дочь думает что я ее не люблю
10 ошибок, которые сломают твоей дочери жизнь: мнение Михаила Лабковского
Довольно часто родители травмируют своих детей в процессе воспитания, сами не отдавая себе отчет. У девочек особые отношения с материями, поэтому сегодня поговорим о том, какие ошибки допускают матери в воспитании дочерей, не понимая этого.
Ошибка 1: «Ты должна!»
Самые часты ошибки в воспитании дочери сводятся вот к чему. Воспитывая дочь или внучку, многие мамы и бабушки программируют ее на некий обязательный набор навыков и качеств, которыми та должна обладать. «Ты должна быть милой», «Ты должна быть покладистой», «Ты должна нравиться», «Ты должна научиться готовить», «Ты должна». В самом умении готовить нет ничего плохого, но у девочки формируется ущербное мышление: ты будешь иметь ценность, только если будешь соответствовать набору критериев. Тут гораздо эффективнее и без травм для психики сработает личный пример: давай вместе сварим вкусный суп. Давай вместе уберемся дома. Давай вместе выберем тебе прическу. Видя, как мама что-то делает и получает от этого удовольствие, дочка захочет научиться этому. И напротив, если мама ненавидит какое-то дело, то сколько бы она ни повторяла, что этому надо учиться, у девочки будет подсознательное отторжение к процессу. А на самом деле всему, чему нужно, девочка все равно научится рано или поздно. Когда ей самой это станет необходимо.
Ошибка 2: осуждение мужчин
Ошибка 3: «Выходи замуж и рожай»
Ошибка 4: гиперопека
Четвертая ошибка — это гиперопека. Сейчас это большая беда, матери все чаще привязывают дочерей к себе и окружают таким количеством запретов, что страшно становится. Гулять не ходи, с этими не дружи, звони мне каждые полчаса, где ты находишься, почему опоздала на 3 минуты. Девочкам не дают никакой свободы, не дают права принимать решения, потому что эти решения могут оказаться ошибочными. Но это нормально! В 14-16 лет у нормального подростка идет процесс сепарации, он хочет все решать сам, и (за исключением вопросов жизни и здоровья) ему нужно давать такую возможность. Потому что если девочка вырастет под маминым каблуком, она утвердится в мысли, что она существо второго сорта, неспособное к автономному существованию. Ошибки матери в воспитании дочери приведут к тому, что за нее все и всегда будут решать другие люди.
Ошибка 5: формирование негативного образа отца
Пятая ошибка — формирование негативного образа отца. Неважно, присутствует отец в семье или мать растит ребенка без его участия, недопустимо превращать отца в демона. Нельзя говорить ребенку, что его недостатки — это дурная наследственность по отцовской линии. Нельзя очернять отца, каким бы тот ни был. Если он и на самом деле был «козел», то матери стоит признать и свою долю ответственности за то, что она выбрала именно этого человека в отцы своему ребенку. Это была ошибка, поэтому родители расстались, но нельзя перевешивать на девочку ответственность за того, кто принял участие в зачатии. Ошибки матери в воспитании не должны формировать у дочери ощущение, что она виновата.
Ошибка 6: телесные наказания
Шестая ошибка — телесные наказания. Конечно, бить нельзя никаких детей, никогда, но стоит признать, что девочек это травмирует сильнее. Ошибки матери во воспитании дочери ведут к тому, что психологически девочка быстрее скатывается с нормальной самооценки в позицию униженного и подчиненного. А если физическое наказание исходит от отца — это почти наверняка приведет к тому, что в партнеры девочка будет выбирать агрессоров.
Ошибка 7: недохваливание
Седьмая ошибка — недохваливание. Дочка должна расти, постоянно слыша, что она самая красивая, самая любимая, самая способная, самая-самая. Это сформирует здоровую, нормальную самооценку. Это поможет девочке вырасти с чувством довольства собой, принятия себя, любви к себе. Такого рода ошибки в воспитании дочери лишают ее счастливого будущего.
