духовник и духовный отец в чем разница

Духовный отец — кто это?

интер­вью с про­то­и­е­рем Вла­ди­сла­вом Свеш­ни­ко­вым,
насто­я­те­лем мос­ков­ского храма Трех Свя­ти­те­лей на Кулиш­ках

– Кто такой духов­ник или духов­ный отец?

– По боль­шей части в цер­ков­ной прак­тике духов­ни­ком или духов­ным отцом явля­ется свя­щен­ник, с кото­рым те, кого при­нято назы­вать его духов­ными чадами, совер­шают общий путь ко спа­се­нию. Но, поскольку он не просто рядом идущий, а еще и свя­щен­ник, он, во-первых, совер­шает таин­ство (в первую оче­редь речь идет о таин­стве пока­я­ния – испо­веди). Во-вторых, он как пас­тырь стре­мится помочь духов­ному чаду, чтобы в душе послед­него внед­ри­лись те духов­ные и нрав­ствен­ные каче­ства жизни, кото­рые нахо­дятся в про­стран­стве Свя­щен­ного Писа­ния и Пре­да­ния. И если с Писа­нием дело довольно просто, потому что оно для всех одно и в каждом кон­крет­ном случае речь идет только о том, как при­ме­нить к дан­ному кон­крет­ному лицу раз­лич­ные еван­гель­ские прин­ципы, чтобы сде­лать их осу­ще­стви­мыми, то в Пре­да­нии по его бес­ко­неч­но­сти и воз­мож­но­стям мно­го­об­раз­ных форм про­яв­ле­ния, область дея­тель­но­сти духов­ника ста­но­вится гораздо более обшир­ной, зна­чи­мой. Он стре­мится нежно и лас­ково пока­зать, в чем неко­то­рые жиз­нен­ные уста­новки его духов­ных чад не соот­вет­ствуют духу Пре­да­ния и что, напро­тив, сле­до­вало бы в этом духе Пре­да­ния рас­кры­вать и раз­ви­вать в себе, в своей душе и в своей жизни. Но это в обыч­ной прак­тике.

Есть и иде­аль­ные случаи (есть и ниже обыч­ного, тогда они явля­ются иска­же­нием отно­ше­ний духов­ник – духов­ное чадо), они встре­ча­ются очень редко, но особо ценные. Это тот особый тип отно­ше­ний, когда духов­ник посред­ством Духа Свя­того знает пол­ноту содер­жа­ния души своего духов­ного чада и откры­вает ему то, что Дух Святой откры­вает. И в таком случае духов­ник пока­зы­вает своему духов­ному чаду его личный путь ко спа­се­нию, при том, что они объ­еди­нены духом и содер­жа­нием общей молитвы, как общей, так и литур­ги­че­ской.

– Суще­ствуют какие-то осо­бен­но­сти в отно­ше­ниях между духов­ным отцом и духов­ными детьми?

– По-насто­я­щему чаще всего не пони­ма­ется глав­ное, что отно­ше­ния духов­ный отец – духов­ное чадо – поня­тия и реаль­ность глу­бо­кие и суще­ству­ю­щие. Но для этого совер­шенно не обя­за­тельны ни усло­вия послуш­ни­че­ства и послу­ша­ния, ни тре­бо­ва­ния и пре­тен­зии, чтобы духов­ники непре­менно и как можно быст­рее научили всему, что они знают сами.

Духов­ный отец на самом деле внут­ренне, не обя­за­тельно с дол­гими сло­вами и раз­мыш­ле­ни­ями, входит в жизнь духов­ных детей. В жизнь тех, кто с ним – просто потому, что он их любит, и душа за них болит. И одним только фактом, что душа о них болит, они ока­зы­ва­ются вместе и вместе идут путем спа­си­тель­ным. А он ста­ра­ется вести их ко Христу.

Духов­ный отец чуть впе­реди, потому что так ока­зался постав­лен, и таин­ствен­ным явле­нием духов­ной жизни его как нового лица, пер­вого лица и своей любо­вью, име­ю­щей очень обшир­ную направ­лен­ность. Потому что рас­ши­ря­ю­ще­еся сердце вме­щает в себя всех. Во всяком случае, всех, кто к нему при­бе­гает. Таким обра­зом, в общине и осу­ществ­ля­ется то духов­ное содер­жа­ние жизни, при кото­ром духов­ный отец част­ным обра­зом ска­зан­ным словом, про­по­вед­ным словом, всем при­ме­ром своей жизни, про­сто­той в обще­нии, скром­но­стью, бес­пре­тен­ци­оз­но­стью, нетре­бо­ва­тель­но­стью – не духов­ной нетре­бо­ва­тель­но­стью, духов­ная должна быть, разу­ме­ется, тре­бо­ва­тель­ность – (нетре­бо­ва­тель­но­стью для себя) дости­гает гораздо боль­шего.

Потому что тогда его духов­ное чадо видит перед собою обра­зец хоро­шего опыта духов­ной жизни, кото­рый к тому же не отда­лен стра­ни­цами книги или какого-нибудь рас­сказа, а наобо­рот, пре­дельно при­бли­жен непо­сред­ствен­ным и личным обще­нием. Вот тогда это и есть насто­я­щий духов­ный отец, кото­рый забо­тится о своих детях. Забо­тится не тем, что достав­ляет им необ­хо­ди­мые сред­ства, а самим фактом их общего дви­же­ния.

– Насколько полным должно быть послу­ша­ние духов­нику? Потому что иногда при­хо­ди­лось читать о бук­валь­ном, абсо­лют­ном послу­ша­нии. Напри­мер, по вос­по­ми­на­ниям духов­ных чад тех же оптин­ских стар­цев, советы спра­ши­ва­лись обо всем, вплоть до меха­ни­че­ских дей­ствий – какую книжку про­чи­тать или в какую сто­рону пойти.

