Чума 21 века что это
Бич Божий. Что объединяет чуму и коронавирус?
Коронавирус в сети уже окрестили чумой 21 века. И действительно, параллели между пандемиями прошлого и ситуацией в современном мире очевидны даже обывателям. А что нам об этом скажет профессиональный врач?
Про чуму сегодня разговор отдельный. Она в мире есть. Но она под контролем. Антибиотики, конечно, на бактерию чумы действуют, убивают. Но вот именно в наши дни, в эпоху антибиотикорезистентности, объявленную ВОЗ несколько лет назад, не хотелось бы проверять эффективность наших антибиотиков в ситуации пандемии чумы. Даст Бог, и не придется. И, заметьте, за этим бдительно следят. А вот COVID-19 как-то упустили в мир. И теперь оный мир все это расхлебывает с переменным успехом.
Арнольд Бёклин, «Чума», 1898
И чума, и COVID-19, и все другие, заметьте, серьёзные инфекции, сперва соберут жатву из ослабленных, больных серьёзными неинфекционными заболеваниями. В Средние века чума зачистила Европу от проказы. Некоторые чумные кладбища, раскопанные археологами и палеогенетиками, несли в себе таких глубоких инвалидов при жизни, что появилось несколько научных статей, утверждающих, будто чума убивала в основном тех, кто уже и так одной ногой стоял в могиле. Правда, это была только первая волна пандемии, далее чуме приходилось выбирать уже из тех, кто остался, поздоровее. Что же до прокаженных, они не только погибали первыми от инфекции, но их ещё и довольно активно уничтожали, объявив виноватыми в страшном море и Божьей немилости, чтоб выпустить пар и снизить уровень стресса. Сейчас до поисков виноватых групп населения, к счастью, не дошло, но вот избирательные смерти пожилых людей, страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями, заядлых курильщиков, больных сахарным диабетом и т.д. имеют место. Отношение к детям у каждой инфекции своё. Например, как легочная чума во время 3-й пандемии в Маньчжурии, так и COVID-19, детей почти не трогают.
Никола Пуссен, «Чума в Ашдоде», ок. 1631
Бубонная форма могла выпустить жертву из когтей, но и при ней смертность была несоизмеримо выше нашего «ковида». Легочная же форма чумы, преобладавшая во многих регионах в разные периоды времени, была ужасна. Высококонтагиозна и абсолютно летальна. И костюмы высокой степени защиты недаром зовут противочумными. Другой вопрос, что не все заболевали этой самой легочной чумой, как не все сейчас выдают тяжелую форму коронавирусной инфекции. Для чумы играла большую роль и генетическая предрасположенность. Для COVID-19 это ещё предстоит выяснить, но аналогичное уже доказано для тяжелого течения целого ряда вирусных заболеваний, например, гриппа. Правда, пойти и просто так обследоваться, нет ли у тебя генетической предрасположенности к тяжелому течению инфекции все равно невозможно. Это сложные исследования и не стоят они на потоке. Да где-то и не важны.
В следующей части этого материала мы перейдём от медицинских аспектов к тому, что касается власти, карантина, экономики и психологии.
Почему чума все ещё существует в XXI веке
В XXI веке чумой все еще можно заболеть. В 2006 году ей заразилось более 300 человек в Демократической Республике Конго, в конце 2017 года вспыхнула эпидемия на Мадагаскаре, а две недели назад на сайте Министерства здравоохранения Монголии появилось сообщение о двух братьях, которые заболели «черной смертью».
В конце августа 2017 года 31-летний мужчина сел на автобус, курсирующий из Таматавы, небольшой деревушки неподалеку от столицы Мадагаскара, в городок Анказоб. Когда он доехал, почувствовал, что заболевает: поднялась температура, затем пришли слабость и кашель. Врач поставил приезжему диагноз «малярия». Какое лечение назначил доктор больному неизвестно, но известно другое: через четыре дня мужчина решил вернуться домой. Снова на автобусе. Чувствовал он себя неважно: кашель усилился, температура не спадала. До дома путник не добрался: прямо в автобусе его состояние ухудшилось, и он умер. Его тело доставили в ближайшую больницу, после чего похоронили.
Число заболевших чумой в Мадагаскаре в 2017 году
Почему болезнь, которая в XIV-XV веках уничтожила почти половину населения Европы, до сих пор существует в мире, где роботы делают операции, а оспа, дифтерия и полиомиелит давно побеждены?
Грамотрицательная чумная палочка Yersinia pestis появилась сравнительно недавно — генетические данные показывают, что она отделилась от своей ближайшей родственницы, бактерии Yersinia pseudotuberculosis, провоцирующей у людей дальневосточную скарлатиноподобную лихорадку, не более 10-20 тысяч лет назад. Y. pseudotuberculosis и ее родственница Y. enterocolitica — добропорядочные болезнетворные бактерии, которые строго соблюдают главное правило паразитов: не убивать свою жертву слишком быстро, чтобы успеть заразить других.
Однако некоторые подвиды и штаммы Y. pestis — исключения из правила. Многие из них убивают хозяев за два-три дня, потому что живыми они ей не очень нужны — для «переездов» она использует блох и некоторых других эктопаразитов. Именно для того, чтобы блохи скорее отправились на поиски свежей крови, она убивает хозяина максимально быстро.
