для чего на самом деле строят больницы по всей россии
Больницы для лечения пациентов с коронавирусом строят по всей России
Больницы для лечения пациентов с коронавирусом сейчас массово перепрофилируют или строят с нуля по всей стране. 16 таких госпиталей возводят силами Минобороны. Четыре из них на Дальнем Востоке откроются уже в ближайшее время. Большой запас коек, отмечают специалисты, может и не понадобиться, но отечественная система здравоохранения должна быть готова к любому развитию событий.
Первые очертания будущих медицинских кабинетов и палат. Как только на здании закончат кровлю, начнут завозить оборудование: компьютерные томографы, рентген-аппараты, эндоскопы.
Трудно поверить, но еще месяц назад здесь была пустая площадка. А сейчас уже собран каркас будущего медцентра. Его возводят на территории действующего военного госпиталя, одного из старейших на Дальнем Востоке. Строителям приходится работать с хирургической точностью, чтобы не повредить корпуса по соседству. К примеру, это здание – памятник архитектуры, ему более ста лет.
В этих зданиях в разное время трудились такие выдающиеся врачи, как Сергей Боткин, Александр Вишневский, Семен Зимницкий. Персонал для будущего госпиталя уже набрали. Медики прошли дополнительное обучение в Санкт-Петербурге.
– Основной штат сотрудников составляет прежде всего костяк наиболее подготовленных специалистов 439-го военного госпиталя. Они прошли дополнительную подготовку, несмотря на то, что у них есть образование высшей специализации, на базе военной медицинского академии имени Кирова, это дополнительные специализации по рентгенологии, по инфекционным болезням, терапии, пульмонологии, – продолжает Евгений Урнев, начальник военного госпиталя.
Как правило такие здания возводят по полгода, не меньше. Но с учетом скорости распространения коронавируса, перед строителями поставили задачу-максимум – сдать объект за 41 день. Чтобы уложиться в сроки, привлекли полтысячи рабочих. Они трудятся круглосуточно, в три смены. Инженерам приходится учитывать все нюансы, в том числе гидрологические.
– Это региональные особенности Уссурийска, здесь подтопления, чтобы избежать этого, мы предусмотрели дренаж с помощью природного скального грунта, – рассказывает Евгений Гуров, руководитель предприятия военно-строительного комплекса.
По периметру строительной площадки установлены восемь камер, видеотрансляцию с них передают через спутник. Это, своего рода, телемост: «Уссурийск-Москва». За ходом работ в режиме реального времени наблюдают в Национальном центре управления обороной России.
На Дальнем Востоке сейчас возводят четыре таких же госпиталя. А по всей России 16. Целая медицинская сеть на более чем полторы тысяч мест. Стройка небывалая по масштабам и срокам.
– По всей России мы смотрели, где у нас существуют, существующие госпитали, где основной контингент Вооруженных Сил, потому что в первую очередь мы строим для военнослужащих. Осмотрели наличие земельного участка, где можно вместить тот или иной госпиталь, возможности есть, но, в целом, строки почти рекордные, от 40 до 56 дней, – говорит Тимур Иванов, заместитель министра обороны РФ.
Все объекты капитального строительства. После того, как пандемия пройдет, и эпидемическая обстановка в стране улучшится, госпитали перепрофилируют. Из инфекционных в обыкновенные терапевтические. Работать в них, в общей сложности, будут почти две с половиной тысячи человек как военных, так и гражданских. Сегодня первый врачебно-сестринский состав прибыл в Нижний Новгород. Инфекционисты, пульмонологи, анестезиологи и рентгенологи. К работе в новом многофункциональном центре они приступят, судя по всему, раньше запланированного. Строительство здесь завершат с опережением сроков, уже послезавтра.
«Трансформеры строят, больницы гниют»: как в России лечат медицину
Петербургские лечебные учреждения недофинансированы, и необходимо вкладывать в них гораздо больше денег, чем вкладывается сейчас, рассказали участники дискуссии «Петербург наших детей: медицина ближайшего будущего», организованной РБК Петербург. Однако выразили уверенность в том, что простым наращиванием финансирования качественных изменений не добьешься — если не сделать принципы распределения ресурсов более рациональными, денег никогда не хватит.