– Какую книжку про­чи­тать – как раз не меха­ни­че­ское дей­ствие. Это может быть очень хоро­ший способ управ­ле­ния и помощи в духов­ной жизни чело­веку, кото­рому неко­то­рые книги могут ока­заться непо­лез­ными (даже вполне нор­маль­ные, име­ю­щие хоро­шее хри­сти­ан­ское содер­жа­ние) как несвое­вре­мен­ные. С другой сто­роны, пред­ло­же­ние нео­фи­там читать «Доб­ро­то­лю­бие»*, кото­рого еще не поймет совре­мен­ный чело­век, как пра­вило, пока­зы­вает стран­ный мона­ше­ский опыт духов­ника.

Кстати говоря, что еще очень важно для духов­ника, так это пони­ма­ние того, что мир посто­янно ставит новые про­блемы. И нужно пытаться уви­деть раз­ре­ше­ние этих про­блем, именно как новых, если не по суще­ству, то, по край­ней мере, по формам, по новым прин­ци­пам, по новым содер­жа­ниям. Начи­ная от таких про­стых вещей, как отно­ше­ние к Интер­нету, к теле­ви­де­нию.

– А отно­ше­ние к грехам меня­ется?

Другое дело, что, входя в область кон­крет­ного рас­смот­ре­ния гре­хов­ной жизни того лица, кото­рое под­хо­дит к духов­нику, нужно уви­деть и ему помочь уви­деть то, к чему сле­дует пока, по край­ней мере, отне­стись более-менее снис­хо­ди­тельно и спу­стить это как не то, что бы долж­ное, а как вре­менно допу­сти­мое. Не то, что грех над­ле­жит куль­ти­ви­ро­вать, а в том плане, что, может быть, и нужно в этом грехе каяться, но не осо­бенно сильно, зная, что энер­гия не без­гра­нична, и силы души нужно пустить на то, что явля­ется более важным.

Это явля­ется одним из боль­ших посто­ян­ных казу­сов, потому что уви­деть, что важно, для этого нужен ум духов­ный, и совсем не обя­за­тельно он сов­па­дает с прак­ти­че­ским умом, со смет­кой, если она есть у духов­ника, либо с его зна­ни­ями древ­них тра­ди­ций. Но, во всяком случае, тот опыт, когда есть авто­ма­ти­че­ское тре­бо­ва­ние абсо­лют­ного послу­ша­ния, совер­шенно не ведет к испол­не­нию глав­ной задачи, кото­рая состоит в вос­пи­та­нии в чело­веке, кото­рый при­хо­дит к свя­щен­нику, под­лин­ной духов­ной сво­боды.

Он пришел из одного вида раб­ства и попа­дает в другой вид раб­ства. И он нико­гда не узнает, что такое духов­ная сво­бода. Тем более, что это дело довольно тонкое и тре­бует очень серьез­ного под­хода. Больше того, я бы сказал, бесе­дуя со мно­гими свя­щен­ни­ками, что многие даже не пони­мают, что такое эта духов­ная сво­бода, и потому вос­пи­тать своего уче­ника в рамках духов­ной сво­боды они просто не могут. Все эти послу­ша­ния важны на самом деле до тех пор, пока они вос­пи­ты­вают в чело­веке пони­ма­ние того, как осу­ществ­ля­ется духовно сво­бод­ная жизнь. И послу­ша­ние на самом деле не огра­ни­чи­вает сво­боду – оно дает для нее начало, опре­де­лен­ные рамки, как форма сонета, или еще того более – «венка соне­тов», где очень стро­гая опре­де­лен­ная форма, но внутри кото­рой могут быть осу­ществ­лены высшие про­яв­ле­ния твор­че­ской поэ­ти­че­ской воз­мож­но­сти.

– В запад­ном хри­сти­ан­стве, то есть у като­ли­ков, у про­те­стан­тов нет духов­ных отцов. Зато их успешно или пло­до­творно заме­няют пси­хо­логи. На самом деле и у нас все чаще люди обра­ща­ются за помо­щью к пси­хо­ло­гам, заме­няя ими свя­щен­ника. В чем раз­ница между пси­хо­ло­гом и духов­ным отцом?

– Что значит успешно заме­няют? Это еще боль­шой вопрос.

А идут к пси­хо­ло­гам, потому что многие люди не очень пони­мают, что такое духов­ная жизнь. И свое ощу­ще­ние духов­но­сти они чер­пают из рамок своей душев­но­сти, из рамок своей пси­хо­ло­гич­но­сти. Поэтому, может быть, им дей­стви­тельно скорее нужен пси­хо­лог, чем духов­ный отец. Тем более, что именно такие люди очень часто неудо­вле­тво­рены обще­нием со свя­щен­ни­ком, не видят в этом обще­нии ника­кой для себя пер­спек­тивы.

– Можно ска­зать, что это в основ­ном жен­ская черта?

– В основ­ном да. Хотя, конечно, теперь и многие муж­чины вполне «оба­би­лись», и эта черта стала довольно общей. Но, конечно, жен­щи­нам она более свой­ственна, что, в част­но­сти, можно видеть по испо­ве­дям.

