики, психологии, психиатрии, политологии, социологии. Каждая дисциплина предлагала те или иные объяснительные конструкты, формировала свои предметы наблюдения и наблюдателей. Может быть, поэтому существительное «мышление» обросло огромным количеством прилагательных «ассоциативное мышление», «понятийное мышление», «образное мышление», «логическое мышление», «мифопоэтическое мышление», «первобытное мышление», «новое мышление» и так далее. Есть подозрение, что сама постановка проблемы мышления редуцирует наши размышления к тому или иному концептуальному аппарату, в котором «зашиты» те или иные познавательные ходы.
Задача данного исследования – рассмотреть феномены мышления с точки зрения сети, ассоциировать феномены сети и феномены мышления. Правда, создается искушение, связанное с точным определением понятий. Есть желание точно определить понятия «мышление» и «сеть». Боюсь, что в начале этого текста это просто невозможно. Сначала надо ограничиться лишь общими образами и представлениями, согласно которым мышление – это процесс, связанный с упорядочиванием мыслей, активность человека или группы людей по овладению представлениями, образами, ассоциациями, воспоминаниями, интересами, ожиданиями.
* Исследование выполнено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда. Проект 00-03-00186 «Анализ сетевого мышления».
Когда это упорядочивание или активность вырабатывает представления о себе, о том, что есть я – как нечто мыслящее, то тогда можно говорить о сознании. Феноменом сознания является мышление в терминах принадлежности – себе (идентичность) или какой-то группе (классовое, групповое сознание).
Говоря о сети, можно для начала представить определенную структуру, связи и взаимоотношения между элементами – достаточно сложные и запутанные. Прежде всего имеется в виду социальная структура – сеть, состоящая из социальных агентов (личностей, групп), хотя в тексте будут представлены и возможные интерпретации работы мозга как сетевого эффекта. Повторюсь, что это не определения, а скорее попытки ограничения словоупотреблений терминов, которые мы будем использовать далее. Говоря о сетевом мышлении, я выдвигаю следующую онтологическую гипотезу: мышление есть сетевой феномен. То есть акты человеческого мышления можно рассмотреть с точки зрения сетевых эффектов общества и организации человеческого мозга. Замечу, в этом тексте не ставится вопрос о том, может ли сеть мыслить, а ставится задача того, как нам увидеть и понять феномены сетевого мышления. Эта задача исходит из презумпции мышления. То есть ставится задача реинтерпретации процесса мышления как сетевого феномена.
В этом смысле можно сделать два (пока метафорических) утверждения: мы мыслим посредством сети, сеть мыслит нами. Попытка этого текста – это попытка увидеть то, как мыслит сеть – на социальном и личностном уровне.
Как мыслит сеть? Какие необходимо ввести параметры, языки, чтобы описать сетевое мышление? Когда можно говорить о сетевом сознании? Как увидеть феномены сети? Эти вопросы связаны с задачей рождения сетевой феноменологии – задачей исследования феноменов сети. Только сейчас, с появлением ИНТЕРНЕТ, когда сетевые феномены становятся наблюдаемыми более отчетливо, мы подходим к пониманию мыслительной ситуации как сетевой ситуации взаимосвязей и взаимовлияний и сетевому видению общества и человека.
Осмысление моделей ПРО и холизм
Ответ на вопрос о том, в чем состоят феномены сетевого мышления можно начать с осмысления моделей сети. 50 годы нашего века – время расцвета так называемых моделей с параллельной
В 50 годах нашего века Франк Розенблатт, идеолог моделей ПРО, создал персептрон – модель вычислений, в которой знание об индивидуальных образах распределено по множеству связей между многими обрабатывающими элементами. 60 годы нашего века – время больших ожиданий от нейросетевых подходов. Было придумано множество различных нейросетевых моделей вычислений (процессор Хопфилда, процессор Гроссберга, больцмановский процессор).
В это время было установлено, что системы с ПРО обладают удивительными свойствами:
– они могут распознавать образы и принимать решения;
– они способны обучаться;
– каждый нейрокомпьютер индивидуален. Это проявляется на разных стадиях обучения. Так, локализация образа в процессоре Гроссберга происходит в элементе, выбранном случайно. В исходно одинаковых процессорах эти элементы, как правило, не совпадают. Это не мешает работе процессора, но определяет его индивидуальность.
