для чего существует церковь

Для чего нужна Церковь человеку?

про­то­и­е­рей Алек­сандр Глебов

Сего­дня на вопрос: «Явля­е­тесь ли вы веру­ю­щими чело­ве­ком?», боль­шин­ство людей отве­чает: «Бог у меня в душе и посред­ники мне не нужны». Как Вы про­ком­мен­ти­ру­ете то, что Цер­ковь, в мас­со­вом созна­нии, изы­ма­ется из веры в Бога?

Вопрос очень акту­аль­ный. В первую оче­редь подоб­ный вопрос про­ис­те­кает из непо­ни­ма­ния мно­гими людьми функ­ции Церкви, ее назна­че­ния. Сего­дня вопрос о Церкви – это, в первую оче­редь, вопрос о цер­ков­ной куль­туре, о цер­ков­ных празд­ни­ках, о святых. Люди более про­све­щен­ные могут пораз­мыш­лять о хри­сти­ан­ской фило­со­фии и исто­рии. Но крайне редко вопрос о Церкви каса­ется сущ­но­сти самой Церкви. Несмотря на коли­че­ство храмов и коли­че­ство людей, отно­ся­щих себя, хотя бы по факту своего кре­ще­ния, к пра­во­слав­ной вере, вопрос о том, что такое Цер­ковь и, соб­ственно, для чего она нужна, для многих сего­дня оста­ется откры­тым. Непра­виль­ное пони­ма­ние Церкви часто при­во­дит к ее кри­тике. Пред­став­ле­ние людей о Церкви не тож­де­ственны тому, чем Цер­ковь явля­ется на самом деле. Поэтому, прежде чем отве­тить на Ваш вопрос, надо ска­зать несколько слов об онто­ло­ги­че­ской при­роде Церкви и о ее назна­че­нии. Гос­подь осно­вал Цер­ковь с одной един­ствен­ной целью – про­дол­жать то дело, ради кото­рого Бог пришел в этот мир, стал чело­ве­ком, постра­дал, умер и вос­крес: дело спа­се­ния людей! Ведь Бого­че­ло­века Иисуса Христа мы так и назы­ваем – Спа­си­тель. Бого­слов­ский термин «спа­се­ние» очень отли­ча­ется от того, что мы назы­ваем спа­се­нием в нашей повсе­днев­ной жизни. Когда мы упо­треб­ляем слово «спа­се­ние», то имеем в виду избав­ле­ние чело­века от какой-то опас­но­сти. Напри­мер, врачи спасли боль­ного, то есть сохра­нили ему жизнь, выле­чили его и так далее. Это всем понятно, а вот Свя­щен­ное Писа­ние и вслед за ним хри­сти­ан­ское бого­сло­вие гово­рит о спа­се­нии в ином ключе.

В Таин­ствах Церкви чело­веку дается дар бла­го­дати. А в чем состоит вклад самого чело­века?

От чело­века в деле спа­се­ния тре­бу­ется одно – вера. Здесь сле­дует дать пояс­не­ния, потому что у нас само поня­тие веры пре­тер­пело некую инфля­цию. Веру­ю­щим себя назы­вает чело­век, кото­рый при­знает бытие Бога. Если мы поня­тие веры огра­ни­чим только такой харак­те­ри­сти­кой, тогда нам при­дется при­знать дья­вола самым веру­ю­щим суще­ством на свете, потому что он, в отли­чие от людей, нико­гда не сомне­вался в суще­ство­ва­нии Бога. Поня­тие хри­сти­ан­ской веры зна­чи­тельно глубже. Веру­ю­щий чело­век – это чело­век, без­гра­нично дове­ря­ю­щий Богу. Дове­ря­ю­щий тому, что все то, что Бог посы­лает в его жизни, направ­лено к его конеч­ному благу, направ­лено к его спа­се­нию. Именно этот аспект нашей веры под­вер­га­ется наи­боль­шим сомне­ниям, потому что Бог нам посы­лает не букеты роз. Бог своим после­до­ва­те­лям посы­лает крест и иногда этот крест очень тяже­лый. При­нять боль, стра­да­ния, испы­та­ния, как милость Божию, как Его любовь, как Его заботу, как нечто, веду­щее к чему-то боль­шему, – это невоз­можно. Это невоз­можно ни силой чело­ве­че­ского ума, ни чело­ве­че­ской логи­кой, ни нашими пред­став­ле­ни­ями о спра­вед­ли­во­сти или о состра­да­нии. Это воз­можно только верой, только без­гра­нич­ным дове­рием Богу, что Бог своим про­мыс­лом таким обра­зом ведет чело­века к веч­ному спа­се­нию. Вера – это и дар, вера – это испы­та­ние, вера – это борьба. Иногда люди, кото­рые заяв­ляют о своей вере, просто не пони­мают, о чем они гово­рят. В лучшем случае они имеют в виду, что, в отли­чие от ате­и­стов, они при­знают нали­чие в мире высшей силы, кото­рая назы­ва­ется Бог, но этим вся их вера исчер­пы­ва­ется.