Yersinia pestis, возбудитель чумы
Чтобы ускорить процесс еще сильнее, чумная палочка делает блох прожорливее. Она выделяет фермент, активатор плазминогена Pla, который способствует формированию «чумного блока»: конгломерата из бактерий, которые забивают пищевод насекомых. Блохи в буквальном смысле не могут насытиться, постоянно сосут кровь, и в процессе отрыгивают содержимое желудочно-кишечного тракта, переполненное возбудителями чумы, заражая новых хозяев.
Xenopsylla cheopis, один из переносчиков чумной палочки
Если человек заражается в результате укуса блохи, это обычно приводит к бубонной форме чумы — при ней поражаются лимфоузлы, которые образуют характерные вспухшие узлы-бубоны. Однако в зависимости от восприимчивости организма возможно развитие септической и вторично-легочной формы чумы. Во втором случае у человека развивается чумная пневмония, он начинает кашлять, распространяя чумную палочку воздушно-капельным путем, а у зараженных начинается первичная легочная форма — так было в Мадагаскаре.
«В науке существует “проблема межэпизоотического периода”. Не вполне ясно, где сохраняется микроб чумы в тот момент, когда эпизоотия прекращается и прерывается цепочка передачи “грызун-блоха-грызун», — говорит в беседе с N + 1 Владимир Дубянский, руководитель Отдела эпизоотологического мониторинга и прогнозирования Ставропольского научно-исследовательского противочумного института (СНИПЧИ).
По его словам, в некоторых природных очагах чумы паузы между эпизоотиями, то есть периоды, когда ученые не фиксируют зараженных чумой животных, могут длиться по десять лет и больше.
Существует версия, что после гибели животных в их норах остаются блохи-носители, которые могут жить без питания по пять-шесть, а по некоторым данным — и до десяти месяцев, пока в норе не появится новая жертва.
Кроме того, есть данные, что Y. pestis может сохранять жизнеспособность в почве в течение нескольких месяцев, ее могут разносить почвенные беспозвоночные, например, нематоды, а также простейшие. Исследования показывают, что у нематод под кутикулой могут образовываться скопления чумной палочки. Если чумного червя (живого или мертвого) съест грызун, он заразится, и цикл «грызун — блоха — грызун» запустится вновь.
В 1960-е годы была выдвинута «теллурическая гипотеза», согласно которой возбудители чумы могут длительное время сохраняться в почве сами по себе — в норах зараженных и погибших животных. По словам Дубянского проводились эксперименты по высеванию образцов почвы из очагов чумы, и в некоторых случаях в них были обнаружены живые чумные палочки.
Кроме того, в цикле могут участвовать не только грызуны — чумная палочка может жить в организмах более 300 видов теплокровных животных, в их числе кошачьи, обезьяны, верблюды, другие копытные и даже птицы.
Наконец, следует учесть, что ученые не могут проверить все норы и всех зверьков.
«Возможно, чума циркулирует между грызунами постоянно, просто мы берем недостаточно много блох и грызунов для исследования. Например, в очаге живет 1 миллион 100 тысяч грызунов, а мы берем для исследования 2,5 тысячи грызунов, причем из определенных точек: ближе к дорогам, к населенным пунктам. А на других участках, удаленных от людей, труднодоступных, чума может циркулировать, мы просто об этом не знаем», — говорит Дубянский.
В России существует 11 природных очагов чумы, все они расположены в южных регионах.
Один из самых активных (именно здесь в последние 10 лет регистрировались случаи заражения людей) — Горно-Алтайский очаг. Это примерно 600 квадратных километров горной местности в Кош-Агачском районе Республики Алтай, в 300 километрах от Горно-Алтайска, столицы республики. Регион находится на границе трех государств: Китая, Монголии и Казахстана.
Местные жители в основном разводят скот, в частности, коней, оленей и верблюдов (последний даже попал на герб района). Еще они занимаются охотой — в том числе и на сурков. Мясо серого сурка считается у алтайцев деликатесом, сурчиный жир используется в народной медицине, а шкурки идут на воротники, шубы и шапки, и не всегда это увлечение заканчивается хорошо. В XIX веке автор «Записок охотника Восточной Сибири» Александр Черкасов писал: «Бывают года, что и туземцы перестают есть тарбаган, потому что на последних бывает повальная болезнь, они гибнут как мухи, и многие неосторожные туземцы, досыта покушав зажаренных тарбаган, нередко и сами платятся жизнию».
В период с 2014 по 2016 год в Горно-Алтайском очаге было зарегистрировано три случая заражения чумой.
По словам Дубянского, до того времени в очаге был маловирулентный штамм и вспышка произошла из-за прихода более агрессивного штамма микроба из Монголии. Последним заболевшим был 10-летний мальчик. «Я держал сурка за ножки, когда дедушка снимал шкурку», — приводило управление Роспотребнадзора его слова. Незадолго до этого ребенок поранил руку, ранка и стала воротами для инфекции. Вскоре власти республики запретили охоту на сурка в районе.
