для чего строить храм
Нужен ли Богу храм?
Размышления на праздник освящения храма Воскресения Христова в Иерусалиме
Есть одна очень важная мысль, которая часто звучит в полемике православных с протестантами. «Зачем вы строите такие огромные храмы, тратите столько денег и средств на устройство места поклонения Богу, Который ясно сказал: “Наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу… Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине” (Ин.4:21, 23–24). Неужели вы думаете, что Богу нужны эти храмы, пышные облачения, дорогие убранства?» — с нескрываемым удовлетворением спрашивают нас. Но именно последняя мысль должна нас ободрить. Значит, люди, которые с нами говорят, не далеки от Православия, значит, мы сможем понять друг друга, потому что на этом и основывается православное отношение к храму: он Богу не нужен.
Евангелие невозможно понять, если подходить к нему лишь с точки зрения Божественной логики. Христос пришел не для того, чтобы сказать нам, что нужно Богу. Бог — Вседовольный, Он ни в чем не нуждается. Спаситель открыл нам истину о том, что нужно человеку! Это очень важная мысль. Она пронизывает все Евангелие. Иначе невозможно объяснить, почему Всемогущий Бог исцеляет слепого не одним повелением, не словом только, но употребляет для этого столько ненужных веществ и непонятных действий: «Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому, и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам, что значит: посланный. Он пошел и умылся, и пришел зрячим» (Ин. 9:6,7). Непонятно, почему Господь, одним словом Создавший Вселенную, «не может» сразу же исцелить слепого, но несколько раз возлагает на него руки и употребляет другие действия: «взяв слепого за руку, вывел его вон из селения и, плюнув ему на глаза, возложил на него руки и спросил его: видит ли что? Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья. Потом опять возложил руки на глаза ему и велел ему взглянуть. И он исцелел и стал видеть все ясно» (Мк. 8:23–25). Оказывается, в Евангелии мы видим Бога, Который приходит к нам, слушает нас и понимает наши немощи, Который разговаривает с человеком на понятном для него языке пространства и времени: насыщает хлебом голодных (Мф. 14:17–21), прикасается к глазам слепых (Мф. 20:34), телам прокаженных (Лк. 5:13), одрам мертвых (Лк. 7:14), хотя и все может совершить одним словом, мыслию. И эта евангельская правда о Создателе, это непонятное для нас Его умаление поражают, повергая в недоумение: зачем это все нужно Ему.
Однако Евангелие открывает нам не только правду о Боге. Спаситель пришел для того, чтобы принести людям и правду о них самих. И правда эта лишена напрасных иллюзий: мы немощны и не можем одной лишь силой воли оторваться от реалий действительности, не можем не принимать во внимание того, что видим вокруг себя: «И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня» (Мф. 14:29–30)…
Конечно же, храм не нужен Богу, не нужно Ему ни великолепное убранство, ни облачения, ни торжественность Богослужения. Однако это только часть правды. Есть и другая. И она также оправдана в Евангелии, как и первая. Мы – создания пространства и времени, а значит наши сердечные чувства, наше благоговение, благодарность не могут ограничиваться только душевными движениями. Бог вложил в нас удивительную связь телесного и душевного. Поэтому всякое расположение сердца естественно имеет и материальную форму выражения. И это правда Божественная, в которой сокрыта воля Создателя.
