долг врача клинического психолога говорить правду обосновывается тем что
Правило правдивости
«Пациенты имеют право на получение исчерпывающей информации о своем здоровье, включая конкретные медицинские данные, характеризующие их состояние». (Декларация о политике в области обеспечения прав пациента в Европе, 1994)
Иногда это правило выражается в форме запрещения говорить ложь, то есть то, что с точки зрения говорящего является ложным. Некоторые этики считают, что в понятие правдивости следует ввести еще и право слушающего собеседника на получение правдивого сообщения. Согласно правилу правдивости, человек обязан говорить правду лишь тому, кто имеет право знать эту правду. Если врача встретит на улице сосед и, скажем, спросит: «А правда ли, что у гражданки Н. сифилис?», то в этом случае само по себе правило правдивости не накладывает никаких обязательств на врача в его разговоре с вопрошающим. Правдивость является необходимым условием нормального общения и социального взаимодействия. Ложь разрушает согласованность, скоординированность взаимодействий между людьми. Представьте себе ситуацию, когда, придя в аптеку, вы усомнитесь в том, что аптекарь считает себя обязанным называть вещи (медикаменты) своими именами. Естественно, вы не сможете считать, что у вас существуют нормальные социальные отношения с людьми, ответственными за то, чтобы этикетка «аспирин» не попала на баночку с мышьяком. Для медика, даже если он не разделяет взглядов Канта, долг быть правдивым коренится, во-первых, в его социальной природе как человека. Как уже отмечалось выше, ложь разрушает человеческую общность, наносит урон доверительным отношениям участников социального взаимодействия.
Во-вторых, в отношениях с пациентами медик представляет в своем лице не только человечество в целом, но и свою профессиональную группу. Систематическая ложь разрушает доверие к профессии. Если пациент уверен, что врачи, как правило, скрывают от него неблагоприятную информацию, то их действительно правдивые утверждения о том, что «прогноз вашего заболевания благоприятен», или «хирургическая операция не представляет для вас опасности», или «химиотерапия даст хорошие результаты», будут восприниматься с недоверием. Не этим ли вызвано то печальное для медиков обстоятельство, что значительное число пациентов после подтверждения диагноза онкологического заболевания даже в случае наличия эффективного лечения обращаются к всевозможным шарлатанам? Если пациенты не верят врачам, то добиться успеха в борьбе с серьезными заболеваниями, такими как рак, чрезвычайно затруднительно. Наконец, в-третьих, долг медика говорить правду коренится в личном смысле его жизни. Вопрос о смысле жизни является достаточно дискуссионным. Однако в традиции отечественной моральной философии (как религиозной, так и светской) принято считать, что смысл жизни заключается в исполнении человеческого предназначения. Врач не сможет исполниться (т.е. реализовать себя во всей полноте) именно как врач, если пациенты не будут ему доверять. Поэтому он должен говорить правду.
Суть правила:
— о долге быть правдивым (долг врача и долг пациента – не лги);
— о праве знать правду (позиция врача и позиция пациента:
· право на информацию, необходимую для информированного согласия,
· право на правдивую информацию
· право на информацию, когда он нуждается в ней, чтобы принимать важные немедицинские решения или избежать больших несчастий
· немедицинская потребность пациента знать, что он);
Статья 60 «Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан» говорит о том, что врач клянётся «…внимательно и заботливо относиться к больному, действовать исключительно в его интересах независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств». Правдивая информация о реальном состоянии здоровья пациента является непременным условием получения согласия пациента на медицинское вмешательство. Право граждан на информацию о состоянии здоровья провозглашается в статье тридцать первой «Основ Законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан» (от 22 июля 1993 года): «Каждый гражданин имеет право в доступной для него форме получить имеющуюся информацию о состоянии своего здоровья, включая сведения о результатах обследования, наличии заболевания, его диагнозе и прогнозе, методах лечения, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, их последствиях и результатах проведённого лечения». Раньше чаще господствовал подход скрывать правду о неизлечимом заболевании, в особенности больного раком. Сейчас всё больше врачей признают пациента равноправным партнёром и говорят правду. Споры и дискуссии ведутся по вопросу “о праве пациента на правду о последнем диагнозе”. Вероятнее всего, моральная атмосфера, которая складывается вокруг больного в ситуации лжи, унижает и пациента и врача и негативно влияет на состояние пациента. «Правда остается основным условием, при соблюдении которого моральный акт может считаться объективно позитивным, поэтому следует избегать лжи, часто возводимой в систематический принцип родственниками и медицинским персоналом. …Литература подтверждает, что, когда больному в нужный момент открывают правду и он принимает её, она оказывает положительное психологическое и духовное воздействие, как на самого больного, так и на его близких». (Сгречча Элио, Тамбоне Виктор. Биоэтика. Учебник. М., 2002, с.362-363). Конечно, надо учиться тому, как говорить правду, как подготовить к этому больного, с тем, чтобы не причинить ему вреда. «Хотя ложь нельзя принимать в качестве линии поведения и сообщение правды остаётся целью, к которой надо стремиться, следует, однако, помнить, что эта правда должна быть соразмерна способности человека, чтобы надлежащим образом принять её. …Никогда не следует полностью отказывать больному в надежде, поскольку в медицине и на самом деле не существует абсолютно точных предсказаний» (там же).