Таким образом можно сделать вывод о том, что новые вычислительные способности могут возникать из коллективного поведения большого числа простых обрабатывающих элементов. Это важнейшее свойство сети – на коллективном масштабе самостоятельно возникают новые наблюдаемые эффекты. Поэтому можно сказать, что в моделях нейронных сетей вычислительные способности задаются не аксиоматически – через набор правил и аксиом, а экзистенциально – через задание системы, которая бы смогла сама познавать, усложниться и самоорганизовываться к каким-то правилам на макроуровне коллективных масштабов взаимодействия.
Розенблатт пришел к идее, что ПРО системы должны обретать свои способности по ходу обучения, а не в результате того, что их запрограммировали некоторыми характеристиками и правилами. Обучаться, познавать – значит подстраивать подходящим образом свои связи, ухватывать взаимодействия между активациями. Хьюберт и Стюарт Дрейфусы в своей статье «Создание сознания vs моделирование мозга: искусственный интеллект вернулся на точку ветвления»[2] проводят аналогию между подходами Розенблатта и концепциями Хайдеггера и Витгенштейна: «Хайдеггер еще до Витгенштейна осуществил, отвечая Гуссерлю, феноменологическое описание обыденного мира и таких обыденных объектов, как стулья и молотки. Подобно Витгенштейну*, он обнаружил, что обыденный мир нельзя репрезентировать посредством некоторого набора бесконтекстных элементов. Именно Хайдеггер заставил Гуссерля рассмотреть именно эту проблему, указав, что есть иные способы «встречи» с вещами, чем отнесение к ним как к объектам, заданным некоторым набором предикатов. Когда мы используем такой инструмент как молоток, сказал Хайдеггер, мы актуализируем некоторое умение (которое необязательно должны быть репрезентированы как некоторое множество фактов). Этот контекст, или мир, и наши обыденные способы умелого приспособления к нему, которые Хайдеггер назвал «осмотрительностью» («circumspection»), суть не что такое, что мы лишь мыслим, но часть нашей социализации, формирующей то, каковы мы суть. Хайдеггер заключает: Контекст. можно понимать формально – как систему отношений. Но феноменальное содержание этих «отношений» и их «членов». таково, что они сопротивляются какой бы то ни было математической функционализации;
* Имеется в виду поздний Витгенштейн – периода «Философских исследований». Примечание В.Т.
не являются они так же и чем-то таким, что мыслится, впервые постулируется в «акте мышления». Они суть такие связи, в которых уже живет озабоченная осмотрительность как таковая»[3]. На мой взгляд, не смотря на тезис о «сопротивляемости» можно предъявить этот организованный контекст через сетевую структуру. Но для этого нам надо подробнее поговорить о возможных формах, моделях этой структуры.
Голографическая гипотеза и фракталы
Феноменологически сеть фиксируется по образам и паттернам в ней функционирующим. Оказалось, что многие сложные паттерны, исследуемые в моделях ПРО имеют фрактальную структуру. Кроме того, одной из возможных структур сети может быть голограмма, очень близким структурным описанием которой являются фракталы. В настоящий момент делаются попытки описать феномены мышления с помощью фрактальных и голографических структур. Голографическая гипотеза была сформулирована выдающимся американским нейрофизиологом Карлом Прибрамом. Прибрам обратил внимание[4] на подобие концептуальных подходов голографии и нейрофизиологии. Как известно, голография реконструирует образ не по интенсивности излучения, а по образцу волнового фронта, генерируемого на фотографической пленке возбужденным электроном или фотоном. Каждая точка голограммы указывает частотную составляющую волновой формы, которую можно записать с помощью Фурье-преобразования. Говоря иначе, каждая точка голограммы фиксирует волну, которая отражается не от какой-то части объекта, а от всего объекта одновременно – важно то, что волна нелокальна. Таким образом, голограмма обладает удивительным свойством – по любой ее точке можно восстановить все целое. Целое становится свернутым и распределенным в каждой части. Прибрам выдвинул и обосновал гипотезу о том, что подобными голографическими свойствами обладает сеть нейронов нашего мозга при распределенной обработке данных восприятия.