Ошибка 8: выяснять отношения при ребенке
Восьмая ошибка — выяснение отношений при дочери. Никогда родители не должны устраивать ссоры при детях, это просто недопустимо. Особенно если речь идет о личных качествах матери и отца, взаимных обвинениях. Ребенок не должен этого видеть. А если уж так случилось, оба родителя должны извиниться и объяснить, что не совладали с чувствами, поссорились и уже помирились. Такого рода ошибки в воспитании девочек ведут к тому, что они начинают ощущать свою вину за проблемы в отношениях родителей.
Ошибка 9: неверное отношение к пубертату
Девятая ошибка — неверное проживание пубертата девочки. Тут две крайности: разрешить все, лишь бы не потерять контакт, и запретить все, чтобы «не упустить». Как говорится, обе эти ошибки в воспитании дочери — хуже. Единственный способ преодолеть этот трудный для всех период без жертв — твердость и доброжелательность. Твердость — в отстаивании границ дозволенного, доброжелательность — в общении. Для девочек в этом возрасте особенно важно, чтобы с ними много говорили, расспрашивали, отвечали на идиотские вопросы, делились своими воспоминаниями. И реагировать нужно спокойнее, никогда не использовать эти разговоры против ребенка. Если этого не сделать сейчас — близости уже не будет никогда, а выросшая дочь скажет: «Я никогда не доверяла матери».
Ошибка 10: ошибочная установка на жизнь
Наконец, последняя ошибка — неверная установка на жизнь. Девочкам ни в коем случае нельзя говорить, что ее жизнь обязана включать некие пункты. Установки выйти замуж, родить, похудеть, не растолстеть и так далее — самые распространенные ошибки в воспитании девочек. Девочку надо настраивать на самореализацию, на умение слушать себя, на возможность заниматься тем, что ей нравится, что у нее получается, на удовольствие от самой себя, независимость от чужих оценок и общественного мнения. Тогда вырастет счастливая, красивая, уверенная в себе, готовая к полноценным партнерским отношениям женщина.
Дочь думает что я ее не люблю
Здравствуйте, Светлана!
Моей дочке 5,5 лет. Практически 2 года мы с мужем живем в состоянии развода, все никак не можем поделить нашу однокомнатную квартиру. Мы не ругаемся и не устраиваем истеричных сцен, пытаемся решать все мирным путем, насколько это возможно в данной ситуации. Но дочка, конечно, же все слышит и все чаще я стала от нее слышать такие фразы типа: «мне надоело с вами жить, у меня никого нет, я хочу быть одна и делать, что захочу и т.д.» Достается и в мой адрес, что я ни в ком не нуждаюсь и ее не люблю. Я не знаю, может быть это «происки» моего мужа, но в любом случае это неприятно и не правильно. Я работаю, но стараюсь проводить с дочкой все свободное время и все равно вот так происходит. Посоветуйте как мне быть, как доказать ребенку, что я люблю ее, что она для меня самый близкий человек?
Оксана, Москва, 32 года
Крисько Светлана
Детская и подростковая психология, арттерапия, семейная психотерапия, тренинги.
Ответ детского психолога:
Поведение вашей дочери нормально в той ситуации, которая происходит в вашей семье. Ребенок всегда переживает развод и у него свои мысли по этому поводу. Часто такое положение дети просто используют как выгоду, чтобы получить лишние подарки и внимание. Поэтому, ничего особенного не надо делать. Просто чаще обнимайте ее и говорите о своей любви, делайте массаж на ночь, рисуйте вместе и т.д. Ведите себя спокойно и не поддавайтесь на провокации. Самое главное, чтобы вы не чувствовали чувство вины. Конечно, в одной комнате тяжело жить всем вместе. Детям тоже необходим отдых, нужно свое пространство, которого у неё нет. Это проблема, но тут ничего пока не поделаешь. Иногда оставляйте её одну в комнате, дайте возможность побыть одной. Ничего доказывать не нужно. Просто чувствуйте любовь и все. Даже в разводе с мужем, можно чувствовать любовь к нему и желать ем счастья. Именно это вылечит вашу дочь. Потому что дети чувствуют наше истинное состояние, а не наши слова.
