для чего нужны памятники вов
Для чего нужны памятники вов
Keith Lowe. Prisoners of History: What Monuments to World War II Tell Us About Our History and Ourselves. William Collins. 2020
Если вы уверены, что «победобесие» — как у нас с недавних пор с горечью именуют сверхактивное, невиданное даже в СССР почитание памяти Великой Отечественной — исключительно российское явление, то эта книга станет для вас сюрпризом. «Почти треть монументов, описанных на этих страницах, были созданы после 2000 года, и с каждым годом их становится все больше. Наше увлечение войной, кажется, растет, а не уменьшается», — заявляет историк Кит Лоу, автор книги «Узники истории. Что памятники Второй мировой войны рассказывают нам о нашей истории и о нас самих».
«Памятники отражают наши ценности, и каждое общество обманывает себя, утверждая, что его ценности вечны: именно по этой причине мы высекаем их в камне и устанавливаем на пьедестал. Но когда мир меняется, наши памятники — и олицетворяемые ими ценности — оказываются замороженными во времени. Современный мир меняется беспрецедентными темпами, и памятники, воздвигнутые десятилетия или даже столетия назад, уже не воплощают те ценности, которыми мы дорожим», — замечает он.
В книге обсуждаются история создания и нынешнее восприятие 25 монументов из Европы, Азии и США. Наша страна представлена композицией Мамаева кургана и Родиной-Матерью. Говоря о свойственном президенту России Владимиру Путину увлечении увековечиванием памяти Великой Отечественной, Лоу размышляет:
«Есть ли в сегодняшней российской жизни нечто, что порождает эти бетонные напоминания? Я не могу избавиться от ощущения, что тут, вероятно, имеет место вновь возникшее чувство нестабильности или уязвимости, которое заставляет русских все громче настаивать на своем военном героизме. Другими словами, памятники, воздвигаемые ими сегодня, имеют такое же отношение к настоящему, как и к прошлому. Или, возможно, речь идет просто о национальном строительстве. Россия уже не та страна, какой была когда-то. Она лишилась статуса империи и еще не нашла себе новой роли в мире. Для многих россиян строительство военных мемориалов служит напоминанием о том, какой когда-то была их страна, и, возможно, позволяет надеяться, что в один прекрасный день Россия вновь воспрянет. Чем больше памятник, тем глубже чувство гордости — и тем острее ностальгия. Прославление войны стало центральной опорой программы Владимира Путина по формированию нового чувства национальной идентичности».
Обсуждение волгоградского монумента открывает книгу и подано в очень сдержанном ключе. Мысли иностранца совершенно не кажутся чрезмерно экзотическими. Это сразу внушает доверие, поскольку среди других упоминаемых им памятников, большинство которых у нас практически неизвестны, также немало неамериканских. Поразительно, насколько все они — от Филиппин до Словении — «заряжены» самой актуальной проблематикой! Ни один туристический путеводитель не сумеет так обнажить нерв каждой страны, как эта книга о памятниках — болевых узлах. Ведь далеко не все монументы однозначны, среди них есть и те, что по-прежнему разделяют общество, как, например, могила Муссолини в Италии.
В Словении лишь спустя десятилетия после развала Югославии общество смогло наконец заняться памятью жертв, погибших в шахте Худа Яма. В 1945 году партизаны Тито казнили там полторы тысячи пленных соотечественников, сопротивлявшихся установлению коммунизма (или откровенно сотрудничавших с немцами). До середины 2000-х годов в шахте побывало менее дюжины посетителей. Многие знали о ее мрачной тайне, но предпочитали молчать. Созданный в 2015 году компромиссный (и архитектурно весьма абстрактный) «Памятник жертвам всех войн» мало кого удовлетворил. Осквернения даже такого, казалось бы, нейтрального по названию и исполнению монумента не прекращаются. Очевидно, что попытка с его помощью подвести черту под противоречиями более чем полувековой давности не удалась.