Если мы принимаем предположения о мире, в том смысле, который термин «мир» использовали Хайдеггер и Витгенштейн, то можно пойти чуть дальше и предположить, что голографическими свойствами обладают и социокультурные системы – из одного «обученного сетью» человека можно явно или неявно «вырастить» всю культуру. Макросистема (культура, общественное
сознание) подобна микросистеме (сознанию отдельного человека). Голографическая гипотеза удивительным образом соотносится с фрактальной концепцией Бенуа Мандельброта, вдохнувшего жизнь в самоподобные геометрические конструкты – фракталы*. Фрактал как геометрическая форма обладает голографическим свойством. Задаваясь через преобразование подобия, каждая часть фрактала содержит в себе целый фрактал. Это свойство фракталов Мандельброт описывает понятием самоподобия – подобия части целому. Самоподобие – это и наличие целого в каждой части. Наличие, предъявляемое в актах мышления.
Человек разворачивает феномены мышления вокруг себя таким же естественным образом, как дышит или переваривает пищу – как правило, без апелляции к теоретическим конструктам. Разворачивает голографическим, самоподобным способом. Человек подобен той культуре, в которой его воспитали и обучили. Это самоподобие – сетевой эффект, которые надо научиться видеть и интерпретировать в случае формирования сетевого наблюдателя сознания.
Человек распределяет по своему телу всю макросистему – культуру, общество, контексты, в которых он родился и вырос. Общество, культура, спонтанные контексты жизни трасформируют человека, его тело и нейронную организацию, меняя смыслы и космос мира. Рождается взаимная игра синергетического бистабильного элемента, сворачивающего и разворачивающего смыслы.
В качестве модели локализации мыслей из нелокальной сети-голограммы можно рассмотреть представления Василия Васильевича Налимова. Распаковка делокализованного на некоторой оси смысла, с функцией распределения p(μ) осуществляется в некотором контексте y, который является условием ситуации «распаковки смысла» посредством возникающего фильтра p(y/μ). Ситуация возникновения нового смысла с вероятностью распределения p(μ/y) может метафорически быть записана в виде формулы Байеса для условной вероятности:
* Я исследовал социокультурные особенности фрактальной концепции в своей работе «Фрактальная геометрия природы: социокультурное измерение» (Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. М., 2000. С. 191).
где k – константа нормировки.
Налимов приводит следующий пример мыслительной операции: «Однажды на двери официального Бюро переводов я прочитал такую фразу: «Из-за отсутствия переводчиков переводы будут выполняться в минимальный срок 7–10 дней». Здесь контекст, окружающий слово «отсутствие», заставляет нас выбрать фильтр, позволяющий понять, что речь идет не об абсолютном отсутствии переводчиков, а об их нехватке»[5].
Читая объявление, мы не получаем информацию, мы распаковываем смыслы, и эта ситуация связана с двумя вещами – с социокультурной ситуацией и контекстом прочтения. Можно предположить, что семантическое пространство социокультурной сети распределенно хранит смыслы, которые человек индивидуально распаковывает в каком-то контексте. Сеть хранит образы, которые человек-голограмма локализует в актах мышления. Налимов подчеркивает свойства своей модели:
– открытость семантической системы – фильтры могут появляться спонтанно,
– сознание трансперсонально – существует трансличностное космическое сознание,
– смыслы размыты на континууме, возможность появления атомарных смыслов исключена,
– логические операции носят числовой характер,
– исключена возможность сильной дизъюнкции, язык оказывается свободным от закона исключенного третьего, соответственно он свободен от разграничения истинности и ложности,
– творческое мышление по природе своей оказывается мифологическим.
Замечу, что в «нелокальной» схеме объяснения сознания пропадает проблема логических парадоксов.
Если мы принимаем для мира голографическую гипотезу, то миром является лишь такое множество, которое способно по любой своей части вырастить целое – любое подмножество это одновременно и множество всех множеств, – то есть универсум. Кроме существования подмножеств, в таком множестве существует преобразование, переводящее подмножество в целое множество. Это преобразование нелокально и распределено в сети. Поняв механизмы распаковки, мы можем выдвинуть гипотезу, что они осуществляются не только на уровне личности,
но и на групповом или социокультурном уровне. То есть в роли субъекта может быть не только отдельный человек, но группа или даже общность людей, коллективно идентифицирующая себя с группой в акте распаковки мысли.
В этом случае, на мой взгляд, можно говорить о массовом сознании. То есть можно выдвинуть гипотезу о том, что массовое сознание – это делокализованный порядок сети социокультурных взаимодействий. Этот порядок периодически проявляется – локализуется на разных носителях (людях, группах, сообществах) – так же, как проявляется булева алгебра в модели нейронных сетей.
