что писал наполеон жозефине когда возвращался домой
Любовные утехи: почему Наполеон просил Жозефину не мыться перед его приездом
Наполеон перед своим возвращением из похода заблаговременно отправлял гонца и просил Жозефину не мыться перед его приездом. Странное желание императора вызывает немало споров до сегодняшнего дня. Зачем ему нужна была женщина, от которой дурно пахнет?
Жозефина — первая жена Наполеона I, женщина, которую император любил. Она хорошо понимала его и потакала его слабостям, поэтому и превратила спальню в «Центр Вселенной». Например, сохранились данные, что она всегда мирилась с ним в постели:
Наполеон крушил мебель, статуэтки и другие предметы роскоши, которыми всегда окружала себя жена, а Жозефина рыдала, упав поперек широкой постели. Утром из спальни всегда доносились веселые голоса, возня, смех и, наконец, появлялся счастливый взъерошенный император.
Почему Наполеон просил Жозефину не мыться перед его приездом: версия первая
Версия вторая: сексуальные извращения
Современные сексологи предполагают, что у Наполеона могла быть сексуальная девиация — его возбуждал запах немытого тела. Есть и другое мнение — императору нравилось осознание того, что у Жозефины были близкие отношения с другими мужчинами перед самым его приездом. Если женщина не будет мыться после сексуального контакта, останутся «интимные» благоухания партнера. Таким образом, неверность супруги не всегда приносит страдания — иногда (как в случае с Наполеоном) это становится особым видом удовольствия.
Версия третья: искажение истории
Есть мнение, что не было такой записки, ведь нигде она не сохранилась. Встречаются данные, что не Наполеон просил Жозефину не мыться, а король Генрих Наваррский писал своей возлюбленной Габриэль де Эстре:
Не мойся, милая, я буду у тебя через три недели.
А вот Наполеон был фанатичным чистюлей, как и Жозефина. Женщина была помешана на гигиене, поэтому ежедневно тратила время на уход за собой, который включал и мытье тела в ванной (в воде всегда плавали лепестки роз, чтобы после купания на коже оставался тонкий цветочный аромат). Кроме этого любимая женщина Бонапарта пользовалась услугами личного парфюмера.
Большинство историков склоняются к такой версии:
Просьба Наполеона возникла неспроста, ведь современники отмечали, что Жозефина Богарне была помешана на чистоте и принимала ванну чуть ли не по нескольку раз в день. И поскольку Бонапарт боготворил свою супругу, но постоянно находился в разъездах, очень скучал по запаху дома и любимого человека, как и любой мужчина!
Прежде, чем осуждать прочтите книгу «Жизнь Наполеона». Вы поймёте, что это могла быть и шифровка. Так как у него было немало врагов и завистников, которые желали ему смерти. Эти слова могли обозначать совсем не то, что написано буквально.
Письма Наполеона к Жозефине
«Ты мерзкая, глупая, нелепая женщина», – так начиналось одно из его писем супруге. Заканчивалось же оно словами: «Надеюсь скоро заключить тебя в свои объятия».
Я больше тебя не люблю… Наоборот, я ненавижу тебя. Ты — мерзкая, глупая, нелепая женщина. Ты мне совсем не пишешь, ты не любишь своего мужа. Ты знаешь, сколько радости доставляют ему твои письма, и не можешь написать даже шести беглых строк.
Однако чем Вы занимаетесь целый день, сударыня? Какие неотложные дела отнимают у Вас время, мешают Вам написать своему очень хорошему любовнику? Что мешает Вашей нежной и преданной любви, которую Вы ему обещали? Кто этот новый соблазнитель, новый возлюбленный, который претендует на все Ваше время, не давая Вам заниматься супругом? Жозефина, берегись: в одну прекрасную ночь я взломаю твои двери и предстану пред тобой.
На самом деле, мой дорогой друг, меня тревожит то, что я не получаю от тебя вестей, напиши мне быстро четыре страницы, и только о тех приятных вещах, которые наполнят мое сердце радостью и умилением.
Надеюсь скоро заключить тебя в свои объятия и покрыть миллионом поцелуев, жгучих, как лучи солнца на экваторе.
13 ноября 1796 года
Я прибыл в Милан, я кинулся в твои апартаменты, я бросил все, чтобы увидеть тебя, сжать в своих объятиях… но тебя там не было. Ты ездишь по городам, в которых проходят праздники, ты покидаешь меня, когда я приезжаю, ты не думаешь больше о своем дорогом Наполеоне. Твоя любовь к нему была всего лишь капризом; непостоянство делает тебя равнодушной. Привыкший к опасности, я знаю лекарство от жизненных невзгод и болезней. Несчастье, которое обрушивается на меня, невыносимо; я имел право на сочувствие.