А еще первая заповедь Христовой лестницы добродетелей говорит: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5:3). А что такое «нищета духовная»? Это смирение, то есть честность перед собою. И вот эта евангельская честность побуждает нас признаться перед собою в том, что в обыденной жизни мы нечасто вспоминаем о Боге, не можем думать о небесном, когда вокруг безумно суетится мир. Даже уединенно созерцая красоту природы, мы скорее эстетически наслаждаемся, нежели благодарим Создателя. А значит, нам нужно конкретное время, конкретное пространство, «отвоеванное у греха и суеты», которое поможет наконец оторваться от мыслей о земном. Нам нужен образ, который обратит к возвышенному наш взгляд, нужно благоухание, которое отвлечет от мирских привязанностей наше обоняние, необходимо действие, которое оторвет от мыслей о будничных делах и планах наше воображение, нужно пение, которое поможет умиротворить душу от шумов безумного мира… Это и есть то смирение, с которого начинается путь к Богу, путь в храм. В этом признании нет противоречия Евангелию. Наоборот, только так и можно в нашей жизни оправдать смысл пришествия Спасителя в образе простого палестинского Плотника и распятия безумным бессильным созданием своего Всемогущего Создателя!
Господь принес человечеству правду о наших немощах и болезнях, Он явил нам и правду о Боге, Который разговаривает с человеком на доступном для него языке внешних действий и образов, посредством вещественных предметов. Это и есть Евангельская правда, которую логически понять невозможно, однако нельзя от нее убежать, не отказавшись от связи с Живым Богом. Поэтому не стоит подменять ее удобным самообольщением о том, что Бог у нас в душе, ибо Апостолы говорили о другом, они проповедовали «Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1Кор. 1:23)…
Да, скажем мы твердо, храм Богу не нужен, однако он необходим человеку, которого так любит Создатель! И в этом удивительном противоречии мы ясно видим Христову правду о человеке и его общении с Богом, познаем сокровенный евангельский смысл: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16).
Православная Жизнь
Храмы нужны не Богу.
Так рек «Господь Саваоф: «народ сей говорит: не пришло еще время, не время строить Дом Господень».
И было слово Господне. «а вам самим время жить в домах ваших украшенных, тогда когда Дом сей в запустении» (Агг. 1, 2–4).
К кому обращены сии слова Господни? Задолго до Рождества Христова через пророка Аггея так говорил Господь иудеям, вернувшимся в Иерусалим из Вавилонского пленения.
Но также дословно обращение Господне относится и к православной пастве. Не те ли же слова слышатся ныне? «Не время строить храм», говорят люди, из которых многие приобретают себе дома, живут в своих домах в полном достатке или перепродают свои дома, переходя из лучшего в лучший и все увеличивая свое имущество.
Понятно, когда такие слова слышатся из уст неверующих. Понятно, когда безбожники, ненавидя все, что напоминает о Боге, разрушают церкви, построенные нашими благочестивыми предками.
Но как то могут повторять люди верующие, сами посещающие церковь? Церковь есть место освященное, святое, в котором вечно пребывает благодать Божия.
При освящении храма Соломонова слава Господня в виде облака наполнила дом Божий. Так было в Ветхозаветном храме. Во сколько же сильнее действует благодать Божия в храмах новозаветных, в которых подается истинное очищение от грехов, в которых приобщаемся Тела и Крови Христовых, в которых постоянно Дух Святый сходит во время литургии на освящаемые Дары и на предстоящие люди? На всяком месте можно молиться и отовсюду слышит Господь молитвы. Но гораздо легче молиться в храме, где все располагает к молитве. Возносятся оттуда молитвы наши к Богу и низводят на нас милости Божии.
Построение храма есть жертва Богу; выделение для Богослужения участка земли, пожертвование Богу части своего имущества, а главное принесение Ему своей любви, своего усердия. Воздвигались храмы при различных обстоятельствах, и при событиях радостных и печальных, ставились, как свечки от всего народа по лицу земли родной.
Храмы нужны не Богу, престол Которого небо и подножие земля, а нам они нужны. Полезны нам наши жертвы на храмы, но Господь принимает не столько вещество, сколько наше усердие. Христос одобрил лепту вдовицы, сказав, что она положила больше всех, ибо богатые клали много от своего избытка, а она отдала все, что имела, все пропитание свое. Жертвы наши во имя Божие принимает Сам Бог. Духовно наши жертвы поступают в сокровищницы небесные, Божии, откуда их никто не восхитит, а если кто похищает церковное имущество, то тот крадет у Самого Бога и покарает того Сам Господь Бог.