Существуют и другие ситуации, когда необходимо выполнение правила правдивости. Например, внутри лечебного коллектива также должна быть доступна информация о состоянии больного. Этические нормы предписывают в интересах больного не только лечащему врачу, но и всем специалистам знать правду о состоянии здоровья больного.
Правило правдивости относится и к самому пациенту. Недопустимо сокрытие правды относительно самого заболевания, особенно, если это заболевания передаваемые половым путём. Сокрытие правды при СПИДе, сифилисе и тому подобных заболеваниях является угрозой распространения инфекции в обществе.
В клинических исследованиях лекарственных средств возникает вопрос о сокрытии правды от пациента при применении в качестве контроля таблетки пустышки – плацебо, но даже и в таких случаях иногда наблюдался положительный результат. Многие специалисты рассматривают вопрос о плацебо скорее как исследовательский метод, не рассматривая его в контексте этического правила правдивости.
(Содержит ли использование плацебо неэтический обман пациента?
И, наконец, правдивая информация о пациенте для студентов медицинских заведений должна быть доступна при согласии больного или его доверенного лица.
Правило правдивости тесно связано с проблемой конфиденциальности.
Должен ли психолог всегда говорить своему клиенту правду?
Комментарии 
2
Мне нравится 
9
Психолог, супервизор и личный терапевт, профессиональный медиатор, работаю со взрослыми людьми и подростками
Меня немного удивила сама постановка вопроса: «Должен ли психолог всегда говорить своему клиенту правду?» С таким же успехом можно задать похожий вопрос про врача или коллегу по работе. Даже, если предельно сузить круг, оставив там только самых близких людей, то они тоже будут в некотором замешательстве от подобного вопроса. На мой взгляд, правда – это вообще философская категория, поскольку она у каждого своя.
Но я думаю, что здесь, в нашем круглом столе, речь идет все-таки о некой профессиональной честности перед клиентом. В этом смысле, правда – это та часть важной информации, которую специалист готов сказать клиенту. Однако, часто найти ответ на вопрос гораздо легче, чем его принять. Психолог помогает клиенту искать ответы на жизненно важные для него (клиента) вопросы и помогает принять их. Стало быть, и правду стоит говорить ровно ту, которую клиент может в моменте вынести.
Лечу панические атаки, сертифицированный психолог.
Сама постановка вопроса предусматривает дихотомию правда – ложь.
Исследования показывают, что 60-70% коммуникаций, которые происходят между людьми основано именно на лжи. И взаимоотношения психолог – клиент» не являются исключением. Если учесть еще и феномен самообмана, то процент лжи в коммуникации еще больше возрастет. Самообман мало изученная сфера и его труднее исследовать и понять. Люди зачастую питают себя иллюзиями и думают, что они честны перед собой.
Человек так устроен, что ему не удается быть честным самим с собой. У нас нет выбора – ложь сопровождает нас всюду.