С уважением, Крисько Светлана, Психологический Центр «Мой Тренинг».
Не люблю старшую дочь (10 лет). Теряю с ней связь и не хочу этого
Готова помочь разобраться в вашем вопросе.
Вы уже сделали большой шаг, что сумели понять, что в отношениях со старшей дочерью есть проблемы.
Расскажите, что вы чувствуете по отношению к ней?
Трудно ответить. Очень часто дочка вызывает раздражение, какое то неприятие. Но при этом я о ней беспокоюсь, мне нравится, когда она счастливая, довольная. Я как будто отношусь к ней, как к взрослой, как будто ей и не нужна моя забота и когда она эту заботу требует, то это вызывает раздражение.
А что конкретно вас в ней раздражает?
Что что то просит, отрывает от дел, даже когда подходит обнять. Обнимаю в ответ конечно, но мне это неприятно. Вечное недовольство дочкино, ворчание постоянное, на любое событие негатив, постоянно все у нее плохие. Хотя она в этом очень на меня похожа, может поэтому эти черты в ней очень раздражают.
Например, если младший подойдёт что то попросит, то я спокойно помогу ему, терпеливо объясню, что и как. А с дочкой в аналогичной ситуации почти сразу начинаю злиться
Хотя она в этом очень на меня похожа, может поэтому эти черты в ней очень раздражают.
Сама в детстве никакой любви не получала и до сих пор, имея родителей им не нужна.
Это ключевые моменты проблемы с которыми нужно работать.
Вы идете по родительскому сценарию. И видите в своей дочке свои черты, но подсознательно помните как реагировали родители и неосознанно даёте такую реакцию.
Конечно вы любите свою дочь, и ваши родители любят вас, но ваши родители не знали как нужно проявлять чувства, не умели. А вы просто идете по их сценарию.
Понимаете про что я? Это отзывается у вас как то?
Я думаю, что на самом деле родители никак на меня не реагировали. Я выросла в семье алкоголика, папа всю жизнь пил, а мама всю жизнь боролась с его пьянством. Им было как то не до нас.
Дело в том, что раньше, до рождения младшего сына, я совсем по другому к дочке относилась, целовала, обнимала, я чувствовала эту любовь к ней постоянно. Я множество раз говорила себе, что не буду такой безразличной, как мои родители, всегда хотела, чтобы мои дети даже не задумывались люблю ли я их, чтобы они знали это наверняка. А сейчас стала, как они, безразличной. Вроде я делаю, все что положено делать маме, дочь хорошо учится, у нее есть все необходимое и даже больше, все, что хочет, она получает, она не слоняется без дела- занимается танцами. Со стороны все вроде хорошо, но я сама ощущаю себя очень плохой мамой.
А про свои качества. Да, она как и почти любой ребенок в итоге копирует родителей. Она вообще почти во всем очень похожа на меня, поведением, реакциями на какие то события, ей важны те же вещи в отношениях с другими людьми, что для меня.
Ваша мама была занята пьянством отца, а вы заняты младшим сыном.
Вы так же повторяете поведение своей мамы. Только есть разница в том, что вы понимаете как это отражается на вашей дочери и не хотите допустит. И все же старается что то сделать для этого.
Сама в детстве никакой любви не получала и до сих пор, имея родителей им не нужна.
Я не такая, как надо. Что думают о себе нелюбимые дочери
Пег Стрип писательница
Плохие отношения с матерью у взрослых дочерей — не редкость. Желание держаться от матери подальше и общаться как можно реже обычно вызывает осуждение окружающих: ты должна, она же твоя мать. «Нет, не должна», — считает автор книги «Нелюбимая дочь». Если вас не любили в детстве, вы несете во взрослую жизнь столько разрушительных моделей поведения, что надо сначала разобраться со своим психологическим состоянием.