Можно выявить возможные отношения между феноменами сознания, мышления и социальными феноменами, руководствуясь схемой объяснения Германа Хакена, который ввел представления о параметрах порядка в сложной системе. Описание сложной системы, на взгляд Хакена, надо производить на двух уровнях – микроуровне (уровне описания компонент) и макроуровне (уровне описания кооперативных эффектов). На микроуровне система описывается параметрами состояния системы, на макроуровне – параметрами порядка. На микроуровне «живут» (т.е. меняются с характерными временами, реагируют) быстрые переменные системы, на макроуровне – медленные. Эволюцию системы надо описывать как совокупность фазовых переходов к более сложному или более простому состоянию. Если система описывается меньшим числом параметров состояния, то она упрощается с точки зрения следящего за ней наблюдателя, если большим – усложняется.
В процессе этих переходов система сама – путем согласованного поведения на микроуровне – формирует параметры порядка, которые определяют поведение всех отдельных частей системы. Параметры порядка подчиняют себе параметры состояния. В этом состоит slaving principe – принцип подчинения синергетики. Анализируя деятельность мозга, Хакен замечает: «Важное различие между параметрами порядка и подчиненным им частям состоит в разных временных масштабах. Параметры порядка изменяются на более медленном масштабе времени, чем подчиненные им части. Так, типичный масштаб действия нейрона –
миллисекунда, в то время как подобный масштаб для действия мозга, такого как восприятие, моторный контроль, и т.д. является сотней миллисекунд. Существует четкое разделение временных масштабов, которое позволяет нам применять понятия синергетики к мозгу. Из-за принципа подчинения мы можем изучать макроскопические события непосредственно с помощью параметра порядка»[6]. Взаимоотношения между параметрами порядка и параметрами состояния систем описывает также с помощью понятия круговой причинности – с одной стороны, параметры состояния формируют параметр порядка, с другой стороны параметр порядка управляет параметрами состояния. В результате этого рождается когерентность, самосогласованность частей сложной системы, которые фиксируются, например, в виде организаций. Это самосогласованное поведение можно интерпретировать как консенсус между частями сложной системы.
Теперь постараемся связать положения концепции Хакена с провозглашенным выше принципом «сетевого мышления». Эту связь можно кратко выразить следующим образом: для того, чтобы сделать самоорганизацию сети наблюдаемой, надо редуцировать феномены сети к поведению параметров порядка, вводя для каждого случая изменения феноменов представления о макро– и микроуровнях системы – уровнях наблюдения системы.
Для осмысления этой связи по отношению к феноменам мышления и сознания я введу метафору «синергетического микроскопа». Представим себе микроскоп, с помощью которого мы рассматриваем предмет с помощью настройки на масштаб наблюдения – увеличения четкости. У нас есть ненаблюдаемые масштабы – нерезкие, размытые, а есть четкие, где мы что-то видим.
В отличие от обычного микроскопа в нашем микроскопе есть не один, а множество «четкостей» – уровней, этажей наблюдения. Наблюдаемые группируются на дискретных этажах, которые соответствуют параметрам порядка и образуют квантовые, дискретные уровни наблюдения. Параметры порядка «вымывают» в системе дискретные масштабы. Кроме того, в результате действия круговой причинности в этом микроскопе происходит удивительная вещь – предметы меняются в зависимости от того, наблюдаем мы их или нет. Действительно, если бы круговой
причинности не было, то не было бы связи между наблюдаемыми параметрами порядка и параметрами состояния. Но мы – как наблюдатели, всегда вносим в систему свои параметры порядка, и тем самым меняем систему.
Карта сетевого мышления
Приняв эти положения, можно построить синергетическую карту сетевого мышления, выделив основные круговые причинности микро– и макромасштабов. Карта делает наблюдаемыми «этажи» мышления. Микроуровень каждого этажа это сеть, точнее, совокупность параметров состояния сети, макроуровень – совокупность параметров порядка сети.
На первом этаже располагается микроуровень нейронной сети мозга (характерное время – миллисекунда) и макроуровень параметров порядка – восприятия и моторного контроля (100 миллисекунд); на втором этаже – микроуровень моторного контроля и макроуровень принятия решения, распознавания зрительного образа, письменного текста (характерное время – секунды); на третьем этаже микроуровень – принятия решения и макроуровень сознания – идентичности, явного (в случае европейской культуры) или неявного (в случае мифопоэтических практик) самоопределения – ответов на вопрос – кто я такой, что мне в жизни надо (характерное время изменений – часы, дни). На этом уровне нам приходится наблюдать феномены мышления (микроуровень) и сознания (макроуровень) человека; на четвертом этаже находится микроуровень самоопределяющихся ролей и статусов людей и макроуровень групп, организаций (характерное время – дни, недели); на пятом этаже сознания находится микроуровень групп, организаций и макроуровень институтов, классов (года, века); на шестом – микроуровень институтов и макроуровень ноосферной организации (5–50 лет).
