для чего нужно смирение

Из чего рождается смирение и какова его польза

Брат: Мне хотелось бы знать, преподобный отче, как рождается смирение в душе человека и каковы причины, приводящие нас к смирению.

Брат: Преподобный отче, я понял, что смирение рождается из ведения себя, из послушания, страха Божия, лютых браней с естеством, из искушений, скорбей, печали, из браней, идущих от бесов, и из многой молитвы. Но поскольку вы сказали, что никто не достигнет блаженства стяжать Бога в душе своей, то я пребываю в недоумении и все еще не знаю, кто же истинный родитель смирения?

Старец: Когда святые отцы, брат Иоанн, сказали нам, что только имеющий Бога в душе своей может узнать истинного родителя смирения, они хотели показать нам, что только совершенные могут достичь этого – познать истинного родителя смирения, а не мы, имеющие молочные зубы в духовных вопросах. Для нас достаточно слушать поучения святых отцов и прилежать со многим терпением к деланию добродетелей, которые, как мы видели, ведут нас к высшей добродетели смиренномудрия, а то, что выше нас, надо оставлять тем, кто старше нас по духовному возрасту.

Брат: Прежде вы говорили мне, преподобный отче, и из сказанного вами доселе я понял, что смирение – самая великая добродетель, спасающая нас от греха гордыни. Но приносит ли смирение и иную пользу человеку?

Старец: Знай, брат Иоанн, смирение приносит столь многоразличную пользу, что невозможно рассказать об этом в нескольких словах. Но все же из того, что припомню, попробую хотя бы отчасти ответить на вопрос братства твоего.

Знай еще, брат Иоанн, что из всех спасительных дел, которые совершает человек, смирение и любовь – самые угодные Богу жертвы. Это мы понимаем еще яснее из Божественного Писания, которое гласит: «О, человек! сказано тебе, что – добро и чего требует от тебя Господь: поступать справедливо, любить и быть милосердным и со смирением ходить пред Богом твоим» (Мих. 6: 8).

Не будем забывать также, что смирение и многие слезы весьма необходимы тому, кто обретается на службе Богу, как учит нас великий апостол Павел: ибо он сам служил Богу в совершенном смирении, во многих слезах и искушениях, постигавших его по причине злоумышлений иудеев (см.: Деян. 20: 19).

Также знай еще, брат Иоанн, что смирение – это одежда избраннейшая и драгоценная, в которую надлежит облечься святым и избранным Божиим (см.: Кол. 3: 12).

Смирение – это священная и божественная лестница, по которой сходит взор Божий на человека, как написано: «На кого воззрю? Только на смиренного и кроткого, трепещущего слов Моих» (ср.: Ис. 66: 2). Смирение имеет силу доносить до Бога слова наши и низводить нам от Него оставление грехов. Это мы видим на всех, кто грешил пред Богом и затем смиренно покаялся, но самое красноречивое свидетельство дает нам царь Манассия, который грешил больше всех людей того времени и осквернил всю Церковь Божию, а над священными службами, совершавшимися во славу Божию, он надругался поклонением идолам! Если бы весь мир стал поститься за него, то все равно не смог бы искупить его беззаконий. Но поскольку он крепко смирился пред Богом, Бог услышал его, и внял его молитве, и возвратил его из плена в Иерусалим (см.: 2 Пар. 33: 12–13).

Смирение освободило Ровоама от гнева Божия, надвигавшегося на него и на весь народ (см.: 2 Пар. 12: 7). Также царь Ахав, прогневлявший Бога своими беззакониями, только смирением спасся от ярости Божией. Ибо говорит Бог к Илии Фесвитянину: «Видишь, как смирился предо Мною Ахав? За то… Я не наведу бед в его дни, но во дни сына его наведу беды на дом его» (3 Цар. 21: 29).

Таким образом, кто имеет смирение, те избавлены от многих опасностей. Это мы можем понять из слов: «Бог смиряет гордых, и смирение спасает потупляющих очи свои долу». Имеющие смирение возвышаются в Боге, ибо написано: «Смиритесь под крепкую руку Божию, чтобы Он возвысил вас в свое время» (ср.: 1 Пет. 5: 6). Смирение – это поучение от Бога, ибо сказано: «Куда входит гордость, входит и унижение, а уста смиренного изрекают мудрость» (ср.: Притч. 11: 2). Смиренные – наследники Царства Небесного, ибо Бог говорит: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5: 3). Смиренным Бог дает благодать, как написано: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4: 6).