Участники разговора, представляющие медицину и ее «смежников» — вузы, благотворительные организации, поставщиков медоборудования — делятся мнениями о текущей ситуации и способах ее улучшения.
Константин Лебединский, профессор, заведующий кафедрой анестезиологии и реаниматологии СЗГМУ им. Мечникова, президент общественной организации «Федерация анестезиологов и реаниматологов»:
«Когда я приезжаю в Европу и меня спрашивают: «Расскажи, какая медицина в России?», я могу ответить только одно — разная. Потому что есть центры мирового уровня с точки зрения голов, рук и оснащения. Но есть медицинские учреждения не только на периферии, но и в столицах, которые оснащены ниже минимальной планки. Не надо думать, что плохое оснащение больниц — проблема только провинции. Идеей развития здравоохранения должна стать, по моему мнению, качественная доступная массовая медицина, а не создание отдельных передовых островков. Сейчас разрывы в уровне учреждений слишком велики.
Схожее между российской медициной и мировой одно — все жалуются, что не хватает финансирования. Я не встречал за рубежом клиники, где бы мне сказали: «Знаешь, у нас есть всё, что мы хотели бы иметь». Даже в университетских клиниках США мне говорили: «Плоховато, раньше было лучше». Это психология».
Алексей Яковлев, завкафедрой инфекционных болезней и эпидемиологии медицинского факультета СПбГУ, отметил, что о ситуации в городских стационарах можно судить по показателям летальности:
«Цифры Росстата по избыточной смертности являются наиболее достоверным источником информации. Недавно вице-премьер Татьяна Голикова признала, что больше 90% всех смертей в избыточной смертности связно с «ковидом». Эти цифры никак не состыкуются с той информацией, которая публикуется на сайте Стопкоронавирус.рф. Мы говорим о том, что хотим экспортировать наши медицинские услуги. Давайте же сравним качество нашей текущей работы с другими странами:
Я думаю, что эти цифры достаточно убедительны, чтобы подчеркнуть разницу в оказании медицинской помощи.
«Эти цифры никак не состыкуются с той информацией, которая публикуется на сайте Стопкоронавирус.рф»
Давайте также посмотрим на цифры летальности от коронавируса в стационарах нашего города. Я проводил анализ летальности в стационарах Петербурга на выборке 1 млн 140 тыс. жителей города, застрахованных в системе ОМС. Эти цифры основаны на данных о госпитализации почти 40 тыс. пациентов в различные стационары Петербурга. Что получается: в марте-апреле 2020 года, когда «ковид» лечили плаквенилом и препаратами для лечения ВИЧ-инфекции, погибало 24% от всех госпитализированных. К лету ситуация улучшилась, стали погибать только 10 человек из 100, но затем случился зимний подъем — и летальность вновь выросла и стали погибать опять порядка 20 человек из 100. Сейчас в последнюю волну летальность в стационарах также достигает 18-20%, в среднем составляет 14-15%. А при правильном лечении летальность в стационаре бывает около 5%. То есть, в наше светлое будущее мы стартуем с очень неблагоприятной ситуацией».
Эксперт обращает внимание и на запущенное состояние зданий некоторых городских больниц:
«Материально-техническое состояние в большинстве лечебных стационаров города плачевное. Конечно, есть несколько крупиц достойных учреждений, в которых что-то происходит, похожее на современное развитие, но их мало. Я уже несколько лет говорю о модернизации инфекционной службы и города, и страны: надо было строить не госпитали-трансформеры, а инфекционные корпуса при многопрофильных стационарах, как во всём мире (трансформеры не соответствуют полностью требованиям инфекционных стационаров). Это бы сняло хоть какую-то нагрузку со старых разрушающихся корпусов инфекционной больницы им. Боткина в самом центре Петербурга.
«Надо было строить не госпитали-трансформеры, а инфекционные корпуса при многопрофильных стационарах, как во всём мире»
Надо прежде всего решать проблему физического и морального износа старых стационаров, заменяя их новыми. У нас же строят отдельно новые госпитали-трансформеры. А руины на Миргородской (на Миргородской улице расположен корпус Боткинской больницы — ред.) гниют и разваливаются, несмотря на обращения к президенту. Это комплекс совершенно абсурдных решений».