Отец Алек­сандр, как Вы дума­ете, чего люди ждут от Церкви сего­дня?

Люди ждут от Церкви того же самого, чего от Христа ждали Его совре­мен­ники: помощи и чуда. Если вспом­нить еван­гель­скую исто­рию, то народ шел за Хри­стом тогда, когда Хри­стос каким-то обра­зом участ­во­вал в их жизни, помо­гал им. Напри­мер, совер­шил чудо умно­же­ния хлебов, накор­мил пять тысяч чело­век, и на сле­ду­ю­щий день эта толпа хочет про­воз­гла­сить Его царем. Вос­кре­сил Лазаря – на сле­ду­ю­щий день вос­тор­жен­ный народ встре­чает Его в Иеру­са­лиме как Мессию. Но когда Он стал гово­рить, что пришел в этот мир не для того чтобы решать какие-то их про­блемы, а чтобы дать им вечное спа­се­ние, и что царем Он не соби­ра­ется быть, потому что Цар­ство Его не от мира сего, – Он тут же стал никому неин­те­ре­сен и Его отпра­вили на Крест. То же самое про­ис­хо­дит в отно­ше­нии Церкви. Если чело­век чув­ствует какую-то помощь от Церкви, какую-то выгоду, тогда он согла­сен верить, ходить в храм, испол­нять какие-то цер­ков­ные пред­пи­са­ния. А если, кроме обе­ща­ния веч­ного спа­се­ния, ника­кой ощу­ти­мой помощи он не имеет, то он просто не видит в этом ника­кого смысла. За годы своего слу­же­ния я посто­янно обща­юсь с людьми, кото­рые при­хо­дят в храм и спра­ши­вают, что нужно сде­лать, чтобы решить какие-то свои про­блемы. Про­блемы, свя­зан­ные со здо­ро­вьем, с личной жизнью, с про­фес­си­о­наль­ной жизнью и многие другие. Они спра­ши­вают, кому надо молиться, кому ста­вить свечи, но ни разу я не встре­чал чело­века, кото­рый бы пришел в храм и спро­сил: «Что нужно сде­лать, чтобы обре­сти вечную жизнь?» Полу­ча­ется пара­докс: люди при­хо­дят в Цер­ковь и пыта­ются решить то, что Цер­ковь не решает, а тот един­ствен­ный вопрос, ради кото­рого надо при­хо­дить в Цер­ковь и ради кото­рого Гос­подь осно­вал Цер­ковь, вопрос веч­ного спа­се­ния – он так и оста­ется самым невос­тре­бо­ван­ным.

веду­щая: Марина Лоба­нова

Духовно-про­све­ти­тель­ский теле­про­ект «Слово»

Источник

Зачем нужна церковь?

Сокровенный дневник Адриана Пласса

«Зачем нужна церковь?» – этот, казалось бы, странный для верующего вопрос, не так прост, как кажется. Попробуйте поспрашивать своих знакомых, и вы получите очень широкий спектр мнений о том, что такое церковь и о том, зачем она нужна христианину.

Систематическое богословие достаточно подробно рассматривает природу и функцию Церкви. Вероятно, журнальная статья не лучшее место для несколько тяжеловесных научных определений, поэтому, постараюсь кратко и, по возможности, наглядно представить своё понимание того, как должна соотноситься жизнь верующего, его отношение с Богом и понимание себя, как части Церкви. На мой взгляд, это можно было бы выразить в четырёх пунктах.

1. Личная вера и общение верующего с Богом.

2. Осознание себя, как члена поместной общины, где представлены разные люди. Причём с некоторыми могут быть разные точки зрения по ряду вопросов.

3. Понимание того, что община является частью той или иной деноминации, где также есть определённый «разброс мнений».

4. Признание своей деноминации, как части Вселенской церкви, куда входят верующие и из других христианских деноминаций.