Каждый уровень разворачивается на своем характерном времени – масштабе изменений. Если мы выдвигаем гипотезу об универсальности действия круговой причинности (параметры состояния – параметр порядка) на каждом этаже нашей карты, то из этого с необходимостью следует голографическая или фрактальная структура времени – события выстраиваются в подобные друг другу конгломераты на разных масштабах.
Но, очевидно, должны быть и взаимовлияния и подобия между «разнесенными», несоседствующими этажами. Например, активность нейронов сильно зависит от времени суток – ночью
мы хотим спать. Астрономические циклы – характерные времена накладываются на циклы – характерные времена нейронов, образуя причудливые паттерны. Смена дня и ночи – фундаментальный временной цикл, формирующий наше сознание, и, возможно, оно было бы другим, если бы на нашей планете были другие ритмы смены света и тьмы, тепла и холода. Поэтому наша карта – всего лишь бледная редукция тех отношений, которые генерирует сеть.
Таблица 1. Синергетическая карта сетевого мышления
Этаж сознания Вид уровня
Нейрон человека, клетка
Группы людей, системы ролей, статусов
Итак, будем предполагать, что внутри каждого этажа работает схема Хакена: микроуровень – параметры состояния сети, макроуровень – параметры порядка. Параметры порядка возникают спонтанно. Это есть события, метафорой которых является байесовская интерпретация Налимова. Поэтому главным операциональным критерием, помогающим формировать наблюдаемые величины при измерении сознания, является характерное время – масштаб времени.
Для меня – как обыденного наблюдателя, бессознательным является как поведение моих нейронов, так и мои социальные дрейфы в институтах – это не наблюдаемые на моих характерных временах переменные. Их можно выявить только тогда, когда мы специально создадим наблюдателя, например, нейрофизиологии или социологии.
Чем сознание отличается от мышления
В сетевой схеме мышление создается через создание макропараметров – цельного описания лежащего ниже «этажа». Мысль, понятия фиксируются наблюдателем в практиках мышления, но практики мышления согласно кольцевой причинности создают наблюдателя – созданием его сознания. Если мы займем редукционистскую точку зрения, то редуцируем мышление к понятиям. Например, в редукционизме можно создать наблюдателя только с помощью такого параметра порядка, как понятие – нам надо локализовать спонтанно появившуюся мысль понятием в каком-то языке.
Если брать пример Хайдеггера с молотками, нам надо помыслить эти самые молотки – создать понятия о том, что это такое. Но где гарантия того, что сеть молотков тождественна сети параметров порядка (понятий)? Молотки противятся нашему упорядочиванию мыслями. Антиредукционистский сценарий состоит в том, что для того, чтобы понять, что есть молоток, не надо конструировать понятие молотка, а надо научиться забивать молотком гвозди – включить молоток в жизненный мир – целостность своих движений и прагматик.
В этом случае параметром порядка будет не понятие молотка, а некоторый телесно (визуально, кинестетически) сформированный образ (или даже телос – как целостный процесс), каким-то образом распределенный в нашем теле и возбуждающийся, спонтанно актуализирующийся в тот момент, когда надо забить гвоздь. Еще одним примером такого телоса может быть практика езды на велосипеде – навык внезапно возникаемый в момент начала езды. Иногда вещи (молотки, велосипеды) подчиняются нашим параметрам порядка – демонстрируют предсказуемое поведение. В этом случае можно говорить, что сеть локализовала устойчивую структуру – мой мир согласовывается с миром молотков. Но в общем-то мир молотков может сопротивляться нашему миру сознания. Рождается игра бистабильного синергетического элемента – мир сознания наблюдателя меняет мир молотков. Непонятно меняющийся, сопротивляющийся мир молотков влияет на сознание наблюдателя. Эта игра – свойство реальности, доказательство того, что бытие есть, что мы не впадаем в солипсизм, выстраивая нашу карту сознания. То есть, в некоторой степени, вещи – молотки есть отражение ожиданий нашего сознания – если мы будем удерживать представления о циклической причинности.
