для чего славянам был необходим свой язык
Язык, который все славяне понимают без перевода: как он построен
Сегодня все славяне могут говорить на одном языке. Лингвист Марк Гучко изобрел эсперанто для славян (поляков, русских, белорусов, украинцев, чехов, словаков и т.д.). В основании международного эсперанто лежат прагерманские и латинские корни. Для того, чтобы их понять, нам нужно знать какой-либо из языков романской или германской группы. А именно — французский, английский или немецкий.
Англичане, французы и немцы без особых усилий поймут эсперанто. Для славян все немного не так. Теперь, благодаря Марку Гучко, взявшему за основу лексические корни славянских языков, чех и белорус, поляк и русский смогут понять друг друга без особых усилий. Правда, англичанам и итальянцам придется поломать голову. Зато у них есть свой эсперанто.
Итак, этот язык называется Словио. Его создатель, филолог из Словакии, Марк Гучко, приступил к работе над ним с 1984 года. Как преподаватель он столкнулся с такой проблемой: многие студенты годами учат иностранный язык, но так и не могут на нем заговорить. Знакомая ситуация? Марка это вдохновило на создание упрощенной системы изучения английского языка. Она называется Blitz English и позволила его ученикам изучить английский за несколько месяцев.
После этого лингвист задумался о возможностях создания упрощенного словацкого. И придумал легкую систему изучения словацкого языка для иностранцев. Затем он стал развивать свои идеи глубже и придумал облегченную систему для русского языка. Он назвал ее Rusanto. Красиво, правда?
Его лингвистические исследования привели к тому, что стало возможным создать общеславянский язык, который будет понятен всем.
После многих лет кропотливой работы, в 2001 году он опубликовал в сети первую версию языка. Словио несколько раз пересматривался и дорабатывался. Свою главную задачу ученый видит в том, чтобы облегчить людям процесс понимания друг друга и взаимодействие, соединить родственные славянские культуры.
Итак, Словио использует простую грамматику и латинский алфавит. Предусмотрена также и кириллическая запись. Гучко сократил количество падежей. Некоторые буквы заменил диграфами (составной знак, соединяющий в себе две буквы). Выглядит это так: буква «ч» пишется как сочетание «сх», буква «ж» как сочетание «zх» и так далее. В языке 26 звуков, он состоит из употребительных общеславянских слов. У него логичная грамматическая система. Гучко убрал исключения и грамматический род.
Чтобы долго не рассуждать приведем для наглядности отрывок, написанный на языке Словио:
«Sxto es Slovio? Slovio es novju mezxunarodju jazika ktor razumijut cxtirsto milion ludis na celoju zemla. Slovio mozxete upotrebit dla gvorenie so cxtirsto milion slavju Ludis ot Praga do Vladivostok; ot SanktPeterburg cxerez Varsxava do Varna. Slovio imajt prostju logikju».
Ну как? Согласитесь, что в целом все ясно. Этот текст мы одинаково понимаем вместе с поляками, болгарами, чехами.
Все наши языки произошли от одного праславянского. На нем говорили до 5 века нашей эры. Он был широко распространен на пространстве Восточной Европы. К 7 веку нашей эры стали появляться различные диалекты, которые впоследствии легли в основу тех славянских языков, которые мы сегодня знаем.
Праславянский язык: что это такое и как можно изучать его в отсутствие письменных источников
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Как начали изучать общий для всех славян древний язык
Несмотря на то, что изучение этого предшественника славянских языков началось сравнительно недавно, лексическое, фонетическое и грамматическое сходство элементов речи группы народов было очевидно всегда: и сейчас носитель русского языка относительно легко объяснится с говорящим по-болгарски или по-польски, не говоря о представителях еще более близких культур – белорусской и украинской. К слову, ни в одной другой языковой группе не наблюдается такой выраженной общности.
Отсюда и заключение – у множества славянских языков когда-то в прошлом был «общий предок», тот самый «корень», из которого выросли и продолжают развиваться новые «ветви». Лингвисты назвали этот язык праславянским. Первое описание его дал в 1858 году немецкий филолог Август Шлейхер в своей статье «Краткий очерк истории славянских языков».
