Что я боюсь отдать богу

Почему я боюсь отдавать эти сферы Богу?

Здесь (столбец 2). мы определяем, почему мы боимся, и мы перечисляем все ноши страхи по отношению к области нашей жизни (колонка 1), что мы не дали Богу Теперь число ваших страхов (1,2,3, итд.), далее переверните ваш лист и напишите соответствующую цифру на задней стороне листа для каждого пронумерованного страха. Теперь у нас есть список страхов, мы можем вернуться к инструкциям из Большой книги «… Мы просим Его [Бога], удалить наш страх, и просим обратить наше внимание на то, каким нам суждено быть. «Итак, следуйте инструкциям, и просите Бога, чтобы он удалил каждый из этих страхов, которые мы только что написали. » Проблема у нас алкоголиков в том, что большинство из нас здесь останавливается. Мы забываем о второй половине инструкций к нашим страхам (и просим обратить наше внимание на то, каким нам суждено 6ыть), Возможно, мы просили Бога убрать страх, но мы до сих пор не имеем видения того, куда мы должны идти с Богом.

Когда мы прошли через заполнение нашей таблицы, мы переносим все данные из нашей таблицы вертикально на карточку. И она должна выглядеть следующим образом: (см. таблицу).

Итак, теперь, когда мы имеем эту карточку, что нам делать? Для начала, в Большой книге говориться, что в нашей утренней медитации «Мы продолжаем смотреть…». Таким образом, мы добавляем эту карточку к нашей утренней молитве, в наше «наблюдение», и мы имеем при себе эту карточку в течение следующих двух недель. Отныне каждый раз, когда мы чувствуем, что мы не в духе, мы останавливаемся (делаем паузу), и обращаемся к карточке. Так как мы уже сделали всю

Работу по инвентаризации, карточка позволяет вернуться к «лучу» намного проще и быстрее. Давайте посмотрим:

Для данного примера предположим, что мы только что узнали, что мы не получили продвижение по службе, на которое мы рассчитывали. Мы понимаем, что возбуждены как ад, но что мы можем сделать для того, чтобы привести наши чувства в норму? Ах да, мы вспоминаем, про эту чёртову карточку, которую мы таскали всю прошедшую неделю. Таким образом, мы.

Во-первых, можем определить проблемные области:

В каких сферах нашей жизни возникли проблемы (колонка 1)? [Карьера, работа, финансы]

Какой страх или опасения пытало наше Эго (столбец 2)? [1,2 и 9]

Теперь, когда мы знаем проблемы, мы принимаем меры. Мы молимся и просим, чтобы Бог удалил конкретные страхи и опасения, которые охватили нас:

«Боже, пожалуйста, помоги мне. Отец, у меня возникли неприятности, и в таком состоянии я не могу быть полезен. Отец удали мой гнев и страх, не получить того, чего я хочу, страх не иметь достаточно денег и оказаться не в состоянии обеспечить свою семью. Аминь!».

Затем мы переворачиваем карточку и снова молимся. На этот раз мы молимся о видение Божьей воли для нас, о которой мы уже написали.

«Боже, пожалуйста, помоги мне, Господи, пожалуйста, удали гнев и страх. Пожалуйста, замени их благодарностью за то, что у меня есть, терпением, зная, что у тебя есть план для моей жизни. Верностью как факт того, что ты меня любишь и хочешь лучшею для меня, верой в тебя, что ты всегда будешь представлять то, что мне нужно, если я буду постоянно рядом с тобой и буду выполнять твою работу хорошо. Помоги мне быть честным с моей семьей, чтобы они знали, что произошло сегодня, чтобы как любящая семья, мы могли помочь друг другу пройти через этот кризис вместе, и, наконец, Отец, помоги мне быть хорошим распорядителем тех подарков, которые ты уже дал мне. Аминь!».

Наконец мы отвечаем себе на этот вопрос:

Как конкретно я могу быть терпеливым, честным, доверять, любить, быть благодарным и хорошим распорядителем Бога прямо здесь, прямо сейчас? Теперь принимайся за работу и «решительно обрати своё внимание» на то, чтобы это произошло. За счёт принятия этих мер, мы вдруг обнаруживаем, что мы возвращаемся к «лучу».