Сотрудники Алтайской противочумной станции следят за состоянием очага: подсчитывают плотность нор сурков, проверяют, есть ли на пойманных животных зараженные блохи. За все время наблюдений на территории очага было обнаружено 65 штаммов микроба чумы, из них два — алтайского подвида Y. p. altaica.
Активность природных очагов чумы на территориях России и стран СНГ в 2012 году. Границы очагов к 2020 году изменились незначительно. (1) широкое (более 1 тыс. км2) распространение чумы среди животных; (2) локальное (менее 1 тыс. км2) распространение; (3) территории, на которых у животных обнаруживают в крови антигены чумы; (4) возбудитель и его следы не обнаружены; (5) нет данных
В 2019 году на двух сурках (из, в среднем, 2 500 пойманных и обследованных животных) обнаружились блохи, инфицированные чумной палочкой. При этом индекс обилия (среднее число блох, приходящееся на одно животное) составил для сурков 0,2 (против 0,5 в 2018 году). На территориях, где в 2014–2018 годах наблюдалась повышенная активность циркуляции чумной палочки, численность серого сурка значительно снизилась и тенденции к ее восстановлению не отмечается. Однако повысилась плотность населения сурков в высокогорной местности. В этих местах, где раньше не регистрировали циркуляцию возбудителя, плотность сурковых нор достигла пяти на гектаров. Поэтому ученые ожидают эпизоотий в поселениях сурка в высокогорных районах.
В соседнем, Тувинском природном очаге чумы в 2019 году эпизоотическая ситуация характеризовалась широким распространением основного подвида чумного микроба вдоль государственной границы страны. В 2020 году прогнозируется сохранение повышенной численности носителей и переносчиков чумы в очаге и продолжение эпизоотической активности на всей его территории.
Во всех остальных природных очагах чумы, расположенных на территории России, ситуация на протяжении многих лет остается спокойной. Долгие годы в них не обнаруживают зараженных животных. Например, в ближайшем к Москве Прикаспийском Северо-западном степном очаге эпизоотии чумы не регистрируют с 1991 года. По прогнозам, и в 2020 году эпизоотических проявлений чумы на территории России не ожидается, кроме двух самых активных очагов, упомянутых выше.
Ситуацию в очагах чумы контролируют противочумные станции. Их сотрудники регулярно отлавливают грызунов и проверяют их на антитела к инфекции и сами микробы.
В России и в соседних странах чума находится под контролем, здесь фиксируются лишь единичные случаи заражения людей. Самая тяжелая ситуация в Африке. Например, на острове Мадагаскар регистрируется до 500 случаев заболевания, до 150 человек в год умирают от инфекции. Вместе с Демократической Республикой Конго и Перу, Мадагаскар входит в тройку эндемичных по чуме стран, где периодически возникают вспышки болезни.
Из-за низкой санитарии в городских трущобах острова, крысы и другие мелкие грызуны, которые переносят чумную палочку, хорошо приспособились к городским условиям. Есть версия, что одной из причин их переселения в город становятся ежегодные лесные пожары.
Не отстают от городов и мадагаскарские села (порой их, впрочем, сложно отделить от местности, которую местные уже называют «городом»), где живет большая часть населения страны. На фермах и в полях люди находятся в непосредственной близости к дикой природе и природным резервуарам чумной палочки. Мелкие грызуны, любящие полакомиться запасами урожая, выходят к людям, тем самым принося болезнь в жилье человека.
Дубянский поясняет, что Мадагаскар попал в лидеры не вполне заслуженно — там работает Институт Пастера, который наладил систему дианостики и лечения чумы, поэтому можно быть уверенным, что статистика по этой стране практически полна. В странах континентальной Африки ситуация может быть значительно хуже, но мы об этом не знаем, потому что диагностические средства в дефиците.
Как протекает болезнь
Инкубационный период легочной чумы совсем короткий — около суток. И ровно столько же времени есть у человека, чтобы обратиться за помощью при первых симптомах заболевания, в противном случае риск летального исхода резко повышается.
В первые сутки болезни человек чувствует озноб, головные боли, боли в пояснице, конечностях, слабость, часто бывают тошнота и рвота. Температура повышается до 38-41 градусов, появляются боли и чувство сжатия в груди, затрудненность дыхания и кашель с мокротой, в которой обнаруживают прожилки крови.
Без лечения антибиотиками (стрептомицин в мазях, таблетках, уколах; при тяжелых формах добавляются антибиотики тетрациклинового ряда) человек может погибнуть через 2-3 суток после появления первых симптомов.
Последняя крупная вспышка заболевания на континенте случилась в Демократической Республике Конго в 2006 году и унесла жизни около ста человек. За последние десять лет страна смогла снизить уровень заболеваемости чумой в среднем до 70 человек в год, хотя в 2018 болезнью переболели 133 человека.
В 2010 году ВОЗ отметила резкий подъем заболеваемости чумой в Перу, но за период 2010-2019 годов переболели чумой всего 67 человек, 8 из которых скончалось. Такой показатель для Перу можно считать хорошим, ведь в одном только 2003 году чумой переболели 198 человек. Ситуация с иностранными медицинскими организациями и уровнем диагностики повторяется и здесь. Североамериканский сосед Перу — США — как ни странно, тоже пополняет статистику чумной болезни. Ежегодно на западном побережье в среднем регистрируется до пяти-шести случаев чумы в год. Люди заражаются, в основном, от блох луговых собачек и других грызунов в природных очагах чумы.