Совокупность всех четырёх положений – это признак здорового христианства. К сожалению, бывает так, что один из перечисленных элементов игнорируется. Или же наоборот – выбирается лишь один, а всё остальное представляется неважным и даже ненужным. Так, например, можно быть и активным членом церкви, и хорошо разбираться в вероучении своей деноминации, и признавать опыт других церквей, но при этом, игнорировать пункт номер один. В этом случае, всё остальное едва ли имеет смысл. Кто-то, наоборот, склонен возводить в абсолют первое положение, заявляя, что всё остальное не является таким уж необходимым. Это нередко приводит к утверждениям типа «главное иметь Бога в душе, а никакие церкви мне не нужны – там одна фальшь». Есть те, кто склонен игнорировать третий или четвертый пункт, ограничивая всю Церковь рамками своей общины. Это ведёт к очень узкому пониманию христианства и, в конечном итоге, к тому, что принято называть «сектантством». Выпадение любого из четырёх звеньев этой цепочки, рано или поздно, сказывается и на других звеньях.

Время от времени в жизни верующего человека случаются периоды, когда ему, например, очень хочется побыть одному. Это нормальное, и даже необходимое, явление, если оно не перерастает в желание остановиться, например, на первом из четырёх вышеперечисленных пунктов, проигнорировав все остальные (или какие-либо из них). Почему это происходит? Находясь в церкви, мы вынуждены встречаться с людьми, с которыми, зачастую, встречаться нам не очень хочется. Ничто не может так ранить нас, как могут это сделать люди, с которыми мы общаемся. Именно здесь мы можем получить такие болезненные раны, которые нам не нанесут ни в каком другом сообществе людей. Как известно, чем ближе человек, тем болезненнее может быть нанесённая обида. Если мы называем кого-то братом или сестрой, не просто соблюдая формальный обычай обращения, а осознавая его именно таковым, то это, с одной стороны, дает нам возможность понять, что мы вместе, а с другой, что в нашем окружении становится больше тех, кто может ранить нас особенно больно.

Многие христиане, к какой бы деноминации они не относились, могут вспомнить людей, которые так и не смогли пережить обиды, зачастую совсем незаслуженные, которую им нанесли их же братья в родной общине. Некоторых эти раны заставили быть более закрытым, осторожным и научили держаться, на всякий случай, подальше от единоверцев, а кого-то и вовсе подвинули к тому, чтобы уйти из церкви. Кроме того, именно находясь внутри церкви, мы ярче всего видим все её недостатки, ошибки. Причём ошибки признаются церковью всегда очень неохотно. Во многом поэтому появляется желание отойти немного «в сторону» от всего этого, «уйти в «автономку»», оставаясь при этом, как нам кажется, один на один с Создателем, минуя ненужные «учреждения».

Существуют две крайности. Первая заключается в том, что Церковь объявляется ненужной бессмысленной организацией, время которой ушло. Вторая – провозглашение безошибочности Церкви. Некоторое время назад в нашей стране в ходу было утверждение, что партия не может ошибаться. Отдельные её члены, конечно, могут, но вот сама она нет. Этот штамп, к сожалению, часто применяется и в отношении Церкви. Это мне представляется совершенно неправильным. Не только отдельные члены и лидеры могут ошибаться, ошибается, и иногда весьма серьёзно, и сама церковь. Важно уметь, с одной стороны, видеть ценность Церкви как Тела Христова и, одновременно, не бояться признавать ошибки, которые она (то есть и мы) допускает, признавая их открыто.

Мы имеем чудесное обещание о том, что даже врата ада не смогут одолеть Церковь. Но это не значит, что решения, которые принимаются Церковью, будут всегда правильны. Означает это совершенно другое – даже не смотря на наши ошибки (иногда очень серьёзные), Бог, по милости Своей, будет хранить её. Один этот факт, как мне кажется, даёт нам понять, как много значит Церковь, насколько она важна.

На недостатки можно смотреть по-разному. Позволю себе привести пример из совсем не христианского произведения – из старинной, сатирической книги Джованни Боккаччо «Декамерон». Автор рассказывает о неком еврее. Его друг, христианин, много сил прилагал к тому, чтобы тот уверовал во Христа и вошёл в лоно Церкви. В один прекрасный день Авраам (так звали этого еврея) объявил своему другу, что решил взвесить все «за» и «против» этого предложения и отправляется в Рим, чтобы увидеть Церковь поближе, познакомиться с жизнью тех, кто представляет Церковь на земле. Друг-христианин опечалился, так как понял, что тот увидит много негативных вещей, которые, скорее всего, отпугнут его от Церкви. Спустя какое-то время, Авраам возвратился в Париж и, к удивлению друга, заявил, что принял решение стать христианином. На вопрос о том, что подвигло его к такому решению, он честно рассказал о том, что, прибыв в Рим, не увидел ни в одном из клириков ни святости, ни благочестия. Поведал он и о том, что нашёл в Церкви ужасные пороки – любострастие, обжорство, зависть, гордыню. Вывод же Авраама был таков – если пастыри делают казалось бы всё, чтобы разрушить Церковь, в Церкви гнездятся пороки, но при этом вера христианская живёт и расширяется, то как же велик должен быть Бог, чтобы Духом Своим Святым сохранять её!