Применительно к взаимодействию «психолог – клиент» необходимо стремиться, чтобы ложь служила этическим целям.
На самом деле психологи очень часто используют в своей работе ложь во благо клиента. Рассмотрим только один пример, это ситуации, когда у клиента нет ресурса необходимого для того, чтобы справиться со своей проблемой и изменить свою ситуацию. Что делает в таком случае психолог? Он тем или иным способом моделирует у клиента состояние, как-будто клиент уже обладает этим самым необходимым ресурсом. Таким образом, психолог формирует у клиента функциональный и плодотворный самообман, который позволяет ему приобрести некоторый ресурс, поверить в свои силы и изменить свою ситуацию. Происходит следующий процесс: умственный самообман превращается в оперативный и в результате последовательных действий реализуется то, что в начале было иллюзорной целью.
Должен ли психолог всегда говорить своему клиенту правду?
Для меня ответ очевиден: правда и ничего кроме правды. Если психолог лжет своему клиенту, то вряд ли он может называться профессионалом.
Однако следует учесть один тонкий момент, который связан с правом психолога не отвечать на вопрос клиента ради его же блага. Что это значит? Это значит, что психолог не лжет, но отвечает на заданный вопрос отказом, отказом на ответ. Не следует путать такой подход, в сути своей роджерианский, с макиавеллистской ложью во спасение. К вопросам такого рода, на которые психолог имеет право не давать ответ, следует относить вопросы личного характера, не касающиеся профессиональных компетенций психолога-консультанта, а также такие формулировки, которые в конкретный момент консультирования могут нанести ущерб процессу терапии. В любом случае, подобного рода отказы не должны быть грубыми и травмирующими, они должны быть человеко-центрированы, ориентированы на клиента, следовательно, должны иметь проясняющий характер, а не давящий. Важно понимать и принимать вопрос, прояснять его значимость для самого клиента.
Вопрос этот исходит из архаического представления, будто бы доктор знает правду о пациенте и, дескать, должен или не должен сообщать её пациенту. Представление это связано с просвещенческой верой, будто знание уже само по себе может вылечить пациента от его болезней и стоит только пролить свет разума на пятна неврозов, как они тут же перестанут существовать. Такая точка зрения бытовала в психологии вплоть до Фройда, который убедительно доказал нам, что, во-первых, знание о причинах болезни ещё никому не помогало вылечиться от болезни. В его ранних клинических заметках мы находим множество приверов того, что пациент осознал причины своих неврозов, но ему это не помогло. Позднее он назовёт этот эффект рационализацией, желанием осознавать свои конфликты вместо того, чтобы прорабатывать их.
Второй вопрос: что называть правдой? Поскольку, реальность является продуктом психического аппарата конкретного человека, кто и каким образом рискнёт отделить «правду» от «лжи»? Как вы будете говорить пациенту «правду» и что вы называете «правдой»? Допустим, пациент говорит вам, что сегодня утром он разговаривал с Цицероном; должны ли вы сказать ему, что это «правда» или что это «ложь»? Имело ли это событие место в его реальности или в его мире этого не было? На что опираться? Выход из этой комичной ситуации только один, к которому и прибегала психология начала XIX века: считать реальноть доктора «правдой», а реальноть пациента «ложью» или «частично правдой», тогда и цель лечении сводится лишь к тому, чтобы реальность доктора заменила собой реальность пациента, после чего последний будет считаться здоровым. Так и было до тех пор, пока Фройд не доказал, что любая реальность – это реальность психическая. Поэтому «правда» доктора ничуть не более правдива, чем «правда» пациента. И если уж и говорить об адаптации, то только об адаптации человека к его собственной психической реальности.
p.s. Если речь идёт о психиатрах и о том, говорить ли клиенту о его диагнозе (той самой «правде») – это иной вопрос. И это уже – по ситуации!