Источник

Секрет смирения

В отличие от детей, которые все время говорят о себе, взрослые люди умеют выглядеть смиренно благодаря усвоенным манерам. Но всё это бывает часто лишь внешним, сердце же наше занято собственным эго. Как добиться того, чтобы наши слова о смирении не были пустым звуком, – об этом размышления архимандрита Андрея (Конаноса).

Маленькие дети более спонтанны. Они говорят то, что чувствуют. И в начальной школе они всегда пишут: «Я, я… Я, мама и папа поехали отдыхать. У меня машинка!» А учительница исправляет их сочинения красной ручкой: «Не пиши постоянно «я, я…»

С другой стороны, мамы и папы, будучи уверены в том, что их ребенок – самый лучший, часто говорят: «Мой сын (или дочь) – лучше всех!» Они считают, что их дитя способнее всех и в классе, и в спортзале, а уж если ребенок занимается музыкой, то они непременно скажут: «Учительница по фортепиано отметила, что моя дочь – лучше всех! Это видно!»

Все родители так говорят. Они внушают своему ребенку с детских лет, что он – самый лучший, потому что, если не быть лучшим, то ведь легко можно стать и худшим! Так культивируется наш эгоизм.

Когда писатель Никос Казандакис приехал на гору Афон, он встретился там с одним подвижником – отцом Макарием (Спилеотом), который жил в пещере. В конце разговора отец Макарий сказал ему:

– Очнись, пока не поздно! Твой эгоизм огромен, твое «я» съест тебя!

Казандакис сказал ему в ответ:

– Не вини эго, отче! Эго отделило человека от животного.

А подвижник ответил:

– Ты ошибаешься. Эго отделило человека от Бога. Когда человек жил в раю, он был смиренным и был вместе с Богом. Бог любил его, и человек ощущал свое единство с Господом. Но как только человек сказал слово «Я!», он отделился от Бога и убежал от Него. Убежал из рая, убежал от самого себя, убежал от всех.

Только в одном случае мы можем (и должны) вспоминать о своем «я» – когда обвиняем себя. Тогда мы можем сказать: «Да, я виноват. Это я согрешил, я ошибся, я сделал это по собственному желанию!» В таком случае – да, но, к сожалению, это тот самый случай, когда мы не говорим «я».

Есть даже такой журнал – «Эго». И там психоаналитики пишут, что когда человек собирается на какое-нибудь мероприятие или вечеринку, то во время сборов (выбора парфюма и т.д.) в его душе ясно обозначается это слово – «я». Как я выгляжу, какое я произведу впечатление, что обо мне скажут, как оценят мой внешний вид, мою одежду, мой парфюм… Эго постоянно проявляется в современных развлечениях. Человек постоянно думает о своем «я», потому что поместил его в центр своей жизни.

Но таким образом мы сильно отдаляемся от Истины! Господь учит нас, что даже если человек выполняет все Его заповеди, он все равно должен говорить о себе как о непотребном рабе Божием. А мы часто начинаем считать себя великими и важными персонами в самом начале духовного пути, когда еще ничего не сделано.

Смирение – это не грусть, не тоска. Некоторые именно так понимают смирение – что это какая-то депрессия, когда человек чувствует себя слабым, обиженным, больным интровертом. Это не так. Смирение – это пребывание в Истине, в правде. Оно означает, что человек знает, кто он, знает свое место в этом мире, сознает свою немощь и благодарит Бога за все те благодеяния, которые Он оказывает ему, несмотря на его слабости. Смирение означает жизнь в истине, а не в том обмане, который создает вокруг нас современная жизнь.

Я слушал запись, на которой старец Иаков (Цаликис) читает заклинательные молитвы над одной женщиной, и там ясно слышался голос злого духа. Разумеется, таких вещей лучше не слушать, но это случилось, и вот что бес говорил старцу:

– Раз ты святой, почему ты не говоришь об этом? Скажи, что ты святой! Раз ты сам это знаешь и тебе удалось победить меня, скажи!

И было слышно, как старец Иаков смиренно и твердо ответил:

– Ты лжешь! Я прах и пепел, и покланяюсь Отцу, и Сыну, и Святому Духу – Троице Единосущней и Нераздельней!

Слышали бы вы, как кричал и вопил бес! И я подумал о том, что мы и так знаем: самая главная цель у диавола – сделать нас эгоистами. Он очень хочет, чтобы мы стали эгоистами и начали считать себя важными персонами – в то время как Господь хочет, чтобы мы были смиренными и являли это смирение своей жизнью.

Смирение – это когда человек принимает бесчестие с радостью, нахлынувшие скорби и трудности – с распростертыми объятиями, с мыслью о том, что таким образом душа излечивается от грехов и болезней. Когда приходят трудности, и мы вынуждены смириться, нужно помнить об этом – что Бог очищает нашу душу от прошлых или настоящих грехов, или предохраняет от того, что может случиться в будущем.