Наблюдателей можно создавать искусственно – они могут как самоорганизовываться «нижними» этажами, так и привноситься извне – внешними образами и представлениями – сети способны обучаться и управляться. С этой точки зрения политик, идеолог, шаман в ритуале, управленец, бизнес-консультант, психоаналитик, рекламист, «властитель дум», поэт, модный журналист суть наблюдатели, создающие наблюдателей и «накачивающие» сеть образами на определенном «этаже». Но не факт, что после такой накачки сеть создаст параметры порядка, устойчиво воспроизведет те макроструктуры, которые планировали разработчики. Она может «распознать» – создать совершенно другие устойчивые макро-образы – таких наблюдателей, о которых незадачливые управленцы и не догадывались.
На основе непредсказуемости, неустойчивости, нефиксированности распознаваемых сетью образов, генерирующих «ненужных» наблюдателей, можно ввести различие между мышлением и сознанием. Опишем это отличие подробнее. Сознание, в отличие от мышления, всегда содержит избыточные по отношению утилитарным прагматикам трансценденции, которые формируют дополнительных наблюдателей.
Под трансценденцией будем понимать переходы границ масштабного уровня, диверсификацию, желание сознания пропасть на ненаблюдаемые этажи сети, сформировать нового наблюдателя. Трансценденция ищет скрытые смыслы, тайные порядки, невидимые руки и законы. Мышление всегда нужно для жизни, оно необходимо, оно в прагматическом контексте. Сознание избыточно и связано с транс-ценденцией. Трансценденция – случайна, креативна, неустойчива, непрагматична. На базе этой избыточности, расширенности трансценденции и возникает культура и язык – как сетевые структуры, голографически хранящие образы и телосы. Например, культура погребения избыточна по отношению к санитарно-гигиеническим прагматикам, сексуальная культура избыточна по отношению к прагматикам размножения, язык избыточен по отношению к прагматикам коммуникаций – слов больше, чем видимых вещей.
Хотя можно сказать, что сознание конструирует новые прагматики, из которых спонтанно «вывалившиеся» из сети артефакты выглядят не избыточными, а необходимыми. Современная философия и культурология преуспела в области изучения сознания. Однако для интерпретации вещей, выходящих за рамки сознания, были использованы познавательные конструкты типа «бессознательное», «мистическое», «экзистенциальное». Сетевое мышление – попытка выйти за пределы сознания с помощью концептов сети, попытка воспользоваться объяснительными ресурсами синергетики и схемами объяснения сети. Есть подозрение, что драмы социальных и личностных изменений могут разыгрываться не на уровне сознания, а на уровне сетевого мышления.
Сетевое мышление, в отличие от сознания, не трансцендентно, а трансгрессивно – оно не ищет скрытые сущности, а образует новые параметры порядка на поверхностях спонтанно самоорганизующихся сетей. При «проколе» поверхности мы перейдем не к новому сознанию, а к новой сети с новыми параметрами порядка. С этой точки зрения модель сетевого мышления носит детерминистический характер. Появление параметра порядка на поверхности сети детерминировано моделью сетевого сознания, но не предсказуемо. «Детерминировано» – значит вписано в схему объяснения, претендующую на универсальность. В этой схеме объяснения введены понятия сети, спонтанного возникновения параметров порядка (интерференция схем объяснения Хакена и Налимова). Но эта схема объяснения открыта новым смыслам, содержит элемент непредсказуемости.
Сеть рассматривается с точки зрения эволюции параметра порядка по схеме круговой причинности – это одновременно то, что мы мыслим, и то, чем мы мыслим. Непредсказуемость, неполнота содержится в обоих бистальных элементах кольца Хакена. Введя представление о неполноте, открытости сети, мы даем возможность реальности не упорхнуть из наших сетей, создаем презумпцию странности этого мира. Мира-сети, мира-океана. Мир – это сцепленность, целостность всех уровней, представленных на карте сознания, невозможность разделить «начала» и «концы», «причины» и «следствия», самоподобие, голографичность микро- и макромасштабов. Доказательством наличия сознания на этих уровнях служит подобие отношений между микро– и макроуровнями на разных этажах сознания.
Институционализм и социальные сети
Проблемы описания социальной динамики сознания исследовались в работах американского социолога Торнстейна Веблена (1857–1929) основоположника институционализма и классика эволюционной экономики. На мой взгляд, выглядит плодотворным осмысление их с точки зрения сетевого мышления. Веблен определял институты как устойчивые привычки мышления, присущие большой общности людей. Институционализм, в противовес «атомистским» концепциям, подчеркивает значимость связей между элементами для формирования как свойств самих элементов, так и системы в целом[8].