Распределение природных очагов чумы в марте 2016 года
В целом природные очаги чумы находятся на Евроазиатском, Африканском и Американском континентах в зоне между 50° северной и 40° южной широты. Синантропные (связанные с человеческим жильем) очаги чумы, где источником возбудителя болезни являются серая и черная крысы, характерны только для тропиков и субтропиков на территории между 35° северной и 35° южной широты. И дальше: страны Средней Азии, Китай, Индия — природные очаги чумы есть и там.
Природные очаги, которые располагаются на территории двух стран, обычно становятся предметом сотрудничества этих стран в области недопущения циркуляции микроба через границу. Обычно это карантинные мероприятия в регионе, в котором произошел случай заболевания. Карантин позволяет пресечь перенос возбудителя на территорию другой страны в организме человека, у которого еще не развились симптомы чумной болезни. За животными так уследить не удается.
Несмотря на наличие эндемичных очагов и очередной случай заболевания в Монголии, чума встречается редко, а противочумные договоренности с Россией практически исключают «импорт» инфекции. Противочумные станции, располагающиеся на границе двух стран, следят за миграцией зверей и составляют прогноз эпизоотий чумы.
Всего за 10-е годы нашего века монгольский минздрав сообщил о семи случаях заболевания. Четыре из них закончились смертью больных. В мае 2019 года не удалось спасти семейную пару, заразившуюся чумой после обеда, главным блюдом которого был пойманный ими сурок.
Отдельные вспышки заболевания могут перерасти в эпидемию при совпадении двух условий:
слабый противочумной контроль со стороны служб здравоохранения региона,
низкая осведомленность населения о способах заражения чумой.
Изучение природной очаговости чумы, ежегодный мониторинг эпизоотий, должные профилактические мероприятия — все это, по словам Дубянского, несмотря на низкую эпидемиологическую опасность чумы, в России развито хорошо. Возможно, именно поэтому она и низкая. Это наследство Советского Союза — хотя официально в Стране Советов чумы не было, известно о вспышке легочной чумы в 1921 году на Дальнем Востоке и эпидемиях чумы в Калмыцкой АССР и Сталинградской области в 1937 году. То, что за последние десять лет в России чумой заболело три человека, можно считать успехом работы российской противочумной службы.
Во многих развивающихся странах, жители которых до сих пор добывают пищу на охоте, работа противочумных служб может нивелироваться банальным незнанием охотников и их семей о способах заражения чумой. В таких местностях люди употребляют в пищу пойманную ими дичь, которую никто не проверял на наличие чумной палочки в их организме. В лучшем случае заболевшие своевременно попадают в больницу.
Впрочем, справиться с самой болезнью достаточно просто — чума успешно лечится антибиотиками.
Однако в целом чума остается непобежденной, и судьба оспы ей не грозит: носители чумы столь многочисленны и столь тесно связаны с биоценозами, что уничтожить их, не уничтожив попутно огромные биоценозы невозможно.
Дубянский напомнил, что площади очагов чумы обычно исчисляется сотнями и тысячами квадратных километров — ни одна страна мира не может позволить себе такие глобальные противочумные мероприятия.
В середине прошлого столетия в СССР попытки ликвидации природных очагов чумы предпринимались: на мелких грызунов ставили капканы и уничтожали их ратицидами, но ни к чему особенному это не привело. Помимо явного вредного влияния химикатов на окружающую среду, буквальное уничтожение целого вида в отдельно взятой местности грозит неминуемыми изменениями во всем биогеоценозе, причем не самыми благоприятными — это же беспокоит и противников генного драйва малярийных комаров в Африке.
Норы и подземные ходы мелких грызунов участвуют в процессе миграции органических и неорганических веществ в почве. Исчезновение их создателей повышает риск деградации земель, вплоть до заболачивания или опустынивания.
Поздние исследования показали, что эффективность столь радикальных мероприятий невысока: ратицидная эффективность истребительных работ против носителей чумы в период исследований не превышала 57 процентов, и в целом профилактические мероприятия по ограничению численности малых песчанок в Волго-Уральских песках не предотвратили эпизоотии чумы, не снизили их интенсивность, лишь ограничив широту распространения.
Также мешает полному истреблению носителей чумной палочки ее способность приживаться у самых разных видов животных.
Например, как рассказывает Дубянский, раньше Забайкальский степной очаг был заселен в основном сурком-тарбаганом. Со временем сотрудники противочумной станции и местные охотники истребили почти всех особей тарбагана, и, казалось, победа над чумой была одержана. Но чумная палочка перескочила на даурского суслика, и со временем тот стал новым основным носителем инфекции.
С переносчиками дело обстоит немного иначе. Блох можно уничтожить, но делается это только в крайних случаях, если эпизоотия чумы обнаружена в непосредственной близости к человеку. Противочумная служба проводит дезинсекцию в радиусе нескольких (а то и тысяч) гектар от населенного пункта, рядом с которым обнаружена эпизоотия чумы. Она вносит в найденные норы грызунов инсектициды, убивающие блох. Таким образом прерывается циркуляция возбудителя, а риск заражения человека через укус блохи сводится к минимуму. При этом численность грызунов остается нетронутой.
