Что такое ордынское иго
Татаро-монгольское иго на Руси. Справка
Эта система имела целью осуществление массового террора и ограбления русского народа путем взимания жестоких поборов. Она действовала в первую очередь в интересах монгольской кочевой военно-феодальной знати (нойонов), в пользу которой поступала львиная доля собиравшейся дани.
Однако после похода Тохтамыша и взятия Москвы в 1382 году, Русь была вынуждена снова признать власть Золотой Орды и выплачивать дань, но уже Василий I Дмитриевич (1389-1425) получил владимирское великое княжение без ханского ярлыка, как «свою вотчину». При нем иго носило номинальный характер. Дань выплачивалась нерегулярно, русские князья проводили самостоятельную политику. Попытка золотоордынского правителя Едигея (1408) восстановить полноту власти над Русью окончилась неудачей: взять Москву ему не удалось. Начавшиеся в Золотой Орде усобицы открыли перед Русью возможность свержения татарского ига.
Однако в середине XV века сама Московская Русь пережила период междоусобной войны, что ослабило ее военный потенциал. В эти годы татарские правители организовали ряд опустошительных вторжений, но привести русских к полной покорности уже не смогли. Объединение русских земель вокруг Москвы обусловило сосредоточение в руках московских князей такой политической мощи, с которой не могли совладать слабевшие татарские ханы. Великий московский князь Иван III Васильевич (1462-1505) в 1476 году отказался от уплаты дани. В 1480 году после неудачного похода хана Большой Орды Ахмата и «стояния на Угре» иго было окончательно свергнуто.
Монголо-татарское иго имело отрицательные, регрессивные последствия для экономического, политического и культурного развития русских земель, явилось тормозом для роста производительных сил Руси, находившихся на более высоком социально экономическом уровне по сравнению с производительными силами Монгольской державы. Оно искусственно законсервировало на длительное время чисто феодальный натуральный характер хозяйства. В политическом отношении последствия ига проявились в нарушении естественного процесса государственного развития Руси, в искусственном поддержании ее раздробленности. Монголо-татарское иго, продолжавшееся два с половиной века, явилось одной из причин экономического, политического и культурного отставания Руси от западноевропейских стран.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников.
6 вопросов о монголо-татарском иге
В годовщину начала стояния на Угре разъясняем позицию историков относительно татаро-монгольского владычества на Руси
В этот день, 17 октября 1480 года, началось событие, которое историки окрестили стоянием на Угре. Именно с ним ассоциируется сегодня окончательное освобождение России от монголо-татарского ига. «Реальное время» публикует эксплейнер, ответы на популярные вопросы об ордынском иге. А помогает нам в этом доцент кафедры истории Татарстана Института международных отношений КФУ, кандидат исторических наук Марат Гатин.
Среди историков, очевидно, и не может быть только одной трактовки прошедших событий. Историк всегда субъективен. Тем историческая наука и прекрасна, что позволяет взглянуть на прошлое с разных точек зрения. В тех же случаях, когда кто-то и где-то стремится сконструировать единую версию прошедших событий или явлений, речь идет в первую очередь о политике, а не о науке.
Если говорить об иге, нужно напомнить, что этот термин в русских летописях не встречается, а впервые его употребил польский хронист Ян Длугош в конце XV столетия. Конечно, эпоху золотоордынского владычества над русскими землями нельзя назвать периодом расцвета в истории России. Это была власть чужеземцев и иноверцев. Многие моменты прошлого становятся яснее, если их анализировать и сравнивать.
Но хотел бы обратить внимание читателей на то, что:
— местная династия продолжила свое правление;
— проводилась политика веротерпимости, местная религиозная организация не подверглась разгрому, а получила даже льготы;
— были сохранены местные законы;
— автохтонное население не было подвержено насильственным депортациям и продолжило жить на своих землях.
Иногда говорят, что термин «татаро-монголы» или «монголо-татары» — искусственный конструкт и появился лишь в XIX веке. Но это не так. Данное понятие реально существовало уже в XIII веке и использовалось в разных частях Евразии, о чем свидетельствуют сами исторические источники: например, китайцы пишут о «мэн-да», а армяне о «мугал-татарах». «Монголо-татары» — это для XIII века скорее не этническая характеристика, а обозначение представителей Монгольской империи, то есть своего рода политоним. Примечательно, что русские летописи сообщают нам о татарах, но не о монголах. Термин «татар» в ту эпоху очевидно играл роль соционима — названия группы золотоордынского общества, связанной прежде всего с военной или чиновничьей службой. Это были люди разного этнического происхождения, но в основном тюрки.