Будапешт. Памятник жертвам немецкой оккупации
А памятники, успокаивающие совесть нации? В Венгрии, бывшей союзнице Гитлера, в 2014 году воздвигли «Мемориал жертвам немецкой оккупации» (которая началась уже к концу войны, в 1944-м, причем местное население ей не сопротивлялось). По логике создателей он должен увековечить память венгров, погибших от рук нацистов. Тот факт, что большинство венгров изначально и добровольно были заодно с нацистами, а также то, что за время оккупации немцы при сотрудничестве венгерского правительства истребили полмиллиона венгерских евреев, в эту логику не вписывается. Открытие монумента вызвало демонстрацию под плакатом «Фальсификация истории — моральный эквивалент отравления колодца». В дальнейшем напротив этого мемориала был организован другой, посвященный памяти жертв Холокоста.
Нечто схожее произошло в Нидерландах, где украшенный христианскими символами амстердамский Национальный монумент в честь жертв войны содержит урны с землей, символизирующие страдания граждан из всех провинций страны. Однако и в этой стране половина всех погибших за годы войны приходится на еврейскую общину, составлявшую всего 1,5 % населения. Далеко не все евреи умерли в провинциях, и они не были христианами. Почему же их предпочли забыть? Возможно, ответ подскажет парадоксальная отповедь, которой один голландец встретил вернувшегося в 1945 году еврея: «Тебе повезло. Мы тут так страдали от голода!» Другому еврею в те же годы работодатель отказал в авансе на том основании, что «в Освенциме у вас все это время была еда и крыша над головой!». Кстати, автор книги сетует, что и сам Освенцим ныне превратился в туристический аттракцион. Толпы туристов, привозимые автобусами, обречены на стремительное «конвейерное» посещение, что напрочь убивает возможность вдумчивого и неспешного осознания масштабов творившегося там зла.
Токио украшает памятник индийцу Радхабиноду Палу, судье Международного военного трибунала для Дальнего Востока, действовавшего в 1946 году. Пал был единственным из одиннадцати судей, кто настаивал, что японские подсудимые должны быть признаны невиновными. Он высказал ряд обоснованных критических замечаний о справедливости победителей, а также о суровом осуждении японских лидеров за действия, которые порой совершали и сами союзники. Тем не менее остальные судьи в той или иной мере согласились, что японское руководство должно понести ответственность за свои действия во время войны. Японское правительство и само подписалось под решениями трибуналов по военным преступлениям, когда заключало Сан-Францисский договор в 1951 году. На таком фоне воздвигнуть мемориал Палу — значит не только исказить прошлое, но и послать сильный политический сигнал: Япония не сделала ничего плохого и не должна брать на себя всю ответственность за преступления, совершенные во время войны.
Памятник Радхабиноду Палу
Существуют и скульптуры, сеющие рознь между народами. В Сеуле в 2011 году поставили скромный памятник девушке из числа так называемых женщин для утешения, которых японцы уводили в военные бордели. «Что делает эту статую столь спорной, так это ее местоположение — прямо напротив японского посольства в Сеуле. На лице девушки, возможно, нет никаких признаков гнева или обиды, но она пристально смотрит на дипломатическую миссию, и ее стиснутые кулаки говорят о многом. Корейцы называют ее „Cтатуей мира”, но совершенно очевидно, что тут гораздо, гораздо больше смыслов», — утверждает Лоу. Памятник и его обжигающий взор раздражают японцев, и частью пакета переговоров о нормализации отношений между двумя странами стал вопрос о его переносе. После срыва переговоров копии памятника появились напротив японского консульства во втором по величине городе страны Пусане и даже в ряде других стран, куда их доставили корейские землячества.
Но и Япония регулярно давит на болевую точку соседей с помощью святилища Ясукуни в Токио. Оно посвящено душам воинов, погибших за свою страну во всех войнах. Раздражение китайцев и корейцев вызывает то, что там молятся и за упокоение душ военных преступников. Чувства соседей переходят в ярость, когда в храм заходит официальный представитель власти высшего ранга, обычно японский премьер. Кстати, памятник Палу стоит как раз возле этого святилища.