Дай себе шанс, это действительно работает!

Дата добавления: 2015-09-10 ; просмотров: 11 | Нарушение авторских прав

Источник

Не готов принять волю Бога о себе. Стоит ли молиться?

Приблизительное время чтения: 9 мин.

На сайте журнала «Фома» уже долгое время существует постоянная рубрика «Вопрос священнику». Каждый читатель может задать свой вопрос, чтобы получить личный ответ священника. Но на некоторые из вопросов нельзя ответить одним письмом — они требуют обстоятельной беседы.

Ниже приводим ответ протоиерея Игоря Фомина, однако вместе с ним просим также прочитать ответ психолога Александра Ткаченко, где разбираются еще некоторые важнейшие аспекты затронутой читателем проблемы, без понимания которых не сложится ее объемного видения.

Письмо в редакцию:

Стоит ли молиться, если не готов принять о себе волю Бога, какой бы она ни была? Я не могу искренне просить Бога о сотворении Его воли, потому что не знаю, чего Он хочет. Какая-то лукавая, нечестная молитва у меня получается. Хорошо, если Его задумка для меня — это здоровье, богатство и процветание до конца дней. Но что, если по какой-то причине Он считает, что мне полезнее болезни, скорби и одиночество? Я этого панически страшусь и не могу честно ответить на такой план Бога: «Хорошо, Господи, да будет воля Твоя».

Это, наверное, явный признак гордыни, раз я готов принять от Бога только хорошее, но стоит ли вообще тогда молиться? Может, честнее уйти из веры и самому как-нибудь справляться с трудностями, но уже без опаски, что они даны свыше и положены тебе для твоего же блага?

Отвечает протоиерей Игорь Фомин, настоятель храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО:

Тезис первый:

Да, Бог может попустить болезни и скорби, но Он точно так же может послать и благополучие — и неизвестно, что лучше, спасительнее для вашей души.

Ведь может случиться, что именно благополучие станет для вас разрушительным и губительным, а преодоление испытания болезнью дарует внутреннее счастье и полноту.

О чем же мечтает Никита? Он готов попросить Бога помочь выстроить свою жизнь так, как ему выгодно: «Господи, не надо мне богатства, но и страданий не надо. Пошли мне сезонный насморк и стабильную зарплату, среднюю по региону, а все остальное я сам решу. И я буду вполне доволен».

Но Бог не факир, который выполняет любые наши просьбы, веселя нас. Он — прежде всего — не хочет смерти грешника. И если человек смиряется, то есть с благодарностью и радостью принимает то, что посылается ему на жизненном пути, все становится на свои места. Он не тратит время на мечты о грядущем и не боится того, чего еще нет и, возможно, никогда не будет, а сосредотачивается на решении тех задач, которые стоят перед ним сейчас.

Страх Никиты — от недоверия Богу. А Бога не надо бояться, Его надо любить. Помните, что Бог Сам есть Любовь, которая не дает ни радости, ни горя сверх того, что человек может вынести. И страданий Бог человеку не посылает.

Тезис второй:

Страдание — это реакция на происходящие вокруг нас события, рожденная в душе самого человека, а не посланная нам Богом.

Эта реакция зависит от того, как мы принимаем волю Бога о себе. Ведь даже раковую опухоль можно принять смиренно, со словами: «Слава Тебе, Господи, что Ты посетил меня!»

У нас же страху грядущих страданий сопутствует страх смерти — сам по себе естественный, служащий нам средством самосохранения. Но в наших силах направить его как на благо, так и на погибель себе и ближним. Он может стать страхом духовным, страхом снова распять Христа, отступиться от Него или прославить Его. А может — страхом утратить свое материальное благополучие и временные блага. Следствие такого страха — трусость, подлость и ложь.

В Евангелии Спаситель чаще всего обращается к нам со словами Не бойтесь. А апостол Иоанн Богослов в своем Первом соборном послании утверждает:

Совершенная любовь изгоняет страх. То есть там, где присутствует страх, там нет любви, а значит, нет и Бога. А где есть любовь, там нет страха: чего бояться, если я с Богом?

А тот, кто понимает, что на физической смерти наше бытие не заканчивается, знает, что почивший уже пребывает с Богом, а значит, он в лучшем положении, чем мы здесь, на земле. Так что боязнь смерти — это не трусость. Это недостаточная осведомленность.