За каждым богослужением поминаются строители храмов.
Строя храмы здесь на земле, мы тем самым созидаем и себе вечные кровы на небе. Пройдут десятки лет, истлеют наши тела, быть может и от костей ничего не останется. А души наши будут вечно жить. Благо тому, кто приготовил для души своей обитель в чертогах Небесных! Если даже уже разрушатся построенные церкви, записаны будут в вечных книгах Божиих имена их строителей и запечатлены будут вознесенные в них молитвы.
«Так говорит Господь Саваоф: обратите сердце ваше на пути ваши. Взойдите на гору и несите дерева и стройте храм; и Я буду благоволить к нему и прославлюсь».
«Я с вами! говорит Господь»(Агг. 1:7–8, 13)
Зачем нам строить храмы
Однажды меня спросили люди: зачем так много храмов строится сейчас, наша эпоха – эпоха храмостроительства? И борются против храмов некоторые, восстают. Мы привыкли, что, скажем, на весь Саратов один храм. Или на всю Москву десять штук, например. А может быть, и хватит? Что так много-то?
Я предлагаю вам, как вариант, одну мысль, которая может быть для вас как склад винтовок. Вас спрашивают: зачем так много строим? А мы можем отвечать так: люди будут строить всю жизнь. Человек такой, что ж он строит? Он строит свинарники, сараи, жилищные кооперативы, дороги, супермаркеты. Строить будем, 100%. Если мы не будем строить храмы – мы всё равно будем что-нибудь строить. И я вам скажу, что. Во-первых, тюрьмы. Потом мы будем строить интернаты для брошенных детей. Потом – диспансеры для психов различных и всяких наркоманов и зависимых. Ну, и ещё ряд вещей будем строить. Потому что храмов нет.
Когда начиналась безбожная свистопляска, была такая песенка про Красную Армию: «Мы разжигаем пожар мировой, церкви и тюрьмы сравняем с землёй». То есть в голове безбожных архитекторов нового человечества предполагалось, что церковь – это тюрьма души. Там ум, так сказать, закован в кандалы, там душа пленена догматами. А в тюрьме ты заключен телом. Разрушить нужно и то, и другое.
Так они и сделали. Но тюрьмы разрушить не успели, только храмы начали. Потом вдруг оказалось, что тюрем не хватает. И храмы, оставшиеся неразрушенными, превратили в тюрьмы. Следовательно – я делаю исторический вывод – там, где рушат храмы, нужно строить дополнительные тюрьмы. Поэтому, если мы не строим храмы, нам придется строить тюрьмы.
Вопрос на засыпку: где больше всего тюрем в мире? В Штатах. Больше всего осуждённых на тысячу населения – где? В Штатах, между прочим. Даже по цифрам их там больше, чем в Китае, хотя в Китае население больше в четыре или пять раз, чем в Штатах. Это обратная сторона демократии.
Не хочешь строить храмы – будешь строить тюрьмы. Кроме этого, будешь строить психические лечебницы, потому что люди будут с ума массово сходить. Чем занимали пустующие корпуса монашеских келий, которые отобрали коммунисты в советское время? В Почаеве, например, было отделение для буйнопомешанных. Такие же новые отделения нужно будет строить в каждом городе. От того, что люди не молятся, не каются, не примиряются друг с другом, не обнимаются в братском поцелуе, не прощают грехов один другому, не читают Евангелие, не слышат Его – они будут просто буйно помешаны. Я даже не удивлюсь, если в Екатеринбурге, в котором не дали построить храм, в конце концов построят какой-нибудь корпус для сумасшедших. Чтобы они наблюдали за екатеринбургской природой из-за своих зарешеченных окон. Потому что храма здесь нет, а помешанных стало больше.
