Что такое чайный клипер
Чайные клипера
Вот удивительно, как обычный для нас повседневный продукт сумел отказать влияние на развитие кораблестроения. Да, самый обычный чай, импортируемый из Индии и Китая в европейские страны, стал причиной развития быстрых судов, именуемых чайными клиперами, и появления чайных гонок.
Разумеется, кораблестроители и торговцы в первую очередь преследовали коммерческие цели с надеждой разбогатеть, но в результате весь мир получил целую плеяду быстрых судов, часть из них известна современным людям как исторические парусники, бороздившие морские просторы с грузом на борту.
Под парусами с грузом чая
В начале 19 века среди жителей Европы и США распространилась мода на чайные посиделки, и ароматный товар стал очень востребованным. Но была одна загвоздка: обычный торговый корабль тратил на доставку ценного груза больше года. За это время чайный лист сильно отсыревал, впитывал морскую соль и в результате приходил в негодность.
Пришлось купцам, стремящимся наладить быструю доставку чайного листа, решать проблему со скоростью торговых судов. И выход был найден. На верфях Балтимора стали строить специальные быстроходные суда, получившие название «чайные клиперы». Чуть позже быстроходные корабли начали сходить с верфей Великобритании.
Первые клиперы начали бороздить просторы морей и океанов в двадцатые годы девятнадцатого века, но настоящий «золотой век» этих судов пришелся на 50-60-е годы.
Это были узкие шхуны с обтекаемым корпусом и большим количеством парусов. Водоизмещение новых судов колебалось от 10000 до 40000 тонн. При постройке клипера применялась формула: длина в шесть раз больше ширины корпуса.
Этот принцип построения корпуса получил наименование «бегущая длина». Сам корпус обшивали деревом, защищая подводную часть от повреждений и наростов медью, а киль и шпангоуты оббивали железными пластинами.
К сожалению, в девятнадцатом веке еще не было возможности снимать яркие моменты жизни и выкладывать видео в Интернет, так что мы можем только догадываться, как великолепно выглядел несущийся под всеми парусами клипер. Очевидцы говорят, что корабль был похож на огромное белое облако, разрезающее морские воды.
Дизайн и количество парусов потрясают воображение! Клипер средней руки имел основные паруса: нижний, нижний и верхний марсели, верхний и нижний брамсели, плюс королевский, небесный и лунный паруса (лунный еще называли «небоскребом»). Но еще были дополнительные боковые паруса – добавочные лисели и стаксели, крепящиеся при попутном ветре.
Существенные преобразования произошли в вопросах механической оснастки судов. Дело в том, что команда матросов, управляющих клипером, численно сократилась, а парусов стало больше. Суда оснастили лебедками, помпами с механизмом и рулевыми приводами. В результате кропотливой работы корабельных дел мастеров со стапелей сходили быстрые, легкие и достаточно прочные суда.
Чайные регаты девятнадцатого века
Разумеется, это не были регаты в современном понимании. Вернее можно сказать, что чайные гонки, ставшие популярными в середине 19 века, можно сравнить с современными безостановочными регатами. Длились эти соревнования в среднем сто дней, и все это время команда (с редкими перерывами на сон и еду) гнала клипер к порту назначения.
Команда перегружала товар в трюмы и как можно быстрее устремлялась в порт приписки. Клиперы соревновались друг с другом в скорости, ведь в конце пути победителя ждал солидный денежный приз.
Маршрут чайной гонки включал переход из Индийского океана в Атлантический, минуя мыс Доброй Надежды, потом суда устремлялись к берегам Великобритании. За время, проведенное в трюме клипера, чайный лист доходил до кондиции и был готов попасть к обожающим чаепитие англичанам.
Купцы платили капитану, первым начавшему выгружать товар, премию в 100 фунтов, команде первого клипера – 10 шиллингов. Чайные гонки проводились несколько лет подряд, стали популярным развлечением для лондонцев и даже имели некий тотализатор.
Кстати, чай – это не единственный груз, который доводилось перевозить чайным клиперам. Легкие и быстроходные суда оценили контрабандисты и старатели, спешившие заработать на золотой лихорадке, разгоревшейся в Калифорнии.
Легкие суда быстро перемещались по морю, доставляя пассажиров на место в кратчайшие для тех времен сроки. В середине века клиперы разлетались как горячие пирожки, а их фрахт приносил очень хорошие деньги.
Капитаны и команда чайного клипера были уважаемыми людьми, по популярности сравнимыми с современными футбольными командами. Но вся их слава и надежда на премию меркли, когда на горизонте появлялась «царица морей» – легендарный клипер «Катти Сарк».
Названный в честь ведьмы в «короткой рубашке» парусник построили, чтобы отнять лавры у клипера «Фермопилы». Трехмачтовый корабль имел 29 парусов и был самым быстрым в своей эпохе, он перемещался из Китая в Лондон за рекордные 67 дней.
А бушприт, украшенный фигурой ведьмы, с конским хвостом в руке, сигнализировал, что обогнать это судно никак не удастся. Кстати, клипер «Катти Сарк», единственный дожил до 21 века. Восстановленная легенда стала музеем.
К легендарным чайным клиперам относятся «Ариэль», «Тайпинг», «Лайтнинг», «Титания», «Сэр Ланселот», «Морская ведьма» и «Летящее облако».