У нас в при­ходе более-менее иско­ре­нен тот тип испо­веди, кото­рый еще куль­ти­ви­ру­ется во многих хоро­ших (дей­стви­тельно хоро­ших) храмах, хоро­ших общи­нах, когда духов­ные чада, как раз пре­иму­ще­ственно жен­щины, вместо испо­веди пред­ла­гают духов­ную новеллу. Часто очень талант­ли­вую, пси­хо­ло­ги­че­ски свое­об­раз­ную, но к духовно-нрав­ствен­ному содер­жа­нию жизни это имеет очень неболь­шое отно­ше­ние. Имеет, потому что стро­ится на мате­ри­але более или менее, име­ю­щем отно­ше­ние к нрав­ствен­но­сти. Но и этот мате­риал пере­жи­ва­ется не с эти­че­ских, а с пси­хо­ло­ги­че­ских пози­ций.

– Когда гово­рят, духов­ник бла­го­сло­вил сде­лать, что это значит?

– Но зачем чело­век идет за бла­го­сло­ве­нием к свя­щен­нику?

– По-вся­кому бывает. В основ­ном, если он идет за бла­го­сло­ве­нием к свя­щен­нику, то он идет за санк­цией, санк­цией на то реше­ние, кото­рое он уже сам принял. Напри­мер, он хочет поехать в Диве­ево, и гово­рит: «Батюшка, бла­го­сло­вите поехать в Диве­ево». Я с трудом пред­став­ляю себе такую редкую ситу­а­цию, когда батюшка гово­рит: «Нет, не бла­го­слов­ляю».

– А если свя­щен­ник бла­го­слов­ляет посту­пать так, что ты не можешь? Или он тебя уже бла­го­сло­вил, а ты чув­ству­ешь, что ты не в состо­я­нии при­нять его реше­ние?

– Если между духов­ным отцом и духов­ным чадом нор­маль­ные отно­ше­ния, то – не можешь и не можешь – дело просто кон­ча­ется. Если дей­стви­тельно не можешь, если не выду­ман­ная немочь.

В нор­маль­ной ситу­а­ции оба – и свя­щен­ник и тот, кто послу­ша­ние не выпол­нил, – отно­сятся к этому нор­мально. Ну что же? Ну, уви­дели, ну, поняли. Все хорошо, жизнь идет, жизнь не кон­ча­ется. Наста­и­вать, в таком случае, на обя­за­тель­но­сти выпол­не­ния реше­ния, значит иметь свя­щен­ни­че­ское свое­во­лие или послуш­ни­че­ское свое­во­лие. Это только кажется, что чело­век нахо­дится в обла­сти послу­ша­ния, на самом деле, он нахо­дится в обла­сти свое­во­лия.

Даже когда речь идет о таких обыч­ных бла­го­сло­ве­ниях, кото­рые ради смеха раз­де­лены на две кате­го­рии. Одна жен­щина гово­рит: «Батюшка, у меня много во рту ско­пи­лось слюны. Бла­го­сло­вите сплю­нуть». А другая: «Батюшка, у меня во рту ско­пи­лось много слюны, куда бла­го­сло­вите – направо или налево сплю­нуть?» Этот пример сви­де­тель­ствует не только о том, что обычно под­хо­дят за бла­го­сло­ве­нием по мелочи, для кото­рой не тре­бу­ется ника­кого бла­го­сло­ве­ния. Он, конечно, кари­ка­тур­ный, и таких не бывает на самом деле. Но по типу – бывает сколько угодно вопро­сов по мело­чам, на кото­рые ника­кого бла­го­сло­ве­ния спе­ци­аль­ного не тре­бу­ется. Либо от свя­щен­ника тре­бу­ется санк­ция, тре­бу­ется выбор в аль­тер­на­тив­ной или мнимой аль­тер­на­тив­ной ситу­а­ции. Но, как пра­вило, речь в таких слу­чаях идет о чело­ве­че­ской без­от­вет­ствен­но­сти.

Другое дело, что для серьез­ных реше­ний, осо­бенно духов­ного порядка, без­условно, тре­бу­ется внут­рен­ний совет, кото­рый даже и не столько совет, сколько рас­суж­де­ние о содер­жа­нии про­во­ди­мого дела. Чтобы было ясно, что оно духовно и неопасно, полезно и пло­до­творно. И, соот­вет­ственно, наобо­рот.

– Если духов­ник посо­ве­то­вал одно, род­ствен­ники гово­рят другое, а сердце под­ска­зы­вает третье, что в этой ситу­а­ции стоит сде­лать?

– Плю­нуть, и сде­лать по-чет­вер­тому.

Ну, а на деле, – когда как. Иногда ока­зы­ва­ются правы род­ствен­ники, хотя бы потому, что свя­щен­ник может не знать пол­ноту ситу­а­ции. Иногда ока­зы­ва­ется прав свя­щен­ник, потому что род­ствен­ники не пони­мают пол­ноту духов­ного отно­ше­ния. А иногда ока­зы­ва­ется право сердце. Хотя своему сердцу в целом дове­рять не осо­бенно воз­можно, потому в своей вет­хо­сти, во всех своих воз­мож­но­стях пони­ма­ния дей­стви­тель­но­сти, в том числе и инту­и­тив­ного пони­ма­ния, ошибки веро­ятны и воз­можны ровно так же, как и верные реше­ния. Так что и то, и другое, и третье, а там, может быть, и чет­вер­тое, и пятое.

Самое лучшее – если речь идет о пони­ма­нии про­мысла Божия – когда чело­век искренне желает испол­нять волю Божию, и в этом отно­ше­нии он рас­смат­ри­вает все свои дела. А так как они могут быть рас­смот­рены как испол­не­ние (или неис­пол­не­ние) воли Божией, то лучшим ори­ен­ти­ром вер­но­сти ока­зы­ва­ются обсто­я­тель­ства. Обсто­я­тель­ства, посы­ла­е­мые про­мыс­лом, наи­бо­лее четко под­ска­зы­вают кар­тины и направ­ле­ние жизни. Нужно тебе или не нужно ухо­дить с работы, потому что тебя зовут на другую работу? Предо­ставь все воле Божией, предо­ставь все про­мыслу, и через какое-то время так сло­жатся обсто­я­тель­ства, что ока­жется, что иным обра­зом нельзя было посту­пить, чем тем, кото­рый под­ска­зы­вает про­мы­сел.