Зачем нужна Церковь? Стоит ли рисковать своей верой, подвергая её испытаниям, связанным с пребыванием в Церкви среди таких же грешных людей? Почему бы не ограничиться абсолютно «автономным», индивидуальным хождением пред Богом? На первый взгляд может показаться, что в этом случае ни что и никто не сможет отвлечь нас от общения с Всевышнем, от познания Его воли. Частично это так, но, познавая Бога, изучая Писание (пусть и индивидуально) не предвзято, мы не сможем игнорировать то, что Церковь создана Богом, дорога Ему и необходима нам. Слово «общение» вообще кажется мне одним из ключевых слов в христианстве. Можно сказать, что это религия (хотя многие не любят употреблять это слово) общения. Общение происходит внутри Троицы, Бог общается с человеком, люди общаются между собой. Безусловно, общаясь, мы рискуем тем, что когда-то нам будет больно из-за того, что нас могут совершенно неправильно понять, а то и предать, и ранить в самое сердце те, кого мы называем братьями и сёстрами. Придя в церковь, мы рискуем увидеть там много того, для чего самым мягким словом будет «ошибка». Можем ли мы уже сегодня понять всю глубину этого замысла Творца, Создавшего и Сохраняющего Церковь? Вероятно, нет. Но одно можно сказать уже сегодня. Избегая риска, который сопутствует общению и пребыванию в Церкви, мы лишаем себя и того наслаждения, которое оно может дарить. А разве Бог обещал, что риска в нашей жизни не будет?

В последние часы пребывания на земле, Христос собрал Своих учеников на тайную вечерю. Он призвал их быть вместе, оставил заповедь причастия, сказав при этом, что однажды будет пить с ними вино в Царстве Отца (Матф.26:29). Можно, конечно, и избегать риска, связанного с общением и с пребыванием в Церкви. Но кто не рискует, тот не пьёт новоё вино в Царстве Божием!

Источник

Зачем верующему Церковь

Приблизительное время чтения: 17 мин.

Время от времени приходится слышать, что вера и Церковь — это совсем разные вещи, которые между собой не связаны, что вера вполне может обойтись без Церкви. Так ли это?

Античный философ Аристотель советовал начинать любое рассуждение с определения понятий — что именно мы называем тем или иным словом? Что такое вера? Это слово может обозначать разные вещи. Иногда это просто нежелание смириться с бессмысленностью мира, с вечным небытием как итогом всего: «закопают — лопух вырастет», иногда — смутное ощущение присутствия чего-то непостижимо высокого и прекрасного. иногда, в минуту беды или опасности, просьба о помощи и защите, обращенная к кому-то, часто даже не очень понятно, к кому именно. Иногда — просто признание того, что Бог, наверное, существует где-то там, за пределами моей жизни и всего, с чем я имею дело.

Такая вера, конечно, может обойтись без Церкви — и отлично обходилась. Апостолы, выйдя на проповедь Евангелия, обращались к людям, у которых уже была религия. Атеисты в древнем мире были практически неизвестны: люди почитали тех или иных богов, призывали их на помощь, пытались установить связь со сверхъестественным миром при помощи тех или иных ритуалов, верили в то или иное посмертие.

Апостолы не призывали людей поверить в реальность духовного мира — они призывали отвергнуть ложных богов ради истинного Бога. Многим современным людям это может показаться странным: не все ли равно, как почитать божественное? Не все ли дороги ведут на вершину горы? Беда в том, что в наше время атеизм придал религиозному поиску оттенок какой-то несерьезности, ненастоящести — люди сильно сомневаются в реальности духовного мира вообще и склонны рассматривать духовный поиск как игру. Как пишет один популярный современный автор, религиозность — часть человеческой природы, и не так уж и важно, какую именно религию Вы практикуете, если она удовлетворяет Ваши потребности.