Я буду здесь до вечера девятого числа. Не огорчайся; возвращайся после развлечений; ты создана для счастья. Весь мир рад тому, что может доставить тебе удовольствие, и лишь твой муж очень, очень несчастлив.
27 ноября 1796 года
Не было дня, чтобы я не любил тебя; не было ночи, чтобы я не сжимал тебя в своих объятиях. Я не выпиваю и чашки чая, чтобы не проклинать свою гордость и амбиции, которые вынуждают меня оставаться вдалеке от тебя, душа моя. В самом разгаре службы, стоя во главе армии или проверяя лагеря, я чувствую, что мое сердце занято только возлюбленной Жозефиной. Она лишает меня разума, заполняет собой мои мысли. Если я удаляюсь от тебя со скоростью течения Роны, это означает только то, что я, возможно, вскоре увижу тебя. Если я встаю среди ночи, чтобы сесть за работу, это потому, что так можно приблизить момент возвращения к тебе, любовь моя. В своем письме от 23 и 26 вантоза ты обращаешься ко мне на «Вы». «Вы»? А, черт! Как ты могла написать такое? Как это холодно! И потом эти четыре дня между 23-м и 26-м; чем ты занималась, почему у тебя не было времени написать мужу.
Ах, любовь моя, это «Вы», эти четыре дня заставляют меня забыть о моей прежней беззаботности. Горе тому, кто стал сему причиной! Адовы муки — ничто! Змееподобные фурии — ничто! «Вы»! «Вы»! Ах! А что будет через неделю, две. На душе у меня тяжело; мое сердце опутано цепями; мои фантазии вселяют в меня ужас… Ты любишь меня все меньше; и ты легко оправишься от потери. Когда ты совсем разлюбишь меня, по крайней мере, скажи мне об этом; тогда я буду знать, чем заслужил это несчастье…
Прощай, жена моя, мука, радость, надежда и движущая сила моей жизни, Та, которую я люблю, которой боюсь, которая наполняет меня нежными чувствами, приближающими меня к Природе, и неистовыми побуждениями, бурными, как яростные раскаты грома. Я не требую от тебя ни вечной любви, ни верности, прошу только… правды, абсолютной честности. День, когда ты скажешь: «Я разлюбила тебя», — обозначит конец моей любви и последний день моей жизни. Если б сердце мое было столь презренно, чтобы любить без взаимности, я бы велел вырвать его у себя. Жозефина! Жозефина! Помнишь ли ты, что я тебе сказал когда-то: природа наградила меня сильной, непоколебимой душой. А тебя она вылепила из кружев и воздуха. Ты перестала любить меня? Прости меня, любовь всей моей жизни, моя душа разрывается.
Сердце мое, принадлежащее тебе, полно страха и тоски… Мне больно оттого, что ты не называешь меня по имени. Я буду ждать, когда ты напишешь его.
Прощай! Ах, если ты разлюбила меня, значит, ты меня никогда не любила! И мне будет о чем сожалеть!
Война в этом году совсем иная. У меня есть мясо, хлеб и фураж; моя военная кавалерия вскоре опять будет на марше. Мои солдаты выказывают мне невыразимое доверие. Ты одна источник огорчения для меня; ты одна радость и мука моей жизни. Я посылаю поцелуи твоим детям, о которых ты ничего не пишешь. Правда, тогда твои письма были бы наполовину длиннее. А ранние гости потеряли бы всякий интерес тебя навещать. Женщина.
История любви. Наполеон и Жозефина
Франсуа Жерар, Жозефина, 1801, Жак Луи Давид, Император Наполеон в своем кабинете в Тюильри.
После свадьбы супруги провели вместе всего два дня. Наполеон отправился в поход в Италию. В перерывах между сражениями Бонапарт забрасывал Жозефину страстными письмами с просьбой приехать к нему.
«Я люблю тебя. Каждую ночь я мысленно сжимаю тебя в своих объятиях. Каждый свой глоток я сопровождаю проклятиями славе и честолюбию, которые удалили меня от тебя, душа моей жизни. День, когда ты скажешь: «Я люблю тебя меньше», станет последним днем моей любви или последним днем моей жизни».
А это другое письмо.
«Твоё несчастье, судить меня теми же мерками, что и обычных мужчин. Моё сердце никогда не испытывало ничего незначительного». Эти строки Наполеон написал Жозефине из военного похода, ровно через три месяца после свадьбы, восьмого июня 1796года. В этот день он узнал об измене жены.