Одна женщина сделала аборт и поисповедалась в этом грехе. Но исповеди в таком случае недостаточно. Недостаточно рассказать о грехе. Нужно смириться и покаяться в содеянном.

Смирение – это действие, а не слова. Слова сладки на вкус. Душа может растрогаться и умилиться от слов, слова дарят ощущение сладости. А дело смирения на вкус очень горькое и едкое. Вот так: слушать о смирении – сладко, а выполнять – горько. И отец Георгий (Карслидис), известный духовник в Северной Греции, сказал этой женщине, которая сделала аборт (а она была очень красивой, богатой аристократкой):

– Вот что тебе надо сделать. Ты оденешься в лохмотья, никому не будешь говорить, кто ты, и отправишься в такое-то село. И целую неделю ты будешь просить там милостыню, никому не рассказывая о своем прошлом и настоящем. Даже имени своего не будешь называть. Это унижение поможет твоей душе смириться по-настоящему и очиститься от того зла, которое ты причинила другой душе, твоему ребенку, умершему, не успев появиться на свет.

Женщина все исполнила и после этого почувствовала то, чего не чувствовала во время исповеди, – облегчение. И исцелилась от греха.

Когда мы только встаем на путь смирения, то первое искушение, которое приходит к нам, – это тщеславие. Как только захочешь быть смиренным, в голове сразу начинают появляться тщеславные мысли. А что такое тщеславие? Это когда человек сделает доброе дело, и втайне начинает гордиться этим. Например, я пощусь, и тут мне приходит помысел, и я начинаю думать: «Молодец! Раз пощусь, то я не такой, как остальные! Я другой, я лучше!»

Или, например, можно скромно одеваться (что само по себе хорошо), но появляются тщеславные мысли на этот счет, и вслед за ними приходит высокомерие и самодовольство. И человек начинает думать: «Видишь, что творится вокруг? Мир погибает, все одеваются вызывающе, а ты – не такой. Молодец!» Это «Молодец!», которое мы произносим про себя после каждого доброго дела, и есть тщеславие. Это искушение, с которым мы будем сталкиваться всегда при совершении хорошего поступка, потому что каждый раз в нас что-то раздувается изнутри, и появляются мысли: «Молодец! Я сделал это втайне!» Но слово «Молодец!» сказано, и таким образом мы уже возгордились. Меньше всего это похоже на смирение.

Смирение подразумевает желание научиться. Когда у человека есть смирение, он не говорит: «Я все знаю!». Он задает вопросы – своему супругу, супруге или даже своему ребенку. В свое время это произвело впечатление на святого Иоанна Лествичника, когда в одном монастыре он увидел седовласых старцев, задающих вопросы священнику, который их исповедовал (а священнику было сорок лет). Это были старцы, монахи, закаленные в молитве и духовной брани, и они смиренно задавали вопросы человеку моложе себя.

И в наши дни такое бывает. На Афоне есть игумены, которые моложе многих монахов в монастыре. И такой игумен, несмотря на сан, идет к старшим и спрашивает у них совета, чтобы смириться, а не действовать по своему усмотрению. Это полезно для души.

Не будем говорить: «Я все знаю! Не указывай мне, что делать!» Ведь такое отношение передается всем членам семьи, всем окружающим.

Однако бывают случаи, когда христианин имеет право возмутиться относительно случившегося и таким образом продемонстрировать «эгоизм» без вреда для души. Что же это за случаи? Когда необходимо встать на защиту православной веры, мы не только можем, но и должны быть категоричными, строгими. И это будет не эгоизм, а исповедание веры. Когда святому Агафону предъявляли ложные обвинения, клеветали на него, он принимал все. А его называли грешником, лжецом, эгоистом… Но когда его обозвали еретиком, он ответил:

– Послушайте! Насчет всего того, что вы говорили мне до этого, у меня есть надежда исправиться. Но если я соглашусь с тем, что я еретик, то потеряю надежду на спасение! Если я еретик, то не могу спастись. Поэтому я не соглашаюсь с вашими словами.

