Эффект люцифера это что

Эффект Люцифера в психологии: как он проявляется в группе

Психолог-консультант, специалист в области детской, семейной, поведенческой.

Практикующий психолог, гештальт-терапевт. Закончила Тольяттинский Государ.

Зло пробуждается как защитная реакция организма на негативные явления окружающей среды. Этот защитный механизм, при переходе на общный уровень, способен нанести немало вреда окружающим. Эффект Люцифера – психологический феномен, существование которого доказано социальным психологом Филиппом Зимбардо.

Он означает, что даже самые хорошие люди способны на плохие поступки при погружении их в особые условия. По поводу данного феномена написана книга «Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев». Автор говорит, что на зло способны все люди, и если человек противится злу, то его можно назвать героем.

Для чего необходимо изучать эффект Люцифера

Любой хороший криминолог скажет, что зло – это не «утопия» или универсальная истина, которая существует просто как антагонизм «добра». Социальная ситуация и ряд психологических механизмов, связанных с конкретным моментом, в который происходит событие способны вызвать злость практически в любом человеке.

Сегодня эффект Люцифера необходимо изучать в виду распространения таких понятий как буллинг (травля в школах и других учебных заведениях), политические распри, а также ввиду широкого распространения блогеров с призывами к беспорядкам.

Феномен означает, что человек следует за обществом и перенимает ту роль, которую оно ему навязало. Очень показательны такие ситуации:

В основе эффекта Люцифера лежат такие психологические процессы:

Давление со стороны определенной среды на членов общества, которые ее составляют, иногда заставляет нас вести себя так, как противоречит нашим ценностям. Это является необходимым для того, чтобы группа нас приняла.

У людей есть свои моральные кодексы и системы ценностей. Однако, иногда мы выполняем серию мысленных «пируэтов», чтобы хоть как-то понять поведение, полностью противоречащее нашим принципам. В итоге неправильная мораль находит объяснение и принимается;

Если человеку угрожает опасность, то он запросто переступит границу зла.

Зимбардо в своей книге объясняет, что процесс дегуманизации был неизбежен. Ситуационные факторы, социальная динамика конкретной ситуации и психологическое давление могут вызывать в человеке бурю эмоций, с которыми трудно справиться. Другими словами, зло есть в человеке всегда, так как именно оно способно защитить человека от физического и психологического дискомфорта.

Осмысление эффекта Люцифера в переводе на современные реалии может раскрыть методы помощи людям, попавшим под его влияние.

Эксперимент Зимбардо

Зимбардо являлся социальным психологом. Он издал книгу, в которой описал тюремный эксперимент, проведённый в Стэндфордском университете. Данный эксперимент имел такие особенности:

Так, надзиратели проявляли негативные качества: злость, грубость, жестокость, а осуждённые, наоборот, испытывали сильнейший психологический стресс.

Таким образом, эксперимент показал, что, действительно, поведение людей в группе пластично и подвластно внешним фактором. Возможно, этим и объясняется следование людей политическим лидерам: последователи фашизма, терроризма и так далее.

Не все люди были способны выдержать этот эксперимент. Многие студенты в результате такой инсценировки получили психологические травмы, так как их заключение началось с настоящего ареста, с проведением всех процедур: осмотра, снятия отпечатков пальцев, зачитывания прав. Также их раздели и провели осмотр и очистку от вшей. Каждый студент получил номер.

Фото автора SHVETS production: Pexels

Как преодолеть эффект Люцифера

Конечно, эксперимент был проведён более 50 лет назад (в далеком 1970 году), поэтому его результаты, выводы Зимбардо о способности человека к злу уже не так актуальны. Детей сегодня впитывают более свободными, не ставя авторитетов и давая право выбор. Психологи говорят о том, что необходимо растить детей без строгих запретов, с объяснениями почему те или иные действия недопустимы. Ребёнок должен жить своим умом и чётко отличать дозволенное от недозволенного.

Буквально 15 лет назад был проведён эксперимент на базе детского сада, в котором приняли участие 2 группы детей: возрасте 6 и 7 лет. Особенности проведения исследования и его результаты следующие:

Это положительный момент, свидетельствующий о том, что наше общество в будущем станет более лояльным и психологически устойчивым.