Однако в человеческой жизни неизбежно наступает момент, когда перед лицом важного выбора, перед лицом трагедии, перед лицом смерти вопрос о духовной реальности встает с предельной серьезностью. Что (или вернее, кто) действительно может нас спасти? Пока мы сидим дома, поговорка про разные дорожки на вершину кажется верхом мудрости; но когда нам приходится отправляться в путь, то очень важно знать правильную дорогу. В горах бывают пропасти, оползни и лавины, и совсем не все равно, каким путем Вы пытаетесь добраться до вершины.

Путь, истина и жизнь

Где же искать этот путь? Есть вещи, настолько самоочевидные, что мы их не видим; одна из таких вещей — календарь. Мы ходим на работу, отмечаем праздники, встречаем новый год, спорим об исторических событиях и обычно не замечаем, что наш календарь, как и любой календарь, имеет точку отчета. История делится на годы «до» и годы «после» определенного момента, на то, что было «до нашей эры», и «нашу эру». Что за событие лежит в центре? Это рождение одного Человека. Он не был могущественным императором или великим полководцем, то есть одним из тех, про кого обычно пишут в учебниках истории. Он вырос в семье небогатых ремесленников, в маленькой, политически незначительной стране, оккупированной войсками огромной империи. Бóльшую часть жизни Он провел совершенно незаметно, и только последние три года Он ходил по стране, проповедуя Свое послание. Духовные вожди Его народа сочли Его богохульником, а оккупационные власти — опасным смутьяном. Его арестовали и предали страшной, мучительной казни. Один из его учеников выпросил Его тело и похоронил Его в гробнице. Этот Человек не написал книги. Он не основал династии. Он не создал государства. Но Он оставил учеников, и от них мы и знаем о Нем. От них мы и знаем то, что перевернуло всю историю мира: Он воскрес из мертвых и они видели Его живым. Звали Его Иисус, и именно от Его Рождения мы и ведем отсчет лет.

Евангелия — дошедшие до нас свидетельства, оставленные Его учениками, — доносят до нас как Его слова, так и реакцию слушателей: никогда человек не говорил так, как Этот Человек (Ин 7:46). Эти слова не просто отражают эмоциональное потрясение — они точны в самом буквальном смысле. Человек по имени Иисус называл Бога своим Отцом; более того, Он говорил, что пребывал с Отцом прежде создания мира, что Он и Отец — одно, что именно Он, Иисус, придет судить все народы в последний день, что наше вечное спасение или вечная гибель зависит от того, как мы отнесемся к Нему, Иисусу Христу. Перед каждым читателем Евангелия встает неизбежный вопрос — правда ли это? Мы можем читать сочинения древних авторов, испытывать к ним уважение или, напротив, неприязнь, доверять или не доверять их словам — но, независимо от этого, мы знаем, что эти люди давно умерли, и все что у нас есть — это их слова.

Но если то, что говорится в Евангелии, — правда, то текст обретает неожиданное измерение. Иисус оказывается не персонажем древней истории, не древним философом или учителем морали, но живым Богом и Спасителем, который присутствует здесь и сейчас, в этой самой комнате, так же несомненно и реально, как Он присутствовал среди жителей Палестины около двух тысяч лет назад, и мы можем встретить Его.

Митрополит Антоний Сурожский пишет об этом опыте встречи: «Я сидел, читал и между началом первой и началом третьей главы Евангелия от Марка, которое я читал медленно, потому что язык был непривычный, я вдруг почувствовал, что по ту сторону стола, тут, стоит Христос».

Мы можем пережить яркий мистический опыт — как владыка Антоний, а можем и не пережить, но если Евангелие истинно (а оно истинно) Человек по имени Иисус здесь и сейчас обращает к нам вопрос: Ты веруешь ли в Сына Божия? (Ин 9:35). Притязания Иисуса настолько радикальны, что мы не можем вежливо уклониться от ответа; нам приходится сказать «да» или «нет».

Иисус Евангелий говорит не как учитель, который пришел поделиться с нами мудростью веков; не как мудрец, которым можно вежливо восхититься и которого можно при случае глубокомысленно процитировать. Он говорит как Царь — царь не какой-то одной страны, но Царь Мироздания. Вопрос, который ставит перед нами Евангелие, — признаём ли мы Его Царем.

Он — Господь вселенной, и, пока мы не признаем Его нашим Господом, мы пребываем в трагическом и пагубном мятеже против самых оснований реальности. Христиане — это те, кто отвечают «да»; те, кто принимают слова Иисуса о Себе как истинные. Именно такой ответ и называется христианской верой, и именно из этого ответа вытекает все остальное — отношение к Богу, людям, к себе самому и, конечно, к Церкви.