Родня Наполеона с самого начала противилась этому браку – женщина сомнительного поведения, на шесть лет старше, да ещё и с двумя детьми. Но влюблённый двадцатишестилетний Бонапарт смотрел на Жозефину совсем другими глазами. «Твоя душа, нежная и возвышенная, отражается во всём твоём облике. Более юную и более наивную, я любил бы тебя меньше. Прощай, Жозефина, не пиши мне боле. Тысячи ножей раздирают моё сердце, не вонзай их ещё глубже.»
По возвращении в Париж Наполеон решил начать дело о разводе. А жил тогда бригадный генерал французской армии в небольшом доме на улице Победы. Жозефина хотела встретить мужа, но они разминулись. Когда она вернулась домой, то увидела, что все её вещи свалены в вестибюле в углу. Ей сообщили, что её муж заперся в спальне. Жозефина проплакала всю ночь и умоляла простить её. Она вдруг поняла, что её смешной Бонапартик, оказался жёстким и принципиальным. А ещё она поняла, насколько он ей дорог.
Наполеон… Он – простил. Любовь оказалась сильнее ревности и уязвлённого самолюбия. Эта любовь совершила чудо, она полностью изменила Жозефину. Светская львица стала примерной женой, и больше никто не мог упрекнуть её даже в безобидном флирте. Наполеон простил Жозефину, но с этого момента началась настоящая война клана Бонапартов против единственной любви Наполеона.
Жозефина – талисман, подаренный мне фортуной, только ей одной я обязан своим величайшим возвышением». Жозефина вдохновляла Наполеона. Перед каждым сражением он доставал её портрет и молился на него, как на икону. С каждой станции, где он менял лошадей, он обязательно отправлял письмо своей возлюбленной.
В 1804 году они тайно, без свидетелей, обвенчались. В этом же году Франция становится империей. А перед коронацией Наполеон заявляет всем, что не только он станет императором, но и Жозефина станет императрицей. Родственники поднимают бунт. Кузины Наполеона отказались нести шлейф Жозефины во время коронации, длина которого составляла двадцать два метра. Разъярённый Наполеон пригрозил родственникам ссылкой, а для того, чтобы во время коронации не случилось сюрпризов, к каждой сестрице он приставил камергера.
Второго декабря 1804 года весь Париж столпился у собора Парижской богоматери, и в этот день состоялась коронация Наполеона и Жозефины. Наполеон аккуратно снял корону с бархатной подушки и собственноручно, без помощи Папы, надел её на любимую жену. Жозефина была так счастлива в тот день, что даже ужинала в короне. К сожалению, именно корона лишила Жозефину семейного счастья.
«Моя единственная Жозефина — вдали от тебя весь мир кажется мне пустыней, в которой я один… Ты овладела больше чем всей моей душой. Ты — единственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, — тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье… Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни…»
3 апреля 1796. Из письма Наполеона Бонапарта
Жозефина – это имя Наполеон повторял перед каждым сражением. Её голос он слышал каждый вечер, когда она читала ему книги. Только с ней он мог говорить обо всём на свете, от военных планов, до собственных любовных похождений. Развод с Жозефиной означал для Наполеона потерю самого близкого человека на земле.
На сегодняшний день существует масса способов лечения от бесплодия, а в восемнадцатом веке люди уповали на чудодейственные минеральные воды. И Наполеон, и Жозефина верили, что это поможет.
Наполеон сообщил Жозефине о своём намерении жениться на Марии Луизе, австрийской принцессе. В тот же день Жозефина слегла в постель с нервным срывом. С любимым человеком сложно расстаться даже на один день, Наполеон и Жозефина расставались – навсегда. Император отложил все свои государственные дела, и две недели перед разводом он провёл со своей женой.
Родня Бонапарта была в восторге, она не смогла скрыть своего ликования. Пятнадцатого декабря 1809 года Жозефине пришлось пройти через всю унизительную дворцовую процедуру развода. Она не смогла даже говорить, её речь за неё читали сенаторы.
Жозефина уговорила Наполеона показать ей дитя. В тайне от Марии Луизы она приехала в Булонский лес, куда привезли ребёнка на прогулку. Она прижала младенца к груди и сказала: «Милое дитя, когда-нибудь ты узнаешь о той жертве, которую я принесла ради твоего будущего».
Жертва оказалась напрасной. В апреле 1814 года русские войска вошли в Париж, звезда Наполеона, которая так ярко горела в последнее десятилетие – погасла. Бонапарт потерпел поражение в Русской компании, он отрёкся от престола и был сослан на остров Эльба.