Святые отцы так объясняют поведение Господа в иерусалимском Храме. Взяв бич и выгоняя продающих и покупающих, Он в тот момент не испытывал чувства гнева. Он ни на кого не злился и полностью контролировал Свое поведение и действия. Он перевернул скамейки, рассыпал деньги, но когда оказался перед клетками с голубями, которые предназначались для жертвоприношения, сказал: «Возьмите это отсюда!» (Ин. 2:16)

То есть если бы Христос потерял над Собой контроль, Он опрокинул бы и клетки с птицами. А так как голуби были ни в чем не виноваты, Он не причинил им вреда. Об этом говорят толкователи Евангелия. Следовательно, Господь не был в нервном состоянии. Он совершил все это не из эгоизма, а из любви – истинной любви к Закону Божиему, желая защитить Храм. И христианину, желающему стать смиренным, нельзя гневаться, нельзя спорить.

Один послушник старца Паисия (Святогорца) рассказывал:

– В каких бы грехах мы ни исповедовались отцу Паисию, он принимал нашу исповедь с большим смирением, любовью, человеколюбием, и говорил нам: «Ну вот, и ты – человек. Ничего, исправимся!» И никогда не ругался. Только в одном случае он огорчался очень сильно – когда мы начинали гордо спорить, выказывая тем самым свой эгоизм. Только тогда он говорил: «Сейчас, дитя мое, я не могу тебе помочь». Когда мы вели себя так, его душа страдала. Потому что в нашем поведении был эгоизм. Грех – свойство человека, а эгоизм – свойство диавола.

Смиренный человек легко исправляет свои ошибки. И ему легко помочь. Не знаю, задавали ли вы себе этот вопрос – почему исповедь нас не меняет. К сожалению, я вижу это по себе, да и по другим людям. Мы идем на исповедь, но после нее не особо исправляемся – по крайней мере, настолько, чтобы можно было сказать: «За последние пять лет я сильно изменился».

Почему же мы не меняемся? Потому что у нас нет смирения. Мы не даем другим людям сформировать наш характер. Например, человеку говорят: «С этого дня ты должен поститься!» И здесь необходимо смирение, чтобы ответить: «Да, я буду поститься, не буду есть мясо». А человек вместо этого говорит: «Постойте-ка, вы мне указываете, должен я поститься или нет? А еще – во сколько я должен вставать, чтобы идти в церковь, делать то или другое. » Эгоист не позволяет никому управлять собой, но тем не менее им управляют – его собственные страсти. А получить руководство и воспитание из рук Церкви он не может.

В одном из псалмов говорится, что «во смирении нашем вспомнил нас Господь…, и избавил нас от врагов наших» (Пс. 135:23-24). А святые отцы дополняют: Он избавил нас так и от страстей, нечистот и немощей. Когда Бог видит смиренного человека, Он избавляет его от всякого искушения. Смиренные люди не пытаются постичь Божественную Истину, а просто живут в Ней. У них простые мысли – они думают, как дети. А у человека, который путано выражает свои мысли, путано рассуждает, душа смиряется, как правило, с трудом.

Некоторые люди, приходя к старцу, начинают задавать ему странные вопросы. А ведь вопросы свидетельствуют о духовном развитии человека. И вот, например, когда к старцу Порфирию приходили смиренные люди, они задавали ему вопросы о спасении. А другие, чья душа была наполнена эгоизмом, спрашивали, покупать ли мотоцикл, выйдет ли дочь в ближайшее время замуж и т.д. Кто-то даже просил старца помолиться о выигрыше в лотерею. То есть люди спрашивали о том, что не было существенно для их спасения.

Вместо того, чтобы заглянуть в себя, эгоист смотрит на других. А еще он внимательно рассчитывает, когда придет Антихрист, какие у него будут цифры, и т.д., и т.п. – вместо того, чтобы следить за собственной душой. А о чем в древности люди спрашивали старцев? В Патерике часто рассказывается, как какой-нибудь человек приходит к старцу и говорит ему:

– Отче, скажи, как можно спастись! Скажи, что нужно сделать, чтобы спастись, полюбить Христа, победить свои немощи и страсти!

Эти вопросы мы должны задавать и себе, и своему духовнику, и святым людям (если появляется такая возможность). Эти вопросы не содержат простого любопытства, под которым скрывается эгоистическое желание заниматься чем угодно, но только не собой. То, о чем я говорю сейчас, не абстрактно.

Когда ученики спросили Христа: «Господи, неужели мало спасающихся?» (Лк.13:23), Он не ответил прямо на этот вопрос, а сказал: «Подвизайтесь войти сквозь тесные врата» (Лк.13:24). Помните? То есть у Него спросили одно, а Он ответил другое. Спросили, сколько людей спасется, а Он ответил: «Старайтесь подвизаться – вот что вас касается. А сколько людей спасется – это вас не касается». Таким образом Господь возвращает нас на землю, к смирению.