Вот вам простой ответ на простые вопросы. Мы строим храмы для того, чтобы не строить диспансеры для больных, помешавшихся в рассудке. Чтобы не строить больницы для наркоманов и алкоголиков. Для того, чтобы не строить интернаты для брошенных детей. Потому что только безбожники, зачиная детей, бросают их. Только безбожники ложатся спать с женщиной и оставляют в ней семя без всякой тревоги о том, будет ребёнок или не будет ребёнка, будет аборт или нет.
Если будет храм – будет меньше брошенных детей. Меньше абортированных младенцев. И не нужно будет строить федеральными силами эти печальные здания. Не будет брошенных стариков, кстати. Не нужно будет строить гериатрические комплексы для никому не нужного папы, никому не нужной мамы, никому не нужной бабушки. Потому что храмовые люди либо возле себя построят что-нибудь сами, своими силами, без помощи государства, либо в семью примут или в семье оставят человека. И, как пса в его старые годы, на улицу не выбросят.
Церкви они строят! Лучше бы больным детям помогли!
Зачем мы вообще что-то строим
Зачем строят и украшают храмы — ведь эти деньги можно было бы потратить на школы! Или больницы! Или пенсионеров! Или больных детей! Что же, это хороший вопрос. Зачем мы вообще что-либо строим? Зачем мы вообще тратим ресурсы?
Зачем бросать в землю зерна, ведь их можно было сразу отдать голодным? Потому что — скажут нам — это необходимое вложение ресурсов. Мы должны думать не только о том, что нам есть прямо сейчас, но и о том, что нам есть через год. Зачем вкладываются огромные деньги в строительство нефтяных вышек? Почему бы просто не раздать эти деньги нуждающимся? Потому что, чтобы восполнять материальные нужды людей, нужна работающая экономика.
А школы — зачем их строить? Как пела известная британская группа в пору моего детства, «эй, учителя, оставьте детей в покое!». В самом деле — дети, от еще маленьких до уже здоровых парней и девушек, должны проводить кучу времени за партами, вместо того чтобы играть или работать, и слушать, как учителя за государственный счет рассказывают им про то, как Афины пошли войной на Спарту. Наверное, нам скажут, что для жизни в обществе необходимо образование, некий уровень знаний, культуры и социальных навыков, который приобретается в школе. В самом деле, образование вещь несъедобная, неосязаемая, учитель и школа не работают с пшеницей, или нефтью, или металлом — они работают с людьми.
И — говоря о школе — мы все соглашаемся, что работа с людьми, которая их как-то меняет, — это тоже очень важная работа. Она определяет, среди каких людей нам жить в ближайшем будущем. Есть экономика, связанная с пшеницей, или нефтью, или сталью — а есть более тонкая, но не менее важная материя — человеческие души. Есть социальная ткань, которую очень важно ткать, чтобы она не расползалась.
В Церкви учатся доверять друг другу
И вот на чисто земном уровне Церковь — это институт, который созидает социальную ткань. Я приведу пример из своего личного опыта. Как-то во дворе моего дома чуть не столкнулись две машины — водители вышли, стали осыпать друг друга оскорблениями, потом сцепились и покатились по земле. К счастью, их разняли, до смертоубийства и тюрьмы дело не дошло. Я видел аналогичное происшествие во дворе церкви, куда я хожу. Водители вышли, приветливо поздоровались, обсудили, как им лучше разъехаться, и разъехались.
Церковь — это такое пространство, где люди учатся вести себя определенным образом. Более того, это пространство, где они учатся доверять друг другу.
Водители на церковном дворе вели себя дружелюбно и уважительно, потому что чувствовали себя в безопасности — это не то место, где меня хотят обидеть и я должен был бы давать отпор.