Транзактный анализ, аромадиагностика, работаю со взрослыми людьми индивидуально и в группе
Другое дело, когда и для чего говорить эту самую правду, в каких количествах и каких выражениях. В модальности, в которой я работаю (транзактный анализ) принято заключать с клиентом контракт, в котором определяется цель нашего сотрудничества, т.е. то, ради чего клиент ко мне пришел. В процессе консультирования могут быть затронуты разные вопросы и правда, которая не относится на прямую к заявленной теме, остается за рамками нашей работы. Иными словами, я обычно вижу больше правды, чем нужно для решения поставленной задачи, но обсуждаю с клиентом только ту, которая поможет ему достичь зхаявленно цели. Исключение составляют самоповреждающее поведение (вождение в нетрезвом виде, провокационное поведение и т.д.) и суицидальные мысли. Здесь предусмотрены особые механизмы взаимодействия.
Прежде чем что-либо сказать клиенту, нужно задаться вопросом: «А как эта правда поможет ему?». И только после этого формулировать послание клиенту. На сессиях очень быстро обнаруживаются разнообразные способы, которыми клиент мешает себе достигать поставленных целей. Мы начинаем замечать, как устаревшие детские установки сдерживают движение клиента и ограничивают его свободу, как действия человека не совпадают с его словами, как каждый его последующий шаг отдаляет его от заветной мечты. Люди по-разному относятся к своим промахам: одни признают их с облегчением и тут же начинают вносить в свою жизнь изменения, а другие настолько болезненно, что могут впасть в депрессию. Поэтому так трудно бывает порой показать клиенту его нестыковки. Но это необходимое условие успешной работы. Сглаживать острые углы и замалчивать противоречия означает обманывать клиента, стараться ему понравиться. Но ведь он не дружить ко мне пришел, а справляться со своими проблемами.
Однако, говорить человеку «в лоб», что он сам себе мешает и сам кузнец своего несчастья, было бы ошибкой. Далеко не каждый готов к такой откровенности консультанта. Поэтому доносить правду до клиента необходимо деликатно и заботливо, обкспечивая поддержку и сочувствие клиенту. У каждого человека много страхов и устаревших верований, которые он тащит из глубокого детства и не осознает, что именно они управляют его жизнью. Какие бы глупые, странные или подлые поступки не совершил клиент, мотивация у него была положительной. Он хотел чего-то для себя, но не знал, как получить желаемое приемлемым способом. Страх осуждения и отвержения мешает нам видеть свои поступки в истинном свете. Если бы не страх и стыд, любой мог бы признать и исправить свои ошибки без помощи психолога. В страхах кроются основные причины нашей «слепоты» и нежелания посмотреть правде в глаза. Человек не в состоянии простить себе ошибки и вместо того, чтобы исправить их и освободиться от их груза, предпочитает скрывать их. В основном, от самого себя, т.к. другие часто замечают их и указывают на промахи, что вызывает гнев и причиняет боль.
Поэтому так важно говорить правду дозированно, деликатно и по делу, исключительно для того, чтобы клиент смог осознать свои повреждающие установки и освободиться от них.
Глава 6-13. Правило правдивости
Некоторые этики считают, что в понятие правдивости следует ввести еще и право слушающего собеседника на получение правдивого сообщения. Согласно правилу правдивости, человек обязан говорить правду лишь тому, кто имеет право знать эту правду. Если врача встретит на улице сосед и, скажем, спросит: «А правда ли, что у гражданки Н. сифилис?», то в этом случае само по себе правило правдивости не накладывает никаких обязательств на врача в его разговоре с вопрошающим.
Правдивость является необходимым условием нормального общения и социального взаимодействия. Ложь разрушает согласованность, скоординированность взаимодействий между людьми. Представьте себе ситуацию, когда, придя в аптеку, вы усомнитесь в том, что аптекарь считает себя обязанным называть вещи (медикаменты) своими именами. Естественно, вы не сможете считать, что у вас существуют нормальные социальные отношения с людьми, ответственными за то, чтобы этикетка «аспирин» не попала на баночку с мышьяком.
Такое высказывание не является преувеличением, по крайней мере в отношении господствующей в отечественной медицине традиции скрывать от пациента правду о диагнозе злокачественного заболевания или прогнозе наступления скорой смерти. В последние годы эта традиция все более и более становится предметом серьезной критики. Происходящий отказ от патерналистской модели (см. гл. V), а также развитие правосознания и правовых отношений в здравоохранении основываются на признании пациента равноправным партнером во взаимоотношениях с медицинскими работниками.
