Что такое переиграть руку
«Переиграть руки»
Опасность, которая подстерегает профессиональных музыкантов, когда они остервенело и по много часов играют на скрипке/рояле/гитаре/барабане и т.д. напряженными руками, не слушаясь своего тела, которое умоляет их остановиться, посылая соответствующие сигналы (руки устают, начинают болеть…).
Если музыкант долго продолжает в том же духе и издевается над собой, то однажды природа скажет ему свое веское «хватит»: никакие проф. движения без боли для такого человека будут уже невозможны, как бы он ни хотел. Это своего рода «природный предохранитель». (С точки зрения природы наши с вами концерты и конкурсы ведь совершенное ничто по сравнению с сохранением здоровья и жизни).
В таких случаях помогает время и отдых, восстановительное лечение, а иногда — так считается, или по крайней мере раньше считалось, — не помогает и музыкант может потерять профессию.
Важно! Считается, что «переигрывает руки» тот музыкант, чей учитель сделал ему с самого начала неправильную «постановку рук». Между тем выдающийся педагог, проф. Гольденвейзер считал иначе. Он говорил, что понятие «постановка рук» ложно, потому что подразумевает статику, а исполнительство — это движение, и «надо исходить из того, что руку надо не ставить, а двигать». Более того: именно из-за того, что в педагогической практике столь большое внимание уделяется «постановке рук», музыканты начинают играть напряженными руками. (см.) То есть — логически продолжим сказанное Гольденвейзером — рискуют «переиграть руки».
Переиграть руки могут не только музыканты. Нечто подобное происходит и с людьми не музыкальных профессий, везде, где люди изо дня в день совершают однообразные движения, особенно — находясь при этом в стрессовом состоянии. У тех, кто много пишет, бывает так называемый «писчий спазм». У тех, кто постоянно долбит на компьютерной клавиатуре — «туннельный синдром». У рабочих на заводах — прядильщиц и мотальщиц и др. — и даже у доярок (!) существует свое профзаболевание рук.
Конкретные диагнозы, а также обследования — дело докторов. О профессиональных заболеваниях рук написаны книги и научные труды, изложение некоторых из них см. здесь. (В свое время в московском Институте профзаболеваний были специалисты, которые лечили такие состояния; правда, когда я несколько лет назад я наводила справки, мне сказали, что сейчас там этим не занимаются. Если у вас есть информация о том, где найти докторов, специализирующихся на руках музыкантов, дайте знать).
(Небольшое отступление. Не всякая боль в руках говорит о том, что они «переиграны». В обычной жизни есть немало ситуаций, в которых можно перетрудить руки. Они не обязательно связаны со скрипкой. Ношение тяжелых сумок; отгребание машины из снега; или даже методичное отшвыривание от себя настырного кота, который всю ночь лезет лизаться — все это может дать на следующий день боль в руках, и в этом случае не стоит сразу бить во все колокола, нужно просто вспомнить, что вы делали помимо того, что играли на скрипке).
Но если боль связана именно со скрипкой — немедленно отложите инструмент в сторону.
Лучший способ справиться с переигрыванием рук — его не допустить. Или, если перефразировать изречение, «лучше недоиграть, чем переиграть»
Надо уметь вовремя остановиться в занятиях, не играть уставшими руками, а уж если они болят — не играть тем более.
Во время вирусных заболеваний (гриппа, ангины и даже банальных ОРВИ) соблюдать осторожность, и если температура поднялась выше 37 — не играть. (Исключение — ответственные концерты, тут решение принимается исходя из ситуации).
Ну и самое главное — уже скорее из области психологии. Нужно избавляться от механистического мышления и болезненных амбиций, заставляющих исступленно истязать себя, истощая психику и подвергая себя чрезмерным нагрузкам.
Нужно учиться любить и уважать себя, и кто бы что ни говорил, но мы обязаны ценить самый совершенный инструмент, который дала нам природа — даже не скрипку, нет, а наше тело.