Да, памятники действительно могут производить гнетущее впечатление, отравляя наше восприятие общественного пространства, но автор книги «Узники истории» пишет, что есть и другие способы противостоять этому, не разрушая их полностью:
«Можно воздвигать контрпамятники, как это сделали жители Будапешта в знак протеста против спонсируемых правительством символов венгерской жертвенности. Можно установить новые памятники вокруг оскорбительного — как в Амстердаме, где Национальный монумент теперь представляет собой лишь одну деталь в богатом и тонком мемориальном ландшафте. В худшем случае неугодные памятники можно перенести в музеи или парки скульптур, чтобы будущие поколения могли познакомиться хотя бы с их художественными достоинствами, пусть даже им совершенно чужда будет олицетворяемая ими политика. Если какие-то памятники вызывают настоящую ненависть, их всегда можно превратить в объект насмешки. Ничто так не подрывает авторитет статуи, как перемещение ее в вольер со стадом лам [так поступили в Литве с памятниками эры коммунизма. — Прим. «Горького»]. Снос памятников не решает исторических проблем, а лишь загоняет их в подполье. Пока памятник стоит, ему можно противостоять, обсуждать символизируемые им идеи и поступки. Памятники не позволяют нам расслабляться как гражданам. Они гарантируют, что мы никогда не забудем о своем долге перед историей — или о том, насколько мы порабощены ею».
Отношение ко Второй мировой — это своеобразный экран, на который проецируются ценности, настроения и идеи, преобладающие в обществе. Памятники — изображения на этом экране. Сейчас в одной только Великобритании планируется возвести несколько новых военных монументов. Новый крупный мемориал и музей Холокоста планируется открыть в центре Лондона в 2021 году, в непосредственной близи от здания Парламента. Проводятся также кампании по возведению памятников в Ливерпуле (морякам, погибшим в Атлантике), в Стаффордшире (выходцам с Карибских островов, служившим в британской армии) и еще одного в Лондоне (сикхам, также сражавшимся за Британию). В столице Хорватии Загребе должен быть построен крупный мемориал жертвам Холокоста, а в Германии обсуждается установка в Берлине нового памятника польским жертвам войны. А вот в Китае с 2014 года в день Нанкинской резни проводится церемония поминовения на государственном уровне. Почитание памяти ведь может быть и нематериальным — кому как не нам это знать.
СПАСИБО ДЕДУ ЗА ПОБЕДУ!
Помним Чтим Гордимся
Память о Вас, переживет века
Когда мы начали свою исследовательскую работу, нам попались слова поэта-блокадника Ю.Воронова: «Я не напрасно беспокоюсь, чтоб не забылась та война: ведь эта память – наша совесть, она как сила нам нужна». Да, память, которая сохранилась в книгах, в фильмах, в воспоминаниях фронтовиков и еще в камне не дает нам забыть те страшные роковые годы Великой Отечественной войны.
«ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ПАМЯТНИКА»
Гвоздики на холодном камне,
У обелиска тишина,
Здесь чей-то стон и звон медалей,
Здесь чей-то плач и ордена,
Здесь сердца стук, души уныние,
Цветок застыл в руках детей,
Здесь скорбь моей родной Отчизны,
Здесь жизни русских сыновей.
Оперативная сводка Генерального Штаба Красной Армии №210 свидетельствует, что в районе с.Староселье была сосредоточена 63 стрелковая дивизия 21 Армия. Здесь проходил Сталинградский фронт, с 26.09.1942 года Донской фронт. Через село пролегала фронтовая дорога. К переправе через реку Медведицу везли с передовой раненых.