Елена Грачева, член правления благотворительного Фонда AdVita, подчеркнула, что лучшие решения по развитию медицины — не обязательно самые дорогие:
«Государство гораздо охотнее тратит деньги на хосписные койки, а не на выездные паллиативные службы. В сравнении с новым зданием выездная служба не стоит ничего! — но в городе ее все ещё нет, и мы много лет не можем добиться ее создания».
Елена Кириленко, генеральный директор компании «КЕЛЕАНЗ Медикал», говорит, что закупки оборудования в целях обновления «матчасти» городской медицины необходимы, но не должны «бежать впереди паровоза»:
«Передовых, хорошо оснащенных лечебных учреждений в Петербурге становится больше, это не может не радовать. Я знаю о нескольких крупных проектах строительства суперсовременных лечебных корпусов, которые стартуют в ближайшее время. Но средний уровень оснащения петербургских лечебных учреждений, увы, не очень радует. Предстоит много вкладываться, поэтому важно выбрать наиболее рациональную тактику. На мой взгляд, самый рациональный путь технологического развития медицины– внедрение цифровых решений, и только в связке с ними — покупка оборудования.
Одна из иллюстраций моего тезиса — закупка ИВЛ в начале пандемии. В Петербург их завезли в большом количестве, часть долго лежала без движения — просто одними ИВЛ коронавирусные отделения не оснастишь. Постепенно выяснилось, что остро необходима инфузионная техника, аспираторы, мониторы пациента и многое другое. Я хочу сказать, что закупки не могут идти «впереди паровоза», то есть без «оцифровки» и мониторинга состояния материально-технического оснащения учреждений, понимания морального и физического износа оборудования, качества его технического обслуживания.
«Закупки не могут идти «впереди паровоза», то есть без «оцифровки» и мониторинга состояния материально-технического оснащения учреждений»
С точки зрения развития технологий, я верю в цифровую медицину, потому что она делает весь процесс оказания медицинской услуги более прозрачным и позволяет меньшими средствами помочь большему числу пациентов. Например, при цифровом мониторинге состояния больного мы можем помогать ему на дому, не загружая дефицитные койки. Эффективность экстренной помощи — в том числе «скорых» — тоже можно в разы повысить с использованием цифровых систем логистики и с применением элементов телемедицины».
Мнения спикеров могут не совпадать с позицией редакции
Подготовили: Виктория Саитова, Елена Кром
По заказу армии строят новые инфекционные госпитали
Антивирусная оборонка
Минобороны получило 8,8 млрд рублей на строительство 16 инфекционных центров. Стройплощадки появились по всей стране – от Хабаровска до Ленинградской области. Что может стоять за этим решением? То ли командование прогнозирует эпидемию в войсках, несмотря на карантинные меры, то ли армия выбрана в качестве структуры, которая может быстро завершить масштабные стройки, а больницы будут использоваться в помощь гражданским. Также возникает вопрос, насколько эффективно могут быть использованы ресурсы в режиме авральной стройки?
Армия уже несколько лет ведёт модернизацию своей медицинской инфраструктуры. В конце прошлого года министр обороны Сергей Шойгу заявил, что построено уже 133 новых госпиталя и к 2025 году планируется ввести в строй ещё 22. «Некоторые из них будут построены в регионах, где только военные врачи могут оказать квалифицированную медицинскую помощь», – сказал он. Больницы планировались с учётом того, чтобы обслуживать военнослужащих, членов их семей и военных пенсионеров. Однако после совещаний в Кремле и правительстве по поводу борьбы с коронавирусом армия переформатировала свои планы. Теперь речь идёт не просто о госпиталях, а о многофункциональных инфекционных центрах. И хотя количество объектов уменьшилось, сроки их сдачи существенно приближены. Военные обещают использовать быстровозводимые конструкции и закончить стройки в апреле-мае этого года. Под эти планы и получены дополнительные ассигнования из бюджета. Главное – скорость
Деньги на строительство военных инфекционных больниц в авральном порядке выделены из резервного фонда правительства РФ. Объявлено, что новые корпуса возведут с использованием модульных быстровозводимых конструкций. Работы должны вестись в рамках государственного оборонного заказа, то есть в закрытом режиме. Этим объясняется отсутствие тендеров на производство работ и закупку материалов на сайте госзакупок. Так что достоверной информации о стоимости работ и о подрядчиках нет. Если поделить 8,8 млрд на общую площадь зданий в 115 тыс. квадратных метров, то получится цена 76,5 тыс. рублей за квадратный метр. Для быстровозводимых сооружений в чёрновом варианте это, конечно, дороговато. Но в смету может быть включена чистовая отделка и даже медоборудование. К тому же и полный бюджет строек засекречен, ведь Минобороны могло использовать на этих проектах деньги, уже выделенные ранее по программе модернизации медицинской инфраструктуры.