Институционализм исповедует холистический и органицистский подход к обществу. Экономика с точки зрения институционализма – неустойчивая и далекая от равновесия, всегда уходящая от равновесия система. Для описания этой неустойчивости Веблен предлагает понятие, удивительным образом напоминающее циклическую причинность Хакена – понятие кумулятивной причинности («Cumulative causation»). Эффект кумулятивной причинности Веблен объяснял тем, что действия, направленные на достижение цели, могут в принципе разворачиваться до бесконечности: в процессе деятельности меняется и человек, и цель, к которой он стремился. С этой точки зрения «современная наука все в большей степени оказывается теорией процесса последовательных изменений, понимаемых как изменения самоподдерживающиеся, саморазвивающиеся и не имеющие конечной цели»[9].
Институт образуется в результате «эффекта блокировки» (lock-in), когда достигнутый результат приобретает самоподдерживающиеся свойства. «В качестве иллюстрации эффекта блокировки Веблен приводил политические и экономические структуры Великобритании накануне Первой мировой войны, которые сложились еще в начале эпохи промышленной революции. Приобретя устойчивость и самоподдерживающий характер, эти институты перестали соответствовать требованиям времени и обусловили отставание британской экономики от германской»[10].
Видна несомненная связь между «эффектом блокировки» и принципом подчинения. Стабилизация системы – по Хакену, это рождение устойчивого параметра порядка, рожденного микропараметрами и поддерживающего структуры микропараметров. Говоря о параметрах порядка, Хакен отмечает, что возможности их изменений можно изучать с помощью теории катастроф[11] – параметры порядка могут выходить в режимы неустойчивостей с возможными бифуркациями, гистерезисами, катастрофами. С этой точки зрения можно реинтерпретировать так называемый «хреодный эффект»* эволюции институтов, описываемый в работах Веблена. Сущность его в следующем. Существует несколько путей развития системы. Выбрав определенный путь (пройдя бифуркацию – на языке синергетики), система уже с большим трудом сворачивает на другие пути, «сходит» с выбранной траектории: «Хреодный эффект объясняется тем, что развитие явления (или шире – института) может сопровождаться нарастанием связанной исключительно с ним и благоприятствующей ему внешней среды. Среда «канализирует» явление по первоначальной траектории. Например, на заре автомобилестроения конструкторы стояли перед выбором между бензиновым и электрическим двигателями. Выбор пал в пользу бензинового мотора, который, как довольно скоро выяснилось, был технически и экологически неоптимален. Но перестроить производство на электрический двигатель с каждым годом все труднее, т.к. вокруг автомобиля с бензиновым мотором сложилась и быстро расширилась благоприятствующая внешняя среда: действующие заводы, нефтеперерабатывающая промышленность, сеть заправочных станций, навыки водителей и пр.»[12]. Таким образом, эволюция институтов в концепции Веблена предстает как смена устойчивых и неустойчивых состояний, имеющих самоподдерживающийся характер.
* От греч. Χρε – обреченный, предопределенный, ὁδός – путь.
Мы постараемся рассмотреть эти феномены как сетевые артефакты. С этой точки зрения выборы пути эволюции – это конкуренция паттернов или телосов сети на макроуровне организации. Хакен[13] предлагает типичную схему эволюции параметра порядка во времени, аналогичную представленной на рис. 1. В своей работе[14] я предложил использовать эту схему для интерпретации эволюции научной концепции. На оси абсцисс располагается время, на оси ординат – характеристика параметра порядка. Сейчас я считаю возможным использовать ее как инструмент для создания схем наблюдения феноменов сетевого мышления.
Рис. 1. Основная схема эволюции параметра порядка
Охарактеризуем этапы изменения параметра порядка.
Этап OA – линейный. Происходит обратимый рост параметра порядка.
Этап AB – нелинейный. Параметр порядка неустойчиво растет. Инварианты роста – степенные (фрактальные) зависимости.
Этап BC – стабилизация параметра порядка.
Замечу, что точки A, B, C – это точки структурных бифуркаций системы. В них возможны варианты дальнейших возможностей.
Соотнесем эту схему с обсуждаемыми ранее интерпретациями.