Жена Наполеона, Мария Луиза с ним не поехала, а вот Жозефина стремилась попасть к своему возлюбленному всем сердцем. Она даже осмелилась, и попросила Александра Первого позволить ей сопровождать Наполеона здесь, в ссылке. Кто знает, как бы сложилась судьба Наполеона, если бы он всё-таки разрешил ей это сделать, но Александр отказал, хотя отнёсся к её стремлению с уважением и даже приставил к её дому охранный казачий пикет.
Шестнадцатого апреля 1814года Наполеон Бонапарт написал своё последнее письмо Жозефине. «Падение моё бездонно. Прощайте, моя дорогая, Жозефина. Смиритесь, как смирился я. Никогда не забывайте того, кто не забывал Вас. Никогда Вас не забуду». Через месяц, в мае 1814года Жозефина умерла. От обычной простуды. Врачи говорили, что слишком много горя пришлось на её долю.
В марте 1815 года Наполеон бежал с острова Эльба во Францию. Его попытка вернуть власть окончилась неудачей. Июнь 1815года. Верные Наполеону люди в отчаянии, они умоляют Бонапарта срочно покинуть Францию. Свергнутому императору может грозить арест и казнь. А Наполеон уже несколько дней не хочет никуда уезжать из поместья Мальмезон. Человек, покоривший полмира, ночи напролёт плачет в спальне своей бывшей жены Жозефины.
Сын Наполеона, Наполеон Второй, так никогда и не получил корону,Умер в возрасте 21 года в Австрии. На французский престол в 1852 году, волею судьбы, взошёл внук Жозефины – Наполеон Третий, сын её дочери Гортензии и Голландского короля Людовика, младшего брата Наполеона. Но всего этого Наполеон уже не узнал.
Находясь на вершине власти, Бонапарт не раз повторял, что Жозефина – талисман, подаренный ему могущественной Фортуной, и только ей одной он обязан своим фантастическим возвышением. Уезжая в ссылку на остров Эльбу, император обронил печальные слова: «То, что я бросил ее, принесло мне неудачу».
«Весь мир без тебя – пустыня», или Нежность тирана: письма Наполеона Бонапарта к Жозефине
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
3 апреля 1796 г.: «Моя единственная Жозефина – вдали от тебя весь мир кажется мне пустыней, в которой я один. Ты овладела больше чем всей моей душой. Ты – единственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, – тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье. Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной?».
8 июня 1796 г.: «Ты должна была уехать 5-го из Парижа, ты должна была уехать 11-го, а ты не уехала и 12-го… Моя душа была открыта для радости, теперь она наполнена болью. Почта приходит без твоих писем… Когда ты мне пишешь несколько слов, твой стиль никогда не наполнен глубоким чувством. Твоя любовь ко мне была пустым капризом. Ты сама чувствуешь, что было бы смешно, если бы она пленила твое сердце. Мне кажется, что ты сделала свой выбор и знаешь к кому обратиться, чтобы меня заменить. Я тебе желаю счастья, если непостоянство может его предоставить. Я не говорю – коварство (вероломство)… Ты никогда не любила…»
8 июня 1796 г.: «Мое сердце никогда не испытывало ничего незначительного. Оно было защищено от любви. Ты внушила ему страсть без границ, опьянение, которое его разрушает. Мечта (мысль) о тебе была в моей душе еще до твоего появления в природе. Твой каприз был для меня священным законом. Иметь возможность видеть тебя было для меня верховным счастьем. Ты красива, грациозна. Твоя душа, нежная и возвышенная, отражается в твоем облике. Я обожал в тебе все. Более наивную, более юную я любил бы тебя меньше».
В официальном письме в тот же день Наполеон сдержанно говорит о военных потерях: «Враг потерял сто человек, как убитыми, так и ранеными; мы потеряли двести человек». Сложно поверить в то, что один и тот же человек написал такие разные письма в один и тот же день.
13 ноября 1796 г.: «Я больше тебя не люблю. Наоборот, – я ненавижу тебя. Ты – гадкая, глупая, нелепая женщина. Ты мне совсем не пишешь, ты не любишь своего мужа. Однако, чем вы занимаетесь целый день, сударыня? Какие важные дела отнимают у вас время, мешают вам написать вашему возлюбленному? Кто этот новый соблазнитель, новый возлюбленный, который претендует на все ваше время, мешая вам заниматься вашим супругом?».