В связи с этим актуальным становится другой подход противочумной работы. Все больше внимания в опасных очагах уделяется профилактической работе по предотвращению распространения возбудителя чумной болезни за пределы природного очага. Население, проживающее на территории такого очага, должно информироваться о самом факте наличия заболевания в регионе, о недопустимости употребления в пищу непроверенного мяса (промысловых и диких животных), о необходимости оставаться дома и обращаться за медицинской помощью при недомогании после употребления такого мяса или контакта с дикими животными.
Современная профилактика инфекционных заболеваний не может обойтись без вакцинации. От чумы есть вакцина: она создает стойкий иммунитет против чумной палочки длительностью до года. Прививка показана работникам противочумных служб, врачам в эндемичных регионах и людям, которые живут в особо опасных зонах с подтвержденными эпизоотиями чумы. ВОЗ не рекомендует проводить повальную вакцинацию населения, так как процент людей, проживающий в очагах инфекции невелик, а при необходимости поездки в эндемичные территории вопрос о вакцинации решается индивидуально.
Что касается эпидемиологии чумы среди людей, то в современных реалиях в России невозможно заразиться чумой, просто выйдя на улицу, даже если находиться посреди природного очага чумы. Большинство случаев заболевания связано с заражением чумой от трупов животных. При своевременном обнаружении и изоляции больного, риск передачи бубонной чумы сводится к нулю. При легочной форме он немного выше: от медиков в эндемичных регионах требуется особая внимательность при обнаружении больного с симптомами чумы и характерной историей заболевания. От его действий может зависеть эпидемиологическая обстановка города, региона и даже страны (как это было на Мадагаскаре).
Бояться новой глобальной пандемии чумы не стоит. Да, чума продолжает существовать в некоторых уголках нашей планеты, но мы за ней внимательно следим. Если что-то идет не так и болезнь вырывается за пределы своего обитания, то человечество к этому вызову готово. Антибиотики, если их применить на ранних этапах заболевания, позволяют полностью излечить человека от этой когда-то смертельной болезни.
ЦРУ в докладах говорит вовсе не о ковиде, миру грозит новая чума XXI века
Если говорить о глобальных тенденциях в мире, куда опаснее ковида новая чума XXI века, касающаяся всех без исключения, в том числе России. И именно о ней ЦРУ говорит в своих докладах. Проблему в студии с Анной Шафран обсудил Юрий Крупнов.
Президент России сформулировал национальную идею: «крепкая и здоровая многодетная семья». Это не просто образ будущего, это вопрос жизни и смерти: ведь демографическая яма может в любой момент превратиться в демографическую пропасть. Что нужно сделать для того, чтобы многодетность стала нормой?
Выступая на днях на съезде всем известной политической партии, Владимир Путин сказал следующее:
Часто слышу, что нам нужна национальная идея, все об этом говорят, образ будущего. Вы знаете, уважаемые друзья, я стараюсь избегать каких-то высокопарных слов, но считаю, что крепкая, благополучная семья, в которой растут двое, трое, четверо и больше детей, по сути, и должна быть этим образом будущего России. Ничего здесь придумывать и не нужно.
Это тот случай, когда с президентом невозможно не согласиться, считает Анна Шафран. Семья, в которой двое и больше детей, – это не просто образ будущего. Это единственное возможное будущее. Альтернатива крайне проста – это постепенное вымирание и замещение русского народа мигрантами. Нет сомнений в том, что некоторые наши соседи по Восточной Европе уже стоят на этом печальном пути, и мы просто не имеем права повторять их ошибки.
Меры поддержки есть, а рождаемость не растёт. Что не так?
Пока что ситуацию в России тоже сложно назвать простой. Несмотря на все меры поддержки, которые предпринимает государство, рождаемость у нас не растёт. Безусловно, виновата демографическая яма 90-х годов, ведь сейчас должны рожать те, кто родился во времена тотальной разрухи и нищеты. Но дело, разумеется, не только в демографической яме. Дело в отсутствии явно выраженной государственной идеологии.
С одной стороны, государство вроде бы согласно с тем, что многодетность – единственная возможность выбраться из демографической ямы, которая выглядит всё более и более мрачно. А с другой стороны, ну разве можно назвать достаточными меры поддержки, которые есть?
Анна Шафран привела несколько простых примеров. Многодетной семье нужен дом, а существующее во многих регионах предоставление земельных участков – это формальность и фикция. Многодетным дают землю без подключения коммуникаций. Поэтому гораздо честнее программа по замене предоставления участков денежными выплатами, например. Но и на эти выплаты можно лишь частично улучшить жилищные условия.
Инфраструктура улучшается, но поездка по городу с двумя и более детьми по-прежнему остаётся непростым квестом. Не везде можно проехать с коляской, не везде ходят низкопольные автобусы, не везде просто-напросто безопасно идти с ребёнком.
Подобные примеры недостаточности, неготовности, недокрученности можно приводить десятками. Где-то ситуация лучше, где-то хуже, но мы отлично понимаем, что кардинально менять отношение к многодетности нужно на самом верху. А уже потом подтянутся регионы.