То же самое Он сказал и апостолу Петру. После Воскресения Господь сказал ему: «Иди за Мною» (Ин. 21:19). А он начал спрашивать Христа о св. Иоанне Богослове, что будет с ним («Господи! А он что?») (Ин. 21:21). Что ответил Господь? «Что тебе до того? Ты иди за Мною» (Ин. 21:22). То есть то, что будет с Иоанном, его жизненный путь, — это Мое и его дело. А ты смотри на себя. Помогая себе, ты поможешь и другим.

И это не эгоизм. Это та единственная ответственность, которую мы несем за развитие собственной души, чтобы обратить ее к покаянию и смирению. Как говорит святой Иоанн Лествичник, Господь не осудит нас за то, что мы не были богословами; или что не совершали чудес; или что не были проповедниками, обратившими к Богу целые племена и народы. Господь осудит нас за то, что в нас не было смирения, не было покаяния и сокрушения о своей душе.

Источник

Зачем нужно смирение и, что оно даёт

*** Зачем нужно смирение.

Есть либо эго, либо смирение – отсутствие эго. Эго всегда приводит к беспокойствам, проблемам, страданиям, депрессиям и болезням, а смирение – к покою, глубокой удовлетворенности, разотождествлению и самопознанию.

Во многих духовных практиках смирение ставят на первое место, и неспроста. Можно сказать, что смирение есть и путь, и цель. Развивая в себе смиренность, мы движемся по пути уменьшения эгоизма, познавая Единство с Богом. По такому пути могут пойти только те, кто уже насытился зеброй «удовольствие-страдание».

ВСЕ ДУХОВНЫЕ ПУТИ, ТАК ИЛИ ИНАЧЕ, ВЕДУТ К СМИРЕНИЮ. Если духовный путь к смирению не ведет, значит, он не духовный, и дуальность материального мира «удовольствие-страдание» будет продолжаться. Поэтому, если вы хотите постичь Высшую Истину, обрести Единство с Богом, узнайте, приводит ли выбранный вами путь к смирению.

Смирение приводит к исчезновению психологического страдания. Физические страдания могут иметь место, если тело заболело, повреждено, но нет того «я», которое присваивает страдания себе, говоря «это я страдаю, это мне больно». Нет того «я», которое, базируясь на иллюзиях жизни, винит себя или других, делает себя правым, а других неправыми, делит мир на хорошее и плохое, правильное и неправильное, и постоянно находится в напряжении из-за наличия бесконечных эгоистических материальных желаний и целей.

Смирение дает мир и покой внутри, хотя внешне жизнь продолжается и бурлит.

Источник

Смирение

Смире́ние —

1) хри­сти­ан­ская доб­ро­де­тель, про­ти­во­по­лож­ность гор­до­сти; то же, что сми­рен­но­муд­рие;

2) созна­тель­ное само­уни­чи­же­ние с целью борьбы с тще­сла­вием и гор­до­стью (пример: Христа ради юро­ди­вые);

3) послуш­ность, покор­ность, про­яв­ля­е­мая в отно­ше­нии кого-либо (напр. духов­ника).

Слово «сми­ре­ние» имеет в своей основе слово «мир». Это ука­зы­вает на то, что сми­рен­ный чело­век всегда пре­бы­вает в мире с Богом, самим собой и дру­гими людьми.

Сми­ре­ние – это трез­вое виде­ние самого себя. Чело­века, у кото­рого нет сми­ре­ния, дей­стви­тельно можно срав­нить с пьяным. Как тот нахо­дится в эйфо­рии, думая, что «море по колено», не видит себя со сто­роны и поэтому бывает не в состо­я­нии пра­вильно оце­нить многие труд­ные ситу­а­ции, так и отсут­ствие сми­ре­ния при­во­дит к духов­ной эйфо­рии – чело­век не видит себя со сто­роны и не может адек­ватно оце­нить ситу­а­цию, в кото­рой он нахо­дится по отно­ше­нию к Богу, людям и самому себе. Раз­де­лить сми­ре­ние на эти три кате­го­рии можно лишь условно, тео­ре­ти­че­ски, для удоб­ства вос­при­я­тия, но по сути – это одно каче­ство.

Без­условно, то, о чем ска­зано – это идеал, к кото­рому должен стре­миться каждый хри­сти­а­нин, а не только монах, иначе жизнь в церкви, а значит – путь к Богу – ока­жется бес­плод­ным.