OA – «Накачка» системы новыми параметрами порядка, конкуренция параметров порядка;
AB – победа и быстрый неустойчивый рост одного параметра порядка;
BC – стабилизация параметра порядка.
OB – кумулятивная причинность,
BC – эффект блокировки. Интерпретация Налимова: OA – поиск «фильтра»;
AB – вспышка сознания, инсайд, работа вероятностного «фильтра»,
BC – интерпретация, знание.
OA – обучение сети образам
AB – формирование, становление образов,
BC – устойчивое распознавание образов.
Укажу родство этой схемы со следующими моделями: нейросетей Хопфилда[15], экологическими моделями типа модели Ферхюльста[16], моделями бистабильного элемента в синергетике[17], синергетически-ми моделями в экономике[18]. На мой взгляд, эта схема имеет сходство со следующими феноменологическими описаниями: цикл жизни товара[19], этапы роста народонаселения[20], знания торговой марки[21]. Что общего между моделями Ферхюльста, знанием торговой марки, макропорядками в нейросетевых моделях? Общее (с точки зрения формируемого нами наблюдателя) то, что это феномены связанных сетевых взаимодействий. Если мы становимся на точку зрения наблюдателя, исповедающего сетевое мышление, то мы должны поверить в действенность этой схемы при интерпретации феноменов. Мы будем использовать эту модель для схематизации формирования коммуникации наблюдателей в социологии.
Формирование феноменов сознания (наблюдаемых артефактов) схематизируется следующим образом:
OA – свободный ассоциативный поиск, говоря словами А.С.Пушкина – «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон». Или еще одна метафора: случайное блуждание мыслей и ассоциаций;
AB – рост ассоциаций, творчество, фрактальное блуждание мыслей и ассоциаций. Несмотря на хаос на микроуровне, начинает проявляться порядок, тренд, тенденция на макроуровне;
BC – блуждание закончилось. Родилось понятие, понимание.
[1] Хопфилд Дж. Нейронные сети и физические системы с коллективной способностью к вычислению // Синергетика и психология. Тексты. Вып. 2. М., 1999.
[2] Dreyfus H.L., Dreyfus S.E. Making a Mind versus Modelling The Brain: Artificasl Intelligence Back at a Branch-Point // The Philosophy of Artifical Intelligence / Boden M. (ed.) Oxford, 1990.
[3] Современная аналитическая философия. С. 417–418.
[4] Прибрам К. Нелокальность и локализация: голографическая гипотеза о функционировании мозга в процессах восприятия и памяти // Синергетика и психология. М., 1997. С. 156.
[5] Налимов В.В. Разбрасываю мысли. В пути и на перепутье. М., 2000. С. 15–19.
[6] Хакен Г. Синергетика мозга. Синергетика и психология. Тексты. Вып. 1. М., 1997.
[7] Налимов В.В. Разбрасываю мысли. В пути и на перепутье. М., 2000. С. 18.
[8] Эволюционная экономика на пороге XXI века. М., 1997. С. 14.
[9] Цит. Т.Веблена по статье: Нестеренко А.Н. Институционально-эволюционная теория: современное состояние и основные научные проблемы // Эволюционная экономика на пороге XXI века. М., 1997. С. 15.
[11] Эту идею применительно к социальным системам подробно развивает Вэй-Бин Занг в своей книге «Синергетическая экономика» (М.: Мир, 1999).
[12] Нестеренко А.Н. Институционально-эволюционная теория: современное состояние и основные научные проблемы. С. 21.
[13] Хакен Г. Основные понятия синергетики // Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. М., 2000. С. 45.
[14] Тарасенко В.В. Концепция фрактала: становление языка междисциплинарного диалога // Филос. исслед. 2000. № 1. С. 76.
[15] Хопфилд Дж. Нейронные сети и физические системы с коллективной способностью к вычислению // Синергетика и психология. Тексты. Вып. 2. М., 1999. С. 122.
[16] Пайтген Х.-О., Рихтер П.Х. Красота фракталов. М., 1993. С. 40.
[17] Хакен Г. Синергетика. М., 1980. С. 14; Зайнетдинов Р.И. Энтропийный критерий самоорганизации в открытых системах. М., 1995.
[18] Занг В.Б. Синергетическая экономика. М., 1999. С. 300–309.
[19] Котлер Ф. Основы маркетинга. М., 1996. С. 300–306.
[20] Капица С.П. Сколько людей жило, живет и будет жить на земле. М., 1999.