Эту очень непростую тему Анна Шафран в студии «Первого русского» обсудила с председателем Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития, членом научного совета при Совбезе России Юрием Крупновым.
Анна Шафран: В одном из интервью вы сказали: «Россию может спасти культ многодетности». В чём должен заключаться этот культ?
Юрий Крупнов: Мы в стране просто всё потеряем, и вымрем, и исчезнем из истории, если не сделаем ставку на многодетную семью. Поэтому культ должен заключаться в следующих вещах.
Первое – это статус. Меры поддержки – этого недостаточно. Многодетные – это элита нашей страны, и они должны иметь соответствующий статус. Вот как, скажем, у депутата Госдумы, к примеру, или у члена Совета Федерации. Есть же закон о статусе военнослужащего, и в тяжёлых ситуация его защищает государство.
Точно так же должен быть и статус многодетной семьи, который будет давать преференции: зачёт или даже обнуление ипотеки при рождении четвёртого ребёнка, при всяких необходимых выплатах, при расселении в малоэтажные дома.
Правительство пока не понимает, что семье с пятью детьми требуется больше денег, чем семье с одним ребёнком. Если бы оно это понимало, то установило бы стандарт уровня жизни на каждого ребёнка. И если по зарплатам родителей этого стандарта достичь не удаётся, то до приемлемого уровня его должно довести государство. На мой взгляд, это фундаментальный вопрос.
Вся государственная идеология, вся мощь пропагандистской машины, все поощрения должны быть на это направлены. Чтобы уже в пятом классе девочки и мальчики знали: у соседки тёти Маши пятеро детей, а живут они как при коммунизме. Я, конечно, утрирую. Но наши граждане должны со школьной скамьи понимать, что многодетные семьи – это элита, это передовая страта, так почему бы в эту страту им тоже не попасть?
Многодетная семья – двигатель экономики
– Озвучим ещё такой немаловажный момент. Если посмотреть на экономическую составляющую, семья является основным заказчиком товаров и услуг. То есть это стимулирует экономику серьёзно.
– Вы абсолютно правы. Фактически у нас семья многодетная кормит банки через льготную ипотеку, через материнский капитал кормит строителей. Дети вырастают, а у нас каждый за время своей активной экономической жизни приносит в ВВП порядка 3–5 миллионов долларов чистого дохода, то есть дети в будущем будут кормить страну, они – наши трудовые ресурсы, это основной локомотив.
– У нас колоссальный рассинхрон наблюдается последнее время между генеральной линией, которая всегда правильно сформулирована, и тем, что у нас происходит в инфополе в частности. Мы должны понимать, что у нас инфополе поражено бациллой западной ультралиберальной идеологии, которая работает на разрушение государства.
– Более того, у нас пропагандируется чайлд-фри, а сейчас уже чайлд-хейтер расскажет о том, как дети мешают жить, самосовершенствоваться и так далее. И это всё в эфире: выступают дамочки, которые рассказывают, почему они не чувствуют себя ответственными за детей, почему никогда не почувствуют – потому что они призваны для другого. И это показывается по центральным каналам телевидения.
– Эта навязываемая культурная модель уже начинает самовоспроизводиться в отечественном инфополе.
– И некоторые люди нам говорят: посмотрите на Германию, там тоже низкая рождаемость. Мы же с вами не в какой-то там Африке живём, мы развитая страна, поэтому у нас низкая рождаемость, у нас второй демографический переход. Как и во всех развитых странах, у нас женщины хотят получать образование, строить карьеру, они равны с мужчиной. И какие тут дети? Тут уже не до детей.
Нам внушается, что норма – это европейский стандарт, что планирование семьи – это правильно, что люди должны развиваться и совершенствоваться и так далее. Это западная культурная и научная концепция.
Технологии, которые нам навязываются извне
– Планирование – тоже технология, которая пришла к нам извне для сокращения населения.
– Конечно. В 1974 году Генри Киссинджер, будучи советником по национальной безопасности США, подготовил доклад, который был назван «Меморандум 200 – исследование по национальной безопасности», в котором утверждалось, что растущее население в наименее развитых странах первого мира и странах третьего мира несёт угрозу национальным интересам Америки. При этом ресурсов в мире больше не становится, поэтому население надо сокращать.
В 1975 году президент Джеральд Форд принял этот доклад в качестве официальной политики. Доклад оставался засекреченным вплоть до начала 1990-х годов.
Но неужели нам надо смотреть на этот «мировой прогресс»? У нас должна быть своя уникальная модель развития. Но даже если сравнивать с Германией, наша семья чудовищно недофинансирована. А почему мы должны в огромной стране себя запирать в эту полуторадетную или, для мегаполисов, уже однодетную семью?
– Это тоже отдельный интересный вопрос. Мы знаем о концепции «русского миллиарда», в рамках которой существует много направлений и линий рассуждений. В частности, по поводу урбанизации, которая так активно проводится в нашей стране и, опять-таки, по предлагаемым извне лекалам.
– Это модели, которые раскручиваются, делаются модными сначала среди экспертов, потом это выносится в массы как прогноз о том, каким будет мир через двадцать лет: 50 гипермегаполисов, ВВП у которых будет значительно выше, чем у любой страны.