Медцентры строятся по всей стране. В Западном военном округе их будет шесть – в Одинцове, Подольске, Нижнем Новгороде, Смоленске, Калининграде, Пушкине Ленинградской области. Три запланированы в Южном военном округе – в Ростове-на-Дону, Севастополе, Волгограде. В Центральном военном округе инфекционки строят в Новосибирске, Омске, Оренбурге. Четыре центра появятся в Восточном военном округе – в Сосновом Бору под Улан-Удэ, в Уссурийске, Петропавловске-Камчатском, Анастасьевке Хабаровского края. Каждый объект будет возведён в самые сжатые сроки, на строительство уйдёт от 40 до 56 дней. Работы развёрнуты в круглосуточном режиме в три смены. На них уже задействованы около 4,5 тыс. человек и свыше 800 единиц строительной и специальной техники. Координация и контроль строительства осуществляются в круглосуточном режиме, в том числе через Национальный центр управления обороной РФ.
О характеристиках зданий толком ничего не известно. Так что, описывая строящиеся больницы, приходится довольствоваться расплывчатой официальной формулировкой «объекты капитального характера с применением современных технологий, позволяющих сократить сроки строительства при достижении максимальных качественных и эксплуатационных характеристик построенных медицинских центров». Первый многофункциональный медицинский центр будет сдан уже к 20 апреля в Нижнем Новгороде. В первые восемь больниц с 10 по 15 апреля будет организована поставка оборудования и медицинской техники и проведён их монтаж. Кстати, утверждается, что все медицинские учреждения будут укомплектованы самым современным оборудованием, в том числе компьютерными томографами, оборудованием анестезиологии, эндоскопии, экстракорпоральной мембранной оксигенации. Уже готовится и персонал. Сейчас врачи проходят обучение и повышение квалификации в Военно-медицинской академии Минобороны. Для будущих центров формируется необходимый запас средств индивидуальной защиты и лекарственных препаратов.
По всей стране Минобороны в сжатые сроки возводит госпитали для лечения больных коронавирусом
Масштабная стройка от Камчатки до Калининграда. По всей стране военные Минобороны в сжатые сроки, с нуля возводят госпитали для лечения больных коронавирусом. Такую задачу поставил президент. В многопрофильные медцентры поставят около 500 тысяч различных приборов и оборудования, в первую очередь, конечно, аппараты ИВЛ и томографы.
Приемный покой, палаты, отделение интенсивной терапии — полноценный многофункциональный медцентр построен в Смоленске с нуля за 58 дней. И при его создании учтены все необходимые требования для лечения новой коронавирусной инфекции.
Самое современное оборудование и здесь, и в других медцентрах. Компьютерные томографы, рентген, эндоскопия, экстракорпоральная мембранная оксигинация и, конечно, ИВЛ. Минобороны закупит 300 аппаратов.
Около полумиллиона единиц медтехники и оборудования будет поставлено в медцентры Минобороны. Позаботились и о безопасности врачей. Для всех новых лечебниц сформировали запас средств индивидуальной защиты. Медики уже готовы заступить на вахту. Военные врачи, средний и младший медперсонал, гражданские специалисты — всего в 16 медцентрах будут задействованы 2300 человек. Для них в питерской Военно-медицинской академии организовали учебу и переподготовку сотрудников.
16 медцентров строятся по поручению президента специалистами Военно-строительного комплекса Минобороны с участием инженерных и железнодорожных войск. Правительство РФ выделило на эти цели почти 8,8 млрд рублей из резервного фонда. В Одинцове и Нижнем Новгороде сданы ранее и полностью готовы к работе. А к середине мая достроят оставшиеся в Калининграде, Ленинградской области, Севастополе, Омске, Улан-Удэ, Уссурийске, Петропавловске-Камчатском и Хабаровске.