Жозефина не смогла родить императору детей, и в 1810 г. их брак был расторгнут. Это не единственный распавшийся монарший брак: 10 разводов руководителей государств, значимых для мировой истории
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Новость о том, что Наполеон отрекся от престола, парализованная страхом Жозефина узнала, находясь в Наварре, а через несколько дней адъютант российского императора нанес ей визит и сообщил об августейшем предложении вернуться назад в Мальмезон. Из этого опытная в подобного рода делах Жозефина сделала вывод, что врагов ее бывшего мужа можно не опасаться.
Особенно это относилось к русскому императору Александру, у которого бывшая на четырнадцать лет старше его Жозефина, брошенная ради более молодой и родовитой супруги, вызывала чувство рыцарского сопереживания (этому 36-летнему мужчине приятно было бы стать ее добрым другом и надежным защитником).
16 апреля 1814 года Жозефина снова находилась в своем любимом Мальмезоне, а император Александр собственной персоной стоял перед ней. Первыми его словами были следующие:
— Я сгорал от нетерпения увидеть вас, мадам! С тех пор как я нахожусь во Франции, эта мысль не оставляла меня ни на минуту.
Жозефина встретила российского императора в картинной галерее дворца у камина. Она была очень взволнована, но, следуя правилам этикета, заявила, что считает для себя огромной честью этот визит главы величайшей из держав мира и вождя «бессмертной коалиции, стяжавшего славу умиротворителя Вселенной».
— Я прибыл бы к вам раньше, — непринужденно пошутил Александр, — но меня задержала храбрость ваших солдат.
— Ваше Величество, я хотела бы представить вам мою дочь и внуков.
Жозефине было уже за пятьдесят, и несчастья последних лет сделали ее настоящей бабушкой. Два ее внука, Наполеон-Луи, которому было девять лет, и Шарль-Луи-Наполеон, которому 20 апреля должно было исполниться шесть, обожали бабушку, разрешавшую им все, что запрещала мать. Она кормила мальчишек сладостями, бегала с ними по аллеям парка, старательно выполняла упражнения с игрушечными ружьями.
Ее дочери Гортензии совсем недавно исполнился 31 год. Она была весьма привлекательна, но ее жизнь с Луи Бонапартом, младшим братом Наполеона, сложилась несчастливо, и это наложило отпечаток на ее характер.
Император Александр поздоровался со старшим мальчиком Гортензии и погладил по головке младшего. Мог ли тогда кто-нибудь из присутствовавших предположить, что этот ребенок через 38 лет станет императором Франции Наполеоном III?
— Что бы вы хотели, чтобы я сделал для них? — спросил российский император у Гортензии.
— Благодарю, Ваше Величество, я очень тронута вашей заботой, но мне нечего пожелать для моих детей, — холодно ответила Гортензия.
Дочь Жозефины явно не желала показывать благожелательность по отношению к человеку, объявившему себя личным врагом Наполеона.
— Позвольте мне быть поверенным в их делах? — осторожно спросил император Александр, обращаясь уже к Жозефине.
После этого он вновь обратился к Гортензии:
— Я понимаю, мадам, что своим предложением я причиняю вам боль. Поверьте, в Париж я прибыл враждебно настроенным к семье Бонапартов, но здесь, в Мальмезоне, я нашел нежность и мягкость. И теперь я искренне хочу отплатить за это добром.
Гортензия очень понравилась императору Александру, и ему действительно хотелось сделать что-нибудь доброе для нее и ее детей.
— Сегодня я должен был быть в Париже с другими монархами, — продолжил он, — а я здесь, в Мальмезоне, и ничуть об этом не жалею.
После этого Александр предложил обеим дамам прогуляться по парку, но наблюдательная Жозефина, сославшись на недомогание, которого, конечно же, не было и в помине, предусмотрительно осталась дома.
С каждой минутой разговор российского императора и Гортензии становился все более и более откровенным. Она призналась ему во всех своих несчастьях с Луи Бонапартом: после смерти первенца она все время живет в ожидании еще какой-то беды, она так одинока…
— Но вы же еще так молоды и у вас столько друзей! — воскликнул российский император. — Вы несправедливы к Провидению!
— А что, Провидение говорит с русским акцентом? — кокетливо спросила его Гортензия.
Александр тоже начал откровенничать с ней, а когда она поинтересовалась, почему он расстался с императрицей, ответ не оставил никаких сомнений:
— Ради бога, не говорите больше о ней. У моей жены нет лучше друга, чем я, но соединиться вновь мы не сможем никогда.
