да мы на опере ну и что теперь
Ушел из жизни певец и композитор Александр Градский
Не стало Александра Градского. Композитор, певец, которому были подвластны все жанры музыкального искусства — и эстрада, и опера, и рок. Он пел всю жизнь и пел о жизни: о друге, что не продаст, о том, что важно себя не терять, о том, что все в мире — любовь.
Огромная потеря для всех нас. Ведь как сложно представить сцену без Александра Борисовича, так и не возможно поверить, что в шоу «Голос» теперь не будет самого душевного и авторитетного наставника. Несколько дней назад народного артиста экстренно доставили в московскую больницу с подозрением на инсульт. Врачи делали все возможное, но сегодня ночью сердце Александра Борисовича остановилось.
Его голос словно никогда не знал пределов и границ. От нежного шепота до раскатов грома. Начинался где-то в сердце и уносил музыку и стихи в космическое пространство.
Внешность молодого Градского совсем никуда не годилась для чопорного советского телевидения. А голос и нерв еще больше раздражали начальников. Лишь благодаря настойчивости великой Пахмутовой эта песня прошла через всю его и нашу жизнь. А Градский не хотел ее петь на концертах. Такой вот огнеопасный характер.
«13 лет я ездил по дворцам спорта и ни разу ее там не пел! Ну, это скотство было с моей стороны. Но я стилистически не мог поставить эту вещь вместе с остальным репертуаром. В телевизоре меня не было вообще, кроме как «Как молоды мы были» ничего не было. Вот и все», — рассказал Александр Градский.
Но на все издевательства, требования петь потише, снять очки и обрезать волосы Градский потом, когда станет можно, ответил всем своим обидчикам иронично и хлестко: «Редактура наблюдает, репетирует, когда, зачем и кто. Кто заплачет, кто завоет, повстречает, успокоит — кто споет, не дай бог, ежели не то».
От авторской песни с колкой сатирой до оперных арий, ему было подвластно буквально все. Чудом уцелело исполнение Градского песня Евгения Доги к фильму «Мария, Мирабелла». И то ли наверху опять испугались опять этой невероятной мощи, то ли Градский показал характер, но в фильме мы это чудо не услышали.
Ему чуть больше 20, а он пишет музыку к фильму Андрея Кончаловского «Романс о влюбленных», да еще и сам исполняет. В роли самого себя — известного артиста — в 79 Градский появился в фильме «Камертон» о сложностях взросления и первой любви. И его песню «Кроха» тут же запели под гитару в каждом дворе.
Десятки фильмов и мультфильмов звучат его образами, нотами и голосом, театры ставят и еще будут ставить рок-балеты, его рок-оперы исполняют звезды советской сцены: Пугачева, Кобзон, Боярский. Градский сам выходил на классическую сцену, Большой театр, партия Звездочета в «Золотом петушке» Римского-Корсакова. Овации длились 18 минут.
Патриарх российского рока, так его называли. Сам Градский лишь отмахивался. Он не Патриарх, потому что рока-то нет.
«У нас все-таки это превратилось в оценку личностей, скорее. Есть интересные личности в этой музыке или в том, что похоже на эту музыку — вот они на нас производят впечатление или не производят», — считал Градский.
Он боготворил Высоцкого за то, что он не для славы пел и жил, и среди общей словесной лжи сохранил себя. Имя самого Градского стало нарицательным, знак качества, задранная высота планки.
Так случилось и в проекте «Голос», где артист как наставник, отдавая душу и мастерство, четыре раза привел своих подопечных к абсолютной победе.
Градский стал главным голосом проекта, и многочасовые эфиры открыли артиста, обычно резкого, прямого и непреклонного совсем с другой стороны. Конечно, Градский чувствовал тонко, но был еще и ранимый.
Так уж получилось, что он успел набрать свою команду и в юбилейном, 10-м сезоне, главного вокального проекта страны, и уже начал дарить свое сердце и опыт. И такой внезапный уход — нестерпимая боль для всех, словно немыслимый дурной сон.
Он говорил, музыка существует для выражения чего-то важного и необъяснимого. И если она не рождается прямо из души и сердца, то разве может быть живой и настоящей, разве подарит людям минуты горечи и счастья? И в каждом из учеников видел себя, только моложе.
«Ничего не равно музыке! Ничего! Ни химия, ни физика, ни математика — это все жалкое подобие искусств, по сравнению с музыкальным жанром! Не потому что я этим занимаюсь. А потому что это так и есть!» — сказал Александр Градский.
Умер Александр Градский
Но и научившись року и опере, артист продолжил совершенствоваться: стал писать ироничные песни под гитару, на стихи Саши Черного и свои. А свою самую лучшую, «Песню о друге», посвятил Владимиру Высоцкому. Они никогда не были знакомы, но стихи, которые он писал не часто, у Градского получились предельно честные и поучительные, возможно, как и напутствие самому себе: «Совпадая с фамилией, наказуя и милуя/ Вверх стремился он с силою, что не выразить мне! /… Пусть он связки пересмыкал, пусть не всяк его стих смекал/ Но зато он не пресмыкался, как многие тут / И когда в зале смех стихал, начиналася мистика / Его песенного стиха. То был каторжный труд…»
Возможно, тем самым Градский строил и свою собственную Судьбу, в которой тоже было так много внутренней свободы, каторжного труда и непохожести на всех остальных на отечественной музыкальной и театральной сцене…
И его голоса, и этого позитивно-ироничного отношения к жизни, юмора и порой сарказма Александра Борисовича нам всем, конечно, будет не хватать. И его этой его улыбки, в которой всегда, а особенно на «Голосе», будто бы читалась эта фраза: «Ну как вы там? Вы уж старайтесь! Не подведете?!»
Как мы теперь ответим? Хотя бы самим себе…
Дмитрий Бертман, худрук «Геликон-Оперы»:
Сергей Мазаев, лидер группы «Моральный кодекс»:
— Это был мой старший товарищ. Мы любили друг друга, он часто давал мне возможность выступить у него в театре со своими проектами. Человек был прямолинейный, искренний, душевный, несмотря на свою вспыльчивость. Пел в последние годы мало, но был прекрасным наставником. Великие люди всегда уходят рано. Но Градский точно мог бы еще лет десять спокойно жить и петь.
Денис Мацуев, пианист, народный артист РФ:
Евгений Онегин. Либретто
ГОСУДАРСТВЕННОЕ МУЗЫКАЛЬНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
Москва 1963
2
ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН. П. И. ЧАЙКОВСКОГО
Оперное либретто
Редактор И. Уварова
Техн. редактор Л. Виноградова
Подписано к печати 13/VII 1963 г. А 06390. Форм. бум.
50;901/32. Бум. л. 1,125. Печ. л. 2,25. Уч.-изд. л. 2,66.
Тираж 24000 экз. Заказ 5441
Московская типография № 6 Мосгорсовнархоза
3
Когда Петр Ильич Чайковский в 1877 году решил писать оперу «Евгений Онегин», нашлось немало скептиков, сомневавшихся в пригодности сюжета для оперы. Да и самому Чайковскому мысль известной певицы Е. А. Лавровской положить на музыку роман в стихах Пушкина вначале показалась «дикой». Правда, уже на другой день он нашел эту мысль возможной и так увлекся, что в ту же ночь набросал сценарий будущей оперы. С помощью одаренного дилетанта К. С. Шиловского было составлено либретто, и Чайковский сразу же приступил к сочинению. В эскизах вся опера была написана летом 1877 года, а инструментовка закончена в январе 1878 года.
Композитор работал над оперой «с искренним увлечением, с любовью к сюжету и к действующим лицам оного», однако он все же полагал, что «ей не предстоит блестящая сценическая судьба»: «. мне кажется, что она осуждена на неуспех и на невнимание массы публики. Содержание очень бесхитростно, сценических эффектов
4
никаких, музыка, лишенная блеска и трескучей эффектности».
Чайковский предназначал свои «лирические сцены» (он даже не хотел называть «Онегина» оперой) для исполнения учащимися Московской консерватории: «. при той разумной постановке, превосходном ансамбле, которого [Н. Г.] Рубинштейн и Самарин добиваются на консерваторских спектаклях, я все-таки буду более удовлетворен Консерваторией, чем исполнением моей оперы на большой сцене, хотя бы даже и в Петербурге. А главное, в Консерватории при постановке не будет той пошлой убийственной рутины, тех кидающихся в глаза анахронизмов и нонсенсов, без которых не обходится казенная постановка».
Успех был умеренный. Были люди, сразу оценившие оперу. «Николай Григорьевич [Рубинштейн], который очень скуп на похвалы, сказал мне, что он влюблен в эту музыку. Танеев после первого акта хотел мне выразить свое сочувствие, но вместо того разрыдался», — писал Чайковский. Другие (в том числе учитель Чайковского Антон Рубинштейн) не смогли сразу понять «Онегина», а большинство отзывов прессы было
5
прямо-таки смехотворно. Потребовалось время, чтобы новое произведение завоевало слушателей. Этому немало способствовало и появление клавира «лирических сцен» в издании П. И. Юргенсона.
Постепенно «Евгений Онегин» начинает приобретать популярность. В 1881 году его ставит московский Большой театр, в 1884 году — петербургский Мариинский; опера обошла также провинциальные сцены. В «Онегине» выступали едва ли не все выдающиеся певцы прошлого. Эпоху составило исполнение партии Онегина П. Хохловым и Ленского — Л. Собиновым.
В 1888 году опера была впервые поставлена за рубежом — в Праге, с участием певицы Б. Лаутерер-Фёрстер. «. Татьяна такая, о какой я никогда и мечтать не мог», — отозвался о ней Чайковский, дирижировавший премьерой. Охотно пели в «Онегине» итальянские гастролеры М. Баттистини (Онегин), А. Мазини (Ленский), З. Арнольдсон (Татьяна).
В нашей стране опера зазвучала в десятках городов, на многих языках (только в одном Большом театре Союза ССР число спектаклей перешло за 1500). Любителям музыки хорошо знакомы имена лучших исполнителей этой оперы. Мы имеем возможность слушать их не только в театре, но и в записи на грампластинки и по радио. Вот несколько имен: П. Норцов, С. Мигай, П. Лисициан, Т. Куузик, Г. Отс, Н. Ворвулев — Онегин; Е. Кругликова, Н. Шпиллер, К. Байсеитова, С. Киизбаева, Р. Млодек — Татьяна; И. Козловский, С. Лемешев, П. Белинник, И. Болотин — Ленский. В последнее
время известность завоевали Г. Вишневская и Т. Милашкина — Татьяна, Е. Кибкало — Онегин. Ставят «Онегина» и самодеятельные коллективы.
Недавно опера была экранизирована, и с ней смогли познакомиться жители даже самых отдаленных районов страны.
Успех «Евгения Онегина» все более и более возрастает. Сбывается мечта Чайковского, который писал: «Я желал бы всеми силами души, чтобы музыка моя распространялась, чтобы увеличивалось число людей, любящих ее, находящих в ней утешение и подпору».
Лирические сцены в трех действиях
(семи картинах)
Умер певец и композитор Александр Градский
Новости
Народный артист России, певец и композитор Александр Градский умер в возрасте 72 лет. Несколько дней назад его экстренно доставили в московскую больницу с подозрением на инсульт. СМИ сообщают, что к ухудшению здоровья могла привести перенесенная им в сентябре коронавирусная инфекция.
Печальную новость о смерти артиста уже подтвердили на Первом канале — Градский был одним из наставников популярного шоу «Голос».
Александр Градский
Градский окончил Музыкально-педагогический институт (ныне Российская академия музыки) имени Гнесиных по классу вокала. В 1965 году он создал одну из первых советских рок-групп «Славяне». Всего дискография Градского насчитывает десятки альбомов. Он работал над созданием ряда рок-опер, был автором музыки для множества кинофильмов, в том числе картин «Романс о влюбленных», «Узник замка Иф», его музыка и песни в его исполнении также звучали в мультфильмах «Принцесса и Людоед», «Голубой щенок», «Легенда о старом маяке». Как вокалист Градский пел не только на эстраде, но и в опере и даже выступал на сцене Большого театра.
Запомнился Градский и яркими высказываниями:
Попса — это когда плохо. Когда хорошо — это популярная музыка.
Мне не вредит моя безапелляционность в том, что я считаю хорошим, правильным, профессиональным.
Музыка существует для выражения главного и необъяснимого.
Градский был трижды официально женат, от третьего брака у него есть двое детей. В последние годы состоял в отношениях с Мариной Коташенко, у них родилось двое сыновей.
Первым новостью поделился блогер NatalkaPoltavka.
Последний голос. Памяти Александра Градского
Умер Александр Градский, исполнитель «Как Молоды Мы Были» и «Песни о Корабле», автор помпезных рок-опер и судья из шоу «Голос».
Для каждого поколения был свой Александр Градский.
Одни вспоминают человека, который придумал «Скифов» и «Скоморохов», превратил вокально-инструментальные ансамбли в настоящие рок-группы, преодолел стилистические припоны, выставленные официальной культурой и проложил дорогу первому поколению совершенно новых исполнителей: от БГ до «Машины Времени», от «Санкт-Петербурга» до «Воскресенья».
Второй — один из самых необычных деятелей советской эстрады. Соратник Тухманова, коллега Артемьева, он мог и спеть «Как Молоды Мы Были», пронзительную балладу застойной эпохи, и исполнить музыку из мультфильма про голубого щенка, и записать исполненный смертельной страсти саундтрек к перестроечному «Узнику Замка Ив» (страшно недооцененная работа Градского, которая чисто случайно не входит в поп-канон того времени). Он мог залететь на саундтрек к михалковскому истерну «Свой Среди Чужих» и записать дико пафосную рок-оперу про переворот в Чили. Пели в этой опере Ярмольник и Кобзон, Миронов и Макаревич — ну, где еще такое представишь, кроме как у Градского?
Наконец, третий Градский — это поп-ветеран. Человек с голосом и человек из «Голоса». Строгий судья нового поколения музыкантов. Человек-символ, человек-легенда, чей опыт уже является верификацией экспертизы.
Градский лучше многих воплотил в себе всю противоречивую музыкальную жизнь советской эстрады. Вот шестидесятые с их космополитизмом и подражаниями The Beatles. Вот семидесятые с их ласковым эскапизмом и общечеловеческим трагизмом, ориентацией на неведомые миры и погружением в кинематограф. Вот восьмидесятые, время, когда стало неожиданно можно все, когда эксперимент был не средством, а целью, когда мегаломания могла преступать все возможные границы, когда приличия отменялись. И вот последние три десятилетия, когда вся эта эстрада проходит по классу «наследия».
Главной частью этого наследия был особый, невообразимый ныне пиетет к голосу, как центральной части любой песни. Собственно, именно голос Градского: высокий, громкий, вкрадчивый, чистый — был его главным свойством и достоинством. Он мог украсить что угодно: и нью-вейв, и небрежную бардовскую акустику, и психоделический рок, и даже Саймона и Гарфанкела в пластиковой аранжировке из девяностых. Все что угодно ему покорялось, все что угодно становилось не золотом, но преображалось.
Этот голос все слышали, но при этом в него не вслушивались. Как и большая часть советского поп-наследия, Градский оказался будто где‑то сбоку — прав мой коллега Антон Вагин, когда говорит, что его наследие толком не изучено. Как и вся послевоенная эстрада.
У каждого был свой Александр Градский, но для всех он остается в итоге одним и тем же. Исполнителем нескольких больших и пронзительных хитов. Человеком из двух музыкальных миров. Строгим судьей. Пронзительным голосом, который подминает под себя любую фактуру. Голосом, которого теперь нет.