Тяжело раненых оставляли в хирургическом передвижном госпитале, размещенном в здании маленькой сельской школы, так же раненых расселяли по домам жильцов. Местные жители помогали выхаживать их. Молодые девушки и дети стирали бинты. В госпиталь ходили мыть пол, белить, носили воду из речки. Проанализировав поименные списки и книгу учета умерших, мы пришли к выводу, что во время Великой Отечественной войны на территории села Староселье располагались два эвакуационных госпиталя ХППГ №2326 (сентябрь – ноябрь 1942 года) и ХППГ № 4349 (декабрь 1942 года). Через них прошли сотни раненых бойцов. Их привозили в наше село санитарные эшелоны.Умерших в эвакогоспитале хоронили в братской могиле и на сельском кладбище.
После окончания войны, в память воинов, отдавших свои жизни в годы Великой Отечественной воины, на месте братской могилы, в центре села возле клуба, в 1972 году был установлен памятник – стела из железобетона, высотой 3 метра. Надпись на памятнике: «Слава о Вас переживет века», горельеф воина в каске, автомат с лавровой ветвью. По бокам тумбы из бетона. В могиле покоятся 33 солдата. Данные сведения взяты и учетной карточки захоронения, где в ходе исследования выявилось много противоречий. Всего на территории села выявлено 59 захороненных человек, в том числе и работников госпиталя. Все они похоронены на сельском кладбище. Сведения о перезахоронении с кладбища в братскую могилу не найдены. Поэтому, мы указываем всех солдат, умерших в эвако-госпиталях и захороненных в селе Староселье.
Список воинов, погибших в период Великой Отечественной войны
и похороненных в братской могиле с.Староселье.
Монументы должны порождать гордость за предков
УТОПЛЕННЫЕ, ВЗОРВАННЫЕ, ЭМИГРИРОВАВШИЕ
Меня с детства коробила песня: «Сами взорвали «Кореец», нами потоплен «Варяг». И сколько у нас памятников «Варягу» и его командиру Рудневу? Десятки! В центре Петербурга памятник эсминцу «Стерегущий» – два матроса топят свой же корабль. Севастополь – памятник затопленным кораблям. Новороссийск – памятник кораблям, затопленным в 1918 году по приказу Ленина и т.д.
Уникальное советское орудие калибром 406 мм: в других странах к нему водили бы экскурсии
Сейчас появляются новые памятники. Например, в Севастополе установили памятную доску в честь моряков, уведших корабли из Севастополя в ноябре 1920 года. Святая правда – увели грамотно: все, что могло ходить, – все 140 кораблей, и почти все удачно распродали в 1921–1922 годах. А с линкоров, крейсеров и эсминцев, которых брать никто не захотел, продали пушки и снаряды, большая часть которых в 1941 году оказалась в руках немцев и финнов.
На мой же взгляд, нашим школьникам надо внушать, что они потомки победителей, а не битых генералов и титулованных мучеников. Вернемся к той же военно-морской истории. Где памятники Алексею Орлову, сжегшему турецкий флот при Чесме? Где памятники князю Потемкину-Таврическому – создателю Новороссии и Черноморского флота?
Критерием создания памятника тому или иному лицу должна быть конкретная польза государству Российскому, а не его политические взгляды и тем более не интимная жизнь.
Почему в Лондоне давно стоят памятники и Карлу I и Оливеру Кромвелю? Второй отрубил голову первому, зато сын короля приказал вынуть из могилы прах Кромвеля и отправить его на виселицу. А памятники-то стоят!
А сколько во Франции и в Италии памятников Наполеону, улиц и площадей, носящих его имя? Десятки, а может, и сотни! Культ Наполеона есть и будет в обеих странах, а вот партия бонапартистов во Франции не набрала ни одного процента избирателей. Здравомыслящие люди во Франции прекрасно понимают, что гром наполеоновских побед – это «бренд» Франции.