Беспрецедентная по масштабам стройка ведется в сжатые сроки и с опережением графика.
Монтаж идет круглосуточно в три смены. Чтобы в сжатые сроки возвести 16 медцентров, для каждого объекта Минобороны приняли индивидуальный график работ и задействовали 12 тысяч человек по всей стране.
Учитывая особую важность, контроль за стройкой идет через Национальный центр управления обороной, круглосуточно. А стройматериалы отправляют по земле, по воде и по воздуху самолетами ВКС. Так, например, в Калининград грузы и технику доставляли на самолете Ил-76.
Что важно: новые центры — не временные сооружения, строят из капитально, причем неподалеку от действующих лечебных учреждений Минобороны. Это даст дополнительно 1600 мест. Сейчас в первую очередь для лечения пациентов с коронавирусом, ну а после окончания пандемии военнослужащих, в обычным режиме.
Российские военные строители уже сдали в эксплуатацию сразу шесть многофункциональных медцентров в различных регионах страны.
На очереди пандемии и эпидемии: Ураганными темпами Россия строит госпиталь, но не для коронавируса
В Новой Москве срочным порядком строят инфекционный госпиталь для борьбы с наступающим на Россию коронавирусом. Но по планам он будет пригоден и для новых вызовов. К тому же российской медицине к ним не привыкать…
Лауреат двух Сталинских премий не нашёл ничего лучше, как трепетно возложить руку на останки индийского брахмана. А после возвращения на родину – художник же! – ночь с любовницей, ночь с женой. Ну, на день позже вернулся из командировки, так вышло, понимаешь, дорогая. Зато – с подарками. Которые и та и другая – советская же интеллигенция! – поторопились обратить в деньги, продав в комиссионку.
А затем – симптомы. За давностию лет после последней эпидемии сразу не разобрались какой болезни. А когда выяснили – было поздно: оказалось, что брахман умер от чёрной оспы. И советский художник сей дар от святого человека принял. Индия, тысячелетия, романтика. А также – антисанитария, тропические болезни, отсталая – 1960 год же! – медицина.
Справились быстро, с изящным напором
Пересказом этой истории ныне полна сеть. Ещё бы! – в самом центре 8-миллионной столицы завёлся очаг смертельной болезни, от которой в романтичные древние времена вымирали чуть ли не континентами! Но власти подавили эпидемию практически мгновенно и с минимальными жертвами. Было задействовано всё и были задействованы все – от творческих союзов, где выясняли, с кем делил умерший к тому времени художник свою музическую гетеру, до КГБ СССР, который разыскал всех, кто контактировал с больным, с его женщинами, с их любовниками и с их подарками, разошедшимися через комиссионки. И с людьми, которые их приобрели. И с людьми, которые контачили с покупателями. И так далее.
В общем, установили всех, кто мог хоть теоретически подхватить смертельную заразу. Всех изолировали, всех заболевших вылечили, всех в зоне риска – на всякий случай тоже. И все 8 миллионов населения Москвы привили от оспы. Быстро, слаженно, напористо, результативно. Умерли всего три то ли четыре человека – и то упущенных на том этапе, пока не разобрались в характере брахманского завещания.
И – изящно. Никакой паники, минимум слухов, никакой официальной информации.
Сделали и сделали, нечего вражеским голосам пищу для клеветы подбрасывать.
Тем более что это был не первый такой случай в истории России, когда усилиями мощной государственной машины, с взаимодополняемыми, а не поперёк друг другу встроенными шестерёнками удавалось справляться с весьма серьёзными угрозами.
Взгляд в историю
Как обычно, спасение началось с армии.
Ну, то есть нужно отчётливо понимать, что армия, солдат – сами по себе не опасность и не угроза, а именно спасение. Когда политики доводят свои игры до необходимости продолжения их, словами Клаузевица, «другими, вооружёнными средствами», – именно армия в конечном итоге завершает эти игрища миром.
Но это так, философия. Для того, чтобы явственнее подчеркнуть роль армии в разработке всяческих мер спасения человеческой жизни. Да, сначала, конечно, для собственных солдат. Но затем эти находки приходили и в общую копилку человечества.