Так, согласно данным проведенного в 1994 г. социологического опроса российского населения, 59% опрошенных ответили утвердительно на вопрос о том, имеет ли пациент право знать всю правду о состоянии своего здоровья, и только 32% считали, что врач должен решать, что именно сообщать пациенту. В том же обследовании был задан и такой вопрос: «Если состояние пациента безнадежно, имеет ли он право знать всю пранду о состоянии сноего здоровья, или врач должен решать, что именно следует сообщать пациенту?» 47% опрошенных согласились с тем, что пациент имеет такое право, а 41% сочли, что в этом случае решение о правдивом информировании является прерогативой врача.
Взаимодействие не может быть равноправным, если одна из сторон умышленно скрывает (возможно, и из благих побуждений) жизненно важную для другой стороны информацию, превращая тем самым партнера из субъекта социального отношения в предмет манипуляции. Поэтому новый закон об охране здоровья граждан, принятый в 1993 году, гарантирует право пациента на правдивую информацию о диагнозе, прогнозе и методах лечения.
Следует отметить, что вопрос о праве на правдивую информацию не покрывает всех сторон весьма сложного и противоречивого процесса общения пациента с медицинскими работниками. Необходимо также учесть, что он касается не только медицинских работников, но и самих пациентов. Лгуший или скрывающий правду пациент наносит такой же ущерб своим отношениям с врачами и медсестрами, как и лгуший или скрывающий правду врач. В законе обязанность пациентов говорить правду и право врача получать эту правдивую информацию не оговорены. Однако это обстоятельство не снимает моральной ответственности пациента за поддержание доверительных отношений.
Для того чтобы объемней представить себе проблемы и противоречия, связанные с применением морального правила правдивости в медицине, остановимся подробней на дополняющих друг друга вопросах о долге, праве, возможности и целесообразности знать и говорить правду, которые будут рассмотрены в отношении каждой из сторон общения в социальной ячейке «медицинский работник-пациент».
Для медика, даже если он не разделяет взглядов Канта, долг быть правдивым коренится, во-первых, в его социальной природе как человека. Как уже отмечалось выше, ложь разрушает человеческую общность, наносит урон доверительным отношениям участников социального взаимодействия.
Во-вторых, в отношениях с пациентами медик представляет в своем лице не только человечество в целом, но и свою профессиональную группу. Систематическая ложь разрушает доверие к профессии. Если пациент уверен, что врачи, как правило, скрывают от него неблагоприятную информацию, то их действительно правдивые утверждения о том, что «прогноз вашего заболевания благоприятен», или «хирургическая операция не представляет для вас опасности», или «химиотерапия даст хорошие результаты», будут восприниматься с недоверием.
Не этим ли вызвано то печальное для медиков обстоятельство, что значительное число пациентов после подтверждения диагноза онкологического заболевания даже в случае наличия эффективного лечения обращаются к всевозможным шарлатанам? Если пациенты не верят врачам, то добиться успеха в борьбе с серьезными заболеваниями, такими как рак, чрезвычайно затруднительно. Поэтому и врач, и медсестра, и меди-пинский администратор должны быть правдивыми для поддержания и обществе отношения доверия к своей профессиональной группе.
Наконец, в-третьих, долг медика говорить правду коренится в личном смысле его жизни. Вопрос о смысле жизни является достаточно дискуссионным, Однако в традиции отечественной моральной философии (как религиозной, так и светской) принято считать, что смысл жизни заключается в исполнении человеческого предназначения. Врач не сможет исполниться (т.е. реализовать себя во всей полноте) именно как врач, если пациенты не будут ему доверять. Поэтому он должен говорить правду.
Среди представителей некоторых культур наблюдается тенденция, при которой больные стараются делегировать ответственность за принятие решений, связанных с их заболеванием, своим близким или медицинским работникам. В определенной степени это замечание справедливо в отношении традиционного поведения значительного числа российских пациентов. Врач обязан учитывать и уважать эти традиции.