Однако автору письма знаком еще один страх, побуждающий его рассуждать, мол, все хорошее, что со мной случается, — это моя заслуга, а все испытания и тяготы жизни — от Бога. Но Господь даже в этом случае говорит: «Если тебе нравится видеть источник всех твоих бед во Мне, можешь валить все на Меня. Только помни, что утешение в этих бедах ты тоже можешь найти во Мне — вместе мы все преодолеем».

И еще важный момент. Твоими устами буду судить тебя (Лк 19:22) — такие слова Господа можно найти в Евангелии от Луки. Он говорит: «Тебе выбирать. Но твоими устами Я буду судить тебя. Как ты думал обо Мне, так и буду общаться с тобой».

Тезис третий:

Боязнь что-то потерять часто отрезает нам путь к тому, что намного ценнее этой потери.

И все же главный страх, который мучает Никиту, — страх любых изменений. Он напоминает мне евангельскую историю о юноше, который был праведен, но богат, и не нашел в себе силы откликнуться на призыв Христа оставить все и пойти за Ним. Этот юноша жил в комфорте и никак не ожидал, что для того, чтобы его жизнь стала еще лучше, надо от всего отказаться. Что вместо того, чтобы сказать: «У тебя такой красивый дом! А давай-ка мы тебе еще мансарду пристроим!», Христос скажет: «Тебе надо все оставить, отдать, и тогда жизнь твоя может стать полнее».

На такие серьезные изменения действительно способен не каждый. Вот и Никита этого боится: видимо, он уже достиг чего-то и не хочет это потерять.

Вспомните слова Христа: Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф 6:21). Сердце человека может быть отдано семье, работе, машине. А может — Богу.

И если сердце Никиты будет отдано Богу, а Бог есть источник всяческих благ, то какая разница, что будет от Него исходить? Какая разница, как или за счет чего ты будешь счастлив? Ты уже счастлив.

Почему-то христианам часто кажется, что «Божие посещение» — это только страдания, связанные с какой-то потерей. А нам так не хочется расставаться с какой-нибудь «любимой кофточкой», что даже мысли не возникает, что можно в будущем купить новую, более красивую и удобную. Только для этого надо расстаться со старой. В идеале нам просто не надо привязываться к земным сокровищам. Вино новое вливают в мехи новые, но эти мехи должны быть у человека, а это всегда связано с трудом, лишением и радостью приобретения.

Главный же совет, который я могу дать Никите: не бойтесь принять волю Бога о себе, ведь сделать это рано или поздно все равно придется. Промысл осуществляется над каждым человеком, причем даже после его смерти.

Тезис четвертый:

Человек, который принял то, что с ним происходит, счастлив уже хотя бы потому, что не тратит силы на то, чтобы переварить, переосмыслить, ужиться с этим Промыслом и смириться.

Да, ситуации бывают разные. Например, человек лишается рук — оголенный провод, ожог, ампутация. В жизни его происходит резкое изменение, насущными становятся самые простые вопросы: как поесть, как себя обслужить? Может ли тот, с кем случилось такое несчастье, не принять эту волю Божию? Может. Руки, правда, от этого не отрастут, и время не отмотается назад, но сам он впадет в уныние, депрессию и быстро угаснет. Если же он примет эту данность, жизнь его сложится. Да, не так, как он представлял, подругому, но сложится.

В моей жизни есть человек, который смог принять волю Божью о себе. Он является для меня учителем в этом вопросе. Его зовут Андрей — мы вместе ходили в храм в подростковом возрасте. У Андрея ДЦП — неудачные роды. Ему всегда были присущи тонкое чувство юмора и ясный ум.

Однажды мы гуляли по Красной площади — не спеша шли и так же неспешно разговаривали, быстро он это делать, понятно, не мог. Да и жизнь его в целом была не сахар: отец бросил семью, узнав о болезни сына, мама одна поднимала и воспитывала его. Ему часто приходилось терпеть издевки дворовых мальчишек: то грязью кинут в него, то подножку подставят. Но он не унывал, помогал маме чем мог, печатая тексты на машинке одним непослушным пальцем.