Что вы думали о себе — и может быть, думаете и сейчас
В детстве нелюбимая дочь обычно приходит к определенным выводам, неверным, но влияющим на ее самовосприятие и переживания. Какие из этих мыслей и чувств присутствовали у вас в детские и последующие годы?
Я не заслуживаю любви. Нелюбимая дочь безуспешно пытается найти способы завоевать материнскую любовь, с одной стороны, и объяснить ее отсутствие, с другой. Первое объяснение, к которому приходит большинство детей, — что они не достойны любви — приводит их в ужас и лишает веры в себя. Избавиться от этой мысли — одна из главных задач на пути к исцелению, поскольку она глубоко укоренилась в личности и лежит в основе страхов и сомнений даже во взрослые годы.
Я одинока. Почти каждая несчастная дочь считает — и не только в детстве, что она единственная нелюбимая девочка на свете. Ребенком она боится кому-нибудь в этом признаться: ей кажется, что она испорчена, ужасна и чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше. В подростковые годы потребность поделиться проблемой блокируется стремлением быть как все; она хочет казаться одной из тех счастливиц, которых мамы берут с собой за покупками и осыпают воздушными поцелуями из окна машины.
Во взрослой жизни лишь немногие поймут ее историю в силу культурного мифа о безусловности материнской любви. Ее ждут отклики вроде «теперь-то у тебя все в порядке» или «ты преувеличиваешь», что лишь усугубляет ее одиночество. Размер семьи, судя по всему, не имеет значения: единственный ребенок не более одинок, чем тот, кто имеет братьев и сестер, к которым мать относится иначе.
Я сама виновата. Перекладывание вины — это форма злоупотребления властью, характерная для сверхкритичных и враждебных нелюбящих матерей («Ты невозможная, с тобой нет никакого сладу, неудивительно, что я видеть тебя не могу!»), причем дочери трансформируют эту вину в чрезмерную самокритичность. Усвоение перекладывающих вину утверждений («Ты гадкая девчонка, никто не станет с тобой дружить») или экстраполяция действий и языка тела («Мамочка кричит на меня, потому что я плохая») оказываются тяжким грузом для юной личности и в большинстве случаев источником неверия в себя и даже ненависти к себе.
Я, наверное, ненормальная. В позднем детском и подростковом возрасте дочь может более отчетливо воспринимать и понимать характер отношений с матерью. Но любая попытка усомниться в матери отбрасывается, отрицается или высмеивается, и часто девочка — как и я в семь или восемь лет — приходит к выводу, что они с матерью стоят на кардинально разных позициях и что кто-то из них двоих не прав — хуже того, «спятил».
Я ничья, и у меня нет своего места в этом мире. Нелюбящая мать отнимает у дочери чувство сопричастности. Если вы не любимы человеком, который привел вас в этот мир, и не являетесь частью семьи в подлинном смысле слова, с кем вы вообще связаны и к чему принадлежите? Самоощущение «лишней», аутсайдера преследует многих нелюбимых дочерей, особенно тех, кто становится «козлом отпущения» или объектом травли со стороны других детей в семье.
Многие дочери, воспитанные агрессивными матерями — воинственными или сверхкритичными, считают, что цена принадлежности слишком высока и, возможно, дело того не стоит.
Жертвы отвергающей или ненадежной матери могут вообще нигде не чувствовать себя в безопасности. Многие нелюбимые дочери тратят всю жизнь на то, чтобы обрести чувство сопричастности.
Какие черты характера мешают жить тем, кого не любили в детстве
Возможно, вашим сегодняшним взаимоотношениям с людьми вредят свойства личности, которые вы приобрели, будучи нелюбимым ребенком. Что из этого списка актуально для вас?