Более того, Церковь — это то место, где люди объединяются для служения ближним. Существует много благотворительных церковных проектов — а вот антиклерикалы как-то мало известны своей социальной работой. Не потому, что антиклерикалы непременно жестокосердные люди (они разные люди), а потому, что люди, привыкшие собираться вместе для богослужения, люди, которые друг друга знают и друг другу доверяют, легче объединяются для чего-то еще.
Церковь — это закваска, которая меняет общество.
Вложив средства в строительство храма, вы потом получаете благотворительную и социальную работу, которую совершают его прихожане. Это проверено и это работает — в таких, безусловно, вполне светских государствах, как США и Франция, государство активно сотрудничает с религиозными общинами в деле служения обществу. Например, в США католические госпитали получают государственные деньги — пламенные атеисты требуют лишить их этого, потому что католики отказываются делать аборты, но пока безуспешно. Во Франции католические школы получают поддержку от государства.
Это делается не потому, что власти этих стран глубоко религиозны (это не так), а потому, что они находят деятельность религиозных общин полезной для общества в целом. Конечно, государство (как и у нас) обычно не финансирует храмы прямо — только если они признаны памятниками архитектуры. Но храмы — это часть той социальной, психологической и духовной структуры, которая порождает школы и больницы.
Без Бога это «зачем» проваливается в пустоту
Недавно мне доводилось слышать, что больницы в США столкнулись с проблемой нехватки медсестер — потому что во многом эту работу исполняли монахини, которых стало меньше. Можно верить или не верить в Бога — но у веры есть определенные социальные плоды. С точки зрения интересов общества в целом, возведение церкви никак не является пустой тратой — как и возведение, например, школы.
То, что я сказал до сих пор, будет понятно и неверующему человеку — но, как правило, люди, которые оплачивают возведение храмов, делают это по искреннему религиозному убеждению.
Зачем они поддерживают возведение этих прекрасных зданий? В этом случае вопрос «зачем» задается — и получает ответ — на принципиально другом уровне. Зачем мы делаем то или другое? Каковы вообще наши цели в жизни? Зачем мы тут, на земле?
Без Бога это «зачем» проваливается в пустоту. Да незачем. Слепые природные силы, которые, не желая этого, привели нас в бытие, так же слепо нас и уничтожат. Любые свершения конкретного человека навсегда закончатся со смертью, как неизбежно умрут все, кто его знал и помнил. Ни у человеческой жизни, ни у мира в целом нет продолжения — эта дорога ведет в никуда.
Церковь — это портал в рай
Но если есть Бог, вечное спасение, жизнь будущего века — то наши усилия приносят вечные плоды. Дело не в том, что церковные здания — это надолго. Дело в том, что человеческие души вечны, и вкладываться в них стоит не потому, что это важно для экономики или общего благоустройства, а потому, что человеческие души — это вообще самое важное, что только может быть во вселенной.
Именно людей Бог создал для вечности, именно для спасения людей Бог стал человеком в Иисусе Христе, именно для того, чтобы привести меня и вас к жизни вечной и блаженной, Христос основал Церковь.
Красота — это свидетельство о Боге, и Бог, как говорит Писание, наделяет людей особыми талантами для украшения Его святилища. Как сказано к книге Исход, «Господь назначил Веселеила, сына Урии, сына Ора, из колена Иудина, и исполнил его Духом Божиим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством, составлять искусные ткани, работать из золота, серебра и меди, и резать камни для вставливания, и резать дерево, и делать всякую художественную работу; и способность учить [других] вложил в сердце его, его и Аголиава, сына Ахисамахова, из колена Данова; он исполнил сердце их мудростью, чтобы делать всякую работу резчика и искусного ткача, и вышивателя по голубой, пурпуровой, червленой и виссонной ткани, и ткачей, делающих всякую работу и составляющих искусные ткани» (Исх. 35:30-35).
Храм — это форпост неба на земле; он должен быть красивым, чтобы привлекать сердца людей. Главная цель, с которой строятся (и благоукрашаются) храмы — это привести меня и вас в рай.