Золотая Орда была крупнейшим государством Европы XIII–XV вв. Это государство, в котором жили мусульмане, христиане и язычники. Насильственное насаждение какой-либо веры среди своих подданных никогда не стояло в политических задачах у золотоордынских ханов. Это и понятно: такая политика вызвала бы сопротивление. Для золотоордынского государства была характерна религиозная терпимость, что, кстати, удивляло чужеземцев. Для ханов важна была в первую очередь политическая лояльность ордынской власти.
Как уже отмечалось ранее, Русская православная церковь имела особый привилегированный статус. Говоря о церковном строительстве в период золотоордынского владычества над Русью, хочу отметить, что памятников этого времени сохранилось немало.
Монгольское иго и его последствия
Как Орда изменила Русь
В массовом историческом сознании тема монгольского нашествия XIII века и последующих отношений Руси с Ордой является одной из тем, вызывающих наибольший интерес и сильный эмоциональный отклик. Традиционно русско-ордынские отношения было принято характеризовать через понятие «иго».
Долгое время это «иго» обозначалось, как правило, определением «монголо-татарское» или «татаро-монгольское», но к концу XX столетия, чтобы избежать ассоциаций с современными народами, монголами и татарами, утвердилось словосочетание «ордынское иго», то есть по названию государства, Орды. Ныне же понятие «иго» в научных трудах постепенно выходит из употребления. Большинство современных исследователей его не применяют или употребляют как минимум в кавычках. Дело в том, что эта характеристика русско-ордынских отношений не принадлежит современникам событий, как можно было бы подумать. Впервые она встречается у польского хрониста Яна Длугоша под 1479 годом в латинской форме — «iugum», в России же слово «иго» для обозначения отношений с Ордой появляется только в XVII столетии, то есть тогда, когда эти отношения уже стали далеким прошлым. У современников же, авторов XIII, XIV, XV веков, встречаются разные оценки гнета со стороны Орды, и достаточно эмоционально окрашенные: это, скажем, «лютое томление бесерменское», «насилье» («бысть ослаба Руси от насилья бесермен»), «неволя» («тогда были все князья в неволе татарской»), «работа» (в смысле «рабство» — «горькая работа от иноплеменников»), но универсального понятия не существовало. Поэтому с научной же точки зрения точнее говорить о «системе зависимости русских земель от Орды».
Но если термин «иго» не встречается у современников событий и не годится как научное понятие, это не значит, конечно, что не было явления, которое им традиционно обозначали (как это нередко утверждается в современной околонаучной публицистике). Зависимость русских земель от Орды, несомненно, имела место и осознавалась людьми той эпохи как зависимость тяжелая. Об этом говорят и приведенные выше определения: «томление», «насилье», «неволя», «рабство» — все это указания на крайне высокую степень угнетения. Тем не менее не все в этом вопросе ясно. В науке изучались в первую очередь политические отношения русских земель и Орды. Сама же система властвования, ее институты, экономическая сторона исследованы много меньше. Причина — относительная бедность сведений источников. Определенная ясность существует только по поводу одного из проявлений зависимости — утверждения ханами русских князей на их столах путем выдачи грамот, ярлыков. С 1243 года, когда в ставку к Батыю был вызван владимирский великий князь Ярослав Всеволодович (отец Александра Невского), и по середину XV века источники содержат множество известий о поездках князей к ханам в Орду за ярлыками на княжение, о княжеских спорах по поводу этих ярлыков и т. п. Что же касается системы податей, функций ордынских должностных лиц, связанных с Русью, — здесь сведений немного, и имеют место определенные сложности в интерпретации.
В подобных случаях может помочь сравнительно-исторический подход. Завоевания монголов в XIII столетии охватили огромные пространства, почти всю Евразию — от Кореи, Китая и Индокитая на Востоке до Среднего Подунавья, то есть Центральной Европы, и Малой Азии на Западе. Сведения о монгольских походах и их последствиях для разных стран отразились в источниках разноязычных: китайских, корейских, арабских, персидских, армянских, сирийских, грузинских, греческих, русских, венгерских, польских, немецких, итальянских, английских, французских. Рассмотрение особенностей монгольской власти в разных регионах способно пролить в какой-то мере свет и на изучение ее характера на Руси.