И вот идем мы с ним из Казанского собора и вдруг он мне говорит:

— Знаешь, я так благодарен Богу за все, что в моей жизни происходит! Даже выразить не могу!

Эти слова меня поразили как гром. Я в недоумении спросил:

— За то, что я такой, какой есть. Понимаешь, я очень страстный человек — если бы у меня были такие же руки и ноги, как у тебя, то я обязательно был бы кем-нибудь из негодных: пьяницей, блудником, может быть, вором или даже убийцей. Чувствую, что моя свободная воля привела бы меня не туда, о чем мечтают родители для своих детей. А милостивый Господь меня от этого уберег.

Иными словами, воля Божия нас все равно настигнет. А мы можем лишь согласиться с ней. Или не согласиться. Но тогда начнется борьба с тем, что непобедимо, что не в нашей власти — и этим мы только ухудшим свое состояние.

Из слов Никиты о Божией воле создается впечатление, что он в принципе готов жить так, как ему уготовано, но только не признаваясь самому себе, что все это — от Бога. Это самообман. Мы представляем себе добро как набор положительных качеств, приводящих человека к физическому комфорту. На самом же деле добро — это то, что делает нас лучше. Шезлонг на пляже и бесконечный отдых этого не сделает, а напряжение и тяжелый духовный труд — сделает.

В заключение повторю — для Никиты: воля Бога о Вас все равно свершится. Так что я бы посоветовал молиться не о том, чтобы она свершилась, а о том, чтобы направить ее во благо. А обманывать себя и гадать, может ли от Бога исходить что-то плохое, нет никакого смысла. Бог зла не творит. Но есть возможность призвать Бога, чтобы Он помог Вам и утешил в любых жизненных трудностях.

Источник

Как случилось, что Небесный Отец внушает некоторым из нас ужас? Божьи дети на грани нервного срыва

Приблизительное время чтения: 11 мин.

На сайте журнала «Фома» уже долгое время существует постоянная рубрика «Вопрос священнику». Каждый читатель может задать свой вопрос, чтобы получить личный ответ священника. Но на некоторые из вопросов нельзя ответить одним письмом — они требуют обстоятельной беседы. Какое-то время назад к нам пришел непростой вопрос: «Как справиться со страхом смерти» (читать письмо).

На вопрос читателя отвечает психолог Александр Ткаченко:

Есть страх спасительный, не позволяющий совершить грех там, где без него человек мог бы и согрешить. И есть страх, выжигающий душу, вгоняющий человека в уныние, лишающий его малейшей надеж­ды. Умение отличить один страх от другого приходит только с опытом, который, как говорил Пушкин, «сын ошибок трудных». Поэтому нет ничего удивительного в том, что христианин может перепутать отравляющий страх отчаяния с целительным страхом Божьим. Между тем духовное различие между ними можно увидеть по простому маркеру.

Страх отчаяния не приводит человека к покаянию и изменению своей жизни. В нем нет надежды. Испытывая его, человек полностью перекладывает ответственность за свою погибель на Бога, устроившего мир так, что люди могут в нем погибнуть.

И вместо того, чтобы хотя бы попытаться исправить свою жизнь, такой человек продолжает грешить и бояться будущего наказания, которого, как ему кажется, избежать невозможно.

Страх же Божий, напротив, питается надеждой на то, что Бог действительно всемогущ, а значит, способен исправить даже то, что уже невозможно изменить никакими человеческими усилиями. И нужно лишь постараться не грешить впредь, не повторять сделанных ошибок. Да, на первых порах этот страх тоже может оказаться мучительным чувством. Но постепенно, по мере оставления тяжких грехов, он переходит в свое новое качество, о котором в очень трогательных образах говорит преподобный Иоанн Кассиан Римлянин: «Это такой страх, которым сын страшится нежнейшего отца, или брат брата, или друг друга, или супруг супруги; здесь мы боимся не наказания или укоризн, но малейшего оскорбления любви и всегда находимся в величайшем опасении, чтобы не только каким-нибудь поступком, но даже и словом не охладить горячности любви к нам».