Почти 80 лет клиперы быстро и эффективно выполняли свою миссию по доставке чайного листа из Азии в Европу. Парусные гонки самых красивых и быстрых судов девятнадцатого века навсегда вошли в историю мореплавания. А «Катти Сарк» и в 21 веке остается самым популярным и узнаваемым чайным клипером.
Эпоха легендарных судов, летавших по волнам с полными трюмами чая, закончилась перед самым началом 20 века, принесшего человечеству новые изобретения и ценности. Основной причиной упадка стало открытие Суэцкого канала. Однако чайные клиперы навсегда останутся яркой страницей в истории судоходства.
Чайные клиперы – самые быстрые парусные корабли
Настоящий прорыв в судостроении случился в 19 веке, когда были изобретены чайные клиперы
Парусные корабли были основным средством передвижения по миру на протяжении нескольких тысячелетий. Однако настоящий прорыв в судостроении случился в 19 веке, когда были изобретены чайные клиперы — самые быстроходные парусные корабли в истории человечества. Они превосходили по скорости тяжеловесные крейсеры и торговые суда того времени в 2–3 раза.
Парусные клиперы не просто делали богатыми и разоряли тысячи европейцев, но и влияли на ход мировой истории. Рассказываем, как появились такие парусники, с чем был связан стремительный рост их популярности и последующий за этим закат эпохи чайных клиперов.
Как появились первые парусные клиперы?
В начале XIX века эхо наполеоновских войн из Европы докатилось до Америки. Британцы, оказавшиеся во французской морской блокаде, пытались расстроить торговлю между США и своим главным соперником — Францией. Английские корабли захватывали американские торговые парусники, следующие в Европу. Все это в итоге привело к Англо-Американской войне, длившейся на территории США с 1812 по 1815 годы.
Морская блокада Англией побережья США стала толчком к изобретению новых кораблей — парусных клиперов. Их основной задачей был прорыв блокады и быстрый уход от погони неповоротливых британских крейсеров. Для этого нужно было создать легкий, быстрый и маневренный корабль. Строительство нового вида парусника развернулось на верфях в Балтиморе. Здесь и появились первые чайные клиперы, правда, чайными они стали называться гораздо позже. Изначально парусные клиперы относились к военным, а не торговым судам.
В отличие от обычных парусных кораблей того времени чайные клиперы были снабжены большим количеством парусов. Причем комбинировали здесь как прямые паруса, позволяющие развивать скорость при попутном ветре, так и косые, помогавшие маневрировать при встречных порывах. В итоге новый вид парусников мог двигаться при любой погоде и направлении ветра. Кроме того, чайные клиперы оснастили лебедками, тросами и другими механическими приспособлениями, облегчающими работу с парусами. В результате значительно сократилось число моряков на борту корабля.
Чтобы увеличить скорость и маневренность чайных клиперов, большой модернизации подвергся их корпус. Он стал гораздо длиннее: соотношение длины к ширине было 6:1, когда у большинства парусников того времени оно не превышало 3:1 или 4:1. Обводы корпуса сделали острыми, что позволяло кораблям срезать верхушки волн и идти еще быстрее. Кстати, именно из-за этого они и получили название «клиперы», что в переводе с английского значит «режущие». В итоге парусные клиперы могли развивать скорость до 20 морских узлов (37 км/ч) против 6 узлов (11 км/ч) у стандартных кораблей того времени.
На палубе клипера Катти Сарк во время Большой чайной гонки. Автор: John Stobart
Рост популярности парусных клиперов
Парусные клиперы отлично показали себя во время Англо-Американской войны, но боевые действия закончились и с построенным флотом нужно было что-то делать. Предприимчивые американцы переориентировали новые корабли под торговые суда и начали доставлять грузы по одному из самых прибыльных маршрутов того времени — из Азии в Европу.
На руку им сыграла набирающая популярность в Британии традиция чаепития и появившаяся проблема с доставкой чая. Торговые суда того времени проделывали путь из Китая и Индии в Европу в течение 6–12 месяцев. За это время чайные листы в трюме нередко отсыревали и покрывались плесенью. И здесь на выручку англичанам пришли американские парусные клиперы. Тот же маршрут через Индийский океан в Атлантику и затем в Англию эти быстроходные суда проделывали за 3 месяца. Чайные листы как раз доходили до нужной кондиции и в идеальном состоянии попадали на столы состоятельных британцев.
Еще одним популярным маршрутом для парусных клиперов стали шерстяные рейсы из Австралии через Южную Америку в Атлантику и Европу. Обычные парусные корабли не справлялись со штормами у мыса Горн и часто терпели кораблекрушения. Чайные клиперы же могли пройти эти опасные широты быстро и без ущерба, доставив ценную австралийскую шерсть в Европу за рекордные 80 дней.
Гонки чайных клиперов
Состоятельные англичане платили большие деньги за свежий чай, поэтому американские чайные клиперы на этих рейсах заработали целое состояние! Однако их гегемония продолжалась недолго. С первого же парусного клипера, пришедшего с грузом в британский порт, «сняли мерки», и вскоре легендарные парусники стали строить на английских и шотландских верфях. Здесь были спущены на воду знаменитые Ариэль, Тайпин, Титания, Фермопилы и Катти Сарк — единственный чайный клипер, дошедший до наших дней.