Чувство солидарности с больным человеком и участливое отношение к его нуждам, которое находит свое выражение в формах государственного здравоохранения, групповой поддержки или семейной взаимопомощи, выражается, в-частности, и втом, что эти ограниченные ресурсы перераспределяются в его пользу. Это обстоятельство создает еще одно основание морального долга пациента эффективно сотрудничать с медицинскими работниками для рачительного использования ограниченных ресурсов, что, естественно, немыслимо без его правдивости.
Долг пациента говорить правду обосновывается также принципом «не навреди». Придя, например, на прием к врачу, пациент связан моральным долгом сообщить об имеющемся у него инфекционном заболевании, которое может быть опасно для работающих с ним медиков или других пациентов, находящихся вместе с ним на лечении.
Другим основанием долга пациента говорить правду является то обстоятельство, что в процессе общения с пациентами у врача формируются опыт и знания о значимости тех или иных симптомов для постановки точного диагноза, терапевтической эффективности примененных им медицинских назначений. Если пациент не ставит лечащего врача в известность о самовольно произведенных изменениях в приеме лекарств или вносит в свои жалобы искаженную информацию, то он берет на себя ответственность за формирование у лечащего врача ложного знания об эффективности или неэффективности какого-либо лекарственного средства. Это ложное знание может послужить источником ошибочных действий лечащего врача в отношении как самого неправдивого пациента, так и других пациентов.
Вопрос о праве говорить и знать правду отличается от вопроса о долге говорить и знать правду тем, что обсуждение как бы переносится из «внутреннего плана» ценностных ориентации личности во «внешний план» социальных взаимодействий. Если, к примеру, спрашивается; «Имеет ли человек X право совершить тот или иной поступок?», то ответ на подобный вопрос будет заключаться н указании на некоторый закон или иную социальную норму (например обычай), которые дают разрешение или запрещают его осуществление.
Как уже отмечалось, в основах российского законодательства о здравоохранении устанавливается право пациента знать правду о диагнозе, прогнозе и методах лечения своего заболевания. Право врача сообщать пациенту правдивую информацию о состоянии его здоровья ограничивается требованием передавать ее в доступной форме и так, чтобы не причинить больному вреда. Право врача знать правду специально не регламентируется законом. Оно укоренено в традициях врачевания и административных нормах современной медицины. Причем речь идет не только и не столько о праве лечащего врача, которое обычно считается само собой разумеющимся, сколько о праве других участников процесса врачевания на доступ к информации о состоянии здоровья данного конкретного больного. В современных поликлиниках и больницах медицинская помощь чаще всего оказывается не одним врачом, а группой специалистов, каждый из которых нуждается 1! правдивой информации о состоянии больного. Их право на доступ к этой информации обеспечивается соответствующими административными нормами.
Баланс ценностей не может быть предрешен априори, в виде некоторого правила. Однако всегда следует иметь в виду, что право говорить правду не безгранично, что неприкосновенность частной жизни другого человека является важнейшей правовой нормой и моральной ценностью современных цивилизованных сообществ.
Врач невольно обманывает пациента или членов его семьи, а нередко и сам становится жертвой самообмана, когда на место фундаментально статистических, вероятностных закономерностей современной медицины ставит псевдодетерминистские, безапелляционно заявляя о якобы известной ему продолжительности оставшейся жизни для данного конкретного больного. Таким образом, реальность заключается в том, что медик не обладает полнотой истины и не имеет морального права разыгрывать перед пациентом роль всеведущего, которому доступна истина в последней инстанции.
Обычно считается, что принцип правдивости не касается отношений медицинских работников с детьми, у которых психика еще не сформировалась, и душевнобольными, чье психическое состояние не позволяет адекватно воспринимать правдивую информацию. Утверждается также, что большинство онкологических больных бессознательно вытесняют угрожающую жизни информацию и поэтому в принципе не способны воспринять правду о своем заболевании.
Безусловно, врачу следует учитывать психологические и возрастные особенности своих пациентов. Однако мера их способности воспринять правду не является фактором, который мог бы оправдать ложь. Врач должен быть правдив и с ребенком, и с психиатрическим, и с онкологическим больным. Вместе с тем необходимо осознавать, что в ряде случаев чрезвычайно сложно преодолеть сопротивление психологических сил, которые мешают реализации принципа правдивости. Вопрос в том, как найти подходящие и понятные данному пациенту слова правдивого общения.