29 комментариев для “«Переиграть руки»”
Хочу поделиться с музыкантами рецептом, который помог мне. 2 года назад я очень сильно переиграла руку, причиной этого была игра на инструменте с температурой. Играть не могла 3 месяца совсем, а потом еще 3 месяца потихоньку сквозь боль. На мне испытали 7 разновидностей физиопроцедур, массаж, ванночки- ничего не помогало. Диагноз поставили- тендовагинит. А потом меня научили очень простому рецепту- натереть лук на терке(да-да, как это не странно-обычный репчатый лук), и привязать его к руке на 2 часа, делать достаточно 1-2 раза в сутки. После снятия такого компресса- намазать руку любой мазью для суставов или мышц и обматать шерстью. Рука прошла за неделю.
Возможно лук тут ни при чем, а дело в мази для суставов?
А возможно, просто прошло достаточно времени к тому моменту как стал применяться лук, и рука восстановилась бы и без лука так же, просто совпало. Как обычно, после — не значит, вследствие, но кто ж об этом помнит, когда боится за своё здоровье, тогда и гомеопатия начинает «помогать».
Ага, само прошло… Не стОит быть таким наивным. И если не знаете на себе действие гомеопатии, не нужно хаять то, чего не знаете.
Всё будет хорошо не отчаивайтесь. 😉
Вообще не надо думать о движениях. Когда ребенок учится говорить, то он не задумывается о том, как должен себя вести речевой аппарат, — у него есть звуковая цель, к которой он стремится. Правильно — он говорильщик-любитель. Професиональный диктор или актер проходит постановку голоса, наподобие постановки рук у пианистов.
Под «переигрыванием рук» обычно подразумевается тендовагинит — воспаление сухожилия и его оболочки, которое возникает от чрезмерной нагрузки на сухожилие (частые однообразные движения или неправильное поднятие тяжестей).
У меня вопрос на похожую тему. Я начал играть на скрипке с 14 с половиной лет (до этого с 7 лет занимался на фортепиано) и примерно через год, когда я эмоционально, «рьяно» проводил смычком по струне ми или одновременно по струнам ми и ля (например, аккорд в конце произведения) при доведении смычка до конца у меня в запястье сбоку (по линии большого и указательного пальцев) на полсекунды возникало болевое ощущение, словно пронзает током. Было ли у кого-нибудь такое и с чем это могло быть связано?
У меня через час академ, п рука болит просто невыносимо…никогда не отличалась сильно хорошей игрой, это последние сроки для здачи, ведь на Гала-концерте педагог «не хочет себя позорить»
Учительница всегда меня всячески обзывала, говорила:»-У тебя даунские пальцы. » Мама предлагала несколько лет назад уйти к другому учителю, но я, по своей глупости ответила:-«Мам, у неё свой джаз-бенд был, у неё джазовый театр импровизации, к ней все мечтают попасть, меня просто засмеют»
ЧТО ДЕЛАТЬ.
Настя, я не имею права давать советы.
Но прочитав Ваш коммент, я вспомнила, что мне обычно мудрые люди говорили перед выходом на сцену: иди играй и получи от игры удовольствие. Так я и поступала. И удовольствие приходило.
Раз у вас прямо сейчас выступление, забейте на учительницу. Сейчас уже не важно, что она говорила.
С Богом!
Спасибо за Вашу историю, Герман. А что это за шарики, которыми вы упражнялись?
Я помню из истории музыки, что Шуман использовал какое-то механическое приспособление и из-за этого повредил себе руку, поэтому ему пришлось покончить с концертированием. Зато он стал гениальным композитором.
У вас, кстати, судя по вашему мэйлу (он здесь не публикуется, но я вижу), профессия сейчас тоже творческая. По-моему, это прекрасно.
Удачи Вам! И точно — музыканты, как наркоманы, бывшими не бывают!
Здравствуйте! Я учусь в музыкальной школе уже давно. Раньше рука никогда не зажималась, а теперь после игры одного произведения чувствуется сильная усталость. Боюсь переиграть руки. Подскажите, как избавиться от зажатости в плече.
Катерина, ну никак нельзя на расстоянии понять, что произошло. Вашему педагогу должно быть это видней. А что за произведение «виновник» таких ощущений? Единственное, что могу посоветовать — не игнорируйте эти сигналы, и если чувствуете, что зажатость какая-то неправильная, вовремя давайте себе и рукам отдых.