У нас правители и деятели культуры не понимают этой разницы и насмерть стоят против возведения памятников Верховному главнокомандующему и главе ГКО. Зато памятники Жукову и другим маршалам – пожалуйста, в любых количествах. Следуя их логике, следует снести все памятники Петру Великому и возвести памятники Меншикову, Шереметеву, Апраксину и прочим. Они-де вопреки Петру выиграли Северную войну. А царь, мол, был «зверь на троне» – тысячами казнил стрельцов, уничтожил десятки тысяч донских и запорожских казаков, на костях «Питербурх» построил и тому подобное.
Стране нужны памятники полководцам и воеводам – победителям типа князя Святослава. «Иду на вы» и «Мертвые сраму не имут» должен знать каждый школьник.
Почему нет памятников нашим славным ушкуйникам? Они громили норвежцев на Студеном море, ходили за Урал, уничтожили десятки татарских городов на Каме и Волге. Сейчас некоторые казанские историки пишут о «геноциде татарского народа», учиненном ушкуйниками. Это, конечно, перебор. Но почему бы в Астрахани не поставить памятник воеводе Прокопу, с полусотней ушкуев с боями прошедшему всю Волгу и взявшему Астрахань? А на дворе был 1375 год, до Куликовской битвы оставалось еще пять лет.
Ах, татары обидятся?! Так пора бы вспомнить, что с 1250 по 1600 год русские и татары гораздо чаще сражались бок о бок, чем друг против друга. Почему бы не поставить на реке Шелонь памятник татарской коннице, поставившей точку в споре между Москвой и Господином Великим Новгородом?
Не грех бы поставить памятник и Степану Разину, но не «вождю восставших крестьян», а победителю персидского шаха. Я сам читал гневные письма Петра I, укорявшего нерадивых командиров в ходе Персидского похода. Мол, сколько у вас войска и каковы результаты? А как Разин с немногими казаками бил полчища персов!
Напрочь забыли у нас походы донцов и запорожцев на Синоп, Трапезунд, Варну и Стамбул. Мало того, запорожских казаков отдали на откуп оранжевым русофобам. А с какой стати? Запорожцы никогда не называли себя украинцами, а только русскими людьми. Говорили они только по-русски, и сейчас в Киеве старательно переводят их грамоты на украинский новояз. Запорожские казаки несколькими волнами с конца XVIII по середину XIX века переселились на Кубань. Риторический вопрос: чьи же они «лыцари» – русские или «незалежные»?
У нас напрочь забыли героя двух русско-турецких войн (1768–1774 и 1787–1791 годов) греческого корсара Ламброса Качониса. Это его воспел Байрон в поэме «Корсар». С Ушаковым на Черном море сражалось только две трети оттоманского флота, а треть безуспешно ловила Качониса в Средиземном море. Екатерина Великая подарила Ламбросу большой участок земли в Крыму. Там он основал поселок, назвав его в честь своего родного города Ливадией. Но сейчас о Качонисе не знают даже ливадийские экскурсоводы. Памятник Качонису будет и памятником тысячам греков, погибшим под русскими знаменами в 1769–1855 годах.
У нас нет памятников рейду каспийских моряков в иранский порт Энзели в мае 1920 года. А ведь они вернули угнанные белыми и англичанами десятки наливных и транспортных судов. Именно эти суда спасли советскую республику от топливного голода – ведь тогда коммуникация Баку–Астрахань была единственным путем доставки нефтепродуктов. А заодно наши военморы турнули англичан с берегов Каспия, выполнив завет Николая I, заявившего, что «никогда британский флаг не будет на Каспийском море».
А сейчас вместо памятника нашим морякам либеральные историки поливают их грязью, называя авантюристами, бандитами, агрессорами и т.д.
Пора бы раз и навсегда решить вопрос: какие герои нужны нашей молодежи? Адмиралы-самотопы или лихие капитаны и атаманы, наводившие ужас на неприятеля? Ну а если кто-то из них вел себя немного некорректно, то давайте обратимся к опыту «просвещенных мореплавателей». Вон, в Англии знаменитый пират Фрэнсис Дрейк и адмирал Горацио Нельсон являются самыми главными национальными героями. А кто из британских школьников знает, как сей Горацио сжег нейтральный город Копенгаген и расстрелял или сжег заживо тысячи пленных неаполитанцев?