Монгольская империя использовала в своей экспансии две основных модели управления завоеванными территориями — прямое управление, через утверждение собственной администрации на завоеванной земле, и управление через местных правителей: когда сохраняются местные князья, и через их посредство осуществляется господство. Обе модели были применены и в Восточной Европе после вторжения Батыя, которое произошло в 1236–1242 годах. Степная зона от реки Урал до Дуная перешла под непосредственную власть монголов, элита местного кочевого населения — половцев — была уничтожена. То же произошло и в Волжской Булгарии, государстве, которое располагалось в Среднем Поволжье, и население которого было оседлым, как и население Руси. Русские земли оказались под опосредованным — с сохранением местных князей — управлением, как и многие другие государства, оказавшиеся на крайних пределах монгольской экспансии, — Корея, страны Юго-Восточной Азии, государства Закавказья и Малой Азии, Дунайская Болгария. Эти страны, где после завоевания были сохранены местные правители, рассматривались потомками Чингисхана как плацдарм для дальнейших завоеваний: за Кореей должна была быть покорена Япония, за Закавказьем и Малой Азией — Сирия и Египет, за Русью — Польша и Венгрия. Планам этим, несмотря на неоднократные вторжения монгольских войск в перечисленные государства, не было суждено осуществиться, но система «опосредованного» управления для стран, дальше которых экспансия монголов не продвинулась, стала со временем традицией.
Сначала русские земли зависели как от ханов улуса Джучи (Золотой Орды), так и от великих монгольских ханов, сидевших в Каракоруме, столице Монгольской империи, но с 1260-х годов Золотая Орда фактически отделяется от Монгольской империи и сохраняется только зависимость русских земель от нее. Эта зависимость выражалась в утверждении русских князей ханами на их столах путем выдачи грамот-ярлыков на княжение, в выплате податей (главной из которых был подушный налог, называемый на Руси «выходом») и обязанности русских князей оказывать ханам военную помощь (правда, эта обязанность прослеживается только до середины XIV века, позже таких фактов не было). Ярлыки на княжение были действенным средством держать русских князей в повиновении, потому что давали возможность поддерживать между ними конкурентную борьбу за власть; правители Орды стремились не допускать чрезмерного усиления одних князей за счет других. Автор житийной Повести о князе Михаиле Ярославиче Тверском, убитом в ставке хана Узбека в 1318 году, ярко выразился по этому поводу: «Обычаи бе поганыхъ и до сего дни: вмещущи вражду между братиею князи русскыми, себе множаишая дары възимають» — то есть сеют вражду между русскими князьями и получают от них при этом дары, которые князья приносили в ханскую ставку, для того чтобы заслужить милость хана или людей из его окружения и получить искомый ярлык. Для регулирования сбора податей завоевателями были проведены переписи населения: в Южной Руси уже в 1240-е годы, вскоре после похода Батыя, в большинстве других — в конце 1250-х годов, когда такое мероприятие проводилось практически во всех завоеванных монгольскими ханами странах — от Ближнего Востока до Китая. Обязанность участвовать в военных походах монголов распределялась в разных русских землях : князья Северо-Восточной Руси привлекались к таким походам относительно нечасто, а вот правителей Юго-Западной Руси (Галицко-Волынской земли), которая граничила с государствами Центральной Европы и с Литвой, во второй половине XIII века постоянно привлекали к участию в походах на Литву, Польшу и Венгрию.
При этом в разных русских землях (а Русь в середине XIII века не представляла собой единства, существовало более десятка фактически самостоятельных государств, «земель») во второй половине XIII века отмечаются неодинаковые варианты властвования монгольских правителей. В наиболее жесткие условия была поставлена Киевская земля, поскольку Киев, сохранявший вплоть до нашествия Батыя статус общерусской столицы, хотя и номинальный, рассматривался завоевателями как главный город всей Руси. Здесь было обложено данью все мужское население независимо от возраста, для контроля над сбором дани в Киеве был посажен монгольский чиновник — баскак. Ненамного более мягкий режим был установлен для Северо-Восточной Руси — Суздальской земли, где обложение данью коснулось только взрослого мужского населения, а баскачество хоть и существовало, но было отменено достаточно скоро, к концу XIII века. Относительно более мягкие формы зависимости отличали земли, находившиеся на периферии завоеванной монголами в Восточной Европе территории, — Новгородскую (северо-запад Руси) и Галицко-Волынскую (юго-запад Руси). Здесь не вводился институт баскачества, а дань с самого начала собиралась самими русскими князьями, а не ордынскими сборщиками. Но надо сказать, что такой порядок с конца XIII века установился и в Северо-Восточной Руси — там тоже дань стали собирать сами местные князья.