Остается дискуссионным вопрос о том, где жили те самые носители праславянского языка – очевидно, это была сравнительно небольшая территория. Разные ученые предлагают в качестве родины и восточную часть Европы, и центральную, и даже западную – берега реки Вислы. Что касается временных рамок, в которые можно уместить существование живого праславянского языка, они определяются как период с II – I тысячелетия до н.э. до V века новой, когда начались активные миграционные процессы в Европе, а кочевые племена не только вынуждали славян переселяться, но и оказывали влияние на их язык, способствовали появлению все новых диалектов.
Немного о праславянском
Что же известно о праславянском языке? Прежде всего – точно установлено, что он действительно существовал. То есть когда-то внутри некой многочисленной группы людей все могли говорить «по-праславянски» и все понимали друг друга. Это было задолго до появления государства – в тот период славянской истории жизнь строилась на родоплеменных отношениях.
Можно с уверенностью утверждать, что носители праславянского языка не жили на морском берегу – об этом говорит тот факт, что их лексика не содержала «морских» терминов. Есть возможность составить картину быта тех людей, используя в качестве отдельных «пазлов» слова «сноп», «солома», «овес», «зерно», «сыр», «сметана», «секира», «лук», «веретено» и множество других. Благодаря исследованиям филологов, которые находят закономерности при анализе многочисленных словоформ, появляется не меньше информации о жизни предков-славян, чем из данных археологических раскопок.
Праславянский язык не возник на ровном месте, сам по себе. Он стал производным от праиндоевропейского, к которому восходят все языки индоевропейской семьи. Большая часть слов общего славянского языка пришла оттуда – например, «дом», «жена», «снег», неизменными остались и многие особенности словообразования, сохранились падежи. Некоторые исследователи убеждены и в том, что существовал когда-то прабалтославянский язык, позже распавшийся на две большие отдельные ветви.
Но в те века, что праславянский существовал как единый язык, он не был неизменным: уже тогда он обогащался заимствованиями, которые обеспечивало общение с другими народами. Так, например, из кельтского были переняты слова «слуга», «свекровь», «кров», а иранский язык дал праславянскому «бог» и «топор». Прагерманцы подарили слова «князь», «витязь», «церковь», от готов праславяне переняли «блюдо», «хлеб», «вино». Много лексем пришло из западногерманских языков – это, например, «король», «изба», «монах». Заимствовались, кроме этого, и слова из греческого и латинского языков.
Во что превратился со временем праславянский язык
Начало завершения истории праславянского языка относят к пятому веку новой эры. Тогда усиливались процессы появления новых диалектов, и спустя несколько веков тот язык, на котором говорили славяне, уже нельзя было считать единым. К концу первого тысячелетия он распался на западнославянскую, восточнославянскую и южнославянскую ветви. Среди существующих и теперь языков к первой группе относятся чешский, словацкий и польский, ко второй – русский, белорусский и украинский, а среди составляющих третью группу – болгарский, македонский, словенский.
Сам феномен праславянского языка, закономерности его развития, влияние на другие языки были предметом интереса ученых XX века и продолжают оставаться в фокусе современных филологов. Формирование и дополнение праславянского словаря ведется постоянно, благодаря исследованию, сравнению огромного количества слов. Среди ученых продолжаются дискуссии относительно и географических, и временных рамок, в которых существовал и развивался праславянский язык.
Наверное, следует согласиться с тем предположением, что, окажись современный носитель русского языка перед представителем славянского племени, жившим тысячу-другую лет тому назад, он, бесспорно, смог бы объясниться и быть понятым. Пусть даже и жизнь изменилась до неузнаваемости, а грани между языковыми семьями стали куда тоньше.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Славянский язык – результат объединения диалектов
К истокам Руси. Народ и язык. Академик Трубачёв Олег Николаевич.
Первоначально ограниченная территория?
Прежде чем мы приступим к пересмотру распространенной аргументации прародины, полезно вспомнить мудрые слова Брюкнера, который давно ощутил методологическую неудовлетворительность постулата ограниченной прародины: «Не делай другому того, что неприятно тебе самому. Немецкие учёные охотно утопили бы всех славян в болотах Припяти, а славянские – всех немцев в Долларте (устье реки Эмс. – Т.О.); совершенно напрасный труд, они там не уместятся; лучше бросить это дело и не жалеть света божьего ни для одних, ни для других». Это, конечно, была шутка, но проблема размера прародины имеет серьезное научно-методологическое значение. Верно замечено, что идея ограниченной прародины это пережиток теории родословного древа.