– То есть речь о том, что конкуренция будет даже не между государствами, а между мегаполисами.
— Конечно, между мегаполисами. Летом в Москве проходил второй урбанистический конгресс Urban Health, в рамках которого эксперты с умным видом обсуждали развитие мегаполисов.
Но возникает вопрос, второй демографический переход от господствующей сегодня модели двухдетной семьи к модели семьи с одним ребёнком или даже к массовой бездетности – это какой-то природный закон? Конечно, это гипотезы.
Если вернуться к урбанизации, то мы в России должны жить не скученно и малоэтажно. Вы знаете, что мы живём в пять раз скученнее, чем в маленькой Германии? Это что такое?
Я помню, как в Волгодонске Ростовской области, в котором замечательная родительская общественность, местный ростовский депутат заявил мне, что я – безответственный человек и занимаюсь авантюризмом, когда говорю, что у каждой семьи должен быть свой дом, что государство должно создавать инфраструктуру. Главная проблема, заявил депутат, это где взять землю для наших многодетных семей.
Модель России – это не мегаполисная урбанизация, нам это не подходит
– Да, у нас же нет земли…
– У нас вообще нет земли, так же как в сельском хозяйстве. В вашей же родной Тверской области очень трудно найти землю, которую можно как-то ввести в оборот. Но при этом зарастает больше половины пахотных земель.
Нам модель мегаполисной урбанизации не подходит. У нас должна быть другая модель ландшафтно-усадебной малоэтажной урбанизации, и мы имеем такую возможность. Нет здесь никаких экономических проблем, я готов это предметно обосновывать, как и то, почему в России должна стать нормой семья с 3–4 детьми. При этом родители должны увидеть ещё и 3–4 своих правнуков. То есть речь идёт об увеличении продолжительности жизни лет до 80 и так далее.
– То есть начинать надо раньше, желательно?
– Конечно, и это тоже абсолютно правильно. Вот это и должно быть национальной идеей. А вопросы экономики, индустриализации, градостроительства, здравоохранения должны решаться не рамках убогой стратегии пространственного развития 2019 года, а в той, которая нужна нашей вольной огромной стране. И все эти аспекты должны работать на трёх-четырёхдетную семью, где мама и папа ещё увидят своих правнуков. На мой взгляд, это действительно национальная идея. А что ещё?
– Получается, если мы исходим из того, что основное богатство и основной ресурс любого государства – это, прежде всего, человек, мы должны также понимать, что основная ячейка общества – это семья, причём крепкая, многодетная, являющаяся основным заказчиком товаров и услуг, благодаря которой и выстраивается вся основная инфраструктура.
– Очень точно сказано.
– Любой человек, который имеет семью и детей, по определению становится консервативным. И здесь мы наблюдаем, как те положения, которые мы недавно внесли в Конституцию, приняв поправки, утвердив традиционный взгляд на вещи, консервативную повестку, – всё это направлено на то, чтобы мультиплицировать эту вот традиционную консервативную модель. На текущий момент у нас это декларировано в основополагающих документах. А теперь хотелось бы, чтобы от декларации мы сделали следующий шаг и перешли к делу, и в этом смысле у нас очень складываются эти пазлы одной большой красивой картины.
– Но нам всё равно предлагают иную культурную модель: нам говорят о том, что мы развитая страна, что у нас демографический переход и малодетная семья. Вы же не хотите, чтобы было «как в Афганистане».
С другой стороны подают голос всевдотрадиционалисты: вот, мол, раньше крестьянки рожали по 15 детей, а почему наши женщины так не могут? На мой взгляд, это дурь, а не возврат к традициям. Мы же обсуждаем не вопросы какой-то повинности, детородной повинности.
– Это вопрос радости.
– И вопрос счастья. И другое дело, что это поздно понимаешь, и я тоже могу сказать, что в 20 лет я сам этого не понимал.
– А сегодня у нас какое положение вещей?
– Сегодняшние мамы и папы – это те, кто родился в 1990-е. Мы с 1992 года в открытом вымирании. То есть демография у нас деформированная, сломанная. Мы продолжаем вымирать. И это не алармизм.
Это реальное положение вещей, которое надо понимать, для того чтобы выправить ситуацию. Если не обращать внимания на этот факт, то к концу столетия нас останется всего половина от нынешнего населения. Про этнодемографическое замещение я уже молчу. Останутся условные 70 миллионов – это просто статистика.
– То есть это вопрос выживания русской цивилизации. Что это за точка? Какое количество нас должно быть, чтобы этого не произошло?
– Дай Бог нам за столетие-полтора выйти на 700–800 миллионов человек. Почему нет при таком-то пространстве? Иначе мы просто это пространство не удержим. Но нас к концу столетия в этих условиях, даже если мы будем льготы какие-то давать за детей, будет 70 миллионов. На территории одной седьмой части мировой суши, которую представляет Россия, это состояние, несовместимое с жизнью.
Представьте, Китай будет миллиард, даже если он уменьшится, а там тоже проблемы. То есть везде в мире есть проблемы уменьшения населения.
– В Китае уже приняли соответствующую концепцию.