Неуверенность. Нелюбимая дочь не знает, что заслуживает любви и внимания; она выросла в среде, где ее игнорировали, не слышали или критиковали по малейшему поводу. В ее голове звучит голос матери, сообщающий, какой она не является — умной, красивой, доброй, любящей, дельной. Этот голос так и будет отравлять ей радость от достижений и мешать раскрываться талантам, если не заставить его умолкнуть.
Недоверчивость. Восприимчивая и любящая мать учит свое дитя, что мир безопасен, что это место, где его нужды удовлетворяются, вопросы не остаются без ответов и кто-нибудь поддержит в случае неприятностей или трудностей. Дочери с надежной привязанностью нетрудно положиться на людей, она не чувствует себя уязвимой, доверяя другим в силу своего мировосприятия и уверенности в собственных суждениях.
Перед нелюбимой дочерью мир предстает совершенно иным — полным угроз и населенным людьми, способными ранить или подвести. «Я всегда удивлялась, — признается одна женщина, — почему кто-то хочет со мной дружить. Я не могла избавиться от мысли, нет ли здесь подвоха, а во время психотерапии узнала, что все это идет из детства». Проблема с доверием проистекает из чувства фундаментальной ненадежности отношений с матерью и распространяется как на дружеские, так и на любовные связи.
Сложности с установлением границ. Восприимчивые матери с младенчества учат детей здоровой мере зависимости и независимости, уважая их эмоциональное и физическое личное пространство, в которое не вторгаются. Это подкрепляет как самостоятельное «я» ребенка («ты это ты, и это хорошо»), так и ощущение надежной связи («если ты упадешь, мамочка будет рядом и поможет тебе»).
Напротив, нелюбимой дочери, которую игнорировали, сложно почувствовать себя независимой личностью, поскольку она слишком сосредоточена на том, чтобы добиться внимания матери. Ту же роль она зачастую играет во взрослой жизни, самозабвенно ублажая других и страдая от неспособности сказать «нет». Она буквально растворяется в отношениях, потому что не понимает, как функционируют границы между людьми.
Неадекватная самооценка. Мы узнаем, кто мы, наблюдая, с каким выражением лица смотрят на нас другие люди, особенно матери, и как они реагируют на нас, наши слова и поступки. Один за другим эти сигналы с самого раннего детства формируют самовосприятие. Любящая и чуткая мать помогает ребенку не только составить позитивное представление о самом себе, но и принять себя. Принятие позволяет видеть себя как целостную личность со всеми достоинствами и недостатками. Главное, вы можете очень многого добиться, не будучи совершенством, потому что знаете, что вас в любом случае будут любить и принимать.
К сожалению, ничего этого не происходит, если мать не любит свою дочь. Поскольку поведение матери непосредственно влияет на самовосприятие ребенка, всем нелюбимым дочерям сложно взглянуть на себя объективно. Многие впитали материнское пренебрежение и уничижение, став чрезмерно самокритичными — привыкнув объяснять любую неудачу или проблему не обстоятельствами, а особенностями своей личности и чертами характера, и считая себя ничтожествами или неудачницами.
Гиперчувствительность. Для многих дочерей слова и жесты являются эмоциональными триггерами, заставляющими вспомнить, как с ними обращались в детстве. Чувствительность к пренебрежительному отношению, реальному и воображаемому, и острая реакция на любую критику чрезвычайно непродуктивны и сильно осложняют жизнь. Женщина может воспринимать добродушное подшучивание как критику, одержимо прокручивать в уме случайно брошенную фразу. В силу своего детского опыта она склонна видеть тайный смысл в ничего не значащих ситуациях и ошибочно трактовать намерения и мотивы других людей.