Не ужас неизбежного наказания, а желание сохранить сокровище взаимной любви и радости в отношениях с Богом — вот то состояние, к которому призван христианин в итоге. Да, к этому состоянию нужно еще прийти через первоначальный страх мучения, потому что грубые грехи приходится отсекать от души жесткими способами. Однако даже на первом, болезненном этапе проживания этого чувства, человек, испытывающий страх Божий, сохраняет надежду на свое спасение и верит в любовь и милосердие Бога.

Впрочем, все это можно в подробностях прочитать в творениях святых отцов нашей Церкви. А в этой статье мне хотелось бы немного поговорить о другом аспекте этой проблемы. О тех причинах токсичного страха, которые носят не столько духовный, сколько психологический характер. Некоторые из них мы сейчас попытаемся здесь рассмотреть.

У многих из нас были проблемы с отцами земными — и они искажают наш взгляд на Отца Небесного.

Бога не видел никто никогда — эти слова апостола Иоанна Богослова свидетельствуют о важной истине — человек не просто не видел Бога. Он не может увидеть Его в принципе, никогда и ни при каких обстоятельствах. Сотворенное существо не способно увидеть своего Творца лицом к лицу, это два совершенно разных уровня бытия. Однако психика человека устроена так, что для любого нового понятия он непременно ищет аналогию из своего опыта. И самой близкой из всех аналогий образа Бога для человека, видимо, оказался образ земного отца. Иначе бы Иисус Христос не употреблял в Своих проповедях именно этот образ с такой настойчивостью.

Бог в словах Спасителя — это не восточный деспот, способный щедро награждать особо отличившихся перед ним и жестоко карать тех, кто в чем-то провинился. Он — любящий отец, всегда готовый с нежностью принять даже самого заплутавшего и опустившегося из своих многочисленных детей. Этот образ был для иудеев абсолютно новым, тем более что Иисус употреблял для него нежное доверительное слово, которым дети в иудейских семьях обращаются к любимому отцу: «авва» — не просто «отец», но — папочка. Тот, кто любит тебя всем сердцем, кто всегда о тебе помнит, даже если ты обиделся на него и ушел на сторону далече, кто очень надеется на твое возвращение и кто готов отдать за тебя всё, включая собственную жизнь. Видимо, такими были благочестивые отцы в Иудее во времена евангельской проповеди.

Однако сегодня этот образ воспринимается многими людьми совсем по-другому, хотя Бог, конечно же, остался таким же любящим нас Отцом. Причина этих изменений — в глубоком кризисе самого института отцовства. Протоиерей Федор Бородин говорит об этом так: «. трагедия нашего времени в том, что разговор о христианстве в предыдущее десятилетие очень хорошо было начинать с притчи о блудном сыне. А сейчас я прихожу в класс школы, и понимаю, что почти все, кто там сидят, не живут с папами, они не знают, что такое нормальный отец. И вот этот пример, который Господь взял для того, чтобы рассказать, что Бог ждет любого кающегося человека и в любой ситуации готов принять, — он сейчас требует дополнительного разъяснения, он перестал быть внутренне очевидным примером для человека».

Если продолжить эту мысль, то можно сказать также, что в ряде случаев образ отца оказывается для людей неприятным, откровенно страшным или даже ужасным. Отец, орущий на детей и жену, поднимающий на них руку, унижающий их всевозможными способами. Отец, безвольно валяющийся на диване перед телевизором с бутылкой пива в руке. Отец, изменяющий матери, заведший на стороне еще одну семью. Наконец, отец, который, зачав ребенка, навсегда ушел из его жизни, бросив их вместе с матерью еще до его рождения. Увы, все это сегодня отнюдь не исключительные случаи, и встретить в обществе подобные «примеры» больного отцовства можно куда чаще, чем хотелось бы.

Но образ отца и образ Бога, в силу того, что это самая близкая аналогия из доступных нам, связаны в нашей психике архетипически, вне зависимости от качества земного отцовства. Поэтому человек неосознанно переносит все известные ему качества земного отца на образ Бога.

Если опыт общения с собственным отцом был у человека больным и тяжелым, многие черты такого общения могут отпечататься и на его взаимоотношениях с Богом. И тогда все слова Спасителя о милосердии и любви Отца Небесного просто пройдут мимо его внимания.

Вместо них в памяти будут оставаться лишь те места Евангелия, где говорится о страшных наказаниях грешников, суровом суде, беспощадной каре и прочих образах, укладывающихся в его эмоциональный опыт: «отец — это тот, кто может причинить боль».