У меня через два дня гос. экзамен а через неделю конкурс. В последнее время замечаю что правая рука очень сильно устает и напрягается, не могу выигрывать пассажи — пальцы изза зажатой руки очень плохо двигаются. А вот буквально вчера( не знаю это связано с этим или нет) заметила что рука чуть ниже сгиба локтя дергается(нерв наверно какой-то)
Не знаю что делать. Может это и не признак заигрывания, но очень боюсь особенно за конкурс
Не хочу никого подвести
Может какие-то народные средства есть
Помогите пожалуйста
Простите, пожалуйста, Вероника, что не видела раньше Вашего комментария и поэтому не ответила.
Хотя я не врач и все равно не могла бы Вам тогда помочь, да и опасно это — давать советы по интернету. Надеюсь, у Вас все хорошо.
Хорошая статья, спасибо. Очень важно поднимать такие вопросы! Когда у меня появилась проблема с правой рукой, я играл на барабанах уже 3-4 года. Однажды, я решил попробовать новое упражнение — побарабанить на мешке с песком. Позанимался я не мало, и не чувствовал сильной усталости, но на следующий день ощутил боль в районе сустава, у кисти. Тут я понял что переиграл, перенапряг руку. Самое печальное, что с этой болью даже продолжал репетировать с группой… Спустя пару недель боль начала утихать. После этого боль появлялась только тогда когда репетируешь много времени. Однажды это мне надоело, и я решил избавиться от этой проблемы. Я ходил к хирургам, они сказали что нужно мазать сустав и кисть мазью и не давать нагрузку, которая дает эту боль. Так как этот вариант был тупиковый, я начал ходить по другим врачам. Врач который меня спас, был массажистом. Параллельно с массажем применялось иглоукалывание, но это было больше как дополнительная терапия. В общем, если отбросить подробности, то проблема заключалась в том что мышца перенапряглась и запомнила это состояние. Решение заключается в том, чтобы расслаблять мышцы. По крайней мере, это решение к которому пришел я, возможно есть ещё другие варианты, например растяжка. Специалист, который может вам помочь называется мануальный терапевт. Лучший вариант — это пойти к этому специалисту. Если хотите сами разобраться — нужно для начала найти мышцу которая дает боль. Учтите, за свои действия отвечаете только вы сами! Чтобы ее найти, нужно сделать самому себе массаж, в моем случае надо хорошо надавливать на мышцы всей руки + лопатка и плечо, и понять какая же мышца вызывает боль сверху кистевого сустава. Я нашел её в предплечье. Когда вы надавите на перенапряженную мышцу, вы почувствуете что она больше остальных дает болевые ощущения. Чтобы расслабить мышцу, нужно на нее надавить и держать в таком положении некоторое время. Мышца будет болеть, но боль уйдет спустя несколько минут. Не нужно держать очень долго! Спустя несколько таких сеансов, которые будут проводиться несколько дней, а то и недель, Вам станет намного легче. Что я понял, пообщавшись с этим врачом: когда я занимаюсь музыкой, то даю своим рукам нагрузку которой нет в повседневной жизни. Расслабление мышц после тренировки исключают возможность появления боли.
И, конечно, нужно больше слушать своё тело и внутренний голос!
Цена травмы. Премия Империале
Александр Генис: В эфире – «Диалог на Бродвее», который мы с музыковедом и культурологом Соломоном Волковым ведем в бродвейской студии Радио Свобода.
Соломон, о чем говорят на Бродвее?
Соломон Волков: На Бродвее бурно обсуждают возвращение Лан Лана, китайско-американского пианиста, который является любимцем и аудитории, и, что очень важно, менеджеров по всему миру, потому что имя Лан Лана (в России, кстати, его называют именно так, не Ланг Ланг, как его именуют в Америке) на афише гарантирует переполненный зал.
Александр Генис: Комментируя возвращение Лан Лана на сцену классической музыки, критик «Нью-Йорк таймс» пишет, что в наше время очень мало есть музыкантов, которые способны привлечь зал. Раньше их было 50–60 человек, а сейчас – несколько. Он называет такие имена: Йо Йо Ма, Ицхак Перельман, Джошуа Белл, Рене Флеминг и Лан Лан наш. То есть всего пять человек, которые обладают сверхзвездной славой.