В «Лествице доб­ро­де­те­лей, воз­во­дя­щих на небо» пре­по­доб­ный Иоанн Лествич­ник пишет о трёх сте­пе­нях сми­ре­ния. Первая сте­пень состоит в радост­ном пере­не­се­нии уни­чи­же­ний, когда душа рас­про­стер­тыми объ­я­тьями при­ни­мает их, как вра­чев­ство. На второй сте­пени истреб­ля­ется всякий гнев. Третья же сте­пень состоит в совер­шен­ном недо­ве­рии своим добрым делам и все­гдаш­нем жела­нии научаться (Лествица. 25:8).

Следуя учению пра­во­слав­ных подвиж­ни­ков, истин­ное сми­ре­ние дости­га­ется только дела­нием еван­гель­ских запо­ве­дей. «Сми­ре­ние есте­ственно обра­зу­ется в душе от дея­тель­но­сти по еван­гель­ским запо­ве­дям», – учит пре­по­доб­ный авва Доро­фей. Но каким обра­зом дела­ние запо­ве­дей может при­ве­сти к сми­ре­нию? Ведь испол­не­ние запо­веди, напро­тив, может вести чело­века к чрез­мер­ному удо­вле­тво­ре­нию собой.

Напом­ним, что еван­гель­ские запо­веди бес­ко­нечно пре­вы­шают обык­но­вен­ные нрав­ствен­ные нормы, доста­точ­ные для чело­ве­че­ского обще­жи­тия. Они – не чело­ве­че­ское учение, а запо­веди совер­шенно свя­того Бога. Еван­гель­ские запо­веди являют собой Боже­ствен­ные тре­бо­ва­ния к чело­веку, заклю­ча­ю­щи­еся в при­зыве любить Бога всем умом и серд­цем, а ближ­него как самого себя ( Мк.12:29-31 )

Стре­мясь испол­нить Боже­ствен­ные тре­бо­ва­ния, хри­сти­ан­ский подвиж­ник опытно познает недо­ста­точ­ность своих усилий. По слову св. Игна­тия Брян­ча­ни­нова, он видит, что еже­часно увле­ка­ется своими стра­стями, вопреки своему жела­нию стре­мится к дей­ствиям, все­цело про­тив­ным запо­ве­дям. Стрем­ле­ние испол­нить запо­веди откры­вает ему печаль­ное состо­я­ние повре­жден­ной гре­хо­па­де­нием чело­ве­че­ской при­роды, обна­ру­жи­вает его отчуж­де­ние от любви к Богу и ближ­нему. В искрен­но­сти своего сердца он при­знает свою гре­хов­ность, неспо­соб­ность испол­нить пред­на­чер­тан­ное Богом добро. Саму жизнь свою он рас­смат­ри­вает как непре­рыв­ную цепь согре­ше­ний и паде­ний, как череду поступ­ков, заслу­жи­ва­ю­щих Боже­ствен­ного нака­за­ния.

Виде­ние своих грехов рож­дает в подвиж­нике надежду только на Божие мило­сер­дие, а не на соб­ствен­ные заслуги. Он опытно испы­ты­вает потреб­ность в Боже­ствен­ной помощи, просит у Бога силы для осво­бож­де­ния от власти греха. И Бог дает эту бла­го­дат­ную силу, осво­бож­да­ю­щую от гре­хов­ных стра­стей, водво­ря­ю­щую неиз­ре­чен­ный мир в чело­ве­че­ской душе.

Отме­тим, что слово «мир» явля­ется частью корня слова «сми­ре­ние» совсем не слу­чайно. Посе­ща­ю­щая чело­ве­че­скую душу, Боже­ствен­ная бла­го­дать дает ей невы­ра­зи­мые сло­вами без­мя­теж­ность и тишину, ощу­ще­ние при­ми­ре­ния со всеми, кото­рое свой­ственно Самому Богу. Это есть мир Божий, пре­вос­хо­дя­щий всякий ум, о кото­ром гово­рит апо­стол ( Флп.4:7 ). Это есть Боже­ствен­ное сми­ре­ние и кро­тость, кото­рым Бог желает научить всех людей ( Мф.11:29 ). Нали­чие в сердце сми­ре­ния сви­де­тель­ству­ется глу­бо­ким и проч­ным душев­ным миром, любо­вью к Богу и людям, состра­да­нием ко всем, духов­ной тиши­ной и радо­стью, уме­нием слы­шать и пони­мать волю Божию.

Сми­ре­ние явля­ется непо­сти­жи­мым и невы­ра­зи­мым, поскольку непо­сти­жим и невы­ра­зим Сам Бог и Его дей­ствия в чело­ве­че­ской душе. Сми­ре­ние сла­га­ется из чело­ве­че­ской немощи и Боже­ствен­ной бла­го­дати, вос­пол­ня­ю­щей чело­ве­че­скую немощь. В сми­ре­нии при­сут­ствует дей­ствие все­мо­гу­щего Бога, поэтому сми­ре­ние всегда испол­нено невы­ра­зи­мой и непо­сти­жи­мой духов­ной силы, пре­об­ра­жа­ю­щей чело­века и все вокруг.