Вскоре доставка чая превратилась в азартное мероприятие — ежегодные гонки чайных клиперов. В началу сезона сбора чая парусники приплывали к побережью Китая. Как только товар оказывался в трюмах, чайные клиперы отправлялись в настоящую регату, занимавшую 80–100 дней. Первому кораблю, пришедшему с грузом в Британию, предлагалось щедрое дополнительное вознаграждение.
Гонка клиперов Ариэль и Тайпин
Гонки чайных клиперов стартовали в 1859 году и продолжались вплоть до 1872 года. Ежегодно в них принимали участие с десяток кораблей. Достаточно быстро в Британии развился огромный тотализатор, принимающий ставки на результаты регаты. По популярности эти морские гонки превзошли даже традиционный для Англии конный спорт. Благодаря быстроходным парусникам люди вмиг проигрывали целые состояния или могли запросто разбогатеть.
Сами регаты чайных клиперов были необычайно захватывающие, а некоторые проигрыши — крайне драматичны. Например, в Большой чайной гонке 1866 года, где участвовали 16 парусников, победил клипер Ариэль, а его ближайший преследователь Тайпин зашел в порт всего на 10 минут позже. К слову, знаменитый Катти Сарк в гонках показывал себя не лучшим образом: его наивысшим результатом стало третье место в 1871 году.
Закат эпохи чайных клиперов
Популярность чайных клиперов также быстро сошла на нет, как и возникла. С 1860 годов морские просторы начали бороздить пароходы. Если сначала по грузоподъемности и скорости они уступали «летающим» чайным клиперам, то вскоре промышленный прогресс позволил сравнять их возможности. Пароходы также научились проделывать расстояние от Китая до Британии за 80 дней. Более того, в отличие от парусных клиперов, ход которых зависел от погодных условий и ветров, пароходы были более стабильным транспортом: они прибывали в порты назначения по расписанию.
На протяжении нескольких лет владельцы чайных клиперов поддерживали легенду, будто чай в трюмах пароходов пропитывается дымом и приплывает в Британию не в лучшем состоянии. Однако после проведения открытой дегустации, где сравнивали чай с пароходов и клиперов, эксперты утвердили отсутствие разницы между ними. Окончательным ударом для чайных клиперов стало открытие в 1869 году Суэцкого канала. Парусные корабли не могли лавировать в этом узком проходе, а для пароходов это не составляло труда. В итоге пароходы еще больше сократили время доставки грузов из Азии в Европу и стали главным морским транспортом в мире.
Клипер Катти Сарк в Гринвиче
Чуть дольше чайные клиперы продержались на шерстяных маршрутах из Австралии. Затем их собственники брали уже любые заказы на транспортировку грузов. Со временем клиперы стали из торговых судов переводить в учебные. Единственный чайный клипер, дошедший до наших дней, — Катти Сарк — стоит в лондонском Гринвиче и выполняет роль музея.
Однако до сих пор можно подняться на борт других быстроходных парусников. Например, последних «винджаммеров» или «выжимателей ветра». В конце 19 века они соединяли Европу с Австралией и Южной Америкой и по скорости лишь немного уступали клиперам.
Сейчас два винджаммера «Крузенштерн» и «Седов» находятся в России и принимают на борт учеников и стажеров. В этом году мы отправимся в несколько экспедиций на этих легендарных парусниках и приглашаем вас к ним присоединиться!
Чайные клиперы — морские королевы.
Кли́пер (от англ. clipper или нидерл. klipper) — парусное судно с развитым парусным вооружением и острыми, «режущими воду» (англ. clip) обводами корпуса. Дословно — стригун, г. е. судно, «подстригающее » своим легким корпусом верхушки волн.
В 1866 г. страницы газет всего мира запестрели сообщениями, не оставившими равнодушным ни одного моряка. Более того, не было, пожалуй, ни одной английской семьи, в которой уже за завтраком не обсуждалась бы одна и та же волнующая всех тема: чайные гонки. И не удивительно, ибо это предприятие касалось сразу трех главных хобби англичан — их слабости к чаю, их спортивного духа и их интереса ко всему, что связано с мореплаванием.
Чайные гонки — соревнование в скорости между пятью парусниками на дистанцию длиной в целый мир, — начавшиеся в 1866 г. в Фучжоу на берегу Тайваньского пролива, были одним из самых сенсационных кругосветных плаваний XIX века. 99 дней питались репортеры одними слухами и предположениями, поскольку радиосвязи тогда еще не существовало, а промежуточных стоянок гонщики не делали.
Каждый из пяти обуреваемых честолюбием капитанов хотел быть первым. Тот, кто доставит первым груз чая, должен был получить большую премию. Лишь много позже стало известно, что происходило в течение этих трех драматических месяцев на море.
Сразу же после старта лихорадка гонок охватила и команды. Угрозы сыпались на головы осторожных и рассудительных, предлагавших зарифить паруса во время шторма. На карту было поставлено все. Один из парусников — Ариель — много часов подряд шел буквально на боку. Одна волна за другой перекатывались через судно. Однако вместо того, чтобы убрать хотя бы один парус или потравить шкоты, заделывали наглухо парусиной люки и всякие иные отверстия и щели. Люди натягивали на себя клеенчатую робу, или связывались шкертом по нескольку человек. Ни один не покинул своего места.
Штормовые шквалы были столь сильными, что, по мнению многих старых морских волков, могли бы перевернуть судно или, по меньшей мере, сломать его высокие мачты.