– Конечно, уже третьего ребёнка разрешили. Политбюро решило, и сейчас они уже решили на законодательном уровне. И сейчас уже речь идёт о том, что нам, чтобы выжить в этой схватке миллиардных цивилизаций, надо просто иметь это своё демографическое тело, которое составляло бы несколько сот миллионов, а за полтора столетия, я считаю, и миллиард.
И никакой проблемы перенаселения планеты нет, если в большинстве стран население падает. Это всё разговоры.
Настоящая чума XXI века – это малодетность
– То есть мы должны понимать, что это навязываемый нам миф о необходимости сокращать население планеты. Де-факто, такой проблемы не существует.
– Конечно. Даже уже сегодня и ООН, и ЦРУ, и все остальные говорят, что если не в 2040 году, то в 2060 году будет «перегиб», после которого население перестанет расти. Даже в дальних уголках Африки уменьшается количество детей в семьях. В этом смысле нас может погубить не чума, не ковид, а малодетность – настоящая чума XXI века.
То же самое, что у нас, происходит в Японии. Сейчас там население 125 миллионов человек, а согласно прогнозам ООН, оно сократится до 60–65 миллионов. Но нам показывают фильмы про перенаселение.
– Это важный момент. С одной стороны, в ООН говорят, что население планеты снижается и с этим надо что-то делать. С другой стороны, существуют концепции швабовские и неошвабовские, которые говорят о том, что население надо сокращать. Но это абсолютно уже их собственная идея о том, как осуществить переустройство посткапиталистического мира.
– Если хочется обосновать свою идею, можно притянуть к этому всё что угодно. Как в своё время Киссинджер заявлял, что из-за перенаселения не хватит природных ресурсов. А сейчас нам рассказывают о климатическом бедствии из-за выбросов углерода. Обосновать можно всё что угодно.
– То есть перенастроиться довольно сложная задача. С одной стороны. Но с другой стороны, мы понимаем, что относительно России Китай имеет неплохие позиции. И здесь у нас есть история с нашей территорией и с их населением.
– Известное шуточное высказывание китайской стороны: наши страны прекрасно дополняют друг друга – у вас в России огромная территория, а у нас в Китае огромное трудолюбивое население по численности, поэтому мы можем друг другу помогать.
– Это тонкий намёк на толстые обстоятельства.
– Это даже не намёк, это такая констатация факта, которая хуже любых намёков и любых злых умыслов.
– Интересно, что население среднеазиатских республик при этом активно растёт, притом что уровень жизни у них всё-таки ниже, чем в Прибалтике, например. Значит, дело не только в материальном благополучии?
— Разные культурные модели. И те же кавказские семьи, среднеазиатские, попадая в Москву, очень быстренько становятся такими же одно-, полуторадетными москвичами.
– Тем не менее у них культурная модель состоит в том, что семья должна быть большой и многодетной. И это не зависит от каких-то внешних материальных обстоятельств. Это зависит от того, что в голове у тебя.
– Вы самое главное сказали. Почитаешь форумы – будущего нет, я не буду рожать детей, потому что будущего нет, плохое правительство, ещё кто-то плохой. Это всё отговорки, это всё культивируемые социальные вирусы, где основная задача добиться того, чтобы люди не жили полной счастливой жизнью.
Главное – заповедь «плодитесь и размножайтесь»
Завершая программу, Анна Шафран напомнила, что на протяжении всей человеческой истории людям не надо было разъяснять заповедь «плодитесь и размножайтесь», человечество следовало ей естественным образом.
Массовое внедрение в повседневную жизнь абортов, а затем и разнообразных контрацептивов подавалось как важное достижение прогресса. Мы сейчас видим, какую резкую, я бы даже сказала, злобную и агрессивную реакцию в нашей стране вызывают инициативы о выведении абортов из программы обязательного медицинского страхования, причём не для всех, а только для обеспеченных женщин.
На протяжении всей человеческой истории людям не надо было разъяснять эту заповедь. Но тем не менее сегодня мы столкнулись с совершенно иной историей. Я думаю, что настал тот момент, когда мы должны радикально пересмотреть своё отношение к тому, что происходит, потому что если мы не сделаем этого сегодня, очень скоро станет совсем поздно.
Удивительное дело, почему-то все методики и практики, именуемые «прогрессивными», в итоге ведут к одному – к сокращению рождаемости и углублению демографической ямы. Это цифровые технологии и идеологические практики, которые активно навязывают и жителям стран Запада, и нам с вами.
Ещё раз, чайлд-фри из извращения, которым, без сомнения, является агрессивный отказ от деторождения, превращается в норму жизни. Из каждого утюга твердят о «личном успехе», который для женщин никак не связывается с деторождением. Поддержка отцовства вообще отсутствует как факт.
Поэтому, как говорил иеромонах Серафим Роуз: «Сейчас позже, чем мы думаем. Апокалипсис уже совершается!«
У нас ещё есть возможность остановиться и задуматься. Мы ещё можем общими, очень непростыми усилиями свернуть с очень опасного для нашей страны и для нашей нации пути, на котором демографические ямы очень скоро сменятся демографической пропастью. А вот у наших детей такой возможности может уже не оказаться.