Под сми­ре­нием часто имеют в виду сми­рен­но­сло­вие – уни­же­ние себя напо­каз. Такое уни­же­ние не есть сми­ре­ние, но вид стра­сти тще­сла­вия. Оно есть лице­ме­рие и чело­ве­ко­уго­дие. Оно при­знано свя­тыми душе­вред­ным.

Почему сми­ре­ние почи­та­ется одной из глав­ных хри­сти­ан­ских доб­ро­де­те­лей?

Под­лин­ное сми­ре­ние под­ра­зу­ме­вает долж­ное отно­ше­ние хри­сти­а­нина к Богу и создан­ному Им миру, долж­ное отно­ше­ние к себе.

В отли­чие от тще­слав­ного гор­деца, име­ю­щего иска­жен­ное, чрез­вы­чайно завы­шен­ное пред­став­ле­ние о своей лич­но­сти, роли и месте в жизни, сми­рен­ный чело­век пра­вильно и ответ­ственно оце­ни­вает свою жиз­нен­ную роль.

Прежде всего он сознаёт себя Божьим рабом, жела­ю­щим и гото­вым без­ро­потно испол­нять Его волю. Более того, он не просто при­знаёт свою зави­си­мость от Творца (что бывает свой­ственно и эго­и­стам, и гор­де­цам), но питает к Нему высо­чай­шее дове­рие как к Бла­гому и Любя­щему Отцу; он бывает бла­го­да­рен Ему даже тогда, когда пре­бы­вает в несча­стье и скорби.

Без сми­ре­ния невоз­можно выстра­и­вать бого­угод­ные отно­ше­ния ни с Созда­те­лем, ни со своими ближ­ними. Гор­дость не под­ра­зу­ме­вает искрен­ней, бес­ко­рыст­ной любви к Богу и людям.

Поло­жим, чело­век гордый готов в чём-то слу­шаться Бога, напри­мер, когда Божьи замыслы соот­вет­ствуют его личным рас­по­ло­же­ниям и амби­циям. В случае же, если Боже­ствен­ное пове­ле­ние идёт враз­рез с его пер­со­наль­ными пла­нами, он может его «не заме­тить» или даже открыто про­игно­ри­ро­вать.

Так, вет­хо­за­вет­ный вое­на­чаль­ник Ииуй радостно и неза­мед­ли­тельно отре­а­ги­ро­вал на Боже­ствен­ное про­из­во­ле­ние о пома­за­нии его в царя над Изра­и­лем ( 4Цар.9:1-14 ). Недю­жин­ную послуш­ность Боже­ствен­ной воле он выка­зал и по части истреб­ле­ния дома Ахава ( 4Цар.9:7 ).

В данном случае Ииуй служил ору­дием Божьего гнева и суда Правды над нече­стив­цами. Однако там, где от него тре­бо­ва­лось про­явить под­лин­ное рели­ги­оз­ное сми­ре­ние, он уже не был столь рев­ност­ным и послуш­ным.

Во время зем­ного слу­же­ния Сына Божьего многие из пред­ста­ви­те­лей Изра­иля, глав­ным обра­зом фари­сеи, про­яв­ляли по отно­ше­нию к Богу фор­маль­ную покор­ность: все­на­родно моли­лись, пости­лись, испол­няли обряды и тре­бо­вали их испол­не­ния от сопле­мен­ни­ков. Внешне они вполне могли бы сойти за сми­рен­ных людей, послуш­ных Боже­ствен­ному Про­ви­де­нию.

Однако, гнез­див­ши­еся в их серд­цах гор­дость и эгоизм сме­жали их духов­ные очи, пре­пят­ство­вали рас­по­знать во Христе Все­мо­гу­щего Бога, Того Самого, сми­рен­ного и крот­кого Пома­зан­ника, о кото­ром опо­ве­щали «почи­тав­ши­еся» ими Свя­щен­ные Книги, и под­го­товке к встрече с Кото­рым посвя­щался «соблю­да­е­мый» ими закон. Впо­след­ствии гор­дость и зависть толк­нули их на куда более страш­ное пре­ступ­ле­ние: бого­убий­ство.