Повторение связи с матерью во взрослых отношениях. Поиск зоны комфорта, в которой нет ничего комфортного, вынуждает нелюбимую дочь стремиться к связям, в которых она чувствует себя так же, как в детстве. «Честно говоря, я вышла замуж за свою мать, — говорит одна женщина. — Он казался полной противоположностью моей матери, но в конце концов стал обращаться со мной так же, с той же непоследовательностью, и снова я не знала, как со мной обойдутся. Как и моя мать, он был то равнодушным, то чутким, беспощадно критичным или неопределенно-одобряющим». Многие из вас согласятся, что не только эта женщина выбрала партнера по образцу матери.
«Она меня бесит!» Каково это – воспитывать приемную дочь и чувствовать, что ты ее не любишь
«А кто, если не мы?» – интернет-журнал «Имена» поговорил с минчанкой Светланой. Она вместе с мужем несколько лет назад удочерила девочку – и это была худшая идея в жизни. По крайней мере, так женщина думала поначалу, пишет Анна Крючкова.
«Я считала себя извергом»
Светлана и Игорь 17 лет в браке. Она переводчик, он компьютерщик. Живут в Минске в обычном «спальнике». Воспитывают четырех детей: двух мальчишек и двух девчонок. Любе почти восемь лет. Светлана и Игорь усыновили Любу, когда ей было 11 месяцев. Они взяли малышку в свой дом. И скоро испугались собственных чувств.
– У меня уже было два сына. И я очень хотела дочь, – рассказывает Светлана. – Тогда мне казалось, что нет критической разницы между «родить свою» или «усыновить чужую» малышку. Подумала: есть девочки, у которых нет родителей, а у меня есть желание взять. Логично. Хорошо. Правильно.
Младшему сыну был годик, и я так была счастлива в этом материнстве! Во мне было столько сил, что, казалось, могу вырастить пятерых детей одновременно. Муж более реалистично оценивал себя и сразу сказал, что ему будет тяжело с чужим ребенком. Я уговорила. Решающий довод – социальная ответственность. «Кто, если не мы?» В принципе так и есть: мы не можем жить в счастливом вакууме по одну сторону забора, а те дети – по другую, в своем «лепрозории». Если существуют сироты, значит, какая-то вина в этом лежит на всех нас.
Я узнала о Любе от волонтеров, которые посещали один из детских домов. Уточнили информацию у администрации – и поехали знакомиться.
Я увидела пухленькую, кудрявую, глазастенькую симпатичную малышку. Следующие полтора месяца приезжали в детдом, гуляли с Любой, привозили игрушки. Привыкали друг к другу спокойно: с моей стороны не было ни излишней щемящей нежности, ни отторжения.
Но, когда забрали Любу домой, произошло неожиданное – в первый же день мне стало невыносимо тяжело. Появилось сильнейшее отвращение к ребенку. Я лежала ночью и думала: «Боже, что я наделала!»
И так было не одну ночь. Это растянулось на пару лет!
На курсах усыновителей нам говорили про период адаптации, но я не ожидала, что он может быть таким долгим. Нам рассказывали про возможные деструктивные реакции ребенка, но меня смущала моя реакция: я просто возненавидела свою удочеренную малышку! Вот она морщит носик, а мне кажется, что ничего противнее я в жизни не видела.
Мне было отвратительно наблюдать, как она ест, пьет. У Любы совершенно не были развиты вкусовые рецепторы – она глотала все подряд. Домашние дети, как правило, придирчивы в еде, подолгу пробуют предложенное блюдо на вкус, воротят нос, если что не так. А Люба могла горчицу съесть и не поморщиться.
У нее была однотипная реакция на всё – в основном крик. Однообразная мимика, часто она будто впадала в ступор: остекленелые глаза, открытый рот. Я не могла ее фотографировать, удаляла снимки, потому что они казались мне ужасными… В общем, я не представляла, что к детям можно испытывать такую агрессию, ненависть и раздражение.
Я чувствовала себя извергом, не способным полюбить бедного ребенка. И это было страшно. Окружающим же не скажешь: «Она меня бесит». Это же сразу подвергнут осуждению: «Усыновила – так люби, какие проблемы? А если ты плохо относишься к сироте – то последний нелюдь». И ты так про себя и думаешь. И еще переживаешь, что хуже всего в этой ситуации приемному малышу».