Царство

Для большинства людей (в том числе и религиозных) религия — это набор правил. Некоторые эти правила хвалят, некоторые ругают, но те и другие сходятся на том, что это именно набор правил. Кроме правил, в религии есть еще священные тексты, в которых эти правила прописаны.

Правила и тексты в христианстве есть. Но центр христианства не здесь. Христианство — это присутствие. В Рождество мы празднуем не ниспослание Закона и не дарование священных текстов. Мы празднуем явление Бога, который пришел и поселился среди нас навсегда. Как говорит евангелист Иоанн: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца (Ин 1:1-14).

Греческий глагол, переведенный в синодальном переводе как «обитало», имеет грамматическую форму, обозначающую скорее «поселилось и продолжает обитать». Бог воспринял на Себя человеческую природу, стал одним из нас, во всем подобным нам, кроме греха.

Когда Христос вознесся к Отцу, Он не «развоплотился» — одесную Отца на небесах пребывает прославленный Человек; более того, этот Человек пребывает среди Своих верных здесь, на земле: Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф 18:19). И вот, Я с вами все дни до конца века (Мф 28:20).

В современном языке слова «Царство Небесное» превратились просто в синоним посмертия, загробного мира. «Царство ему небесное», — обычно говорим мы о ком-то, кто недавно умер. Но в Священном Писании речь идет о другом — о реальности владычества Христа, которое в своей полноте явится в будущем, но уже присутствует в нашем мире. Среди нас уже живут подданные Царства; более того, всякий человек может принять это подданство. Наступит момент, когда наш истинный Царь, Иисус Христос, вернется во славе, и, как говорит Библия, «увидит Его всякое око», но уже сейчас Он присутствует среди своих верных. Христианство — это не набор правил; Христианство — это Присуствие. Именно поэтому его нельзя «скрестить» с другими религиями, как люди часто предлагают. «Скрещивать» можно наборы правил — но нельзя скрестить Присутствие с отсутствием.

Я создам Церковь Мою

Как можно стать подданными его Царства? Христос (что бы там ни писали некоторые популярные авторы) не основал династии, не создал государства, не написал книги. Что же Он оставил нам? Как мы можем войти в общение с Ним, стать Своими Ему? Он сам говорит об этом: Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф 16:18).

Он оставил Церковь — общину верных, которая хранит и возвещает Его слово, совершает установленные Им Таинства и помогает своим членам идти по пути спасения. Само имя Иисуса Христа известно нам потому, что все эти две тысячи лет Церковь провозглашала Его; само Евангелие дошло до нас потому, что его благоговейно сохраняла и проповедовала Церковь. Даже те люди, которые восстают против Церкви, желая предложить нам какое-то свое послание от имени Христа (как, например, Лев Толстой), вынуждены брать за основу своих построений все то же Евангелие, взятое у все той же Церкви.

«Врата ада не одолеют ее», — говорит Христос, подразумевая, что они будут очень стараться это сделать. Церковь в определенном смысле называется «воинствующей» — она провозглашает истинного Царя в мире, охваченном мятежом, в мире, где те или иные ложные цари претендуют на абсолютную преданность. Много раз Церковь пытались уничтожить чисто физически: первые действия предпринимали еще римские императоры, последние — имели место в нашей стране (и некоторых других странах) относительно недавно. Но еще опаснее для Церкви были попытки подменить послание, которое она проповедует, чем-то другим, заменить Благую весть Христа какой-то другой вестью — может быть, с тем же названием, может быть, рассказанную почти теми же словами, но другой. Такие попытки в истории Церкви получили название «ересей».

Поэтому так важно единство и преемство веры — Церковь по всему лицу земли, со времен апостольских непрерывно проповедует одну и ту же веру, выраженную во множестве свидетельств: от текстов, вошедших в Новый Завет, до современных катехизисов, и приводит людей к вере в одного и того же Иисуса Христа, о котором свидетельствовали апостолы.

В чине Оглашения (подготовки к Крещению) есть такие слова: «Став же у дверей внутри храма, священник спрашивает оглашаемого: “Кто ты?” Тот отвечает: “Я — желающий познать Бога Истинного и ищущий спасения”. Священник: “Зачем пришел ты ко святой Церкви?”. Оглашаемый: “Чтобы научиться от нее истинной вере и к ней присоединиться”. Священник: “Какую пользу надеешься ты получить от истинной веры?”. Оглашаемый: “Жизнь вечную и блаженную”».

Мы обретаем жизнь вечную и блаженную, последовав за Христом; а Христа мы узнаем в Церкви, которую Он создал.