Соломон Волков: Причем из них самый молодой как раз Лан Лан. Перельман и еще некоторые из этого списка – люди солидного возраста.
Александр Генис: Мы должны, наверное, начать с того, почему его долго не было видно.
Соломон Волков: С ним произошла история, к сожалению, довольно распространенная. Кажется, что это возвышенная какая-то вещь – игра на фортепиано, скрипке, балет. На самом деле все эти профессии сопряжены с большим количеством профессиональных травм. Конечно, самая травматическая профессия в области культуры – это балет. Сколько там травм, переломов, вывихов.
Александр Генис: То есть больше, чем в футболе?
Соломон Волков: Абсолютно. Сколько там разрушенных карьер из-за того, что не так человек приземлился, вывихнул что-то. Я очень плохо разбираюсь в этой анатомии, но кругом меня всегда было огромное количество травм, мы же в рижской музыкальной школе учились вместе с балетными. В нашей школе учились и Барышников, и Годунов. В нашем классе было полно балетных мальчиков и девочек. Для них главная проблема были постоянные травмы. Очень многие ученики, перед которыми открывалось колоссальное будущее, им всем прочили большой успех, сходили со сцены из-за травм. Это невероятно трудно в физическом плане, как спорт, вы совершенно справедливо заметили. Может быть, в футболе еще не так, а в гимнастике, например, травмы играют огромную роль.
Александр Генис: Так что же произошло с Лан Ланом?
Соломон Волков: Лан Лан переиграл левую руку, выучивая фортепианный концерт Равеля для левой руки.
Александр Генис: Да, это, конечно, любопытная история сама по себе, потому что Равель написал этот концерт для однорукого пианиста, брата великого философа Витгенштейна Пауля, который потерял правую руку в Первую мировую войну. Для него Равель придумал концерт для левой руки. По-моему, до этого не существовало такого. После этого, по-моему, есть еще два концерта для левой руки.
Соломон Волков: Да, по заказу Пауля Витгенштейна такие концерты написали Рихард Штраус и Прокофьев. Витгенштейн, как Прокофьев сказал, страшно негодовал, ему все не подходило: в партитуре было оркестра слишком много, одной левой рукой оркестр не перекрыть. В другом месте – длинное вступление, пианист вступает слишком поздно. В общем, Витгенштейн был страшно недоволен.
Александр Генис: Был недоволен и брат его, философ Людвиг Витгенштейн, который считал вычурным писать музыку для однорукого пианиста. (Он ведь сам прекрасно играл на музыкальных инструментах, вся семья была очень музыкальная). Он считал, что это недостойно музыки, осуждая своего брата за то, что он продолжал карьеру пианиста.
Соломон Волков: Во всем этом есть еще элемент, о котором не принято говорить. Вся эта история показывает на самом деле власть денег в таком опять-таки, казалось бы, возвышенном предприятии, как сочинение классической музыки. Представляется, что сидит композитор, на него обрушивается какое-то вдохновение, он кидается сочинять. Но состоятельная семья Витгенштейнов.
Александр Генис: Да, Витгенштейны были чуть ли не самыми богатыми людьми в Австрии, которые сумели сохранить состояние и после Первой мировой войны. Правда, философ отказался от всех унаследованных денег.
Соломон Волков: Но Пауль, однорукий наследник, имел возможность заказывать такого рода произведения. В том числе композитору Равелю, про которого никак не скажешь, что он был корыстным автором, но приходил заказ, человек садился и писал замечательный концерт.
Александр Генис: Я думаю, это еще и вызов, это же страшно интересно – искусственное ограничение. Это как сонет или хайку, то, что требует особой выучки, особого мастерства фантазии, особой дисциплины.
Соломон Волков: Позвольте мне заметить, что любой заказ – это вызов. Я вспоминаю в таких случаях Стравинского, который написал польку для слона в цирке. Причем, как Баланчин вспоминал со мной в разговоре, этот заказ поступил через Баланчина, потому что ему нужно было заставить слонов что-то поднимать в такт. Стравинского заинтересовало только одно. Он спросил у Баланчина: «Слониха молодая или нет?» Когда он узнал, что молодая, сказал: «Для молодой с удовольствием напишу».