– Если слу­чится кон­фликт с духов­ным отцом, стоит к кому-то обра­щаться за сове­том? И можно ли менять духов­ного отца?

– Такие ситу­а­ции тре­буют каждый раз инди­ви­ду­аль­ного раз­бора. Чаще всего не стоит, осо­бенно, если вопрос мелкий. Потому что у нас в жизни круп­ных вопро­сов вообще не так уж много. Тем более, что ошибка, даже если она дей­стви­тель­ная ошибка, а не мнимая, если она не при­во­дит к каким-то оче­вид­ным, быстро дей­ству­ю­щим отри­ца­тель­ным исхо­дам, ошибка есть вещь полез­ная и пре­одо­ли­мая. Полез­ная, потому что дает воз­мож­ность уви­деть еще раз себя и все, что тебя окру­жает, на более верных жиз­нен­ных осно­ва­ниях. Не стоит забы­вать, что каждое ста­нов­ле­ние верных отно­ше­ний не про­хо­дит без ошибок.

Но все имеет зна­че­ние только в тех слу­чаях, когда воз­ни­кают непра­виль­но­сти. В неко­то­рых слу­чаях без совета просто не обой­тись. Осо­бенно, когда кажется, что совет, или пред­ло­же­ние, или приказ свя­щен­ника имеют явно нрав­ственно или недо­пу­сти­мый, или сомни­тель­ный харак­тер. И в таком случае посо­ве­то­ваться было бы, конечно, не худо, поскольку тупое послу­ша­ние в таком случае ничего хоро­шего не дает.

Что же каса­ется смены духов­ни­ков, да, она воз­можна. Во-первых, когда свя­щен­ник, духов­ник грешит ересью. И тогда, есте­ственно, совер­шать подоб­ное ему – грех, озна­ча­ю­щий отлу­чать себя от общего цер­ков­ного, отлу­чать себя от Духа Свя­того. Да, можно, когда свя­щен­ник тяжко согре­шает каким-то грехом, свя­зан­ным с тобой лично. Я не говорю, когда свя­щен­ник блудит, поскольку это дело неча­стое, но любым другим явным обра­зом, скажем, себя­лю­бием с твоей помо­щью или еще чем-то. И ты видишь, что не спа­са­ешься. Нако­нец, печально, но сме­нить духов­ного отца можно в тех слу­чаях (лишь бы это не стало нормой), когда ока­за­лось, что встреча была почти слу­чай­ной, когда налицо ваше глу­бо­кое несо­от­вет­ствие. И кто прав, кто вино­ват, даже лучше не раз­би­раться.

– Старец отли­ча­ется от духов­ного отца?

– Я не знаю, что такое старец. Я знаю, что такое мла­до­ста­рец.

– Хорошо, что такое мла­до­ста­рец?

– Не хочу гово­рить только потому, что это пре­красно опи­сано мит­ро­по­ли­том Сурож­ским Анто­нием в одном из его вели­ко­леп­ных докла­дов, кото­рый прямо гово­рит о мла­до­стар­че­стве. Я просто к каж­дому слову при­со­еди­ня­юсь.

«Речь не идет о том, чтобы раз­ли­чать между моло­дыми или ста­рыми безум­цами. Речь идет здесь о том, чтобы по воз­мож­но­сти оце­нить духов­ную зре­лость чело­века, его спо­соб­ность быть руко­во­ди­те­лем для чело­века» – гово­рит вла­дыка Анто­ний. – «Старец – это не просто чело­век, кото­рый долго зани­мался пас­тыр­ской рабо­той и при­об­рел какой-то навык или опыт­ность; старец в насто­я­щем смысле – это нечто иное, это бла­го­дат­ное состо­я­ние. Стар­цев не “выде­лы­вают”, старцы силой Свя­того Духа рож­да­ются; и если гово­рить о том, что харак­те­ри­зует старца, то я скажу коротко и о том, каково место стар­че­ства по отно­ше­нию к обыч­ному свя­щен­ству.

Мне кажется, что есть в духов­ни­че­стве три сте­пени. Есть при­ход­ской свя­щен­ник, роль кото­рого – совер­шать таин­ства Церкви. Он может не быть хоро­шим про­по­вед­ни­ком, он может не давать ника­ких сове­тов на испо­веди, он может ничем не про­яв­лять себя в пас­тыр­ском отно­ше­нии. Доста­точно того, что он совер­шает Боже­ствен­ную литур­гию, если только он помнит, что чудо Боже­ствен­ной литур­гии или других таинств совер­ша­ется Гос­по­дом. Но это не значит, что ему дано право или воз­мож­ность руко­во­дить дру­гими людьми. Руко­по­ло­же­ние не дает чело­веку ни ума, ни уче­но­сти, ни опыт­но­сти, ни духов­ного воз­раста. Оно дает ему страш­ное право стоять перед пре­сто­лом Божиим там, где только Хри­стос имеет право стоять. Он в каком-то смысле икона, но он не должен вооб­ра­жать, будто он свя­тыня.…