«Муж сказал: мы совершили ошибку»
– От своих мальчишек я получала эмоциональный заряд в виде улыбашек, благодарности, а от Любы не было никакого заряда, – говорит Светлана. –Только минус. Она только забирала. И это понятно: у брошенных детей действительно эмоциональная дыра. «Голод» такой, что они просто съедают тебя целиком и все равно остаются эмоционально голодными. А родители не бездонные.
Вместо того чтобы принять ситуацию и спокойно заботиться, такие родители начинают стараться сильнее любить, сильнее вкладываться в это обделенное дитя. И в конце концов от них ничего не остается. Это классическое выгорание. У меня оно и случилось.
Я была как тот человек, что катит камень на гору и думает, что вот-вот все будет хорошо, а камень срывается, катится вниз и давит тебя. У меня хорошая память. Но те два года адаптации выпали у меня из головы: я не помню, во что одевалась, как питалась, спала ли с Любой или отдельно. Помню только тяжесть. Мне казалось, будто я в колодце и вижу жалкий клочок неба над головой — такое было суженное, измененное сознание. И эмоциональное истощение. У меня иссякла вся жалость и эмпатия к кому бы то ни было. Наверное, включился режим самосохранения.
В этот сложный период я снова забеременела, что еще больше усложнило эмоциональный фон. Муж в один момент не выдержал и сказал: «Мы совершили ошибку, нужно это исправлять и отдать Любу назад». Наверное, он так не думал, и это было сказано в минуту слабости. Но минута слабости тогда наступила у всех.
Я не знала, что делать. С одной стороны, не представляла, как можно будет спокойно жить дальше, отдав ребенка обратно в детдом. Для меня это сродни аборту. Пригласили человека в свою жизнь и вдруг выдворяем. С другой стороны – не видела выхода из ситуации без поддержки мужа. Тупик.
Как вышли? Только с помощью специалиста. Практически сразу я стала звонить психологу Центра усыновления Ольге Головневой, которая преподавала нам на подготовительных курсах и советовала при любых проблемах обращаться за помощью. Ездили к ней вместе с мужем на консультации, звонили. Она приезжала к нам домой для поддержки.
Потом я стала говорить с другими усыновителями. И выяснила, что моя реакция не уникальна. Семья – единый организм. И поэтому усыновление ребенка можно сравнить с пересадкой органа.
Он может почти сразу замечательно прижиться, а бывает, приживание проходит плохо. И это не значит, что родители ужасные. Такова данность.
Спасло, наверное, и то, что мы с мужем не боялись признаваться в своих «странных» чувствах друг перед другом. Мы вели бесконечные разговоры о том, сколько же можно терпеть эту ситуацию. До этого мы с супругом верили, что в жизни все зависит от нас. Оказалось, что нет. И это нас успокоило. Мы решили: будь как будет, пойдем не по нашему сценарию. Нельзя ожидать от этих деток такого же поведения, как от родных новорожденных. Никто не виноват. Нужно просто принять это.
Из-за стресса Светлана потеряла свою беременность. Но это не озлобило семью, а сплотило:
– Горе тоже объединяет, – говорит она.
«Усыновленные дети особенные»
До того как Люба попала в семью, она провела несколько месяцев в детдоме. А в детдом ее привезли из больницы, где лечили два месяца. А в больницу она попала от пьяных родителей, которые ее ни разу не навестили.
– Усыновленные дети особенные, – подчеркивает Светлана. – И дело здесь не в неблагополучном наследии, а в глубинной травме, переломе, который происходит в детях, оторванных от биологических родителей. Это сродни лишению права на жизнь, потому что человеческие детеныши не могут жить без опеки взрослых. Эта травма может проявляться на протяжении всей жизни, вызывать сложности в построении отношений с миром. Когда это понимаешь, все «странности» в поведении приемного ребенка становятся объяснимы.