Наконец, пришел день, когда в тумане показались смутные очертания лондонских доков. Но… тут же к радости близкой победы примешалась горькая капля полыни: покачивая в стремительном беге белыми, выдраенными втугую парусами, их настигал Тайпин — один из претендентов, которого за все 99 дней гонки они ни разу даже и не видели.
Снова пришлось выжимать из себя и из Ариеля все возможное и невозможное. На тяжко постанывающий рангоут и без того уже давила чудовищная нагрузка, однако капитан приказал еще прибавить парусов. Все, до последней тряпки, подняли на реи и пошли еще круче к ветру. Судно била дрожь, как в пляске святого Витта, у капитана от страшного напряжения выступил кровавый пот, — но соперник остался позади.
А потом наступили незабываемые минуты. К гавани устремились несметные толпы народа. С быстротой молнии облетела Лондон весть о прибытии первого гонщика. В мгновенье ока огромный город будто вымер, фабрики и конторы обезлюдели. На причальной стенке разразилась нескончаемая буря оваций. Люди, как пчелы, облепили доки и восторженно махали оттуда шляпами и платками героям моря. Матросов наперебой целовали и засыпали подарками, а у них, вновь ступивших на твердую почву после трех месяцев плавания, все еще дрожали колени, все еще саднили окровавленные ладони.
Для лондонцев все они остались героями «чайного рейса», даже тогда, когда выяснилось, что гонки выиграл все же Тайпин, ошвартовавшийся на восемь минут позже: из Фучжоу он вышел через двадцать минут после Ариеля и к месту назначения пришел, таким образом, на 12 минут раньше.
Не удивительно, что молодые, симпатичные капитаны клиперов пользовались большей популярностью, чем государственные мужи. Ими восхищались юноши, их обожали женщины. Девочки-подростки осаждали их, требуя автографы. Портреты их не сходили со страниц газет и модных журналов.
Настоящую же пользу из этой гонки за рекордом извлекли спекулянты и банкиры. В своей алчности они не желали видеть того, что рискованная игра жизнями моряков дошла до крайнего предела. Погоня за барышом, вырядившаяся в тогу спортивного состязания!
«Длина бежит!» Но что же это были за корабли, что за люди, которые без помощи машин, используя лишь ветер и погоду, добивались таких неслыханных результатов? Возникли к л и п е р ы — на американских верфях, а создателем их был конструктор Джон Гриффит. Первоначально это были лоцманские суда, которые у входа в Чезапикский залив ожидали появления заморских гостей. Во время англо-американской войны 1812 г. за скорость и поворотливость клиперы заслужили славу наиболее результативных каперских судов.
«Длина бежит!» Следуя этому принципу, клиперы строили с таким расчетом, чтобы длина их почти в шесть раз превосходила ширину. Впервые к судостроению были применены законы гидродинамики. Легкость конструкции достигалась не в ущерб прочности, а путем применения отборной древесины и железных шпангоутов.
Деревянная обшивка обивалась сверху медной жестью. Медная обивка подводной части судна, оказавшаяся весьма эффективной, впервые была введена в Англии. Она хорошо и на долгое время предохраняла корпус судна от обрастания ракушками и водорослями, а также от проедания древоточцами. Это позволяло на одну треть повышать путевую скорость и избавляло от необходимости частого килевания. Нельзя было только прилаживать по соседству какую-либо железную деталь: в сочетании с медью и соленой морской водой образовывался своего рода гальванический элемент, в результате действия которого медные листы быстро разрушались.
Появившиеся позже стальные четырехмачтовые барки уступали обитым медью деревянным судам, так как при скольжении в воде барки не обладали присущей клиперам эластичностью, в которой и заключалась тайна быстрых парусников. Ведь именно высокая эластичность была причиной удивительнейших морских качеств судов викингов и полинезийцев. Кроме того, клиперы имели настолько высоко развитый такелаж, что у соленых мореходов прежних лет от одного лишь зрелища семиярусных полотняных облачных шатров, возвышающихся над палубой, трубки падали изо рта. Этакое диво дивное просто не укладывалось в их сознании!
Для того чтобы можно было возводить все новые и новые этажи парусов, мачты клиперов делали необычайно высокими. У непривычного человека один лишь взгляд с палубы на верхушку мачты вызывал головокружение. Попытаться же взглянуть в обратном направлении охотников, как правило, не находилось.
Для улучшения маневренных способностей судов на них выше марселей ставились еще брамсели. Над ними величественно возвышались бом-брамсели, так называемые у английских моряков «королевскими» парусами, а еще выше, белели трюмсели — «небесные» паруса.
Всего же мачты несли по шести-семи больших прямоугольных парусов. Сверх того, в носовой части судна имелись еще три кливера и фор-стеньги-стаксель. Утлегарь — рангоутное дерево, к которому крепились галсовые углы кливеров — выдавался далеко впереди форштевня. Но это было не все. Между мачтами имелось еще по три стакселя, с помощью которых удавалось ходить очень круто к ветру, а на выдвигающихся дополнительно с боков рей шестах, так называемых лисель-спиртах, крепились еще лисели.
Вскоре за трехмачтовыми клиперами последовали четырехмачтовые. Одним из самых больших таких судов был построенный в Бостоне Грейт Рипаблик, длиной 95 м. Грот-мачта клипера состояла из четырех частей: собственно мачты, стеньги, брам-стеньги и бом-брам- стеньги, называемой также «королевской стеньгой». Все стеньги при необходимости можно было спускать вниз. Мачты имели небольшой наклон назад.