В немецкой этногенетической литературе активно пользуются ещё термином Keimzelle, буквально «зародышевая клетка», что совсем уводит нас в биологию развития. Необходимо считаться с подвижностью праславянского ареала, с возможностью не только расширения, но и сокращения его, вообще – с фактом сосуществования разных этносов даже внутри этого ареала, как и в целом – со смешанным характером заселения древней Европы, далее – с неустойчивостью этнических границ и проницаемостью праславянской территории. Вспомним поучительный пример прохода венгров в IX веке сквозь восточнославянские земли уже в эпоху Киевского государства. Отдельность этноса не исключала его, а для древней поры просто обязательно предполагала её.
Изначальность диалектного членения
Хотя современное изучение индоевропейских диалектов ведут обычно от Мейе, он вполне отдавал дань унитаристской (от лат. unitas — единство) концепции индоевропейского праязыка, а славянские языки тем более производил из «почти единого наречия», забывая в данном вопросе завет своего учителя Ф. де Соссюра о диалектном членении внутри первоначального ареала. Стоит ли удивляться, что до последнего времени говорят о «единстве» общеславянского языка, покойный 3. Штибер пришёл даже к выводу, что до 500 год н. э. в славянском имелась только одна (!) диалектная особенность, в чем ему тут же вполне резонно возразили, что так просто не могло быть в тех условиях.
Малые размеры праславянской территории, как и первоначальная бездиалектность праславянского языка, – это не доказанные истины, а предвзятые идеи. В науке накоплен большой материал, свидетельствующий об ином. Индоевропеистика давно считается с диалектными различиями внутри первоначального ареала. Современная романистика уже не держится за идею одной народной латыни. С разных сторон указывают на то, что язык есть интеграция, что славянский языковой тип – результат консолидации, что уместно говорить о много-компонентности каждого языка, наконец, доступные письменные свидетельства о древних эпохах прямо показывают, что чем дальше в глубь веков, тем языков было больше, а не меньше. В духе понимания этих или подобных фактов в современной литературе по истории русского и славянских языков можно чаще встретить выражение вроде «славянское этноязыковое объединение». Верно замечено, что праславянский язык – не искусственная модель, а живой, многодиалектный язык.
Праславянский – живой язык или «непротиворечивая» модель?
Эпоха структурного моделирования в последние два десятилетия ощутимо коснулась и праславянского языка, в чем-то притормозив полноту постижения его оригинальных особенностей, потому что в моделировании, в конструировании «непротиворечивой» модели как нигде проявляется это reductio ad unum, упрощающее, а не обогащающее наши представления о предмете.
Принимая во внимание авторитетность языкознания, можно понять, что такая унитаристская концепция праславянского языка не могла не влиять негативно на историю и археологию, ср., например, высказывание историка о едином «государстве» (!) всех славян перед их экспансией, распространение среди археологов преувеличенных мнений об общности материальной культуры древних славян, тогда как славянство в действительности археологически не монолитно [Рыбаков Б.А. Новая концепция предыстории Киевской Руси (тезисы) // История СССР, 1981, № 1, с. 57].
Архаизм языка отнюдь не проистекает прямо от автохтонисти народа, как, впрочем, и инновации не обязательно связаны с миграциями. Все это самостоятельные лингвистические вопросы. Что же касается этнического автохтонизма, то это особая проблема: Хирт, например, считал, что славяне и балты дольше других оставались в пределах индоевропейской прародины, а археолог Косинна утверждал, что славяне и арийцы (балтов он вообще в расчёт не принимал) были дальше всех от центра на восток.
Унитаристская концепция рассматривала лингвистическую дифференциацию (Мейе: «свой собственный тип») как результат внешнего импульса – субстрата [Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.-Л., 1938, с. 59; Lehr-Splawinski Т. О pochodzeniu i praojczyznie Slowian. Poznan, 1946, с. 95.]. Ниже мы еще коснемся разных моделей праславянского языка в духе сложения-вычитания. А в вопросе о субстрате нам больше импонирует точка зрения Покорного о том, что «каждый народ реагирует на свой субстрат по-разному«.