После такого ответа на месте Гортензии ее мать пошла бы дальше. Ковать железо, пока горячо — это всегда было ее жизненным принципом. Но, в отличие от Жозефины, Гортензия была застенчивой и совсем не авантюристкой. Дальше аллей парка они не зашли…
При прощании с Александром в знак большой признательности Жозефина подарила ему великолепную камею, подарок от римского папы, преподнесенный ей в день коронования, а также великолепную чашу со своим миниатюрным портретом.
После этого визита, не оставшегося незамеченным, Мальмезон стал местом встреч людей со всей Европы. Прибыл король Пруссии и немецкие принцы. Прибыли великие князья Николай и Михаил, Бернадотт, ставший наследником шведского престола, некоторые из маршалов. Даже англичане, в частности лорд Беверли и два его сына, были замечены в этом паломничестве. Единственный, кто воздержался от визита, был император Австрии. Жозефина принимала всех с достоинством, ведь на какое-то время она снова стала первой дамой Франции. Брошенная за ненадобностью, она стала наслаждаться коротким бабьим летом популярности и в своей роли отверженной жены получала покровительство всех властвующих особ и высокопоставленных офицеров, которые прибывали в Париж как победители.
А тем временем, упиваясь своим великодушием, Александр добился того, что Гортензия получила титул герцогини де Сан-Лё (по названию имения, которым она владела в Сан-Лё-Таверни, находящемся в теперешнем департаменте Валь-д’Уаз около города Шантийи). Для ее брата он организовал прием у короля, вылившийся в верноподданнический маскарад. Правда, честный и порядочный Эжен, который надеялся получить трон, так ничего и не смог добиться от новой власти. Тогда он оставил Францию и уехал в Баварию. Оттуда он подался в Вену, где проходил Венский конгресс, определявший судьбу новой Европы. Там он предстал перед полномочными представителями государств-победителей. Напрасно! В результате ему пришлось ждать 1817 года, когда благодаря своему браку с Августой Баварской его новый тесть Максимилиан I, король Баварии, сделал его принцем Эйхштадтским и герцогом Лейхтенбергским.
Беда, как это обычно и бывает, подкралась незаметно. 10 мая 1814 года здоровье бывшей императрицы вдруг неожиданно испортилось. Произошло это как раз в тот момент, когда император Александр в очередной раз прибыл повидать Жозефину и отобедал с ней в Мальмезоне. Пересиливая страдания, она осталась в салоне для беседы. После обеда все стали бегать взапуски на прекрасном газоне, находившемся перед замком. Жозефина тоже попыталась принять участие в игре, но силы вдруг изменили ей, и она была вынуждена присесть. Изменение ее состояния не осталось незамеченным. Ей задали массу заинтересованных вопросов, на которые она старалась отвечать с улыбкой. Она уверяла, что немного отдыха пойдет ей на пользу, и все гости поспешно удалились, думая, что действительно назавтра она будет чувствовать себя лучше.
На следующий день, желая успокоить окружавших, она решила совершить свою обычную прогулку, но тут ей стало совсем худо, и ее проводили в знаменитую красную комнату в состоянии, которое сильно встревожило всех. День явно не удался. У Жозефины случилось несколько обмороков подряд. Ночью ей стало еще хуже. Нечто, похожее на бред, охватило ее. Сильно возбужденная, она много говорила, несмотря на то что вызванный врач активно запрещал ей напрягаться.
Несмотря ни на что, 14 мая Жозефина и ее дочь решились дать прием императору Александру в Сан-Лё. Там снова были прогулки в парке и долгие разговоры, а затем Жозефину, одетую в воздушное платье от Леруа, вновь охватило недомогание. Не помогли ни отдых на диване, ни настойка из флердоранжа.
На следующий день она возвратилась в Мальмезон, где ее личный врач, доктор Оро, диагностировал простой насморк. При этом он дал ей рвотное лекарство и прочистил желудок.
В последующие дни Жозефина стала жертвой новых недомоганий, вызывавших у окружающих все большие волнения. 24 мая, поднявшись, она испытала жгучую боль в горле. Доктор Оро заставил ее остаться в постели, так как после прочищения желудка малейшее переохлаждение могло быть опасным.
На следующий день, 25 мая, ее вновь навестил император Александр и нашел, что она сильно изменилась. Он предложил ей прислать своего личного врача, но больная отклонила это предложение из боязни обидеть господина Оро, к которому она испытывала чувства доверия и признательности. А тем временем у нее появились признаки горячки. Взволнованный Эжен написал своей жене в Баварию:
«Врач говорит, что это всего лишь простой катар, но мне кажется, что она совсем плоха».