Александр Генис: Замечательная история.
Соломон Волков: А еще я хочу рассказать о таком случае, когда травма такого рода, которая действительно может разрушить карьеру самого подающего надежды музыканта, сыграла благословенную роль, потому что она этого музыканта в каком-то смысле даже сформировала. Это случилось с Мстиславом Ростроповичем в детстве, когда он уже играл на виолончели. Это рассказывала его старшая сестра, она была скрипачкой, а Ростропович учился на виолончели и не хотел заниматься. Родители из соседней комнаты слушали, несутся звуки или нет. Так вот маленький Ростропович брал ее скрипку, ставил между ног, как виолончель, играл на ней скрипичный репертуар, а она в это время читала книжки. Это показывает, между прочим, виртуозность обращения совсем маленького Ростроповича с инструментом. Взять скрипку и играть на ней как на виолончели – это мог проделать только Ростропович.
Александр Генис: Но вернемся к Лан Лану.
Соломон Волков: Он переиграл руку. Благодаря моему музыкальному опыту, я очень его понимаю и сочувствую. Он преодолевал некомфортность, преодолевал сопротивление своей руки и добился своего – травмы.
Александр Генис: Я много раз слышал о том, что кто-то переиграл руку. Но что это значит конкретно?
Соломон Волков: Сейчас вам точно все расскажу. Я был скрипачом, приехал из Риги в Ленинград, в Ленинградскую музыкальную школу при консерватории, стал учить какой-то трудный пассаж. Мне в этот момент попалась книжечка дорогого замечательного Генриха Нейгауза, который считается гуру фортепианной игры, у него учились все лучшие пианисты – Рихтер, Гилельс. Он выпустил книгу «Искусство фортепианной игры», там был пассаж, который я запомнил на всю жизнь. Там говорилось: если трудный пассаж, его надо сесть и учить, пока ты не выучишь. Нейгауз, я тоже этого никогда не забуду, привел такой пример: разве, поставив кипятить воду, вы снимите чайник, не дав воде закипеть, чтобы она остыла? Нет, вы дождетесь, чтобы чайник закипел, только с огня. Я поступил согласно этому внешне мудрому, а на самом деле глубоко вредному совету. С тех пор фортепианные мудрости Нейгауза я не ставлю ни в грош. Следуя этим абстрактным советам, уверен, что Нейгауз сам им никогда не следовал, подозреваю, что им не следовали его ученики, а я, дурак, последовал, вот и довел свою левую руку до того, что она онемела. Сначала онемела ладонь, потом онемело все предплечье, плечо, она просто повисла как плеть и перестала подниматься. Я должен был пойти к врачу, мне запретили вообще играть на скрипке в течение нескольких месяцев. Поскольку мне делать было в Ленинграде совершенно нечего, единственное, что из этого хорошее получилось, – я уехал в Ригу, к родителям, и там провел несколько месяцев, о которых я вспоминаю с блаженством, потому что не нужно было заниматься, и это было несколько счастливых месяцев в моей жизни.
Александр Генис: Возвращается потом рука в прежнее положение?
Соломон Волков: Мне кололи всякую мерзость и дрянь, массажи мне делали. Вы теперь знаете сами, что такое массаж, наверное.
Александр Генис: К несчастью. Я без всякой скрипки умудрился сломать ключицу. Соломон, но Лан Лан год лечился и вернулся в строй.
Соломон Волков: Причем менеджеры по всему свету были в панике, потому что действительно он один, может быть, из пятерки, а на самом деле, может быть, и самый из этой пятерки ожидаемый человек, который способен привлекать публику, вдруг вышел из игры в буквальном смысле этого слова. Но Лан Лан держал своих почитателей, своих фанов в курсе дела, у него постоянно появлялись оптимистические на этот счет заявления на его страничке. И действительно он появился, но появился он не с концертом Равеля, и не с концертом Чайковского, который был заявлен.
Александр Генис: Вместо концерта Чайковского предпочел играть Моцарта, менее бурную музыку.