Правитель Орды, хан, на Руси именовался «царем» — это был титул более высокий, чем у из русских князей, который соответствовал западноевропейскому «император» и византийскому «василевс». Власть ордынского хана, царя, со временем стала восприниматься как традиционная и считалась на Руси в определенной степени легитимной, законной. Способствовал ее длительному сохранению и другой фактор: на Руси долго, вплоть до середины XV столетия, сохранялось опасение, что в Орде решат отойти от «опосредованного», с сохранением местных князей, властвования, и перейти к непосредственному владычеству в русских городах. В частности, такое опасение отразилось в некоторых памятниках, посвященных Куликовской битве 1380 года, где утверждается, что правитель Орды Мамай намеревался тогда не просто разорить Русь, а непосредственно поселиться на ней, а население обратить в мусульманскую веру. В его уста вкладывали такие слова: «Приму землю Русскую, и разорю церкви христианские, и веру их на свою переложу, и велю кланяться своему Махметю». Иногда это утверждение принимается за чистую монету в публицистике, но на самом деле, конечно, таких планов у Мамая не было. Однако это опасение — что будет установлено прямое правление Орды на территории Руси, — оно некоторое время еще жило в русских землях.
Вопрос о том, какова роль иноземного нашествия и ига в судьбах Руси, издавна принадлежит к числу дискуссионных, вызывающих споры в науке. Можно выделить (достаточно условно) три группы исследователей. Первая — это те, кто признает очень значительное воздействие завоевателей на развитие Руси, выразившееся в создании благодаря им единого Русского (Московского) государства. Основоположником такой точки зрения был Николай Карамзин. Своеобразным развитием такого подхода стали в XX веке взгляды так называемых «евразийцев», полагавших, что Русь после завоевания вошла в особую евразийскую цивилизацию, что спасло ее от поглощения католической Европой. Другие историки (среди них Сергей Соловьев и Василий Ключевский) оценивали воздействие завоевателей на внутреннюю жизнь древнерусского общества как крайне незначительное, и полагали, что все процессы, шедшие во второй половине ХIII и в XIV веке, либо вытекают из тенденций предшествующего периода, либо, если являются новыми, то возникают независимо от Орды. Наконец, для многих исследователей характерна в определенной мере «промежуточная» позиция, согласно которой влияние завоевателей расценивается как заметное, но не определяющее для развития страны. Такая точка зрения преобладала в отечественной историографии советского периода. Воздействие завоевателей рассматривалось тогда как исключительно негативное, тормозящее развитие Руси, в том числе и процесс объединение земель; создание единого государства, с этой точки зрения, произошло не благодаря, а вопреки Орде.
При оценке воздействия завоевания на русское общество следует разделять непосредственные и долгосрочные последствия. Что касается первых, то, разумеется, нашествие Батыя и последующие походы имели катастрофические последствия в виде массовой гибели и пленения людей, уничтожения в пожарах культурных ценностей — как книг, так и памятников живописи и зодчества. В середине XIII века было разрушено примерно две трети крупнейших городов, причем из разоренных в свою очередь примерно такой же процент, около двух третей либо не возродились вовсе после разрушения, либо потеряли прежнее свое значение. При этом некоторые города разорялись не только во время нашествия Батыя, но и в результате последующих походов, начинавшихся в силу тех или иных политических обстоятельств. Так, Владимир разорялся три раза: помимо разрушения в 1238 году во время нашествия Батыя — еще и в 1293 и 1410 годах. Москва — тоже три раза, во время похода Батыя в 1238 году, а затем в 1293 и 1382 годах. А, скажем, Переяславль-Залесский и вовсе пять раз подвергся разорению. Разумеется, тяжелым бременем на страну ложились установленные завоевателями налоги. В результате были утрачены некоторые ремесленные технологии, на несколько десятилетий прекратилось каменное храмовое строительство.
Сложнее вопрос о долгосрочных последствиях, о том, насколько перемены, происходившие в русском обществе в XIII–XV веках, были связаны именно с воздействием Орды. Если говорить о культуре русских земель, то влияние завоевателей в целом можно оценить как минимальное. Здесь взаимосвязям препятствовал религиозный барьер между христианской Русью и сначала языческой, а затем мусульманской Ордой. Существовали и различия хозяйственно-экономического порядка: на Руси главным занятием населения было земледелие, в Орде кочевое скотоводство соседствовало с крупными торговыми городами. Заимствования имели место в той сфере, где эти два общества постоянно вступали в соприкосновение, — в военном деле. Можно, конечно, допустить, в мере под ордынским влиянием на Руси происходило то, что условно можно назвать «ожесточением нравов». Именно в ордынскую эпоху в русской литературе исчезает ранее существовавшее резко непримиримое отношение к убийству как средству политической борьбы; с другой стороны, на Руси распространяется смертная казнь как правовая норма (чего не было в домонгольский период). Но определить степень этого воздействия сложно, потому что, скажем, смертная казнь применялась не только монголами и затем в Орде, но и у западных соседей Руси существовала.