Смоленская земля с начала XIV века и до 1919 года десятки раз подвергалась нашествиям поляков и литовцев. Но в Смоленской области нет ни одного памятника сотням тысяч людей, погибшим под польскими саблями. Зато построили пышный мемориал в Катыни и готовятся к постройке мемориала господину Качинскому.
16 сентября 1609 года по 3 июня 1611 года, то есть 21 месяц, город Смоленск вел неравную борьбу со всей Речью Посполитой. Помощи смолянам ждать было неоткуда. В сентябре 1610 года московские бояре во главе с Романовыми и Салтыковыми впустили польские войска в столицу и целовали крест царевичу Владиславу. За всю Русь дрался один город.
И что же произошло 16 сентября 2009 года, в день 400-летия начала Смоленской обороны? Да ровным счетом ничего! Две недели назад я был в Смоленске и расспросил местных экскурсоводов, будет ли отмечаться 3 июня 2011 года – 400-летие падения города? Ответ: ничего не знаем, ни копейки на это не отпущено.
Зато огромные средства идут на подготовку к празднованию 1150-летия Смоленска. Откуда сия дата? Оказывается, в летописном известии о призвании варягов упомянут Смоленск. Но многие серьезные историки считают летописное известие о призвании варягов подделкой. Главное же другое: культурных слоев IX века в ходе многочисленных раскопок в Смоленске не найдено. Они начинаются с 950-х годов. Ряд историков предполагают, что древний Смоленск находился в другом месте, например, в районе Гнёздово.
Как видим, юбилеи обороны Смоленска и основания города не сопоставимы по своей достоверности и по своей исторической значимости, я уж не говорю о «круглости» дат. Так пусть смоляне празднуют свой внутригородской праздник, а 400-летие обороны Смоленска должно быть юбилеем общегосударственным. Пусть кто-нибудь скажет, что 21-месячная оборона города не была образцом мужества и героизма!
Крондштадский форт «Александр I» – куда больших размеров, чем знаменитый форт «Байярд», но при этом несравненно менее известный
Сейчас, в век Интернета, наряду с ко всему безразличными дебилами у нас хватает и умных школьников. И маленькая ложь – подделки на монументах – наносит огромный вред патриотическому воспитанию молодежи. Особенно когда экскурсоводы рассказывают, что именно этот танк Т-34/85… освобождал город Дмитров, Киев или Смоленск.
Серьезнейшей проблемой сейчас стали нерушимые памятники советской эпохи – бетонные береговые батареи, подземные командные пункты, шахты для межконтинентальных баллистических ракет и т.д. Замечу, что на постройку одной 305-миллиметровой двубашенной батареи уходило больше бетона, чем на весь комплекс Днепрогэса. Расстояние между башнями составляло свыше 50 м. Башни располагались на огромном бетонном основании – 130 м по фронту и 70 м в сторону моря. Там на глубине от 6 до 10 м, под трехметровым бетонным перекрытием, был целый город с дизель-генераторами, системами очистки воздуха, душевыми, санузлами, лазаретом, а в советское время и с «ленинской комнатой» (на самом деле это не комната, а огромный зал). Снаряды и полузаряды подвозились из погребов к орудиям по узкоколейной железной дороге. Подъем их и досылка в канал орудия осуществлялись полностью автоматически.
Таких батарей у нас осталось четыре. Две из них в полуразрушенном состоянии на мысе Херсонес под Севастополем и в форту Красная Горка на южном берегу Финского залива. Первую разрушили немцы в 1942-м, а вторую – свои по приказу Никиты Хрущева в начале 1960-х годов. Зато еще две батареи – № 30 в Любимовке под Севастополем и «Ворошиловская» на острове Русском под Владивостоком – почти в идеальной сохранности – хоть сейчас могут открыть огонь. Батарея № 30 по соглашению с Украиной будет нам принадлежать еще четыре десятка лет.