Есть другая сте­пень. Это свя­щен­ник опыт­нее или старше, кото­рый более научен и при­зван давать настав­ле­ния дру­гому чело­веку о том, как идти от земли на небо. И этот свя­щен­ник должен быть пре­дельно осто­ро­жен. Он не должен гово­рить того, чего он опытно не пере­жил или чего он как-то своим нутром не знает. Мы при­хо­дим к духов­нику с тем, чтобы встре­тить про­вод­ника до дверей Цар­ства Божия. Но если он сам там не бывал, он нам ничего не может дать. Об этом должен заду­мы­ваться каждый духов­ник, каждый свя­щен­ник, к кото­рому при­хо­дят люди на испо­ведь. Можно ли ска­зать, что каждый свя­щен­ник имеет в себе спо­соб­ность каж­дому чело­веку ска­зать то, что ему нужно? Нет. Бывает так, что испо­ве­ду­ю­щий свя­щен­ник или просто свя­щен­ник, к кото­рому пришел чело­век на духов­ную беседу, слышит его, пони­мает то, что гово­рится, но ответа у него нет. В таком случае свя­щен­ник должен быть честен и ска­зать своему духов­ному чаду: “Все, что ты мне сказал, я пони­маю, но ответа у меня для тебя нет. Я буду молиться о тебе. И ты молись, попроси Бога о том, чтобы Он мне про­стил то, что по своей неопыт­но­сти я не могу тебе и Ему послу­жить в этой встрече, но я тебе не могу ска­зать ничего”.

А есть еще третий уро­вень. Это стар­че­ство, уро­вень тех людей, кото­рые, говоря образно, почти всю дорогу прошли до дверей Цар­ства Небес­ного, может быть, не вошли в него, а может, допу­щены были в него, но были посланы обратно, на землю, к нам, чтобы нас вести в это Цар­ство. Вот это старец. Это чело­век, кото­рый весь путь прошел до глубин своей души, дошел до того места, где запе­чат­лен образ Божий в нем, и кото­рый может гово­рить из этих глубин. Но стар­цем самого себя не сде­ла­ешь, и, если можно так выра­зиться, стар­цами не рож­да­ются. Это люди, кото­рых кос­нется бла­го­дать Свя­того Духа и кото­рые отзо­вутся на нее и будут вер­ными, – вер­ными тому, чему учит нас Хри­стос, и вер­ными тому, что гово­рит Дух Святой в их душах. Старцы – явле­ние редкое.…

Если бы самый неопыт­ный свя­щен­ник так отно­сился к испо­веди, то он был бы уже тай­но­со­вер­ши­те­лем; а старец только тогда старец, когда он именно так может отно­ситься к чело­веку – и на испо­веди и вне испо­веди при всякой встрече. И так мне хоте­лось бы ска­зать громко, на всю Русь: Бере­ги­тесь, братья мои, свя­щен­ники! Бере­ги­тесь, не при­ни­майте на себя роль, кото­рая не соот­вет­ствует вашему духов­ному воз­расту, будьте просты! Будьте просто свя­щен­ни­ками – это уже так много! Чело­век, кото­рый силой бла­го­дати Свя­того Духа может совер­шить Литур­гию, может окре­стить ребенка, может пома­зать миром, это не мало, это нечто столь вели­кое!»

– Нужен ли духов­ный отец свя­щен­нику?

– Как пра­вило, нужен, осо­бенно моло­дому. Если свя­щен­ник уже напи­тан хоро­шим духов­ным опытом, испо­ве­до­ваться все равно необ­хо­димо. По воз­мож­но­сти чаще, чем это при­нято в совре­мен­ной Пра­во­слав­ной Церкви, потому что очень многие свя­щен­ники испо­ве­ду­ются только на общих испо­ве­дях в епар­хии.

– То есть два раза в год?

– Да, два раза в год. А что же, свя­щен­ники меньше грешат, что ли? Внут­рен­ними гре­хами они не меньше грешат, чем другие люди. Поэтому, конечно, жела­тельно гораздо чаще испо­ве­до­ваться. Испо­ведь необ­хо­дима, потому что вообще необ­хо­дим непре­кра­ща­ю­щийся пока­ян­ный опыт жизни.

И к руко­вод­ству в духов­ной жизни свя­щен­ники не при­выкли. Они не знают, что это такое, они умеют только руко­во­дить, а быть руко­во­ди­мыми, как пра­вило, не умеют и не хотят. Но моло­дым свя­щен­ни­кам, конечно, лучше все-таки наби­раться опыта под руко­вод­ством более опыт­ного свя­щен­ства.

– А не страшно свя­щен­нику ста­но­виться духов­ни­ком? Ведь речь идет об ответ­ствен­но­сти за души чело­ве­че­ские?

– Ну, это вопрос, отно­ся­щийся к обла­сти пси­хо­ло­гии. Так же ведь не полу­ча­ется, что ты реша­ешь: «Стану-ка я духов­ни­ком». Идет жизнь, идет про­цесс, ста­но­вишься свя­щен­ни­ком и, тем самым, воз­ла­га­ешь на себя ряд обя­зан­но­стей. При­хо­дишь на испо­ведь – при­хо­дят к тебе люди, испо­ве­ду­ются. Неко­то­рые испо­ве­ду­ются часто, кроме того, у них воз­ни­кают вопросы, кроме того, воз­ни­кает необ­хо­ди­мость за них молиться, кроме того, идет уже отча­сти общая жизнь. Вот так и полу­ча­ется. А не то, чтобы ста­вишь себе задачу: пункт один – стать духов­ни­ком.

Источник

Православная Жизнь

С таким вопросом мы обратились к протоиерею Владиславу Свешникову, настоятелю Московского храма Трех Святителей на Кулишках.

Кто такой духовник или духовный отец?