Таким образом, на смену представлению о первоначально бездиалектном праславянском языке приходит учение о диалектно сложном древнем языке славян с сильно развитым древним диалектным словарём.[О древней диалектной сложности праславянской лексики см. впервые: Трубачев О.Н. Принципы построения этимологических словарей славянских языков // ВЯ, 1957, № 5, с. 69 и сл. ].Например, славянское vesna, праиндоевропейского происхождения, никогда не было общеoславянским, в южнославянском оно отсутствует
Неверным оказывается популярное деление истории праславянского языка на два периода – консервативный, якобы оседлый период и миграционный — период коренных изменений. Существуют серьезные доводы, что как раз оседлая жизнь создает условия для дифференциации языка, тогда как кочевая жизнь сглаживает диалектные различия языка.
Из верного общего положения о конечности также языкового развития не следует вывод, что в условиях праязыка и прародины один язык можно объяснить, лишь возведя его к другому, подобно тому, как это нередко делается в археологии путем объяснения одной культуры из другой.
«Метод исключения»
Возможна ли чисто славянская гидронимическая область? Нет, это наивная концепция. В пределах славянского ареала всегда были до-славянские и не славянские элементы, как были они, бесспорно, и в Прикарпатье, что вынужден признать и Удольф. Стерильно чистое этническое пространство – исключительное и сомнительное явление. Нет чисто славянских топонимических территорий, и одна эта выразительная констатация бесповоротно зачеркивает «метод исключения» немецкой школы (Фасмер, сейчас – Удольф), который, если применять его прямолинейно («где не жили праславяне?»), исключит славян из Европы совсем, что, конечно, не соответствует действительности и не может отменить факта древнего обитания славян в Центрально-Восточной Европе в достаточно широких подвижных пределах.
Подвижность древнего ареала
Как исследовать древнюю подвижность славянского ареала средствами языкознания – ономастики и этимологии? Важнейшим материалом для этого служат состав и происхождение местных (водных) названий. При этом обращают внимание на кучность однородных названий, а район кучности водных названий исконного славянского вида объявляется районом древнейшего распространения славян, иначе – их прародиной. Именно такой прямолинейный вывод относительно Прикарпатья — бывшая Галиция, сделал в своей новой большой книге Ю. Удольф. Однако динамика этнических передвижений отражается в топонимии не прямо, а преломлённо.
Кучность однородных славянских названий как раз характеризует зоны экспансии, колонизованные районы, а отнюдь не очаг возникновения, который по самой логике должен давать неяркую, смазанную картину, а не вспышку. Это положение обосновал В.А. Никонов. [Никонов В.Л. В кн.: IV Международный съезд славистов. Материалы дискуссии. Т. II. М., 1962, с. 478].
Удольф обнаружил в Прикарпатье, по-видимому, один из районов освоения славянами, но не искомую их прародину. Второе положение Никонова – об относительной негативности топонимии («в сплошных лесах бессмысленны названия Лес…») – тоже имеет самое прямое отношение к вскрытию динамики заселения через анализ топонимии, но оно, к сожалению, прошло незамеченным как для Удольфа, так и для его рецензента Дикенмана. Оба они удивлены, почему в гидронимии болотистого Полесья не встретишь термина Болото, а между тем в Полесье, как мы теперь знаем, всё в порядке. В современной индоевропеистике было бы полезно шире применять эти положения, что помогло бы избежать ошибок или явных преувеличений, одно из которых мы специально рассмотрим далее.
Старославянский язык: Мифы и факты
Откуда взялся старославянский язык и кто на нем говорил. Является ли он прямым предком русского?
Большинство где-то когда-то слышало о старославянском языке, и поскольку он «старый», да еще и «славянский» (как и сам русский), смело предполагают, что он, видимо, и является непосредственным предком «великого и могучего». Кроме того, есть и те, кто считает, что на старославянском написаны церковные книги, по которым сегодня ведется богослужение. Постараемся выяснить, какая в действительности взаимосвязь между русским и старославянским.