Вечером 25 мая состояние Жозефины потребовало срочного присутствия врача. В отсутствие доктора Оро, уехавшего в Париж, обратились к местному доктору Лямурё из Рюэйя, который, приехав, ужаснулся состоянию императрицы. Он предложил поставить ей на спину пиявки, но остерегся делать это в отсутствии личного врача Жозефины. На поиски последнего отправились в Париж. Приехав в замок, доктор Оро сделал выговор своему коллеге из Рюэйя, заявив:
— Эх, месье, в подобном случае не надо было ждать меня: два потерянных часа могут оказаться смертельны.
Это утверждение со стороны врача, совсем недавно констатировавшего простой насморк, удивило многих. Бедный доктор Лямурё ничего не мог понять и дрожал как осиновый лист, ведь после подобной тирады, если бы Жозефина внезапно умерла в тот же вечер 25 мая, вся ответственность за это легла бы на него!
Герцогиня Лора д’Абрантес, вдова покончившего с собой годом раньше генерала Жюно, навестила Жозефину 26 мая и предложила познакомить ее с лордом Катхартом, послом Англии в России, сопровождавшим императора Александра.
— Хорошо, — весело сказала Жозефина, — приходите к завтраку послезавтра, 28-го числа, и мы проведем весь день вместе.
По результатам этого визита Лора, всегда замечавшая малейшие детали поведения окружавших ее людей, спокойно уехала, мало беспокоясь о состоянии здоровья подруги.
На следующий день, 27 мая, наступил новый приступ. Жозефину на этот раз осмотрел сэр Джеймс Уили, личный хирург русского императора. После осмотра он объявил Гортензии:
— Ее Величеству очень плохо, было бы правильно наложить ей нарывные пластыри.
Вечером того же дня прибыл посыльный с сообщением о визите русского императора на следующий день. Утром 28 мая, в 10 часов утра, герцогиня д’Абрантес, как и договаривались, прибыла в Мальмезон в сопровождении лорда Катхарта. Она была принята господином де Бомоном, камергером Жозефины, который сообщил, что императрица лежит в постели, что у нее горячка и что ее сын Эжен также болен. Озабоченно качая головой, де Бомон все время повторял:
— Ожидается визит русского императора, но так как болезнь наступила очень быстро, не было времени его предупредить…
Герцогиня д’Абрантес и лорд Катхарт отправились назад в Париж, так и не повидав в тот день Жозефину.
В ночь с 28 на 29 мая Жозефина впала в пятичасовой летаргический сон. Перепуганная Гортензия обратилась к докторам Бурдуа, Лямурё и Лассерру. Эти специалисты, посовещавшись друг с другом, диагностировали так называемую инфекционную эскинансию (так раньше называли ангину).
Обессиленная Жозефина не произносила больше ни одного членораздельного слова. Впрочем, находясь в благородном намерении послужить легенде императрицы, ее придворная дама Жоржетта Дюкрест приписала ей предсмертные слова, которые она, возможно, никогда и не произносила. По версии придворной дамы Жоржетты Дюкрест, Жозефина сказала угасающим голосом:
— По крайней мере, когда я умру, обо мне будут сожалеть… Я всегда желала счастья Франции… Я сделала все, что было в моих силах, чтобы этому способствовать, и я могу с уверенностью сказать вам, кто присутствует при моих последних часах, что первая жена Наполеона не проронила ни слезинки…
29 мая, в воскресенье, император Александр еще раз прибыл в Мальмезоне, но Жозефину не сочли необходимым проинформировать об этом. Ее безнадежное состояние вынудило Гортензию вызвать к умирающей матери аббата Бертрана, наставника своих детей. Аббат прибыл и начал заниматься полагающимися в подобных случаях процедурами. Потрясенная горем Гортензия не выдержала и потеряла сознание. Когда она пришла в себя, ее брат Эжен взял ее за руки и объявил, заливаясь слезами, что их мать умерла в половине двенадцатого…
Было 29 мая 1814 года. А 24 июня Жозефине должен был исполниться 51 год; и это именно тот возраст, в котором умрет Наполеон семь лет спустя. Странно, но этим двум своим избранникам, двум островитянам, некоренным французам, надевшим на голову корону Франции, Судьба выделила равное количество лет на этом свете. И умерли они в одном месяце — мае. Наполеон — через семь лет после нее, ровно на столько он был ее младше.
Доктор Беклар, специалист по анатомическим работам, с помощью фармацевта Каде-Гассикура и доктора Оро осуществил вскрытие покойной. Трахея-артерия бывшей императрицы была неузнаваемой. Врачи констатировали: «Мембрана ярко-красная и разрывается от прикосновения. Легкие, прилегающие к плевре, и бронхи кажутся серьезно пораженными».