Обсуждая вопрос о психологических возможностях правдивого общения врачей и пациентов, следует еще раз подчеркнуть, что в целом и население, и врачи не столь безусловно положительно относятся к использованию так называемой «лжи во спасение», как это иногда предполагается. Как уже отмечалось, поданным одного из опросов московских врачей (1992 г.), почти 70% из них утверждали, что обычно они говорят правду своим пациентам, и лишь 11% систематически скрывали ее. При этом, однако, только 27% врачей считали, что пациенты должны знать правду о диагнозе заболевания, угрожающего жизни, и лишь 11% ответили, что они более или менее регулярно сообщают пациентам такой диагноз на практике. По данным опроса, проведенного среди населения России в 1994 г., 60% опрошенных хотели бы, чтобы врачи информировали их в случае неблагоприятного диагноза, и только 24% не хотели бы в таком случае знать всю правду о состоянии своего здоровья.
Возможно ли, однако, преодолеть эти мощные силы коллективного и индивидуального бессознательного? И нужно ли? Может быть, мудрее будет подчиниться природе социальных вещей, послушно следуя обычаям спасительной лжи? Для корректного ответа на данный вопрос следует учесть, что ложь, которой снабжают пациента врачи и близкие, не защищает его от правды о неблагоприятном диагнозе. Рано или поздно, но практически каждый онкологический и психиатрический больной, каждый умирающий более или менее точно узнает о своем диагнозе и жестоком прогнозе. Как показывают исследования психологов, даже дети дошкольного и тем более школьного возраста через год лечения по поводу лейкоза оказываются более или менее точно информированными о своем диагнозе и угрожающем жизни прогнозе.
Немалые сложности с соблюдением правила правдивости возникают при использовании во врачебной практике и особенно в биомедицинских исследованиях плацебо (см. гл. II).
Как известно, шаманы нередко используют заведомый обман пациентов, к примеру, демонстрируя им смоченный собственной кровью из надкушенного языка комочек пуха’в качестве пойманного и поверженного злого духа, вызвавшего то или иное страдание. В некоторых случаях отмечается выраженный терапевтический эффект. И при применении плацебо, и в практике шамана реальным действующим агентом оказывается вера пациента в благотворное влияние осуществляемых с ним процедур.
Поэтому с моральной точки зрения более корректно, применяя плацебо, не использовать прямой обман пациентов, но ограничиться информацией типа: «Попробуем принять это лекарство, оно должно вам помочь». Обычно такая информация вполне достаточна для получения согласия пациента, Однако если вопрос о природе лекарства все же будет задан, то не станет обманом утверждение о том, что оно произведено, например, на основе безвредных дисахаридов и так же как и другое, уже известное пациенту, может уменьшить его страдания. При необходимости можно также отметить, что механизм его действия недостаточно ясен науке, но что при этом на практике доказана его безусловная терапевтическая эффективность. Все [вышесказанное будет вполне правдивой информацией. Иными словами, даже используя плацебо, вполне возможно избежать обмана пациента и сохранить высокий моральный стандарт медицинской профессии.
В качестве паллиативного выхода в литературе по биоэтике иногда предлагается использовать «частичный» обман: пациентам или испытуемым можно сказать, что по условиям эксперимента каждый из них может оказаться либо в основной, либо к контрольной группе, то есть получит либо испытываемый препарат, либо плацебо, В какой-то, хотя и ограниченной, мере моральный вред, проистекающий из обмана испытуемых, может быть уменьшен и в том случае, если правдивую информацию относительно плацебо они получат после эксперимента, Таковы основные проблемы, связанные с применением правила правдивости в современной медицине. Ситуации у постели больного часто напоминают слова библейского проповедника Екклезиаста: «Во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь». Но в правдивом общении эта скорбь выражена вовне и тем самым как бы разделена между врачом и пациентом. В общении, основанном на лжи, она загнана внутрь страдающей лущи пациента, оставленного один на один с фактом инвалидизации, боли, приближающейся смерти или безумия.