По большей части в церковной практике духовником или духовным отцом является священник, с которым те, кого принято называть его духовными чадами, совершают общий путь ко спасению. Но, поскольку он не просто рядом идущий, а еще и священник, он, во-первых, совершает таинство (в первую очередь речь идет о таинстве покаяния – исповеди). Во-вторых, он как пастырь стремится помочь духовному чаду, чтобы в душе последнего внедрились те духовные и нравственные качества жизни, которые находятся в пространстве Священного Писания и Предания. И если с Писанием дело довольно просто, потому что оно для всех одно и в каждом конкретном случае речь идет только о том, как применить к данному конкретному лицу различные евангельские принципы, чтобы сделать их осуществимыми, то в Предании по его бесконечности и возможностям многообразных форм проявления, область деятельности духовника становится гораздо более обширной, значимой. Он стремится нежно и ласково показать, в чем некоторые жизненные установки его духовных чад не соответствуют духу Предания и что, напротив, следовало бы в этом духе Предания раскрывать и развивать в себе, в своей душе и в своей жизни. Но это в обычной практике.

Есть и идеальные случаи (есть и ниже обычного, тогда они являются искажением отношений духовник – духовное чадо), они встречаются очень редко, но особо ценные. Это тот особый тип отношений, когда духовник посредством духа Святого знает полноту содержания души своего духовного чада и открывает ему то, что дух Святой открывает. И в таком случае духовник показывает своему духовному чаду его личный путь ко спасению, при том, что они объединены духом и содержанием общей молитвы, как общей, так и литургической.

Существуют какие-то особенности в отношениях между духовным отцом и духовными детьми?

По-настоящему чаще всего не понимается главное, что отношения духовный отец – духовное чадо – понятия и реальность глубокие и существующие. Но для этого совершенно не обязательны ни условия послушничества и послушания, ни требования и претензии, чтобы духовники непременно и как можно быстрее научили всему, что они знают сами.

Духовный отец на самом деле внутренне, не обязательно с долгими словами и размышлениями, входит в жизнь духовных детей. В жизнь тех, кто с ним – просто потому, что он их любит, и душа за них болит. И одним только фактом, что душа о них болит, они оказываются вместе и вместе идут путем спасительным. А он старается вести их ко Христу.

Духовный отец чуть впереди, потому что так оказался поставлен, и таинственным явлением духовной жизни его как нового лица, первого лица и своей любовью, имеющей очень обширную направленность. Потому что расширяющееся сердце вмещает в себя всех. Во всяком случае, всех, кто к нему прибегает. Таким образом, в общине и осуществляется то духовное содержание жизни, при котором духовный отец частным образом сказанным словом, проповедным словом, всем примером своей жизни, простотой в общении, скромностью, беспретенциозностью, нетребовательностью – не духовной нетребовательностью, духовная должна быть, разумеется, требовательность – (нетребовательностью для себя) достигает гораздо большего.

Потому что тогда его духовное чадо видит перед собою образец хорошего опыта духовной жизни, который к тому же не отдален страницами книги или какого-нибудь рассказа, а наоборот, предельно приближен непосредственным и личным общением. Вот тогда это и есть настоящий духовный отец, который заботится о своих детях. Заботится не тем, что доставляет им необходимые средства, а самим фактом их общего движения.

Насколько полным должно быть послушание духовнику? Потому что иногда приходилось читать о буквальном, абсолютном послушании. Например, по воспоминаниям духовных чад тех же оптинских старцев, советы спрашивались обо всем, вплоть до механических действий – какую книжку прочитать или в какую сторону пойти.

Какую книжку прочитать – как раз не механическое действие. Это может быть очень хороший способ управления и помощи в духовной жизни человеку, которому некоторые книги могут оказаться неполезными (даже вполне нормальные, имеющие хорошее христианское содержание) как несвоевременные. С другой стороны, предложение неофитам читать «Добротолюбие», которого еще не поймет современный человек, как правило, показывает странный монашеский опыт духовника.

Кстати говоря, что еще очень важно для духовника, так это понимание того, что мир постоянно ставит новые проблемы. И нужно пытаться увидеть разрешение этих проблем, именно как новых, если не по существу, то, по крайней мере, по формам, по новым принципам, по новым содержаниям. Начиная от таких простых вещей, как отношение к Интернету, к телевидению.

А отношение к грехам меняется?

Другое дело, что, входя в область конкретного рассмотрения греховной жизни того лица, которое подходит к духовнику, нужно увидеть и ему помочь увидеть то, к чему следует пока, по крайней мере, отнестись более-менее снисходительно и спустить это как не то, что бы должное, а как временно допустимое. Не то, что грех надлежит культивировать, а в том плане, что, может быть, и нужно в этом грехе каяться, но не особенно сильно, зная, что энергия не безгранична, и силы души нужно пустить на то, что является более важным.

Это является одним из больших постоянных казусов, потому что увидеть, что важно, для этого нужен ум духовный, и совсем не обязательно он совпадает с практическим умом, со сметкой, если она есть у духовника, либо с его знаниями древних традиций. Но, во всяком случае, тот опыт, когда есть автоматическое требование абсолютного послушания, совершенно не ведет к исполнению главной задачи, которая состоит в воспитании в человеке, который приходит к священнику, подлинной духовной свободы.

Он пришел из одного вида рабства попадает в другой вид рабства. И он никогда не узнает, что такое духовная свобода. Тем более, что это дело довольно тонкое и требует очень серьезного подхода. Больше того, я бы сказал, беседуя со многими священниками, многие даже не понимают, что такое эта духовная свобода, и потому воспитать своего ученика в рамках духовной свободы они просто не могут. Все эти послушания важны на самом деле до тех пор, пока они воспитывают в человеке понимание того, как осуществляется духовно свободная жизнь. И послушание на самом деле не ограничивает свободу – оно дает для нее начало, определенные рамки, как форма сонета или еще того более – «венка сонетов», где очень строгая определенная форма, но внутри которой могут быть осуществлены высшие проявления творческой поэтической возможности.