Миф 1: в древности славяне говорили по-старославянски
Считается, что предки славян пришли на территорию Европы во II в. до н.э., предположительно из Азии. Это подтверждает сравнительный анализ современных славянских языков с праиндоевропейским – реконструированным лингвистами предком индоевропейской языковой семьи: славянских, романских, германских, иранских, греческого и других языков этой семьи.
В дописьменную эпоху своего существования славянские племена пользовались праславянским языком – общим для всех славян. На нем не сохранилось (или не обнаружено) памятников, и считается, что он не имел письменности.
Достоверно говорить о том, каким именно был этот язык (как он звучал, имел ли диалектные формы, каков был его вокабуляр и т.д.) сложно – все имеющиеся на настоящий момент сведения получены лингвистами в результате его реконструкции на основе сравнения данных существующих сегодня славянских и других индоевропейских языков, а также свидетельств раннесредневековых авторов, описывающих быт и язык славян на латыни, греческом и готском.
В VI-VII вв. н.э. праславянская общность и, соответственно, язык уже более-менее отчетливо делился на три диалектные группы (восточную, западную и южную), в рамках которых в течение длительного времени и происходило формирование современных славянских языков. Так что нет, древние славяне дописьменной эпохи не говорили по-старославянски, а на диалектах праславянского языка.
Откуда тогда взялся старославянский?
Древние славяне были язычниками, но под влиянием исторических и политических обстоятельств, начиная с VII века (прежде всего, южные и западные – вследствие географической близости и мощного влияния соседних Византии и германских королевств) постепенно принимали христианство – фактически этот процесс растянулся во времени на несколько столетий.
В связи с этим у них возникла необходимость в собственной письменности – прежде всего, для распространения богослужебных текстов, а также государственных документов (принятие единой веры, объединившей ранее разрозненные языческие племена, закончило процесс формирования государственных образований у некоторых из славянских народов – ярким примером тому служит Русь).
Соответственно, для того, чтобы решить эту задачу, было необходимо выполнить два условия:
Создание славянской азбуки
Выполнением этой задачи занялись братья Кирилл и Мефодий. Происходили они из города Салоники, неподалеку от которого пролегала граница Византийской империи и славянских земель. Собственно, и в самом городе и его окрестностях было распространено славянское наречие, которым, согласно историческим документам, братья владели в совершенстве.
Святые Кирилл и Мефодий (икона XVIII—XIX веков)
Они имели знатное происхождение и были чрезвычайно образованными людьми – среди учителей младшего Кирилла (Константина) были будущий патриарх Фотий I и Лев Математик, позже, преподавая философию в университете Константинополя, он получит прозвище Философ.
Старший брат Мефодий в качестве военачальника служил в одной из населенных славянами областей, где хорошо познакомился с их укладом, а позже стал настоятелем монастыря Полихрон, куда впоследствии пришел и Константин со своими учениками. Сложившийся в монастыре круг людей во главе с братьями и занялся разработкой славянской азбуки и переводом на славянское наречие греческих литургических книг.
Есть мнение, что к мысли о необходимости создания письменности у славян Кирилла подтолкнула поездка в Болгарию в 850-ых гг. в качестве миссионера, крестившего население в районе реки Брегальница. Там он осознал, что, несмотря на принятие христианства, эти люди не смогут жить по закону Божьему, поскольку не имеют возможности пользоваться церковными книгами.
Первая азбука – глаголица
Также существует достоверно не подтвержденная теория о том, что за основу для глаголицы было взято некое руническое письмо, которым славяне якобы пользовались в дохристианскую эпоху.
Сравнение глаголицы с хуцури
Распространение глаголицы было неравномерным как в географическом, так и во временном смысле. Наиболее массово и долго глаголица была в ходу лишь на территории современной Хорватии: в областях Истрия, Далмация, Кварнер и Межимурье. Самым известным глаголическим памятником является обнаруженная в городке Башка на острове Крк «Башчанска плоча» (плита) – памятник XII века.
Примечательно, что на некоторых из многочисленных хорватских островов она просуществовала вплоть до начала XX века! А в городе Сень глаголицу использовали до начала Второй мировой войны. Говорят, в областях на побережье Адриатики до сих пор можно встретить очень пожилых людей, знающих ее.