Соломон Волков: Технически, разумеется, в разы более простую. Но тут таилась некоторая интрига. Потому что у Лан Лана, конечно, тысячи поклонников, которые тут же раскупят билеты на любой его концерт, но у него также есть и критики. Во-первых, я знаю сам даже не профессиональных критиков, а нормальных слушателей, которые выражают неудовольствие игрой Лан Лана, говоря, что это внешне виртуозно, что это все неглубоко, что это все лишь хорошо налаженная машина и так далее. А есть люди, которые говорят, что все это вычурно. Но я все это слышал в отношении музыканта, которого задним числом никогда уже не называют ни технической машиной, ни вычурным исполнителем, это – Горовиц.
Александр Генис: А как вам самому нравится Лан Лан? Его упрекают в том, что он прыгает за роялем, кривляется и строит глазки. Честно говоря, смотреть вблизи на Лан Лана, мне кажется, довольно дико, потому что он все время играет лицом. Мне кажется, что это мешает слушать музыку. Я понимаю, что если вы сидите далеко, то может быть это и нормально.
Соломон Волков: Наоборот, я думаю, это одно из тех качеств, которое привлекает аудиторию. Потому что он не просто пальцами изображает музыку, а еще и лицом дублирует ее, это такого рода физиогномический комментарий, который нужен какой-то части аудитории. В этом часть его привлекательности. Хотя лично я предпочитаю знаменитую посадку Гилельса: он сидел не двигаясь, и ты обращаешь внимание на пальцы, как они все драматизируют.
Александр Генис: Танец рук. Он оставляет незабываемое впечатление, потому что только руки работают.
Соломон Волков: Это очень внушительно. У меня есть знакомый, который сравнительно недавно приезжал в Нью-Йорк и выступал в Карнеги-Холл, Василий Лобанов, пианист и композитор, живущий в Германии. Он работает как раз в такой манере. Он сейчас приехал и выступал в Карнеги-Холл, и я опять получил грандиозное удовольствие от его игры. Сам Лобанов сидел как скала, а порхали только пальцы. Это всегда производит замечательное впечатление.
Александр Генис: Как встретили Лан Лана?
Соломон Волков: Ожидали все по-разному. Конечно, хотели, чтобы был фейерверк, люди, наверное, предпочли бы слушать концерт Чайковского. Но на удивление критики, все прошло ко всеобщему удовольствию, потому что Лан Лан меньше кривлялся, чем обычно, и вообще был чрезвычайно скромный и сдержанный. Он сыграл Моцарта очень проникновенно, нежно. Критикам, даже самым строгим, на сей раз все весьма понравилось. Концерт прошел на популярном фестивале в Танглвуде, месте, которое я очень хорошо знаю. Я не так много езжу, как вы, по Америке, но в Танглвуде я был постоянным посетителем в течение 10 лет, когда ездил туда к хорошей нашей знакомой отдыхать, у нее шато было такое очень привлекательное недалеко от Танглвуда. Атмосфера там замечательная, и публика замечательная, Лан Лан был встречен с восторгом. Мы прослушаем сейчас, как Лан Лан исполняет 24-й фортепианный концерт Моцарта.
Александр Генис: В наших передачах мы обязательно рассказываем о японской премии «Империале», потому что эта премия – альтернатива Нобелевской премии, пожалуй, она самая важная премия в области классической музыки.
Соломон Волков: Во всяком случае, одна из самых важных. Может быть, сейчас у нее появились какие-то конкуренты. Премия, на которую обращают очень большое внимание в музыкальных и вообще в культурных кругах. Я рад сказать, что именно в области музыки премия «Империале» доставалась не раз и не два нашим соотечественникам. Премия эта японская, она существенна в денежном выражении, но также и очень престижна. Получали ее в разное время Альфред Шнитке, Софья Губайдулина, Мстислав Ростропович, Гидон Кремер, Арво Пярт, один из наших любимых авторов, Майя Плисецкая. Даже если говорить о знакомых именах, то это более чем достойно. Сейчас к ним присоединился Риккардо Мути, один из самых значительных из живущих дирижеров. В первую очередь он оперный дирижер.
Александр Генис: Он руководил Ла Скала.