Катти Сарк, быстрейший клипер своего времени
Эти стремительные парусные колоссы были быстрейшими из рысаков Эола, которые бегали когда-либо по морям. Капиталистическая экономика достигла той стадии, когда вошли в обиход слова «время — деньги». Быстрые рейсы сулили судовладельцам значительное повышение доходов. Честолюбивые капитаны, как правило, участвующие в прибылях, лично подбирали экипажи, вплоть до последнего матроса. Игра стоила свеч: ведь превышение временных показателей грозило увольнением самому капитану. Правда, несколько выше стало и жалованье матросов, ибо служба их была неимоверно тяжелой.
Бешенного темпа требовали от транспортных средств и авантюристы-золотоискатели, валом повалившие в Калифорнию. Строительство трансконтинентальной магистрали с Востока на Запад США в середине прошлого века еще не было закончено, а Панамский канал только планировался, поэтому для охваченных золотой лихорадкой людей оставался лишь длинный морской путь — вокруг американского субконтинента.
Каждый стремился попасть в Калифорнию первым. Быстроходные клиперы стали пользоваться огромным спросом. За место на судне платили любую цену. Для судовладельцев настала пора стричь купоны. Позволить конкурентам обойти себя? Ни за что на свете! Скорость стала козырем в игре. И тем не менее рейс клипера от Нью-Йорка до золотой Калифорнии, вокруг исхлестанного ледяными бурями мыса Горн, длился до четырех месяцев.
Несколько десятилетий просуществовал также флот парусных судов, пускавшихся в авантюрное, полное опасностей плавание вокруг южной оконечности Америки, чтобы доставить из Чили селитру для европейских полей и пороховых заводов.
Мысль о том, что США лидируют в постройке парусников, не давала спокойно спать владельцам английских верфей, и они поручили своим инженерам ответственное задание: разобраться во всех деталях конструкции американских клиперов. Вскоре подобные суда были заложены и на британских верфях. Киль, шпангоуты и весь остальной набор были железными, обшивка — деревянная (композит). В результате такого сочетания новые парусники, прозванные «морскими скакунами», приобрели еще большую скорость. Впервые появилась возможность доставлять в Европу несравненные калифорнийские фрукты.
Не собирались плестись в хвосте и немецкие верфи. Георг В. Глаузен, работавший на Текленборг-верфи в Геестенмюнде, сконструировал самый большой для того времени парусник — Прейссен (Пруссия). Он имел 133,2 м в длину, 16,4 м в ширину и осадку в полном грузу 8,23 м. Водоизмещение его составляло 11 150 т, а площадь парусов 5560 м2. После восьми лет успешной морской службы этот парусник пал жертвой столкновения с английским пароходом, совершающим рейсы через Ла-Манш. Пароход рассчитывал пересечь курс Прейссен, но недооценил его скорости.
Длинного Джона «зашанхаили». Ноябрьские шквалистые ветры проносятся над Ирландским морем — от Ньюпорта до причальных стенок Бристоля. Шторм завывает в такелаже стоящих на якоре судов.
В узких портовых переулках сырость пронизывает до костей, а туман еще гуще, чем обычно в это время года. Из полуоткрытой двери «Капитана Бренли» в нос прохожему ударяет сложный букет запахов грога, голландского табака и жареной рыбы.
В этом портовом кабачке, несмотря на ранний вечерний час, царит уже веселое оживление. Под аккомпанемент расстроенной гитары подвыпившие моряки, широко разбрасывая ноги, танцуют с легкими на знакомство портовыми красотками. Другие, обняв друг друга за плечи, горланят шанти. То в одном, то в другом углу зала слышатся обрывки разноязычной речи. Над керосиновой лампой плавает, слоится голубоватый табачный дым.
Хозяин, одноглазый крепыш с исполосованной старыми рубцами лысиной, как раз откупоривал новый боченок рома, когда в кабачок ввалились трое мужчин с жесткими, обветренными лицами.Старшему из них можно было дать все пятьдесят. Троица проследовала к грубоотесанному столу, за которым пировала компания молодых матросов. Нашлось место и для них.
Никто из захмелевших морячков и не подозревал, что за люди подсели к ним. А были это собственными персонами капитан, штурман и боцман с американского клипера, который на следующее утро должен был выходить в море с эмигрантами на борту, но до сих пор не имел укомплектованного экипажа. Явились они сюда вовсе не затем, чтобы разогнать скуку, хотя и старались всячески произвести именно такое впечатление. Неприметная матросская одежда, в которую они предусмотрительно вырядились, не вызывала ничьих подозрений.
После нескольких стаканчиков джина между обеими компаниями наладился контакт. Выяснилось, что веселые гуляки, соседи по столу — норвежцы и шведы, завербовавшиеся на английский китобоец. Через два дня он должен был уйти на два года на промысел в антарктические воды. У моряков были все основания к тому, чтобы еще раз «на полную катушку» вкусить радостей портовой жизни!
«Китобоец все-таки во сто раз лучше клипера», — пробормотал рыжеволосый, называвший себя Длинным Джоном, показав пальцем на длинный шрам, протянувшийся через его затылок до самого уха, и на плохом английском продолжал: «Память от боцмана с Флаинг Клоуд. Черт бы их всех побрал! Чтобы этому проклятому горшку отправиться в свой последний рейс на дно! Выпьем за это! Эй, рому, хозяин!». Трое с клипера переглянулись и перевели разговор на другую тему.