Когда говорят, духовник благословил сделать, что это значит?

Но зачем человек идет за благословением к священнику?

По-всякому бывает. В основном, если он идет за благословением к священнику, то он идет за санкцией, санкцией на то решение, которое он уже сам принял. Например, он хочет поехать в Дивеево, и говорит: «Батюшка, благословите поехать в Дивеево». Я с трудом представляю себе такую редкую ситуацию, когда батюшка говорит: «Нет, не благословляю».

А если священник благословляет поступать так, что ты не можешь? Или он тебя уже благословил, а ты чувствуешь, что ты не в состоянии принять его решение?

Если между духовным отцом и духовным чадом нормальные отношения, то – не можешь и не можешь – дело просто кончается. Если действительно не можешь, если не выдуманная немочь.

В нормальной ситуации оба – и священник и тот, кто послушание не выполнил, – относятся к этому нормально. Ну что же? Ну, увидели, ну, поняли. Все хорошо, жизнь идет, жизнь не кончается. Настаивать, в таком случае, на обязательности выполнения решения, значит иметь священническое своеволие или послушническое своеволие. Это только кажется, что человек находится в области послушания, на самом деле, он находится в области своеволия.

Даже когда речь идет о таких обычных благословениях, которые ради смеха разделены на две категории. Одна женщина говорит: «Батюшка, у меня много во рту скопилось слюны. Благословите сплюнуть». А другая: «Батюшка, у меня во рту скопилось много слюны, куда благословите – направо или налево сплюнуть?» Этот пример свидетельствует не только о том, что обычно подходят за благословением по мелочи, для которой не требуется никакого благословения. Он, конечно, карикатурный, и таких не бывает на самом деле. Но по типу – бывает сколько угодно вопросов по мелочам, на которые никакого благословения специального не требуется. Либо от священника требуется санкция, требуется выбор в альтернативной или мнимой альтернативной ситуации. Но, как правило, речь в таких случаях идет о человеческой безответственности.

Другое дело, что для серьезных решений, особенно духовного порядка, безусловно, требуется внутренний совет, который даже и не столько совет, сколько рассуждение о содержании проводимого дела. Чтобы было ясно, что оно духовно и неопасно, полезно и плодотворно. И, соответственно, наоборот.

Если духовник посоветовал одно, родственники говорят другое, а сердце подсказывает третье, что в этой ситуации стоит сделать?

Плюнуть, и сделать по-четвертому. Ну, а на деле, – когда как. Иногда оказываются правы родственники, хотя бы потому, что священник может не знать полноту ситуации. Иногда оказывается прав священник, потому что родственники не понимают полноту духовного отношения. А иногда оказывается право сердце. Хотя своему сердцу в целом доверять не особенно возможно, потому в своей ветхости, во всех своих возможностях понимания действительности, в том числе и интуитивного понимания, ошибки вероятны и возможны ровно так же, как и верные решения. Так что и то, и другое, и третье, а там, может быть, и четвертое, и пятое.

Самое лучшее – если речь идет о понимании промысла Божия – когда человек искренне желает исполнять волю Божию, и в этом отношении он рассматривает все свои дела. А так как они могут быть рассмотрены как исполнение (или неисполнение) воли Божией, то лучшим ориентиром верности оказываются обстоятельства. Обстоятельства, посылаемые промыслом, наиболее четко подсказывают картины и направление жизни. Нужно тебе или не нужно уходить с работы, потому что тебя зовут на другую работу? Предоставь все воле Божией, предоставь все промыслу, и через какое-то время так сложатся обстоятельства, что окажется, что иным образом нельзя было поступить, чем тем, который подсказывает промысел.

Если случится конфликт с духовным отцом, стоит к кому-то обращаться за советом? И можно ли менять духовного отца?

Такие ситуации требуют каждый раз индивидуального разбора. Чаще всего не стоит, особенно, если вопрос мелкий. Потому что у нас в жизни крупных вопросов вообще не так уж много. Тем более, что ошибка, даже если она действительная ошибка, а не мнимая, если она не приводит к каким-то очевидным, быстро действующим отрицательным исходам, ошибка есть вещь полезная и преодолимая. Полезная, потому что дает возможность увидеть еще раз себя и все, что тебя окружает, на более верных жизненных основаниях. Не стоит забывать, что каждое становление верных отношений не проходит без ошибок.

Но все имеет значение только в тех случаях, когда возникают неправильности. В некоторых случаях без совета просто не обойтись. Особенно, когда кажется, что совет, или предложение, или приказ священника имеют явно нравственно или недопустимый, или сомнительный характер. И в таком случае посоветоваться было бы, конечно, не худо, поскольку тупое послушание в таком случае ничего хорошего не дает.

Что же касается смены духовников, да, она возможна. Во-первых, когда священник, духовник грешит ересью. Тогда, естественно, совершать подобное ему – грех, означающий отлучать себя от общего церковного, отлучать себя духа Святого. Да, можно, когда священник тяжко согрешает каким-то грехом, связанным с тобой лично. Я не говорю, когда священник блудит, поскольку дело нечастое, но любым другим явным образом, скажем, себялюбием с твоей помощью или еще чем-то. И ты видишь, что не спасаешься. Наконец, печально, но сменить духовного отца можно в тех случаях (лишь бы это не стало нормой), когда оказалось, встреча была почти случайной, когда налицо ваше глубокое несоответствие. И кто прав, кто виноват, даже лучше не разбираться.