Соломон Волков: В течение многих лет. Он дебютировал там в 1981 году, а с 1986-го и до 2005-го, то есть 19 лет, был музыкальным руководителем Ла Скала. Усидеть в этом театре трудно, там такая смесь политических интриг, свойственная Италии. В Италии искусство, культура вообще невероятно политизированы. Не знаю, отдают ли себе в этом отчет люди, которые там не жили, у меня было много знакомых итальянских музыкантов, я просто “из уст лошади”, как говорят американцы, знаю о том, какое значение в итальянской культуре имеет партийная принадлежность, какая политическая группировка тебя поддерживает, и есть ли у этой политической группировки реальная власть. Муниципалитет Милана распоряжается Ла Скала, а там и профсоюзы вступают в силу, пресса, и это все имеет политический оттенок.
Александр Генис: Еще и потому, что деньги дает государство. Например, наша опера Метрополитен у государства не берет ни копейки, поэтому гораздо проще защититься от влияния политики. Какую роль сыграл Мути в истории Ла Скала?
Соломон Волков: С ним связан расцвет Ла Скала. После того, как ему пришлось оттуда уйти, без скандала из Ла Скала не уходят, он ушел тоже в результате всякого рода перипетий, они не могли несколько лет до 2011 года подобрать себе другого художественного руководителя. Я должен сказать, что в этом смысле период Мути является непревзойденным. Он ведь был образцовый исполнитель опер Верди.
Александр Генис: Раз такое дело, у меня частный интерес: а что такое дефинитивный Бах для вас? Это меня как истового бахофила лично интересует.
Соломон Волков: Вы знаете, пожалуй что Караян, наверное. А для вас?
Александр Генис: Я не знаю. Конечно, Глена Гульда я полюбил давным-давно и по-прежнему его люблю, но под вашим влиянием я уже стал в нем сомневаться.
Соломон Волков: Гульд, опять-таки, я недавно переслушивал Гульда, потрясающий пианист, но все-таки эксцентрик невероятный. Он для всех нас открыл Баха, сомневаться в этом не приходится. Бах, который вошел в нашу жизнь, – это Бах Гульда, с этим ничего не поделаешь, в этом его колоссальная заслуга. Сказать “Моцарт Гульда” или “Бетховен Гульда”, а он записывал огромное количество и одного, и другого, невозможно так, но мы легко говорим “Бах Гульда”.
Так вот, “Верди Мути” для меня дефинитивный Верди. С Мути тоже интересная история. Люди, большинство во всяком случае, ходит в оперу на певцов, им главное, чтобы вышел певец и красиво спел свою арию. Так же как люди ходят в театр на актеров.
Александр Генис: Я хожу на режиссера.
Соломон Волков: Я как раз это хотел сказать. Ведь то же самое и в музыке. Для меня важнее гораздо дирижер, его единая концепция данного произведения, данного спектакля. То же самое в драматическом театре. Среди моих любимых режиссеров были Акимов Николай Павлович в Ленинграде и Юрий Петрович Любимов в Москве. На Высоцкого как актера, а не как певца, в любом другом театре, кроме Таганки, никто бы головы не повернул, уверяю вас. Меня, конечно, будут сейчас за это камнями побивать.
Александр Генис: Не без этого. Поэтому лучше вернемся к Мути.
Соломон Волков: Мути мог взять самых скромных певцов, и все равно получался гениальный Верди, что является для меня лишним доказательством главенства дирижера в любом спектакле. На самом деле там могут быть вполне средненькие голоса.
Александр Генис: Соломон, у меня есть предложение, поскольку премия «Империале» имеет прямое отношение к нашим передачам, надо помочь жюри. Кого бы вы номинировали на следующий год?
Соломон Волков: Я бы номинировал Янсонса, безусловно, которого мы с вами очень любим, замечательный дирижер, один из ведущих, я считаю, музыкальных деятелей на сегодняшней арене.
Ну а теперь, чтобы показать, как Мути делает итальянскую оперу, мы продемонстрируем очень популярный фрагмент из оперы Леонкавалло «Паяцы», поет Хосе Каррерас, дирижирует Риккардо Мути, новый лауреат японской премии «Империале».