Сейчас полным ходом идет продажа частным лицам свыше 20 фортов Кронштадта, которые строились со времен Петра Великого. Форты имеют огромную историческую ценность и представляют собой уникальные памятники архитектуры.
Десятки бетонных береговых батарей разбросаны по побережью Кольского полуострова и в горле Белого моря. Десятки таких же батарей находятся на Дальнем Востоке от границы с Кореей до Чукотского полуострова. Они брошены военными. Мародеры частично сняли металлические конструкции, а частично они остались в полной сохранности из-за своей малой доступности.
ПОНЕВОЛЕ ВСПОМНИШЬ ЗАГРАНИЦУ
А что происходит с аналогичными объектами в Европе и Америке? Там береговые батареи и форты всех времен тщательно сохраняются и стали музеями под открытым небом. И, что любопытно, содержание береговых батарей не только не ложится тяжким бременем на бюджет государства, а наоборот, пушки и бетон приносят хороший доход туристическому бизнесу.
Обратим внимание, во многих странах сохраняются не только национальных реликвии, но и береговые батареи бывшего врага. Вроде бы у норвежцев должны были остаться тягостные воспоминания обо всем, что связано с германской оккупацией 1940–1945 годов. Но тем не менее норвежцы обратили в музеи самые большие германские береговые батареи и опять же получают с них немалый доход.
А вот жители британского острова Гернси в проливе Ла-Манш в 1947 году на общем собрании решили снести 305-миллиметровую германскую батарею «Мирус». Кстати, пушки на ней были с нашего линкора «Александр III». Пушки отправили на металл, кое-что из бетонных сооружений удалось снести, а большинство так и осталось. И теперь эти развалины показывают туристам, а местные жители проклинают своих отцов за скудоумие.
Уроком нам служат финны, устроившие в русской крепости Свеаборг музей. Там сохранились в неприкосновенности русские форты и десятки пушек калибра 280, 229 и 152 мм.
Возникает естественный вопрос: почему же эти уже существующие исторические памятники не сделать туристическими центрами и не получать с них валюту, не говоря о патриотическом воспитании молодежи? Ответ очевиден. Проблема в том, кто и когда будет оную валюту получать. Одно дело, когда валюта будет идти государству, понемногу, зато в течение многих десятилетий, а другое – когда она пойдет местным чиновникам сразу и немедленно. Вот продадут исторические памятники под коттеджи и усадьбы «новых дворян» и получат зелененькие и розовенькие на блюдечке с голубой каемочкой.
В принципе автор не против продажи второстепенных исторических объектов частным лицам. Но делать это надо так, как это делается в Западной Европе в течение многих десятилетий. То есть внешний вид должен идеально сохраняться, должен быть обеспечен регулярный доступ всех желающих экскурсантов за умеренную плату. Так, орудийные казематы и башни должны оставаться в неприкосновенности, и если ремонтироваться, то только оригинальными материалами. Ну а, скажем, в казармах, на складах и в иных подсобных помещениях фортов можно устраивать и рестораны.
Особое беспокойство вызывает самый крупный артиллерийский полигон России – «Ржевка» под Петербургом. Там сохранились в целости и исправности пушки-монстры калибра 406 и 356 миллиметров, а также десятки сухопутных и морских орудий, изготовленных с середины XIX по конец ХХ века. Полигон уцелел лишь потому, что чиновники Петербурга и Ленинградской области не могли поделить его между собой. Но, судя по всему, пушки и другие уникальные сооружения полигона пойдут на лом со дня на день.
Чем закончить статью? Не знаю! То, что хочется сказать о наших военных и гражданских чиновниках, — цензура не пропустит. Остается только развести руками…