На следующее утро «американец» снялся с якоря в восемь утра, даже не дождавшись нескольких пассажиров: грех было не воспользоваться попутным бризом. В канатном ящике на бухтах тросов и кусках парусины лежали четверо связанных молодых матросов и среди них — страшно ругающийся рыжеволосый. Остальные еще не проспались. Ночью их зашанхаили***, выманив на улицу под предлогом пойти разыскать другое заведение, где якобы мулатка бесподобно исполняет танец живота.
Если вспомнить о живодерстве, царившем на судах более раннего периода, особенно на линейных кораблях, то следует заметить, что и на клиперах было не намного лучше. Нажим на капитанов со стороны судовладельцев, требующих совершать рейсы в кратчайшее время, заставлял их зверски эксплуатировать команду. Слова «железная дисциплина» писались там с большой буквы. Об этом шла молва по всем портам, и не так-то, просто было набрать достаточное число людей для рейса, тем более, что чрезвычайно развитый такелаж клиперов до предела выматывал силы команды. Поэтому пользовались методами, ничем, собственно, не отличавшимися от тех, какие процветали во времена галерного флота, разве что несколько более изощренными…
Нередко экипажи клиперов пополнялись школьниками или другими простофилями, которые, наслушавшись морских историй, в поисках приключений легкомысленно подписывали вербовочный контракт, даже не поставив об этом в известность своих близких. От прекрасного радужного сна они пробуждались лишь под ударами линьков, сыпавшихся на них за малейшее упущение. И только тот, кто ухватывал все налету и проявлял расторопность и сообразительность, мог рассчитывать покачаться когда-либо в койке без рубцов на спине. А тут еще вечная погоня за рекордами, которая делала службу матросов на клиперах куда более опасной, чем на других судах. Недаром преисподняя Океана была переполнена этими великолепными парусниками!
Стройный, узкий корпус и сверхразвитый высокий рангоут нередко приводили к тому, что клиперы не только переворачивались, кренясь через борт, но иной раз и совершали кувырок через голову и шли под парусами прямо в глубину. Именно такой кувырок, как предполагают, погубил Ариеля, который пропал в 1872 г., не оставив после себя ни малейшего следа. За десять лет, с 1881 по 1891 г., в пучинах моря погибли 130 одних лишь немецких морских судов, преимущественно парусников. Клиперы изжили себя, главным образом, из-за постоянной непомерно большой потребности в судовом персонале. Из-за этого же большинство верфей прекратило закладку больших судов с прямоугольными парусами и перешло к строительству ш х у н. Шхуны отличались великолепными парусными свойствами и, благодаря простоте такелажа, прекрасно обслуживались командой в десять раз меньшей, чем команда клипера. Это давало большую экономическую выгоду.
Наряду с флагманским кораблем Нельсона Виктори, имеются в наше время и другие свидетели героических времен парусников большой воды, например, один клипер, который был полностью восстановлен и выходит иногда из Фальмута (юго-западная оконечность Британии) в море — правда, всего лишь для экскурсий в не очень отдаленные окрестности. На борту в этих случаях, как и некогда, весьма пестрый народ. Упруго вышагивает по мостику длинный капитан в мягкой шляпе с отвислыми полями, низких сапогах с отворотами и в белом полотняном костюме — все свидетельствует о его принадлежности к клану работорговцев.
У штурвала диаметром в рост человека стоит «Биг бэд Джон», с неизбежной черной повязкой на глазу, и крепко держится за рукоятки. Матросы лазают, как обезьяны, по вантам или выстраиваются на пертах рей в надежде поймать еще хоть частичку ветра последним куском парусины.
Что это, полуночный призрак Атлантики? Конечно, нет. Кинокамеры на корме и суетящиеся возле них операторы сразу вносят ясность: клипер снова, как и много раз прежде, сдан в аренду кинокомпании.
«Готов к пшеничным гонкам!» Еще во времена клиперов огромным почетом у судостроителей стало пользоваться слово «рационализация». Изобретательные инженеры применили для изготовления стоячего такелажа стальные тросы вместо пеньковых. Были стальными и якорные канаты, получившие форму цепей. Железо и сталь все увереннее вытесняли старый традиционный строительный материал — дерево. Началось все с якорей. Затем жестяные канистры сменили вонючие деревянные емкости для воды. И, наконец, в качестве балласта были введены компактные чугунные чушки, что позволило существенно упростить диферентовку.
Правда, корпус судна все еще оставался деревянным… А может ли вообще быть судно со стальным корпусом? Не только с металлическими шпангоутами, как на клиперах, но и со стальной обшивкой? Старые мореходы не верили в это.
Первым таким судном стал стальной четырехмачтовый б а р к. Появился он в 1900 г., т. е. уже в эпоху паровых судов, и знаменовал собой еще один временный подъем парусного судоходства. В основу этой конструкции была заложена идея добиться повышения эффективности и безопасности плавания судна при одновременном уменьшении затрат труда экипажа.
Новые суда со стальными телами были значительно прочнее деревянных и, наперекор всем штормам, могли, не убавляя парусов, продолжать плавание при такой силе ветра и такой высоте волн, при которых деревянное судно неминуемо настигла бы печальная участь. Все это сулило возрастание средней скорости и существенный выигрыш во времени.