Что касается политической структуры, то если накануне нашествия на Руси существовало более десятка «земель» — самостоятельных политических образований, то к концу XV века, когда прекратилась власть Орды над Северо-Восточной Русью, на их месте мы видим фактически всего два государства, причем очень крупных по размерам: это Великое княжество Московское (включившее в себя северные и восточные русские земли — Суздальскую, Новгородскую, часть Смоленской и Черниговской) и Великое княжество Литовское, в состав которого вошли западные и большая часть южных русских земель. Если до нашествия пределы земель были стабильными, то в ордынскую эпоху происходит, таким образом, крупномасштабный территориальный передел, и карта русских земель меняется полностью. Причем приобретения в ходе этого территориального передела делали не только московские и литовские, но и многие другие князья.
Однако из этого никак не следует, что образование единого государства — Московского, получившего затем название Россия, — произошло благодаря Орде. Исследования показывают, что поддержка Ордой московских князей была далеко не постоянной. Напротив, ханы стремились соблюдать баланс, не допускать усиления одних русских князей за счет других. Кроме того, крайне редки были случаи, когда территориальные изменения на Руси происходили по инициативе правителей Орды, — обычно инициатива исходила от самих князей (русских или литовских), а ханы только поддерживали (а бывало, что и не поддерживали) ее. Но, конечно, само наличие с 1240-х годов центра верховной власти в Восточной Европе за пределами Руси создавало возможность этого территориального передела. Претенденту на то или иное княжество нужно было предъявить претензии на него и добиться поддержки своих притязаний в Орде, и князья, русские и литовские, стали активно пользоваться такой возможностью. В конце концов в этом переделе территорий более всех преуспели именно литовские и московские князья, а другие, которые временами тоже усиливались (переяславские, смоленские, тверские, суздальско-нижегородские, рязанские), в результате сошли с исторической сцены. Можно сказать, что это явление было несомненно связано с воздействием Орды, но это воздействие нужно признать не прямым, а опосредованным.
Другое опосредованное воздействие касалось общественного строя Руси. В эпоху, когда русские земли оказались под верховной властью Орды, центр русской государственности переместился из Среднего Поднепровья на северо-восток восточнославянской территории, в Суздальскую землю. Между тем на северо-востоке русских земель в большей степени, чем в Южной Руси, ощущалось негативное воздействие природно-географического фактора. Местные условия вызывали низкую урожайность земледелия и соответственно недостаточное количество прибавочного продукта, необходимого для функционирования государственных структур. Ситуацию усугубляло начавшееся в XIII столетии общее похолодание (так называемое «малое оледенение»). При этом значительная часть и без того скромного прибавочного продукта теперь уходила за пределы страны в виде ордынской дани — «выхода». Русская государственность была поставлена, таким образом, в тяжелые экономические условия. Это неминуемо вело к большей, чем в «киевскую» эпоху, «жесткости» структур формирующегося вокруг Москвы в XIV–XV веках государства, к тенденции укрепления в нем единовластия правителя, великого князя. С точки зрения внешнеполитической, только такой характер государства давал возможность как освободиться от ордынской зависимости (что и произошло в ходе событий 1470-х годов), так и противостоять натиску с запада, со стороны сильного Литовского государства. Но в перспективе он вел к самодержавию как форме правления и крепостничеству как системе зависимости рядового населения — эти явлениям, которые утвердятся в течение XVI–XVII веков, затем, в Новое время, станут тормозить развитие страны.
*) После развала Орды, в конце XV в. весь персонал Сарайской епархии был сохранен и переведен в Москву, в Крутицкий монастырь, а сарайские архиереи получили титул митрополитов Сарайских и Подонских, а затем Крутицких и Коломенских, т.е. формально были уравнены в ранге с митрополитами Московскими и всея Руси, хотя никакой реальной црковно-политической деятельностью уже не занимались. Этот историко-декоративный пост был ликвидирован лишь в конце XVIII в. (1788 г.) [Прим. В.Похлебкина]
Необходимо заметить, что на пороге XXI в. мы переживаем аналогичную ситуацию. Современные «князья», подобно князьям Владимиро-Суздальской Руси, пытаются эксплуатировать невежество и рабскую психологию народа и даже культивировать ее не без помощи все той же церкви.