Так ли это необходимо?

Однако нередко бывает, что человек соглашается с тем возвещением о Христе, которое провозглашает Церковь, однако не живет церковной жизнью, не участвует в богослужениях и не приступает к Таинствам. «Вера должна быть в душе», — говорят в таких случаях. Верно ли это? Христианская вера — это не только определенные убеждения. Это и определенные отношения. Священное Писание сравнивает эти отношения с браком, подданством или военной службой. Вряд ли имеет смысл говорить о «браке в душе» или «гражданстве в душе». Подданство небесного Царства также нельзя свести к чему-то «в душе».

Представьте себе, что, скажем, Король Нарнии объявляет, что принимает всех желающих в свое подданство. Желающие должны явиться в нарнийское посольство и присягнуть на верность королю в ходе торжественной церемонии; после этого они должны подтверждать свое решение, участвуя в регулярных приемах, которые посольство устраивает в дни нарнийских праздников. Теперь представьте себе человека, который скажет: «в душе я нарниец, может быть, даже лучший нарниец, чем все те, кто собирается в нарнийском посольстве; поэтому я не стану ни присягать нарнийскому королю, ни отмечать нарнийских праздников». Не покажется ли нам это нелепым? Что же это за нарниец, который не желает иметь с Нарнией ничего общего?

Наше намерение быть подданными Царства мы также должны проявить определенным образом, и Писание ясно указывает — каким. Бог сам устанавливает условия, на которых мы вступаем в отношения с Ним. Иногда люди противопоставляют «духовность» «обрядам», но когда читаешь Библию, то выясняется одна неожиданная вещь. Бог поразительно мало имеет отношения к тому, что у нас часто называют «духовностью». Один из ключевых моментов Ветхого Завета — исход евреев из Египта — включает в себя подробное описание обряда, который должны были совершить верующие. Они должны были заколоть жертвенного агнца, испечь его на огне и съесть в ходе торжественной трапезы; а его кровью помазать косяки дверей в доме, где они находятся: И будет у вас кровь знамением на домах, где вы находитесь, и увижу кровь и пройду мимо вас, и не будет между вами язвы губительной, когда буду поражать землю Египетскую (Исх 12:3-13).

Участие в жертвоприношении и обрядовой трапезе (как в момент исхода, так и потом, когда народ будет вспоминать это событие) поставляется обязательным условием принадлежности к народу Божьему: а кто чист и не находится в дороге и не совершит Пасхи, — истребится душа та из народа своего, ибо он не принес приношения Господу в свое время: понесет на себе грех человек тот (Чис 9:13).

Только какие-то непреодолимые обстоятельства могут извинить человека, не совершающего установленный обряд. Тот, кто пренебрегает богослужением по своей воле, считается отторгшимся от народа Божиего.

Современный человек может прийти в недоумение: зачем вся эта морока с агнцами, мазанием косяков кровью и прочими непонятными обрядами? Разве Бог не знает, кто верит в Него? Разве Ему не открыты человеческие сердца? Разве Он не видит душу каждого человека как на ладони?

Несомненно, видит, и Писание много раз говорит об этом. Но Бог говорит, что знамением будет именно жертвенная кровь на домах верующих — и именно по этому признаку «не будет язвы губительной». Обещает ли тут Бог безопасность тем, кто «в сердце верит», а вот обряд почитает излишней морокой? Нет.

Бог устанавливает признак, по которому Он признает Своих, — это жертвенная кровь на дверных косяках. Вера, о которой здесь идет речь, должна явиться в установленном Богом символическом акте — принесении жертвы, помазании косяков кровью, иначе Бог не признает ее верой.

В Новом Завете постоянно проводится параллель между пасхальным агнцем и Господом Иисусом, который есть Агнец Божий, Который берет [на Себя] грех мира (Ин 1:29). Это понимание Иисуса как Агнца сквозит и в Его словах о хлебе жизни: Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин 6:53-56).

Что здесь имеется в виду, ясно из других Евангелий, где Господь устанавливает Таинство Евхаристии во время прощального ужина с учениками, который впоследствии получил название Тайной Вечери: И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов (Мф 26:26-28).

Господь говорит, что Он спасает нас через веру: верующий имеет жизнь вечную (Ин 6:47). И Он устанавливает некие действия, в которых мы должны выразить нашу веру, — Крещение и Евхаристию. Если мы не хотим выразить нашу веру таким образом — значит, ее у нас нет.