Мачты и реи тоже состояли из стальных труб. Ванты и штаги были сплетены из стальных жил и натягивались втугую при помощи натяжных винтов. По сравнению с пропорциями, узаконенными для клиперов, мачты теперь стали много ниже, — высота их составляла лишь половину длины судна, а то и всего одну треть. Значительно короче стал и утлегарь. Прямоугольные же паруса остались многоярусными. Марсель, например, даже разделился на два отдельных паруса.
Такое деление обладало тем преимуществом, что общую площадь марселя в течение нескольких минут, прямо с палубы, можно было уменьшить вдвое. Верхняя половина марселя убиралась при этом машинной лебедкой. Команде не было больше необходимости лазать по вантам. Эти нововведения, а также некоторое упрощение принятой на клиперах оснастки, позволили, как уже говорилось, уменьшить на новых судах численность экипажа. Таковы были первые достижения новаторов в судостроении.
Правда, при низких мачтах нельзя было достичь средней скорости клипера. Зато барки были безопаснее и экономичнее: они могли брать вдвое больше груза, чем клиперы. Если еще во второй половине XIX в. максимальным тоннажем считался 1000 бр. peг. т, то теперь речь шла уже о тоннаже в 2000 бр. peг. т.
Однако и стальные четырехмачтовые барки вынуждены были платить Нептуну свою дань, даже несмотря на более высокую надежность, которая достигалась за счет упрощения такелажа и повышения прочности корпуса. И тем не менее, в тот сложный для судостроения переходный период от дерева к железу, когда поведение новых строительных материалов в значительной степени оставалось еще невыясненным, чувствительные удары судьбы были неизбежны.
10 марта 1909 г. в австралийской гавани Порт-Аугуста стартовали один вслед за другим четыре четырехмачтовых барка, которые участвовали в «пшеничных гонках», организованных по примеру прежних «чайных». В порт назначения пришел лишь один — немецкий барк Герцогиня Цецилия. Британский, итальянский и французский барки бесследно исчезли. Предполагают, что они потерпели крушение в сатанинском бурлящем котле у мыса Горн. Причиной этих катастроф могли оказаться ошибки в расчетах прочности и конструкции, перегрузка (поскольку зерном заполняли даже балластные цистерны в нижней части судна), самовозгорание груза или халатность, допущенная в управлении судном.
В те времена не существовало еще международных соглашений по обеспечению безопасности плавания и органов надзора за постройкой и погрузкой морских судов. Профсоюзы моряков, находящиеся под влиянием судовладельцев, до конца XIX в. ни разу не попытались подвергнуть хотя бы денежному штрафу ни своих хозяев, ни верфи. Суда же, вместе с грузом, были застрахованы. Вполне понятно, что при такой организации судьба судов и команд никоим образом не отражалась на судьбе судовладельцев.
Последние королевы морей. Удивительно долго не сдавался «ветровой мотор»: мир вступил уже в стремительную эпоху победного шествия машин, на смену девятнадцатому веку шел двадцатый, а «невесты ветра» — парусники — находились в самом зените своего расцвета. Объяснялось это, прежде всего, тем, что парусники, хотя и не соблюдали точного расписания, пока были экономичнее пароходов. На них не было дорогостоящих машин и они не нуждались в горючем. Довольно значительную кубатуру, которую заняла бы паровая машина, на парусниках можно было использовать для размещения таких дополнительных грузов, как продовольствие для команды. Обходились здесь и меньшими расходами на оплату труда экипажа, поскольку не требовалось квалифицированного, высокооплачиваемого персонала механиков и машинистов.
Поэтому-то даже после того, как парусному судоходству, казалось, был уже окончательно подписан смертный приговор, в стороне от больших пароходных дорог все еще мирно продолжали свой путь сотни сухогрузных парусников, влекомых ветром и морскими течениями. На большинстве из них были дополнительно установлены и вспомогательные двигатели.
И все-таки, несмотря ни на что, парус на морях не исчез окончательно. Вплоть до наших дней существуют парусные мореходные яхты и шхуны. Последние своим рождением обязаны каперским войнам, во время которых возникла необходимость в малых судах. Появились они на морях вслед за бригами и логгерами. Эти выносливые и неприхотливые «морские пони» имели две мачты, каждая из которых несла гафельный парус, а поверх него — топсель. К ним добавлялось несколько передних парусов — кливеров и стакселей. Шхуны надолго зарекомендовали себя и как лучшие рыболовные суда.
Шхуны и тендеры отличались не только большой скоростью, но и необычайной поворотливостью, которая обеспечивала им неоспоримые преимущества при плавании в узкостях.
Мореходным яхтам суждено, по-видимому, пережить все остальные парусники. Корни их родословной уходят к голландским ботам, предназначенным для плавания по каналам. Первоначально их тянули бечевой лошади. Дорогу для лошадей голландцы называли яхпад, откуда и произошло название «яхта».
В наши дни яхтами принято называть стройные, мореходные, построенные со всеми удобствами для пассажиров парусно-моторные суда, на которых глобтроттеры совершают развлекательные кругосветные плавания или проводят свой отпуск.
Большие парусники и в наши дни служат еще кое-где учебными судами для подрастающего поколения морских офицеров. Однако наблюдается все большая тенденция к отходу от этой традиции, ибо современные суда с точки зрения техники предъявляют к моряку совсем иные требования. Да к тому же и высокое искусство вождения морских парусников с полным корабельным вооружением в наши дни уже почти забыто. 26 июля 1932 г., например, перевернулась Ниобея. Вместе с ней пучина поглотила 69 молодых моряков, которые не смогли справиться со внезапно налетевшим белым штормовым шквалом!