Вот, скажем, воевала турецкая армия с нашей в годы Крымской войны. Воевала, как водится, плохо, но главное – раненых своих просто складировала где попало без всякой помощи. Отчего те мёрли, как мухи, а некая английская медсестра, привлекшая к этой проблеме внимание мирового сообщества, стала чуть ли не святой. И только после окончания войны варварский запад потрясённо узнал, что в русской армии на той же войне был Пирогов, который изобрёл анестезию, а заодно организовал и массовую санитарно-эпидемиологическую работу среди военнослужащих. Не говоря уже о том, что медсёстры в севастопольских госпиталях, начиная с Дарьи Севастопольской, быстро стали нормальным спасительным элементом в общей системе спасения раненых.
Благодаря усилиям Пирогова были спасены жизни тысячам раненых солдат. Фото: Russian Look / Globallookpress
Именно в армии состоялось и первое организационное создание санэпидслужбы. В 1904 году в состав дивизий и корпусов были введены штатные дезинфекционные и санитарно-гигиенические отряды. Появились и подвижные инфекционные госпитали. И как потом ни крутила мировая и гражданская война судьбами этих подразделений, именно то, что от них оставалось, и обеспечило поразительное явление: когда в мире целые города (а в Африке – так и народы) вымирали от гриппа-«испанки», в России количество жертв этой болезни было относительно невелико.
Нет, именно относительно, подчеркнул в разговоре с Царьградом один из знающих этот вопрос специалистов, эксперт одного из научных фондов, в силу служебной этики попросивший об анонимности. И, разумеется, это был не единственный фактор, обеспечивший относительно более лёгкое прохождение эпидемии «испанки» по нашей стране. Но ведь и одна спасённая благодаря сложившейся в армии и вокруг неё санитарно-эпидемиологической культуре жизнь – уже немало.
Как бороться с эпидемиями, в России знали всегда
Из той же, кстати, серии пример: первая массовая вакцинация против натуральной оспы началась опять-таки прямо в хаосе гражданской войны, в 1919 году. И к 1930-м годам эта болезнь была ликвидирована. Несмотря на сохранение в составе страны средневековых обществ Средней Азии, аж досредневековых анклавов на Кавказе и общую разруху. Потому так и поражены были власти, когда оспа, да ещё в её опаснейшей «чёрной» ипостаси обнаружилась в 1960 году в Москве. Но – прежняя система сработала, очаг возможной эпидемии был задушен в зародыше.
Ибо было обеспечено главное в борьбе с эпидемиями, утверждают специалисты, – управляемость. Управляемость и исполнительность всех звеньев механизма такой борьбы – научных, медицинских, материально-технических, логистических и – без этого тоже никуда – насильственных. Во всяком случае, безбашенные козы из мест карантина тогда не бегали. А если и случалось, то затем их подвозили – так, недалеко, до Колымы.
Была ликвидирована чума. Практически уничтожена холера. А отдельные её вспышки, обусловленные природными факторами, подавлялись как чисто медицинскими, так и жёсткими карантинными мерами. Например, в 1970 году как раз в июле-августе на юге обнаружилось несколько человек с холерным вибрионом в анализах. И? И да – половину страны, собравшуюся в отпуска на юга, туда попросту не пустили. Попрали, конечно, права человека – зато спасли страну от заразы.
Отсюда второе, невозможное без первого: жёсткий, при необходимости даже жестокий карантин. Потому что, говорят специалисты, всё очевидно: куда проще подавить эпидемию в быстро ограниченном её очаге, нежели затем болеть всем народом. И умирать, да.
Всеобщая вакцинация помогла победить полиомиелит. Фото: Gorlov-KV / Shutterstock.com
Так что третье – вакцинация. Обязательно. Есть ситуации, когда даже родители не вправе определять, что нужно их ребёнку, а что – нет. Не игрушку приобрели, а душу живую на свет вывели. И здоровье – основное право этой живой души, на которое не смеют покушаться ни мать, ни отец, ни кто-то ещё. В том числе, кстати, и на душевное здоровье. Впрочем, это – другой разговор.
И, естественно, госпитализация
Ну разумеется, ведь в основе борьбы с болезнью – меры по её лечению.
Лечению профессиональному. То есть в медицинском учреждении.