Так человеческий грех калечит психику ребенка, выворачивая наизнанку важнейший принцип восприятия Евангелия. Там, где должно было возникнуть полное доверие и открытость во взаимной любви, у людей, травмированных их отцами, может появиться либо холодная отстраненность: «буду стараться делать все, что положено по заповедям, лишь бы меня оставили в покое»; либо страх: «каким бы добрым ни был Бог, от Него все равно нужно ждать чего-нибудь плохого»; либо полное отчаяние как предельная форма этого страха: «что бы я ни делал, Бог все равно найдет повод меня уничтожить».

Все это, повторюсь, относится скорее к области психологии. Однако подобные проблемы могут всерьез отразиться и на духовной жизни человека, когда образ собственного неблагочестивого отца заслоняет и даже подменяет в его душе образ Отца Небесного.
С точки зрения психологии эту проблему можно и нужно решать при помощи психотерапии у специалиста, работающего с детскими травмами и их последствиями.

С духовной же точки зрения, наверное, стоит перенести центр своего внимания на более яркое откровение Бога о Себе. Дело в том, что Иисус проповедовал в мире, который еще не знал Его как воплотившегося Бога. Поэтому образ благочестивого любящего отца был для Его слушателей самой близкой аналогией, позволяющей понять, каков Бог в отношении к людям. Однако сегодня у нас есть куда более точный и проявленный в мельчайших деталях образ Бога Отца. Это — Сам Иисус, Его земная жизнь, описанная в Евангелии. Всматриваясь в это описание, можно составить для себя такое представление о Боге, где уже не будет леденящих кровь сопоставлений с печальным опытом собственного детства. И останется лишь исполненный милосердия образ смиренного и кроткого сердцем Царя, который трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит (Мф 12:20).

Другая психологическая предпосылка для возникновения безысходного страха и обреченности в отношениях с Богом — повышенная тревожность. Один из главных ее признаков — неспособность переносить состояние неопределенности.

В ситуации, где есть хотя бы один шанс на неблагополучный исход событий, человек с повышенной тревожностью будет полностью сосредоточен именно на этом шансе, сколь бы маловероятным он ни был. Этот страх перед возможным поражением бывает настолько мучительным, что человек готов еще до его наступления в реальности заранее признать себя проигравшим. Для него это становится парадоксальным способом хоть как-то взять ситуацию под свой контроль и уменьшить терзающее его состояние неопределенности. Тут вполне уместен известный афоризм «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца». И хотя в случае повышенной тревожности ужас является скорее следствием его субъективных эмоциональных процессов, однако тревожному человеку от этого ничуть не легче.

Такие люди очень не любят ситуации соревнования, «игры на вылет», когда для того, чтобы стать победителем, нужно очень постараться, обойти всех прочих и т. д. Если вдруг оказывается, что где-то в их жизни возникает такое условие, они предпочитают выйти из этого дела еще до его начала. Так, человек может отказаться от попытки поступить в престижный вуз с высоким конкурсом или познакомиться с красивой девушкой, у которой много поклонников: ведь он уже признал себя недостойным, «сошел с дистанции».

Но в Церкви эта ситуация соревнования оказалась очень жесткой: либо — спасение и …не видел глаз, не слышало ухо и не приходило на сердце человеку то, что приготовил Бог любящим его, либо — вечная погибель и …там будет плач и скрежет зубов. И у тревожного человека «включается» обычный травматический шаблон: он сразу же видит себя погибшим, мучимым, бесконечно страдающим.

Однако в отличие от ситуаций бытовых, в этой метафизической «вилке» между спасением и погибелью у него уже нет возможности выйти из игры, потому что какого-то третьего положения здесь не предполагается: ты наследуешь или Царство, или геенну. А жить десятилетиями с мыслью, что ты — грешник, обреченный на вечную погибель, для тревожного человека невыносимо тяжкий груз.

Если разрушающий душу страх вызван чем-то подобным, тогда прежде всего важно понять, что проблема здесь не в Боге и не в христианстве, а в индивидуальных особенностях психики. И пока эта проблема не будет решена с помощью психотерапии, повышенная тревожность человека так и будет отбрасывать свою мрачную тень на его духовную жизнь, заставляя видеть себя безнадежно погибшим, а Бога — безмерно жестоким.