Шхуна-бриг Вильгельм Пик, принадлежащая Обществу содействия спорту и технике ГДР, из года в год курсирует с молодыми моряками-практикантами в Балтийском море.
Всему миру известна советская шхуна Заря. Это парусное судно водоизмещением 605 т построено целиком из немагнитных материалов. С 1953 г. оно несет исследовательскую службу в Атлантическом, Тихом и Индийском океанах, совершив к 1970 г. 16 рейсов общей протяженностью 270 тыс. миль. В 1975 г. Заря после ремонта снова приступает к своим отважным рейсам во имя науки.
Клипер «Великая княжна Мария Николаевна» («Hesperus»)
о конструкции клипера
Корпус клипера был набран по поперечной схеме и выполнен из двусварочного железа под наблюдением Английского Ллойда. Судно относилось к высшему классу 100А1. Это было двухпалубное с баком и ютом судно, с двумя водонепроницаемыми переборками в носу и корме. Клипер имел красивые обводы и устремленный вперед и вверх форштевень, продолжением которого являлись бушприт с утлегарем и бом-утлегарем. Проще говоря, плавностью корпуса клипера можно было восхищаться вечно. Корпус клипера «Великая княжна Мария Николаевна» был более прочным, чем у композитных судов, что способствовало увеличить вместимость до 2000 регистровых тонн.
Высота фок-мачты от киля до клотика равнялась 55,3 м с углом наклона 3,5˚, грот-мачты 56,3 м — с углом наклона 4,5˚, бизань-мачты 48,7 м — с углом наклона 6˚. Весь рангоут, за исключением тех, которые были выполнены из крепкого красного дерева, были железными и по старой морской традиции имели черный цвет. Ноки и топы имели белый цвет. Парусное вооружение клипера время от времени менялось. Так в 1892 году классический клипер «Hesperus» расстался с «королевскими» парусами, когда впервые опробовал себя в новой роли учебного судна. В 1908 году некоторые деревянные реи брамселей клипера, которые изрядно износились, были просто сняты, а бизань-мачта осталась «сухой» сняв с нее прямые паруса. Немного усовершенствовав паруса на фок-мачте и грот-мачте, парусник уже имел вооружение барка. При этом его ходовые качества практически не изменились — морское судно по-прежнему развивало 6 узлов.
Уже в 1913 году клиперу был предан прежний облик. Был восстановлен рангоут и заменен весь такелаж, были пошиты новые паруса для полного парусного вооружения клипера. Кроме того на судне был смонтирован паровой котел, который обеспечивал работу механизмов брашпиля и лебедок, а также нескольким другим устройствам. На клипере появилось электроснабжение и паровое отопление, также на парусном судне было добавлено второе дно, радиостанция и смонтированы балластные цистерны емкостью 280 литров.
морские плавания клипера «Великая княжна Мария Николаевна»
Став учебным судном, клипер «Великая княжна Мария Николаевна» забыл об океанских просторах, теперь он бороздил Черное море. В конце мая клипер бросал якорь на рейде Одессы. После десятидневной стоянки он отправлялся к берегам Феодосии или Геленджика, где в течение двух недель с курсантами проводились шлюпочные учения. Затем клипер следовал вдоль берегов Кавказских гор и Крыма и через несколько недель, в конце августа он прибывал в Одессу, где брал на борт новых кандидатов. После 25 августа парусник отправлялся к болгарским берегам. Во время этого плавания принимались практические экзамены в присутствии экзаменационной комиссии, а уже 24 октября все курсанты счастливые сходили на берег.
Учеников на клипер набирали из числа курсантов Одесского училища и иногородних практикантов. Их количество могло достигать 110 человек. На клипере была установлена строгая дисциплина как на военном корабле. Они несли вахту и выполняли приказы старших командиров. Частыми на клипере были авральные работы и тренировки по спуску спасательных шлюпок как в штиль, так при волнении моря. Быт курсантов был организован рационально, но немного строго. Практиканты в ночное время отдыхали в подвесных парусинах, которые подвешивались как гамаки, а в дневное время «койки» убирались, при этом освобождалось пространство в кубрике, а у «владельцев» «кроватей» отпадало желание поваляться на них.
В 1913 году на клипере «Великая княжна Мария Николаевна» был проведен капитальный ремонт, который проходил в Англии на верфи «Swan&Hunter», расположенной в городке Уоллсенд. После чего парусное судно было отправлено в Балтийском море, где продолжило свои учебные морские походы с выходом в Северное море. Судьба клипера в этот период окутана тайной и нет никаких данных, рассказывающих об этом. Однако, известно, что клипер благополучно пережил первую мировую войну и в 1921 году был продан английской судоходной компании «London Steamship and Trading Co.», и переименован в «Silvana». Он выполнял рейсы по Средиземному морю. В одном из очередных морских походов в 1924 году судно попало в сильнейший шторм и недалеко от порта Генуи затонуло.
Так загадочно прервалась судьба прекрасного клипера «Великая княжна Мария Николаевна», который стал единственным парусным судном такого типа в русском парусном флоте.
Технические данные клипера «Великая княжна Мария Николаевна»: