да так что не скрипнет под ним половица
Да так что не скрипнет под ним половица
8 комментариев
Похожие цитаты
О господи! Все женщины мечтают,
Чтоб их любили так, как ты меня.
Об этом в книгах девочки читают,
Старухи плачут, греясь у огня.
И мать семьи, живущая как надо,
В надежном доме, где покой и свет,
Вздохнет, следя, как меркнут туч громады:
И все как надо, а чего-то нет.
Есть нежность, верность есть, но ежечасно
Никто коротких, трудных встреч не ждет.
Никто тебя за счастье, за несчастье,
Как зло, как наважденье не клянет.
Не довелось… Вздохнет, а тучи тают,
Горит закат на самой кромке дня…
… показать весь текст …
Та женщина, которая ушла,
Не будет беспокоить вас звонками
И баловать в субботу пирожками,
Рассказывать, что ночью не спала…
Ей будет абсолютно всё равно,
Что ни одной с рыбалки смс-ки…
Что удочки стары, порвались лески,
А рыбы в речке спрятались на дно…
Та женщина, которая ушла,
Не будет вспоминать объятья ваши
И станет на одну потерю старше,
Но у неё, как прежде, два крыла…
Ручьём не льются слёзы по щекам
… показать весь текст …
Я еду не к тебе. Так много время смыло!
Я еду не к тебе. Ты в мой расчёт не взят.
Я еду в тишину. Протяжно и уныло.
Стучат колёса, двигаясь назад.
Я еду во вчера. Обратно. Наугад.
Туда, где ничего ничто не изменило,
Где мы уже не властны всё подряд
Ломать своей сегодняшнею силой.
Я еду не к тебе. Когда всё это было…
Ты можешь тихо спать, как праведники спят.
Я еду в осень. В ту, что окропила
Меня огнями с головы до пят.
Я еду к той земле, что так меня томила,
Где всё, кроме тебя, из-за тебя мне мило.
Любовь.
У нас говорят, что, мол любит и очень
Мол балует, холит, ревнует, лелеет
А помню, старуха соседка – короче,
Как встарь в деревнях говорила: жалеет.
И часто платок затянувши потуже,
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника – мужа
Как век он не мог на нее насмотреться.
— Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь, уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь – чего мол управился скоро?
Не скажет… Но знаю: меня ему жалко.
Зимой мой хозяин тачает, бывало
А я уже лягу, я спать мастерица
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так, что не скрипнет под ним половица,
И сядет к огню в уголке своем тесном
Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек
Дай Бог ему отдыха в царстве небесном!
И тихо вздыхала: жалел меня очень.
В ту пору смешным мне все это казалось.
Казалось любовь чем сильнее, тем злее
Трагедии, бури… Какая там жалость!
Но юность ушла
Что нам ссориться с нею?
Недавно больная бессонницей зябкой
Я встретила взгляд твой – тревога в нем стыла.
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка –
Как верно она про любовь говорила!
Ирина Снегова.
(1922-1975гг.)
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Да так что не скрипнет под ним половица
ИРИНА СНЕГОВА. СТИХИ
У нас говорят, что, мол, любит и очень,
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет…
А помню, старуха соседка – короче,
Как встарь в деревнях говорила: жалеет.
И часто, платок затянувши потуже
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на нее насмотреться.
– Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь – уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь: чего, мол, управился скоро?
Не скажет… Но знаю: меня ему жалко…
Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я спать мастерица,
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так, что не скрипнет под ним половица.
И сядет к огню в уголке своем тесном,
Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек…
Дай бог ему отдыха в царстве небесном! –
И тихо вздыхала: – Жалел меня очень.
В ту пору все это смешным мне казалось,
Казалось, любовь чем сильнее, тем злее, –
Трагедии, бури … Какая там жалость!
Но юность ушла. Что нам ссориться с нею?
Недавно, больная, бессонницей зябкой,
Я встретила взгляд твой – тревога в нем стыла,
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка, –
Как верно она про любовь говорила!
1953
У нас говорят, что, мол, любит и очень,
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет…
А помню, старуха соседка – короче,
Как встарь в деревнях говорила: жалеет.
И часто, платок затянувши потуже
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на нее насмотреться.
– Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь – уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь: чего, мол, управился скоро?
Не скажет… Но знаю: меня ему жалко…
Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я спать мастерица,
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так, что не скрипнет под ним половица.
И сядет к огню в уголке своем тесном,
Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек…
Дай бог ему отдыха в царстве небесном! –
И тихо вздыхала: – Жалел меня очень.
В ту пору все это смешным мне казалось,
Казалось, любовь чем сильнее, тем злее, –
Трагедии, бури … Какая там жалость!
Но юность ушла. Что нам ссориться с нею?
Недавно, больная, бессонницей зябкой,
Я встретила взгляд твой – тревога в нем стыла,
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка, –
Как верно она про любовь говорила!
1953
Ирина Снегова родилась в 1922 году в Курске. Окончила Литературный институт им. М. Горького в 1948-ом.
В том же году начала печататься. Автор поэтических сборников «Лирические стихи» (1958), «Август» (1963),
«Лирика» (1966), «Крутизна» (1967), книги стихов для детей «Бьют часы» (1962). В 60-е годы была
достаточна известна. Много печаталась в журналах, в основном это были переводы армянских и грузинских поэтов.
Умерла в 1975 году.
Это все, что известно о ее жизни и творчестве.
Из воспоминаний Ирины Снеговой:
«Многие моря и реки жили как бы невдалеке от моего детства, но Волга прошла сквозь него. Любовь к ней отца, волжанина,
была род недуга. Я никогда потом за всю мою жизнь ни у кого такого не встречала. Видела, как он вдруг начинал мрачнеть,
«тосковал по Волге», словно бы она – человек, собирался и уезжал. Первые мои годы все мы ездили летом в Тутаев,
в Ярославль, в Углич. И много раз плыли на уютных белых пароходах. Сверху, до Астрахани, и снизу вверх, к Рыбинску.
Двигались медленно, прочно садились на мель, долго стояли у больших городов и маленьких причалов… И то особое,
что подкатывало, тянуло под ложечкой, когда смотрела я на эту великую воду, на поблескивающие колоколенки дальних берегов,
было сродни стихам, было, может быть, предчувствием их и началом».
Вероника Тушнова:
«Я люблю стихи Ирины Снеговой, мне они дороги тем, что я ценю в поэзии превыше всяческого блеска, — ощущением подлинности.
Они — её существование, и как дыхание естественны и неизбежны».
Бывает так.
***
Помню, где-то в дебрях детства
Я мечтала в горький миг,
Я придумывала средство
От напастей-зол моих.
Заведу себе собаку,
Может, будет этот пёс
Понимать меня по знаку,
Тосковать по мне до слёз.
Наперёд всё будет видеть,
Ляжет, вежливый, у ног,
Чтоб вовек меня обидеть
Лишь бы кто зазря не мог.
С той поры чуднОй и милой
Столько зим и столько лет,
Столько было, столько сплыло.
А собаки так и нет.
Отпусти меня, адова сила,
Окаянная блажь, развяжи!
Я просила… И вдруг – отпустило.
Вон уж март, дни хрупки и свежи.
Сердце бьется неровно и тихо…
От любви восстаем, как от тифа.
Сотворение мира
Первая зелень — это без денег,
Это не хвостик редиски, не лук.
Первая зелень — это оттенок,
Лопнувшей почки внезапный звук.
Первая зелень — зыбкое пламя,
Горькая клейкость тугих ветвей,
Первая зелень — над головами
Свет незапамятных ранних дней.
Первая зелень — незащищенность.
Неискушенность. Люблю, люблю.
Сердцебиения учащенность,
Ртуть, ускользающая к нулю.
Первая зелень — поздние слезы.
Глухо гудит электронный век.
Режут ракеты пустырь межзвёздный,
В пальцах дрожит молодой побег.
Первая зелень, первая зелень,
Древняя нежность глубин земных.
Зеленью глаз твоих мир застелен,
Листья и травы смеются в них.
Стихи Снеговой не броские, в них нет вычурных метафор и необычных рифм. Но, вчитываясь в строки, вдруг понимаешь,
что под каждым стихотворением могла бы подписаться словами: «Да, это всё так. я знаю, о чем тут речь…
и со мной было такое же».
Из гордости. Не снятся нам они,
Чтоб нашего смущения не видеть.
А может быть, чтоб, боже сохрани,
Нас в этих снах случайно не обидеть.
«...нет в её стихах никакой заданности, никакой запрограммированности, но, может быть, именно в этом и сила её поэзии,
на диво естественной, органичной, честной. Она пишет лишь о том, что её волнует, лишь о том, о чём задумывается,
что ей важно, необходимо, и пишет так, как это ей дано, не пыжась и не стараясь выглядеть чем-то иным, чем-то не тем,
что она есть. Только так, по-моему, может и должен существовать поэт. Просто поэт, без всяких эпитетов и прилагательных.
Разве что с одним-единственным: истинный поэт».
У нас говорят, что, мол любит и очень.
Мол балует, холит, ревнует, лелеет.
А помню, старуха соседка – короче,
Как встарь в деревнях говорила: жалеет.
И часто, платок затянувши потуже,
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника мужа,
Как век он не мог на нее насмотреться.
— Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь, уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь – чего мол управился скоро?
Не скажет… Но знаю: меня ему жалко.
Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я спать мастерица!
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так, что не скрипнет под ним половица.
И сядет к огню в уголке своем тесном,
Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек.
Дай Бог ему отдыха в царстве небесном!
И тихо вздыхала: жалел меня очень.
В ту пору смешным мне всё это казалось.
Казалось, любовь чем сильнее, тем злее.
Трагедии, бури… Какая там жалость!
Но юность ушла. Что нам ссориться с нею?
Недавно, больная, бессонницей зябкой
Я встретила взгляд твой – тревога в нем стыла.
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка –
Как верно она про любовь говорила!
Да так что не скрипнет под ним половица
Раньше на Руси не было слова «любить», было только слово «жалеть». И вот какую информацию я нашла в этимологическом словаре русского языка А. В. Семёнова:
Слово имеет несколько значений: чувство сострадания к кому-либо; огорчение; нежелание расстаться с чем-либо. В русском языке появилось с XI в. со значением «сожалеть», постепенно приобретая новые значения.
Слово с похожим значением и написанием встречается в литовском (gelti – «очень болеть», «жалить»), а также в англосаксонском (cwelan – «умирать»).
В России, особенно в деревнях, слово «жалею» употреблялось в значении «люблю, уважаю».
А вот и блестящая стихотворная иллюстрация к этому старорусскому представлению о любви как жалению.
У нас говорят, что мол, любит, и очень,
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет…
А, помню, старуха соседка короче,
Как встарь в деревнях, говорила: жалеет.
И часто, платок затянувши потуже
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на нее насмотреться.
— Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь – уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь, чего, мол, управился скоро?
Не скажет… Но знаю: меня ему жалко…
Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я спать мастерица.
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так, что не скрипнет под ним половица.
В ту пору смешным мне все это казалось,
Казалось, любовь чем сильнее, тем злее,
Трагедии, бури… Какая там жалость!
Но юность ушла. Что нам ссориться с нею?
Недавно, больная бессонницей зыбкой,
Я встретила взгляд твой – тревога в нем стыла.
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка –
Как верно она про любовь говорила!