Ну, а на Руси глаголическое письмо никогда не было в широком употреблении (учеными обнаружены лишь единичные надписи). Зато в русскоязычном интернете есть существуют конвертеры кириллицы в глаголицу. Например, фраза «Глаголица – первая азбука славян» будет выглядеть так:
Кириллица – вторая азбука?
Несмотря на очевидность происхождения названия «кириллица» от имени Кирилл, отнюдь не он был создателем той самой азбуки, которой мы пользуемся по сей день.
Большинство ученых склоняется к тому, что кириллица была разработана уже после смерти Кирилла его учениками, в частности, Климентом Охридским.
По какой причине кириллица вытеснила глаголицу, на данный момент доподлинно не известно. По мнению одних, это произошло, поскольку глаголические буквы были слишком мудреными в написании, другие же настаивают на том, что выбор в пользу кириллицы был сделан по политическим соображениям.
Дело в том, что в конце IX века крупнейшие центры славянской письменности переместились в Болгарию, где обосновались изгнанные немецким духовенством из Моравии ученики Кирилла и Мефодия. Болгарский же царь Симеон, при правлении которого и была создана кириллица, придерживался мнения, что славянское письмо должно быть максимально приближено к греческому.
А. Муха. «Болгарский царь Симеон: основатель славянской письменности», 1923
Миф 2: старославянский – предок русского
В основу созданного и зафиксированного в переводах книг жителей Салоник Кириллом и Мефодием старославянского языка легли южнославянские диалекты, что было абсолютно логично. В момент его возникновения русский язык уже существовал – правда, конечно, не в современном своем варианте, а как язык древнерусской общности (восточной ветви славян, предков русских, украинцев и белорусов), по сути, представляя собой совокупностью древнерусских наречий, – при этом был не книжным, а самым что ни на есть естественно сложившимся живым языком и, в отличие от старославянского, служил средством бытового общения.
Впоследствии, когда начались церковные службы и появились книги на старославянском, жители Древней Руси начали писать на кириллице на своем разговорном языке, положив начало истории древнерусского языка (см. например коллекцию новгородских записей на бересте, которыми в течение десятилетий занимался академик Андрей Зализняк).
Новгородская берестяная грамота
Получается, что образованный человек, живший в древнем Новгороде, Пскове, Киеве или Полоцке мог читать и писать кириллицей на двух близкородственных языках, южнославянском старославянском и восточнославянском родном наречии.
Миф 3: службы в церкви сегодня ведутся на старославянском
Разумеется, в древности именно так и было. Как следует из всего вышеописанного, старославянский и был создан для того, чтобы славяне имели возможность слушать литургию на понятном им языке. Однако, со временем язык церковных книг подвергался видоизменению, постепенно принимая фонетико-орфографичекие и морфологические черты местных разговорных диалектов под влиянием человеческого фактора в лице переводчиков и переписчиков.
В настоящее время наиболее распространенным является синодальный (новомосковский) извод церковнославянского. Он оформился после церковной реформы патриарха Никона в середине XVII века и по сей день является официальным языком богослужений РПЦ, а также используется болгарскими и сербскими православными церквями.
Что общего у современного русского и старославянского?
Старославянский язык (и его «потомок» церковнославянский язык), будучи более тысячелетия языком религиозных книг и богослужения, безусловно, оказали мощное южнославянское влияние на русский язык. Многие старославянские по происхождению слова стали неотъемлемой частью современной русской лексики, так что в большинстве случаев рядовому носителю русского не придет в голову усомниться в их исконно русском происхождении.
Материалы по теме
А вот ещё:
Новогодняя реформа или как Пётр 1 всё изменил
20 декабря 1699 года издан указ Петра I о переносе празднования Нового года с 1 сентября на 1 января.
Весенний или зимний?
На Руси дата Нового года была непостоянной. Земледельцы начинали работы в поле с 1 марта, и эту дату считали первым днем года. В других случаях Новый год совмещали с днем весеннего равноденствия 22 марта. Хотя для некоторых славян-язычников первым днем года считался так называемый «зимний солнцеворот» 22 декабря (самый короткий и холодный в году), обычно праздник все же устраивали тогда, когда земля «просыпалась» и готовилась подарить очередной урожай.