В конце 70-х годов XIII в. завершается период временного затишья от ордынских беспокойств на Руси, объяснимого десятилетней подчеркнутой покорностью русских князей и церкви. Внутренние потребности хозяйства Орды, извлекавшей постоянную прибыль из торговли невольниками (пленными в период войны) на восточных (иранских, турецких и арабских) рынках, требуют нового притока средств, и поэтому в 1277-1278 гг. Орда дважды совершает локальные набеги в пограничные русские пределы исключительно для увода полонянников.
Показательно, что в этом принимает участие не центральная ханская администрация и ее военные силы, а региональные, улусные власти на периферийных участках территории Орды, решающие этими набегами свои местные, локальные экономические проблемы, а потому строго ограничивающие и место, и время (очень краткое, исчисляемое неделями) этих военных акций.
Таким образом, первая победа русских войск над регулярными ордынскими войсками была одержана в 1285 г., а не в 1378 г., на р.Воже, как обычно считают.
Не удивительно, что Андрей II прекратил в последующие годы обращаться за помощью к Орде.
Небольшие грабительские экспедиции ордынцы посылали в конце 80-х годов на Русь сами:
Здесь, пожалуй, следует прерваться и сделать несколько примечаний. Не верю я в исторические случайности такого масштаба, да и нет необходимости объяснять дальнейшие отношения Московской Руси с Ордой неожиданно произошедшей счастливой случайностью. Не вдаваясь в подробности, отметим, что к началу 90-х годов XIV в. Москва так или иначе решила возникшие экономические и политические проблемы. Заключенный в 1384 году Московско-Литовский договор выводил Тверское княжество из под влияния Великого княжества Литовского и Михаил Александрович Тверской, потеряв поддержку и в Орде, и в Литве, признал первенство Москвы. В 1385 году из Орды был отпущен домой сын Дмитрия Донского Василий Дмитриевич. В 1386 году произошло примирение Дмитрия Донского с Олегом Ивановичем Рязанским, которое в 1387 году было скреплено браком их детей (Федора Олеговича и Софьи Дмитриевны). В том же 1386 г. Дмитрию удалось большой военной демонстрацией под новгородскими стенами восстановить там свое влияние, взять черный бор в волостях и 8000 рублей в Новгороде. В 1388 году Дмитрий столкнулся и с недовольством двоюродного брата и соратника Владимира Андреевича, которого силой нужно было приводить «в свою волю», заставить признать политическое старшинство своего старшего сына Василия. Дмитрий успел помириться на этом с Владимиром за два месяца до смерти (1389). В духовном завещании Дмитрий благословил (впервые) старшего сына Василия «отчиною своею великим княжением». И наконец, летом 1390 года в торжественной обстановке состоялось бракосочетание Василия и Софьи, дочери литовского князя Витовта. В Восточной Европе Василий I Дмитриевич и Киприан, ставший 1 октября 1389 года митрополитом, пытаются воспрепятствовать упрочнению Литовско-Польской династической унии и заменить польско-католическую колонизацию литовских и русских земель консолидацией русских сил вокруг Москвы. Союз с Витовтом, который был против католизации русских земель, входивших в состав Великого княжества Литовского, был важен для Москвы, но не мог быть прочным, так как Витовт, естественно, имел собственные цели и собственное видение того, вокруг какого центра должно произойти собирание русских земель.
Новый этап в истории Золотой Орды совпал со смертью Дмитрия. Тогда-то Тохтамыш вышел из замирения с Тамерланом и стал претендовать на подвластные ему территории. Началось противостояние. В этих условиях Тохтамыш сразу же после смерти Дмитрия Донского выдал ярлык на княжение Владимирское его сыну, Василию I, и усилил его, передав ему и Нижегородское княжество и ряд городов. В 1395 году войска Тамерлана разбили Тохтамыша на реке Терек.
В то же время Тамерлан, уничтожив могущество Орды, не осуществил свой поход на Русь. Дойдя без боев и грабежа до Ельца, он неожиданно повернул обратно и вернулся в Среднюю Азию. Тем самым действия Тамерлана в конце XIV в. стали историческим фактором, который помог Руси выжить в борьбе с Ордой.