Имей они хотя бы такое сми­ре­ние, какое имела жен­щина Хана­не­янка, пра­вильно вос­при­няв­шая слова Иску­пи­теля о неумест­но­сти отби­рать хлеб у детей и бро­сать его псам ( Мф.15:22-28 ), или такое, какое имел греш­ный мытарь, взы­вав­ший к Боже­ствен­ной мило­сти ( Лк.18:10-14 ), им было бы легче при­нять Иску­пи­теля, при­мкнуть к Его уче­ни­кам, а затем, нало­жив на себя узы жерт­вен­ного слу­же­ния, оста­вить всё и спо­соб­ство­вать рас­про­стра­не­нию Церкви.

…Научи­тесь от Меня, ибо Я кроток и смирен серд­цем, и най­дете покой душам вашим ( Мф.11:29 ).

Ибо всякий воз­вы­ша­ю­щий сам себя унижен будет, а уни­жа­ю­щий себя воз­вы­сится ( Лк.14:11 ).

Так и вы, когда испол­ните всё пове­лен­ное вам, гово­рите: мы рабы ничего не сто­я­щие, потому что сде­лали, что должны были сде­лать ( Лк.17:10 ).

Бог гордым про­ти­вится, а сми­рен­ным дает бла­го­дать ( Иак.4:6 ).

Наше несча­стье в том, что мы всегда хотим найти в себе свя­тость вместо сми­ре­ния.
преп. Мака­рий Оптин­ский

Если при­ни­мать себя лишь за жалкое суще­ство, то тогда легко поз­во­лить и про­стить себе мно­же­ство вся­кого рода без­за­ко­ний; и в дей­стви­тель­но­сти, считая себя низ­шими суще­ствами по отно­ше­нию ко Христу, люди (да не пока­жется сие неким пре­уве­ли­че­нием) отка­зы­ва­ются сле­до­вать за Ним на Гол­гофу. Ума­лять в нашем созна­нии пред­веч­ный замы­сел Творца о чело­веке не есть пока­за­тель сми­ре­ния, но заблуж­де­ние и более того – вели­кий грех… Если в плане аске­ти­че­ском сми­ре­ние состоит в том, чтобы счи­тать себя хуже всех, то в плане бого­слов­ском боже­ствен­ное сми­ре­ние есть любовь, отда­ю­щая себя без остатка, цели­ком и до конца.
архи­манд­рит Софро­ний (Саха­ров)

Гово­ря­щие или дела­ю­щие что-либо без сми­ре­ния подобны стро­я­щему хра­мину без цемента. Опытом, разу­мом обре­сти и познать сми­ре­ние есть досто­я­ние весьма немно­гих. Словом о нем раз­гла­голь­ству­ю­щие подобны изме­ри­ва­ю­щим бездну. Мы же, слепые, мало нечто о сем вели­ком свете гада­ю­щие, гово­рим: сми­ре­ние истин­ное ни слов сми­рен­ных не гово­рит, ни видов сми­рен­ных не при­ни­мает, не нудит себя сми­ренно о себе мудр­ство­вать, и не поно­сит себя, сми­ря­ясь. Хотя все это начатки суть, про­яв­ле­ния и разные виды сми­ре­ния, но само оно есть бла­го­дать и дар свыше.
св. Гри­го­рий Синаит

Любовь, милость и сми­ре­ние отли­ча­ются одними только наиме­но­ва­ни­ями, а силу и дей­ствия имеют оди­на­ко­вые. Любовь и милость не могут быть без сми­ре­ния, а сми­ре­ние не может быть без мило­сти и любви.
преп. Амвро­сий Оптин­ский

Сми­ре­ние есть не уни­что­же­ние чело­ве­че­ской воли, а про­свет­ле­ние чело­ве­че­ской воли, сво­бод­ное под­чи­не­ние ее Истине.
Н.А. Бер­дяев

Самое, может быть, труд­ное в сми­ре­нии — это сми­ренно не тре­бо­вать от других любви к себе… Ведь нам дана запо­ведь о нашей любви к людям, но запо­веди о том, чтобы мы тре­бо­вали любви к себе от этих людей — нам нигде не дано. Любовь и есть в том, чтобы ничего для себя не тре­бо­вать. И когда это есть, тогда опус­ка­ется в сердце, как сол­неч­ная птица, Божия любовь и запол­няет всё.
Сергей Фудель

Моло­дой послуш­ник, недавно посту­пив­ший в мона­стырь, как-то увидел насто­я­теля, кото­рый, сидя на пороге кельи, чистил свои баш­маки.
– Отче, – уди­вился моло­дой чело­век, – Вы сами чистите свои баш­маки? Но почему?
– С тех пор как меня избрали игу­ме­ном, братья не дают мне чистить чужие, – отве­чал тот.

Источник