У людей же, чья тревожность и неудержимое стремление контролировать свое будущее бывают преодолены, исчезают и такие страхи, поскольку они целиком были порождением этого негативного эмоционального состояния.

Наконец, есть простое аскетическое правило о разумном соотношении между страхом наказания за грех и упованием на Божье милосердие: когда собираешься согрешить — вспомни о наказании, чтобы не впасть в грех, но когда грех уже сделан — вспомни о милосердии, чтобы не впасть в уныние.

Однако дьявол норовит вывернуть наизнанку и эту спасительную последовательность. Сначала он через помыслы уверяет человека, что грех, дескать, не так уж и велик, а Бог милостив и все простит. Но потом, после совершения греха, этот же злой дух ввергает человека в бездну отчаяния, внушая ему, что грех его безмерен, а Бог — неумолим. И там, где человек попался в эту бесовскую ловушку, в его душе воцаряется страх перед неотвратимым возмездием, плавно переходящий в откровенную вражду на Бога.

От этой духовной болезни у святых отцов нашей Церкви есть надежный рецепт, выраженный, например, в словах святителя Тихона Задонского: «Прежде греха правосудие Божие представляй себе, чтобы не согрешить; но когда преступишь черту и согрешишь, помышляй о величестве милосердия Божия, да не впадешь в отчаяние Иудино. Потому что каково величество Его, такова и милость Его. Сколько у тебя грехов ни есть, и как бы велики ни были, у Бога еще более милости и щедрот: только кайся и впредь грешить берегись…».

Христианин с самого начала своей духовной жизни в Церкви оказывается в ситуации между страхом и надеждой. Это постоянное пребывание между двумя противоположными состояниями требует серьезного напряжения.

И если человек чувствует, что ему не хватает на это духовных сил, значит, нужно искать ресурс для их укрепления.

Сбили с пути спасения неверные мысли о Боге — ищи правильные ответы на свои вопросы у опытных духовников и в творениях святых отцов. Мешает доверять Богу собственный травматичный опыт — найди хорошего психотерапевта и реши наконец свои психологические проблемы, ведь ты уже взрослый и самостоятельный человек. Не можешь справиться с унынием и страхом сам — ищи друзей, которые тебе помогут, как помогли друзья евангельскому расслабленному.

В общем, пользуйся любыми доступными тебе средствами. Только не отпадай от Бога, не принимай в душу помыслы о Его беспощадности и равнодушии к твоей участи. И потихоньку привыкай жить в условиях частичной неопределенности во всем, потому что других условий в этом мире просто нет.

А главное, помни: заслужить спасение невозможно. Бог спасает нас не за наши заслуги. Он готов каждому дать спасение исключительно по Своей любви к нам. Тот, кто это понял и готов довериться Богу, будет спасен непременно. А вот единственный гарантированный способ отпасть от этого спасения — перестать верить в милосердие Божие. Во всех остальных случаях Бог просто не даст Своим всемогуществом погибнуть тому, кто продолжает верить в Него как в Спасителя. Надежду на это Церковь предлагает каждому из нас в удивительных словах утренней молитвы ко Христу: «Ты сказал, о Христе мой: „Верующий в Меня будет жить и не увидит смерти вовеки“. Если же вера в Тебя спасает потерявших надежду, — то вот, я верую, спаси меня, ибо Ты — Бог мой и Создатель. Да зачтется же мне вера вместо дел, Боже мой, ибо не найдешь Ты никаких дел, оправдывающих меня. Но вместо всех них пусть будет довольно этой веры моей, — пусть она отвечает, пусть она оправдает меня, пусть она покажет меня участником славы Твоей вечной. Да не похитит же меня сатана и да не похвалится тем, что отторг меня от Твоей, Слово Божие, руки и ограды. Но хочу ли, или не хочу, спаси меня, Христе, Спаситель мой, скоро приди ко мне на помощь, поспеши, я погибаю, — ибо Ты Бог мой от чрева матери моей!»

Читайте также ответ протоиерея Игоря Фомина Не лишайте Бога возможности вас спасти.

Источник