Больничный корпус в Коммунарке, куда помещают пациентов с подозрением на коронавирус. Фото: Софья Сандурская / АГН «Москва»
Но вот здесь и возникает основная трудность. На то она и эпидемия, чтобы носителей соответствующей болезни как-то изолировать, а здоровых – уберегать от её подхватывания. Следовательно, требования к эпидемиологической больнице или госпиталю должны, кроме чисто медицинских, включать условия охраны периметра от проникновения снаружи и выхода больных изнутри, а также обязательной стерилизации от возбудителя болезни всего, что выходит из такого лечебного учреждения. Имеется в виду воздух через систему вентиляции и канализационные стоки.
Обычно эти условия соблюдались тем, что в пустынной изолированной местности ставились временные быстро развёртываемые госпитали. Опять же – по армейскому типу: раньше из палаток, ныне – из пневмокаркасных модулей, надуваемых компрессором за 15 минут. Их, говорят, любят в МЧС, но не очень жалуют в армии. Дескать, и холодные они, и без компрессора не живут, и весят по полтонны, и воняют на жаре довольно мерзостно. Но это – необходимая жертва именно в пользу мобильности, доставляемости в любое место и быстрой развёртываемости. Ну, и дешевизны, естественно. Для полевых или военных условий – самое то. И для аварийных – тоже, отчего в МЧС их и ценят.
Но для борьбы с эпидемиями скорость нужна, но не столь критична. Если больного первоначально правильно изолировать от контакта с внешней средой, то его, конечно, куда лучше лечить в стационарных условиях настоящего медицинского учреждения, нежели в надутом резиновом модуле. Вот в этом смысле и следует понимать начатое в Новой Москве строительство инфекционного госпиталя.
Мэр Москвы Сергей Собянин заверил в безопасности расположения новой инфекционной больницы. Фото: Александр Авилов / АГН «Москва»
Основное сказал мэр Москвы Сергей Собянин. Он сказал о безопасности. По его словам, мобильный госпиталь будет расположен за бетонным кольцом, вокруг которого будет ещё 250-метровый «внешний периметр ограждения и охраны».
«Канализационные стоки будут выводиться на автономные очистные сооружения, оснащённые системами обеззараживания», – подчеркнул также глава столицы.
Вид с квадрокоптера на ход строительства мобильного комплекса инфекционной больницы. Фото: Денис Воронин / АГН «Москва»
Больница будет рассчитана на 500 человек. Что характерно, почти половина мест отводится реанимационному отделению. То есть при всех прочих равных этот госпиталь будет всё же рассчитан на работу с условиями, так сказать, катастрофического развития эпидемии. По той же, видимо, причине, все койки можно будет подключить к аппаратам искусственной вентиляции лёгких (ИВЛ) и экстракорпоральной мембранной оксигенации (ЭКМО). В данном случае это – необходимое требование для борьбы с нынешним конкретным коронавирусом Covid-19, но понятно, что такие аппараты не будут бесполезными и при других инфекциях. Да и заверяют причастные к строительству должностные лица, что учреждение будет работать и после ликвидации угрозы данной болезни.
Больница будет рассчитана на 500 человек. Фото: Александр Авилов / АГН «Москва»
То есть да – строится больница быстро, не просто ударными, а ураганными темпами. Китайцы недавно возвели подобный госпиталь за две недели. Но они построили именно времянку, а наши власти, повторимся, обещают сделать так, чтобы госпиталь и дальше мог работать с инфекционными больными. В конце концов, Китай, как и Индию, не отменишь, а именно в Китае зародилась та зловеще легендарная «испанка». Кстати, как выяснилось, – клон пресловутого «свиного» гриппа, которым десяток лет назад разродился опять-таки Китай: A(H1N1). Вернее, наоборот, раз «испанка» появилась раньше.
И дело не в Китае, конечно, а в том, что в тамошних условиях происходит регулярная «пересборка» – специалисты называют это реассортацией – генома нового вируса из фрагментов геномов «живших» ранее. Этакая «семейственность», которая, однако, на практике приводит к тому, что выработанные людьми антитела и вакцины против «родителей» не действуют на их «деток». И снова начинается всё то же: первые заболевшие, первые переносы и заражения, массовое заболевание, эпидемия и… И борьба с эпидемией. С эпидемиями.
Значит, новый госпиталь пригодится ещё не раз.