В то же время в канун привычного нам зимнего Нового года на Руси отмечали Васильев день. К этому празднику было принято готовить разнообразные блюда из свинины – считалось, что так святой Василий Кесарийский обязательно увеличит поголовье скота в каждом хозяйстве и обеспечит безбедную жизнь. Для того, чтобы получить богатый урожай, в этот день совершали еще и обряд «посевания». Рано утром дети обходили дома и рассыпали там яровую пшеницу, которую затем тщательно собирали и хранили до весны – периода настоящего сева. За совершение обряда дети получали сладкие подарки и складывали их в самодельные разноцветные рукава.
Новый год в Государстве Российском
После Крещения Руси к нашим предкам пришел византийский календарь, согласно которому празднование Нового года приходилось на 1 сентября. В этом тоже была своя логика: когда сельскохозяйственные работы завершены и урожай собран, можно было начинать новую жизнь и готовиться к следующему сезону. Кроме того, считалось, что именно в первый сентябрьский день Бог сотворил мир. На протяжении нескольких столетий Новый год отмечали дважды: официально – осенью и по старым обычаям – весной. В XV веке, когда Русь освободилась от ордынской зависимости, Московский государь Иван III приказал установить единую дату, и празднование Нового года перенесли на сентябрь как для русской церкви, так и для мирян.
С 1495 года 1 сентября в Кремле проводились церемонии «О начатии нового лета», «На летопровождение» или «Действо многолетнего здоровья». Царь и митрополит (затем – патриарх) возглавляли праздничное шествие, которое проходило под звон колоколов. В XVII веке эту традицию дополнили: теперь монарх, его свита и бояре выходили к народу в нарядных одеждах и поздравляли с праздником. После торжественной церковной службы в домах Новый год отмечали песнями, плясками и угощениями, но называли его тогда иначе – «Первый день в году».
Приказ веселиться и ставить ели
Праздновать Новый год по европейским традициям решил Петр I, вернувшийся на родину после Великого посольства в 1698 году. Спустя год – 20 декабря 1699 года – царь издал новый указ, в котором подробно изложил, какие перемены ждут подданных на пороге нового столетия. Теперь летоисчисление осуществлялось от Рождества Христова, а не от сотворения мира, и Новым годом становился день 1 января.
Предписания Петра Великого на этом не заканчивались. По велению государя все дома должно было украсить сосновыми, еловыми или можжевеловыми ветвями. Поскольку о подобной традиции в России было известно немногое, образцы наряженных деревьев выставили в московском Гостином дворе. Правда, после смерти государя о елках скоро позабыли, и нарядное дерево стало символом новогоднего праздника лишь в 30-40-е годы XIX века.
Отныне Новый год становился общественным, а не домашним праздником. Царь мечтал, чтобы этот день отмечали фейерверками и громкими выстрелами пушек или ружей. На улицах Петр I распорядился жечь костры из дров, хвороста и смолы и поддерживать огонь в течение всей праздничной недели. В ночь с 31 декабря 1699 года на 1 января 1700 года праздник впервые отметили по петровским предписаниям. На Красной площади был устроен грандиозный фейерверк, а москвичи стреляли из мушкетов и пускали пороховые ракеты возле своих домов. Бояре и служилые люди облачились в венгерские кафтаны, их супруги – в нарядные платья, сшитые по европейской моде.
Шумные торжества продолжались до 6 января и окончились крестным ходом. Здесь Петр Великий вновь отверг древние традиции, и не шел вслед за представителями духовенства в богатом облачении. Вместо этого он надел мундир и остался на берегу Москвы-реки в окружении солдат Семеновского и Преображенского полков, наблюдая за процессией.
С тех пор празднование Нового года постоянно проводилось в ночь с 31 декабря на 1 января. В начале двадцатого столетия у праздника появился еще один символ – Дед Мороз, «прообразом» которого считают то языческого колдуна по имени Трескун, то святого Николая Чудотворца. В годы Первой мировой войны Новый год отмечали уже не так пышно, как желал Петр I – многим не хотелось повторять традиции немцев.
После Октябрьской революции новогодние празднества то запрещали, то разрешали вновь. Окончательное возрождение Нового года случилось в 1930-х: главный зимний праздник все же был реабилитирован, он вернулся ярким, шумным, волшебным. И таким остался до наших дней. А нерабочим днем 1 января объявили только в 1947 году.