Старец отличается от духовного отца?

Я не знаю, что такое старец. Я знаю, что такое младостарец.

Хорошо, что такое младостарец?

Не хочу говорить только потому, это прекрасно описано митрополитом Сурожским Антонием в одном из великолепных докладов, который прямо говорит о младостарчестве. Я просто к каждому слову присоединяюсь.

«Речь не идет о том, чтобы различать между молодыми или старыми безумцами. Речь идет здесь о том, чтобы по возможности оценить духовную зрелость человека, его способность быть руководителем для человека» – говорит владыка Антоний. – «Старец – это не просто человек, который долго занимался пастырской работой и приобрел какой-то навык или опытность; старец в настоящем смысле – это нечто иное, это благодатное состояние. Старцев не “выделывают”, старцы силой Святого Духа рождаются; и если говорить о том, что характеризует старца, то я скажу коротко и о том, каково место старчества по отношению к обычному священству.

Мне кажется, что есть в духовничестве три степени. Есть приходской священник, роль которого – совершать таинства Церкви. Он может не быть хорошим проповедником, он может не давать никаких советов на исповеди, он может ничем не проявлять себя в пастырском отношении. Достаточно того, что он совершает Божественную литургию, если только он помнит, что чудо Божественной литургии или других таинств совершается Господом. Но это не значит, что ему дано право или возможность руководить другими людьми. Рукоположение не дает человеку ни ума, ни учености, ни опытности, ни духовного возраста. Оно дает ему страшное право стоять перед престолом Божиим там, где только Христос имеет право стоять. Он в каком-то смысле икона, но он не должен воображать, будто он святыня.

Есть другая степень. Это священник опытнее или старше, который более научен и призван давать наставления другому человеку о том, как идти от земли на небо. И этот священник должен быть предельно осторожен. Он не должен говорить того, чего он опытно не пережил или чего он как-то своим нутром не знает. Мы приходим к духовнику с тем, чтобы встретить проводника дверей до Царства Божия. Но если он там не бывал, он нам ничего не может дать. Об этом должен задумываться каждый духовник, каждый священник, которому приходят люди на исповедь. Можно ли сказать, что каждый священник имеет в себе способность каждому человеку сказать то, что ему нужно? Нет. Бывает так, что исповедующий священник или просто священник, к которому пришел человек на духовную беседу, слышит его, понимает то, что говорится, но ответа у него нет. В таком случае священник должен быть честен и сказать своему духовному чаду: “Все, что ты мне сказал, я понимаю, но ответа у меня для тебя нет. Я буду молиться о тебе. И ты молись, попроси Бога о том, чтобы Он мне простил то, что по своей неопытности я не могу тебе и Ему послужить в этой встрече, но я тебе не могу сказать ничего”.

А есть еще третий уровень. Это старчество, уровень тех людей, которые, говоря образно, почти всю дорогу прошли до дверей Царства Небесного, может быть, не вошли в него, а может, допущены были в него, но были посланы обратно, на землю, к нам, чтобы нас вести в это Царство. Вот это старец. Это человек, который весь путь прошел до глубин своей души, дошел до того места, где запечатлен образ Божий в нем, и который может говорить из этих глубин. Но старцем самого себя не сделаешь, и, если можно так выразиться, старцами не рождаются. Это люди, которых коснется благодать Святого духа и которые отзовутся на нее и будут верными, – верными тому, чему учит нас Христос, и верными тому, что говорит дух Святой в их душах. Старцы – явление редкое.

Если бы самый неопытный священник так относился к исповеди, то он был бы уже тайносовершителем; а старец только тогда старец, когда он именно так может относиться к человеку – и на исповеди и вне исповеди при всякой встрече. И так мне хотелось бы сказать громко, на всю Русь: Берегитесь, братья мои, священники! Берегитесь, не приниимайте на себя роль, которая не соответствует вашему духовному возрасту, будьте просты! Будьте просто священниками – это уже так много! Человек, который силой благодати Святого духа может совершить Литургию, может окрестить ребенка, может помазать миром, это не мало, это нечто столь великое!»

Нужен ли духовный отец священнику?

Как правило, нужен, особенно молодому. Если священник уже напитан хорошим духовным опытом, исповедоваться все равно необходимо. По возможности чаще, чем это принято в современной Православной Церкви, потому что очень многие священники исповедуются только на общих исповедях в епархии.

То есть два раза в год?

Да, два раза в год. А что же, священники меньше грешат, что ли? Внутренними грехами они не меньше грешат, чем другие люди. Поэтому, конечно, желательно гораздо чаще исповедоваться. Исповедь необходима, потому что вообще необходим непрекращающийся покаянный опыт жизни.

И к руководству в духовной жизни священники не привыкли. Они не знают, что это такое, они умеют только руководить, а быть руководимыми, как правило, не умеют и не хотят. Но молодым священникам, конечно, лучше все-таки набираться опыта под руководством более опытного священства.

А не страшно священнику становиться духовником? Ведь речь идет об ответственности за души человеческие?

Ну, это вопрос, относящийся к области психологии. Так же ведь не получается, что ты решаешь: «Стану-ка я духовником». Идет жизнь, идет процесс, становишься священником и, тем самым, возлагаешь на себя ряд обязанностей. Приходишь на исповедь – приходят к тебе люди, исповедуются. Некоторые исповедуются часто, кроме того, у них возникают вопросы, кроме того, возникает необходимость за них молиться, кроме того, идет уже отчасти общая жизнь. Вот так и получается. А не то, чтобы ставишь себе задачу: пункт один – стать духовником.

Источник