Школы дают образование — это очень важно. Больницы лечат болезни — и это весьма почтенно. Церковь — это портал в рай, место, где люди встречают Своего Спасителя, где они приобщаются Вечной Жизни.
Возможно, вы в это не верите — но попробуйте задуматься, вдруг это правда? Вдруг вы проходите мимо двери, которая действительно ведет в рай? Впрочем, это, конечно, ваш выбор — строители церквей стараются о том, чтобы он у вас был. Чтобы дверь в новую жизнь была в пределах вашей досягаемости.
Для чего строить храм
В начале богоборческой эпохи была такая песня о Красной армии: «Мы разжигаем пожар мировой, церкви и тюрьмы сравняем с землей». И действительно сравняли – церкви, тюрьмы не успели. Церкви порушили, а потом вдруг оказалось, что тюрем не хватает, и монашеские кельи, храмы стали превращать в места лишения свободы, колонии для малолетних преступников, интернаты для детей и дома для престарелых. Верна мысль: не хочешь строить храмы, будешь строить тюрьмы и сдавать своих детей и стариков в казенные учреждения. Люди привыкли к тому, что одного храма на весь город вполне хватает. Но вот Церковь освободилась от гнета государства, люди потянулись к вере. Пришла эпоха храмостроительства. Порой в запале общественных дискуссий звучит вопрос: зачем православным столько храмов? Об этом зашла речь в беседе с епископом Покровским и Николаевским Пахомием.
Владыка, если посмотреть в масштабах страны, то везде, где только начинается строительство храма, начинается противостояние сторон «за» и «против». Почему возникает такая проблема, если наше население в большинстве своем православные люди?
– В обществе всегда найдутся люди, которые будут протестовать против всего и никогда не будут «за». Я хорошо помню, как в 90-е годы в Москве начали выделять участки под строительство храмов, и тут же возникло протестное движение. Но в нем, как правило, участвовали коммунисты, которые всегда были идеологическими противниками Церкви. Это было понятно и не вызывало удивления. Многие десятилетия людей не просто отлучали от Церкви – борьба с Православием шла по всем фронтам. Никто так изощренно не гнал христиан, как это делали коммунисты. И плоды этой борьбы мы видим и сегодня.
Когда я учился в институте, у нас как-то раз возник среди студентов разговор о Церкви, речь зашла о колокольном звоне. И один наш товарищ, о котором я не мог подумать ничего плохого, вдруг с ожесточением стал говорить, как он ненавидит все, что связано с Церковью, как ему неприятно слышать звук церковных колоколов. Я был поражен: откуда такая ненависть к Церкви? Если бы не этот разговор, никогда бы не догадался, какая бездна у него в душе. Русский православный человек испокон веков относился благоговейно к колокольному звону, и не только потому, что тот созывал верующих людей на богослужение – звон предупреждал народ об опасности, призывал на защиту Отечества, оповещал о победе и приветствовал возвращение воинов с поля брани. Как же можно не любить его?
Когда я служил звонарем на московском подворье Троице-Сергиевой Лавры, некоторые жители соседних с монастырем домов тоже выражали свое недовольство, писали на нас жалобу в Государственную Думу и даже грозились, если колокол не смолкнет, самостоятельно заняться отстрелом звонарей. А когда мы стали восстанавливать подворье, благоустроили территорию монастыря, расчистили пруд, то мешать стало еще и журчание воды в пруду. Это трагикомическая история: как может нормальный человек, живущий сегодня в постоянном шуме машин и грохоте музыки, не смолкающих ни днем, ни ночью, обратить свое негодование не на эту дикую какофонию, а на звук церковного колокола? Звон колокола не сильно выделяется на этом фоне, да и звучит он не целый день, а в общей сложности минут десять. Как все перевернулось в сознании людей: дикость стала нормой, а то, к чему призывает Церковь, люди не могут понять.