Как моя Люба могла выражать разные эмоции, если она не видела их в первый год своей жизни? Она видела рядом с собой только точно таких же сирот, кричащих или безучастных, и копировала их поведение.
Первые годы она прятала еду, и мы выгребали кучу огрызков, сушек, конфет из-под шкафов и кроватей. Это все та же травма, страх лишиться базовых потребностей.
Говорят, что на один год жизни ребенка в детдоме нужно три года в семье, чтобы выровнять его со сверстниками. Я это сейчас хорошо понимаю.
Но вот общество – не всегда. Даже близкие люди. Бывает, что бабушки с дедушками не принимают приемного ребенка. Говорят, например: «Вы мне на каникулы родных внуков привозите, а этого не нужно». В моей семье такого, к счастью, не было, хотя привыкание родных тоже не было гладким. Как-то я встретила в театре мамину сотрудницу, которая в первый раз увидела Любу. Потом я узнала, что мама на ее вопрос, кто эта девочка, сказала: «Знакомая». Меня, конечно, это очень задело, будто моей дочери стесняются. Но все обошлось без ссор, я просто проговорила и объяснила свои чувства маме.
Я понимаю, насколько сироты неадекватно себя ведут с точки зрения взрослого, который привык к домашним детям. Это реально зрелище не для слабонервных. Когда ребенок, например, размазывает по кровати вокруг себя какашки и орет, мало кто проникнется сочувствием – такого люди в семьях никогда не видели. Поэтому приемным родителям нужно быть готовыми постоянно защищать ребенка и объяснять его поведение окружающим.
Общество мало понимает, каково это – быть усыновителями. Как бы новые родители ни любили приемного, первичная травма может всплыть наружу. Отсюда деструктивное поведение и болезни.
У усыновленных детей есть проблемы с концентрацией внимания, перепадами настроения, они требуют постоянного поощрения, похвалы. Многие из них склонны к травматизму, потому что плохо чувствуют свое тело и ходят в постоянных синяках. А соседи думают, что за ними не смотрят или бьют. У некоторых детей нет чувства самосохранения: они любят рискованные игры, прыгают с крыш, бросаются под машины.
Кто виноват? Для общества – родители! Недавно в прессе описывался случай, когда усыновленный мальчик попал в больницу с черепно-мозговой травмой, упал с качелей. Никакого криминала. Какая-то женщина сфотографировала его в больнице, написала, что к нему никто не приезжает.
А родители действительно нечасто ездили, так как жили где-то в деревне, хозяйство не на кого было оставить. Всплыл как-то факт усыновления. И общество осудило: «им свиньи дороже ребенка», «да лучше мы его усыновим» и прочее. В результате усыновители от ребенка отказались. Я уверена: не потому что не любили, просто их так заклевали, что они решили, будто реально не достойны воспитывать.
Чувство вины может захлестывать. Если проблемы родных детей оцениваешь спокойно, то в отношении усыновленного всегда думаешь: ты что-то недодал, «недореабилитировал». Ожидания от приемных родителей завышенные. Но мы не супергерои.
Девять месяцев назад у Светланы родилась еще одна дочь. Теперь в семье четверо детей. И это счастливая семья. Семья без тайн. Друзья знают, что Люба не родной ребенок. Сама Люба знает:
– Мы это не скрываем. Я объясняла дочери, что она родилась не в моем животе, что попала в больницу и детдом, где мы ее разыскали. Если она со временем захочет найти своих биологических родителей, я дам ей всю информацию.
Нас так настраивали на курсах: тайна усыновления может быть для окружающих, но сам ребенок должен знать про себя все. Это созвучно и моим убеждениям. У нас есть видео, как мы забираем Любу из детдома. И это одно из любимых видео всех моих детей.
Вот тут вы можете помочь семьям-усыновителям
Что еще можно почитать на «Именах»
Фото: Виктория Герасимова, «Имена».