Епископы, священники и диаконы

Первую Евхаристию, как рассказывает Евангелие, совершил сам Господь Иисус; и с тех пор она совершается во всех церквях по всему миру. Но для нас очень важно, чтобы те, кто совершает ее, получили власть делать это от Господа Иисуса через апостолов. Возвращаясь к аналогии, которую мы уже приводили, мы не можем оборудовать нарнийское посольство у себя на дому — мы должны прийти в посольство, которое действительно представляет королевство Нарнию.

Поэтому для Церкви важно не только преемство веры, но и то, что называется апостольским преемством. Мы читаем в Новом Завете, что апостолы через рукоположение поставляли епископов в каждой церкви, а люди, поставленные ими, получали право (и обязанность) в свою очередь совершать рукоположения дальше (см., например, Тит 1:5). Непрерывная цепочка рукоположений тянется со времен апостольских до наших дней, и она связывает любого священника в любом православном приходе с Господом и апостолами, и Евхаристию, которая совершается в каждой церкви — с Тайной Вечерей.

Наступит день, когда наш Господь вернется во славе, и Его Царство установится явным образом, но оно уже сейчас пребывает в мире и зовет всех к нему присоединиться. Церковь, как небесное посольство, принимает тех, кто желает принять подданство Господа нашего Иисуса Христа.

Можно ли верить без Церкви? Если вера человека не может привести его в Церковь, может ли такая вера привести его на небеса? В самом деле, требование креститься и участвовать в Евхаристии вполне выполнимо и внешне совсем необременительно. И если человек не хочет сделать хотя бы этого — значит, не хочет. Где уж тут говорить о несоизмеримой с этим малым внешним усилием громадной внутренней работе, которая необходима, чтобы вера по-настоящему поселилась в душе, а не на словах.

Вера, как ее описывает Новый Завет, проявляется в Крещении, Евхаристии и соблюдении заповедей. Почему было не обойтись просто «верой в сердце» и соблюдением этических заповедей? По ряду причин, одна из которых (только одна) состоит в склонности человека к самообману. Легко убедить себя в том, что ты — в отличие от других — соблюдаешь заповеди и любишь ближних. Большинству людей это удается. Нетрудно любить ближнего «вообще», но когда речь заходит о том, чтобы проявить свою веру, человек обнаруживает, что «попы», а также прихожане ему так неприятны, что он не хочет проводить воскресное утро в их компании. Они и толстые, и на «мерседесах ездиют», и, по слухам, табаком-водкой торгуют. Если человек не может ради заповеди Христовой о Евхаристии «сие творите в Мое воспоминание» преодолеть свою неприязнь к людям, причем, как правило, неприязнь заочную, построенную на газетных материалах, — значит, и с верой, и с любовью к ближнему дело обстоит совсем неважно.

Господь не требует от всех умереть за Него, Он требует хотя бы дойти до Чаши. И если это несложное требование остается невыполненным, то что говорить о большем?

Другая сторона Евхаристии — связанное с ней обещание. На каком основании мы полагаем, что Господь воскресит нас к вечной жизни? Потому, что мы были — и снова пойдем — к Причастию. Господь говорит: Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Это как подпись и печать: мы принадлежим Ему и питаемся за Его столом.

Значит ли это, что люди некрещеные или пренебрегающие Евхаристией лишены Божиих обетований? Слово Божие говорит, что возможны исключения. Церковь знает даже некрещеных святых. Например, некоторые язычники, пораженные исповеданием христианских мучеников, восклицали: «И я — христианин!» Их тут же убивали, так что они не успевали ни креститься, ни тем более прийти к Причастию. Бог может действовать и вне Таинств, когда Он Сам этого хочет и когда нет иной возможности для самого человека. Но Бог не действует там, где от Его действия отказываются. Он установил определенные обряды, в которых мы можем выразить нашу веру так, чтобы Он ее принял. Он так захотел, не нам Ему диктовать свои условия. Если мы не хотим их исполнить — значит, не хотим. Если мы исполняем их — значит, обещания, которые Он дал, относятся и к нам. Если нет — то нет.

Когда мы вступаем в определенные отношения с другими людьми, мы проявляем это в определенных символических действиях. Мы подписываем договоры или расписываемся в загсе. Сами отношения не сводятся к этим обрядовым действиям, но если мы от этих действий уклоняемся, значит, мы этих отношений не хотим или боимся и обманываем себя и других. Все зависит от нас самих. Господь Свое слово сказал: Идите научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и вот, Я с вами во все дни до скончания века (Мф 28:19-20). Пусть так и будет!

Источник