Люди погружены в свои повседневные заботы, им нужен такой комфорт, каким они его себе представляют. Когда мы проектировали строительство храма в парковой зоне Приволжского поселка, часть местных жителей стала возражать, и знаете, почему? Им негде будет выгуливать собак! Когда слышишь такие аргументы, страшно становится за наше будущее, за наших детей.
Владыка, поясните, как решается вопрос о строительстве храма в том или ином месте. Учитывается ли мнение людей, проживающих в данном районе? И как быть, если часть населения против?
– За строительством любого храма стоят люди, их желание иметь храм в своем районе. Вот, например, у нас в епархии несколько лет инициативная группа жителей Нового Осокорья обивала пороги с просьбой начать строить храм в их поселке. Многие верующие люди из этого района ездят на богослужение достаточно далеко и хотят, чтобы храм был у них рядом с домом, в шаговой доступности. Если большинство людей этого хотят, то очевидно, что храм должен быть построен.
Были огромные сложности с поиском участка под строительство. Наконец нашли небольшой участок на пустыре, но и тут нашлись недовольные. Храм будет закрывать вид на Волгу! Пришлось объяснять, что вся земля на Волжском проспекте давно выкуплена, она в частной собственности. Завтра ее застроят магазинами, барами, бензоколонками, коттеджами. И участок, отданный Церкви, будет единственным местом, с которого люди смогут любоваться Волгой, отдыхать на ее берегу. Но человек не способен смотреть на два шага вперед, думать не только о сегодняшнем дне, но и о будущем. Так случилось и в Приволжском поселке. Был разработан проект храма, нашелся спонсор, и можно было уже приступать к строительству, но все приостановлено из-за несогласия части населения.
Мы стараемся избегать конфликтов везде, где это только возможно. Как можем, крепимся и уповаем на волю Божию. Церковь – это мы, и если сегодня мы не будем строить храмы, то в чем найдем опору? Где храм, там начинается жизнь духовная. Кстати, зачастую те, кто прежде боролся с Церковью, сегодня приходят в храм за помощью.
Владыка, но у людей часто возникает вопрос: зачем православным так много храмов? Было время, когда на весь город был всего один храм, и как-то обходились.
– Раньше и в магазинах продавалось только два вида колбасы, ав Энгельсе не было ни одного, хотя был свой мясокомбинат. За самыми простыми продуктами отправлялись в Москву. Сегодня в каждом районе десятки магазинов, парикмахерских, пивных баров, развлекательных центров – ни у кого это не вызывает сомнения.
Но есть люди, которым нужен храм, и не раз в год на Пасху, а каждый день. Они хотят, чтобы их дети ходили в храм и причащались, и посещали воскресную школу, и воспитывались на примерах святых. И было бы здорово, если бы в каждом микрорайоне был храм, пусть небольшой, но это будет место, где люди будут молиться, жить приходской жизнью. Мне кажется, что и власть, и Церковь должны внимательно относиться к нуждам людей, их духовным запросам.
До революции в Покровске было шесть больших храмов, таких, как наш Троицкий кафедральный собор. Покровск был тогда маленьким провинциальным городом, численность населения – в разы меньше, и на один храм приходилось три тысячи жителей. Сегодня, когда в городе насчитывается более 200 тысяч человек, у нас всего семь каменных храмов и несколько временных, находящихся в приспособленных помещениях. Поэтому строить надо, надо думать о дне завтрашнем. И мы строим с помощью прихожан и спонсоров. Сейчас в городе строится восемь храмов.
Храм заставляет человека не скатываться в своей жизни только к банальным потребностям, учит думать о духовном. А недовольные всегда будут. Их не так много, но они очень активны, их всегда слышно. Однако сколько ни проводилось общественных слушаний по вопросам храмостроительства, на них всегда приходит больше людей, выступающих за храм, а не против.