На следующий день газета «Le Journal des d?bats» написала:
«Мать принца Эжена умерла сегодня в полдень в своем Мальмезонском замке после болезни, которая сначала была объявлена катаральной горячкой, но затем приняла такой злокачественный характер, что больная скончалась в течение трех дней. Она получила отпущение грехов со всей печалью и смирением. Грустным утешением ей стало то, что умерла она на руках своих детей, с которыми она была давно разлучена…»
Со дня смерти Жозефины и до 2 июня, когда должны были состояться ее похороны, более 20 000 человек в последний раз пришли попрощаться с бывшей императрицей. И это если не говорить еще о сотнях любопытных, которые воспользовались случаем, чтобы заявиться в Мальмезон. После посещения торжественного ложа они спрашивали, где находится большая оранжерея, и шли, смеясь, посмотреть на диковинных животных.
Тело Жозефины было помещено в маленьком салоне, находившемся перед комнатой, где она умерла, и было окружено многочисленными свечами. Богато украшенный алтарь, окруженный креслами, был установлен справа от входной двери. Весь салон был задрапирован черной тканью. Два слуги из соседней деревни, кюре из Рюэйя и четыре дворцовых лакея охраняли тело Жозефины, лицо которой было покрыто батистовым платком.
2 июня в полдень состоялись похороны, проходившие в маленькой церквушке Сен-Пьер и Сен-Поль деревни Рюэй Мальмезонского прихода. В похоронах принимали участие многие родственники Жозефины, в частности, Великий герцог Баденский (муж Стефании де Богарне, племянницы императрицы), маркиз де Богарне и граф Таше де ля Пажери, ее племянник. Кортеж вышел из ворот Мальмезона и последовал по дороге на Рюэй. Генерал-адъютант Остен-Сакен, представитель русского царя, и представитель короля Пруссии шли во главе процессии вместе с многочисленными французскими принцами, маршалами, генералами и офицерами. Двадцать молодых девушек в белых одеждах пели траурные песни, а охрану составляли русские гусары и гвардейцы.
Генерал Остен-Сакен по поручению императора Александра объявил родственникам Жозефины, собравшимся в Мальмезоне, что, будучи очень опечаленным случившимся, Его Величество принял решение посвятить тридцать шесть часов, которые он еще должен был оставаться в Париже, заботам о принце Эжене и его сестре. Можно было насчитать более 4000 жителей соседних деревень, пришедших отдать последний долг памяти бывшей жене Наполеона. Архиепископ Тура Барраль в сопровождении епископов Эврё и Версаля отслужил мессу и произнес трогательную траурную речь. Тело Жозефины, помещенное в свинцовый гроб, вложенный в деревянный ящик, было затем захоронено на церковном кладбище.
Впоследствии Лора д’Абрантес рассказывала:
«После этой смерти всех охватил страх. В жизни этой женщины постоянно присутствовал человек, ниспосланный Небом и царствовавший над всем миром. В день, когда его могущество угасло, душа этой женщины угасла вслед за этим! В этом заключается глубокая тайна, которую можно понимать умом, но никогда не суждено раскрыть».
Что же касается Наполеона, то он, как утверждают, узнав о смерти Жозефины, печально сказал:
— Ну вот, теперь она по-настоящему счастлива…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
БОНАПАРТ ХОЧЕТ РАССТРЕЛЯТЬ ЛЮБОВНИКА ЖОЗЕФИНЫ
БОНАПАРТ ХОЧЕТ РАССТРЕЛЯТЬ ЛЮБОВНИКА ЖОЗЕФИНЫ «Бывают раны…» неисцелимые сердечные Народная мудрость Вечером 9 июля три большие кареты, покрытые пылью, остановились у подножия лестницы миланского дворца Сербеллони.Тысячная толпа, собравшаяся перед этим роскошным
Глава 5. Прощение Жозефины
Глава 5. Прощение Жозефины Как уже говорилось, Наполеона не было во Франции семнадцать месяцев. Такого срока вполне достаточно, чтобы успокоиться и оставить даже мысли о разводе. Когда 16 октября 1799 года генерал вернулся из Египта в Париж, то сразу же помчался на улицу
Глава 15. Проблемы Жозефины
Глава 15. Проблемы Жозефины Однако даже в подобной обстановке Наполеон не забывал о Жозефине. В частности, 2 мая 1807 года он писал ей: «Друг мой, я получил твое письмо от 23-го числа. Я с удовольствием вижу, что ты хорошо себя чувствуешь и любишь Мальмезон. Я чувствую себя хорошо,