Фото автора Julia Larson: Pexels

Возможно, буллинг и прочие негативные недостатки воспитания преодолены. Однако, в новостях иногда всплывают неприятные инциденты. Вместе с тем, понимание рассмотренного феномена будет способствовать психологическому оздоровлению общества и осознанию того, что идти против зла, даже если оно в большинстве, можно и нужно.

Таким образом, эффект Люцифера имеет большое значение для современного понимания психологии зла и противостояния негативным явлениям. Если ты в жизни сталкиваешься с ситуациями, в которых люди ведут себя не так, как тебе кажется правильным, то постарайся их изменить.

Источник

Эффект Люцифера или «мама, человечество — это мое дело»? / Колонка социального психолога

Филипп Зимбардо

В этом году исполнилось 80 лет со дня рождения американского психолога Филиппа Зимбардо. Его имя вошло в историю современной психологии, в первую очередь, в связи с проведенным им и его коллегами Стэндфордским тюремным экспериментом, в ходе которого 24 обычных студента колледжа были разделены на «надзирателей» и «заключенных» и помещены в условия, имитирующие тюремное заключение. Очень скоро «надзиратели» стали надзирателями: они оскорбляли и наказывали «заключенных». Заключенные были морально сломлены и оказались на грани нервного срыва.

Именно этот эффект проявился, когда участвовавшие в эксперименте студенты повели себя в строгом соответствии с навязанной им системой ролью, причем впоследствии никто из них не мог понять, как такое могло произойти.

Интересной оказалась ситуация, когда в тюрьму пришел новый «заключенный» и повел себя необычно: он объявил голодовку. К этому времени остальные «заключенные» уже были эмоционально сломлены, и их миссия сводилась к тому, чтобы вместе с «охранниками» заставить его есть, и таким способом избежать санкций со стороны «охранников». То есть вместо того, чтобы стать героем для других «заключенных», он стал источником проблем и для тех, и для других. Теперь уже и «охранники», и «заключенные» объединили усилия, чтобы сломить сопротивление «бунтовщика».

Как отмечает сам Зимбардо, в процессе эксперимента и сами экспериментаторы привыкли к тому, что «каждый день оскорблений и насилия был основой для следующего». Ситуацию спасло то, что одна женщина (впоследствии – супруга Зимбардо), оценив происходящее, призвала к его прекращению. В итоге эксперимент, рассчитанный на две недели, пришлось остановить досрочно, и до сих пор к нему предъявляются претензии, связанные с соблюдением этических норм.

Ф.Зимбардо описал и семь основных социальных процессов, лежащих в основе «эффекта Люцифера»: первый бездумный маленький шаг в направлении зла, унижение других, отстранение от собственной личности, размытие личной ответственности, слепое подчинение приказам и групповым нормам, пассивное непротивление злу (бездействие или безразличие). Эти процессы могут быть запущены непривычной для человека ситуацией, ставящей человека перед выбором между добром и злом. Но ситуацию создает не сам человек: за нее ответственна обладающая властью система (в нашем случае – экспериментаторы, которые и сами не заметили, как стали частью своего эксперимента).

Однако все ли люди в одинаковых ситуациях ведут себя одинаково, и существует ли фактор, способный ему противодействовать? Зимбардо считает, что противоядием от зла является героизм, но при этом не надо думать, что герои – это какой-то особый вид людей со сверхъестественными способностями. Герои – обычные люди, и только сам факт героизма можно считать необычным. Одна и та же ситуация может сделать людей как носителями зла (в том числе и пассивными), так и героями: Стэндфордский эксперимент был остановлен обычной женщиной. Но для этого, как утверждает Зимбардо, нужно сказать себе вместо маминого, привычного с детства «не вмешивайся»: «мама, человечество — это мое дело».

выпускница магистерской программы
«Прикладная социальная психология»

Источник

Филипп Зимбардо «Эффект Люцифера»

В этой книге с характерным названием речь идет о нашумевшем эксперименте, проведенном в конце 70-х гг. над студентами-добровольцами из Стенфордского университета. Эксперимент был прекращен вследствие антигуманного влияния на его участников: первоначально задуманный на две недели, он не продлился столько, сколько было запланировано. Причем сам Ф. Зимбардо честно замечает: если бы не внешнее вмешательство, сам он не прекратил бы течения эксперимента досрочно, потому что невольно оказался вовлеченным в него и даже потерял ощущение реальности. Очень ценное и честное признание для психолога. Так в чем же суть этого опыта?

Эксперимент, признанный одним из наиболее жестоких в психологии

Филипп Зимбардо, доктор психологии Стэнфордского университета, выбрал несколько добровольцев с устойчивой психикой из студенческой массы, вполне адекватных и нормальных, для того, чтобы прояснить, как тюремные условия воздействуют на психику заключенных и как ощущение безнаказанности влияет на поведение «уполномоченных». Иными словами, было важно, как меняет тюремная ситуация эмоции, когнитивную область и поведение всех вовлеченных в ситуацию. «Надзиратели» и «заключенные» были выбраны случайным путем из числа студентов, задействованных в эксперименте.

Условия «тюрьмы» были приближены к реальным, однако, стоит признать, все равно не шли с ними ни в какое сравнение: «заключенных» довольно сносно кормили, их посещали родители, они содержались в нормальных санитарно-гигиенических условиях, никаких побоев и физического насилия не было (пинки, зуботычины пресекались наблюдателями, удары и побои были недопустимы). Самое главное – «заключенные» знали, что срок их пребывания в «тюрьме» – 14 дней!

Жесткими были следующие факторы: «заключенным» надевались на голову мешки при переводе из помещения в помещение. Будучи «подчиненными», студенты в роли «заключенных» только централизованно занимались физическими упражнениями, гуляли, принимали пищу, носили одинаковую одежду – без нижнего белья и шнурков в ботинках, содержались по 3-4 человека в камерах (было описано также наказание в виде одиночного карцера для непокорных). Все имена были «забыты», «заключенным» были присвоены номера.

Над всеми участниками было установлено круглосуточное наблюдение.

Итог эксперимента, потрясшего общественность

Мы не будем подробно описывать весь ход эксперимента – это ярко, образно и даже в чем-то беспощадно сделано Ф. Зимбардо. Уже к исходу первой недели была замечена общая подавленность и пассивность «заключенных», неуклонное возрастание агрессии «надзирателей». Участники эксперимента действительно четко разделились на противостоящие группы (как замечали некоторые «надзиратели», вид беспомощного, плохо одетого и униженного человека провоцировал злость и желание еще больше унизить его). Основной вывод, о котором пишет Зимбардо, неутешителен: среда влияет на личность гораздо больше, чем мы привыкли считать. И влияние ситуации на мысли и поведение человека никогда не стоит сбрасывать со счетов.

«Власть ситуации сильнее всего проявляется в новой обстановке, в которой мы не можем опираться на предыдущий опыт и знакомые модели поведения» (Ф. Зимбардо).

К этому можно присовокупить оправдание известной «теории разбитых окон»: запустение и нищета, нахождение среди криминальных элементов активизируют способности к преступлению. Почему это происходит? Потому что задействованы, прежде всего, эмоции – отнюдь не разум руководит преступниками. И тогда общая атмосфера безнадежности, ощущение несправедливости мироустройства, поддержка этого в значимой социальной среде, неприятие других, «благополучных», провоцируют на противоправные действия.

Деперсонализация как убийственный для личности процесс

Очень значимый фактор личностных изменений – ситуация деиндивидуализации, когда с человеком обращаются как с «номером», не выделяют его из массы, не видят и не уважают его потребностей – что и происходило с «заключенными». Как это влияет на внутренние процессы?

Как реализуется механизм деиндивидуализации?

Если для обычных человеческих отношений нормальным считается взаимодействие из позиций: «я» – «ты» (субъект-субъектные отношения), то в условиях ограничения свободы, истирания личностных особенностей происходит взаимодействие: «я» – «это», «это» – «это» (субъект-объектные и объект-объектные отношения). Вспомним то, что хором твердят практикующие психологи: как только в реальной жизни возникают объектные отношения, они искажают все взаимодействие и неизбежно приносят с собой драмы и разочарования. Все потому, что такой тип взаимоотношений приводит к насильственной утрате личностной целостности: личность, вместо своего многоаспектного потенциала, воспринимается лишь в своей малой части, что обедняет ее и сужает возможные амплуа.

Стирание границ и особенностей собственной личности неизбежно ведет к аналогичному отношению к другим. Как не без остроумия выражается Ф. Зимбардо, высказывая свои наблюдения, «почти все студенты семинарии – девяносто процентов – упустили шанс стать добрыми самаритянами, потому что очень спешили прочесть проповедь о добром самаритянине».

С кем ты: с нами или против нас?

Почему так названа книга?

Она не о том, как «плохие» студенты получили возможность самореализоваться – подробные характеристики участников эксперимента, приведенные в книге, исключают такое понимание. И книга, конечно, не о том, сколь плохи нравы в студенческой среде, американской либо любой другой. Книга – о том, что в каждом из нас сидит «Люцифер», который при условии анонимности, расширения полномочий и вседозволенности, всегда присущих групповой ответственности, обязательно – в каждом из нас – проявляет себя. Другое дело, как с ним справляться. Выводы, сделанные Ф. Зимбардо, коренным образом меняют представления о заключенных как «людях второго сорта» (особенно заключенных не по криминальным поводам), объясняют отсутствие «героев-одиночек» в условиях тюрьмы, неизбежную деформацию личности того, кто надзирает. Ф. Зимбардо идет еще дальше и ставит очень жесткие вопросы содержания заключенных в тюрьмах вообще, в том числе в Ираке. Опыт ознакомления с экспериментом, проведенным американским психологом, очень показателен и заставляет еще раз задуматься о тех демонах, которые живут внутри нас.

Автор: Павловская Гражина, психолог

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Если вы заметили ошибку или опечатку в тексте, выделите ее курсором и нажмите Ctrl + Enter

Не понравилась статья? Напиши нам, почему, и мы постараемся сделать наши материалы лучше!

Источник

Эффект Люцифера

Из Википедии — свободной энциклопедии

«Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев» (англ. The Lucifer Effect: Understanding How Good People Turn Evil ) — книга известного американского социального психолога Филипа Зимбардо, организатора знаменитого Стэнфордского тюремного эксперимента, изданная в 2007 году. Центральное место в книге занимает соотнесение результатов эксперимента с теми событиями, которые имели место в реальных тюрьмах и вооруженных конфликтах (Руанда, Вьетнам и другие).

В своей книге автор не просто приводит причины, толкающие обычных людей на крайнюю жестокость. Одна из центральных идей произведения заключается в том, что любой человек может стать героем, способным сопротивляться злу. Кроме того в своей книге Филип Зимбардо излагает программу сопротивления негативному влиянию.

Первый русскоязычный перевод книги вышел в 2013 году.

Источник

Филип Зимбардо. «Эффект Люцифера» (Длинный фрагмент об одном из самых жестоких психологических экспериментов в истории, описание внутри)

Летом 1971 года психолог Филипп Зимбардо провел в Стэнфорде «тюремный эксперимент»: набрал по объявлению 24 молодых мужчин и назначил половину из них заключенными, а половину — охранниками в импровизированной тюрьме, утроенной прямо в университетском кампусе. Эксперимент пришлось закрыть на седьмой день, потому что его участники в самом деле стали относиться друг к другу, как в тюрьме. Через 35 лет Зимбардо подробно описал ход эксперимента.

Даже худший охранник не так уж плох

Керт Бэнкс говорит мне, что из всех охранников он меньше всего уважает Бардена, потому что он мелкий подхалим, поддакивает Хеллману, прячется в тени «босса». Я отношусь к нему так же, хотя с точки зрения заключенных многие охранники гораздо сильнее угрожают их здравомыслию и выживанию. Один из моих сотрудников слышал, как Барден хвастался, будто накануне вечером соблазнил жену своего друга. С двумя друзьями он каждую неделю играет в бридж. Этой женщине двадцать восемь лет и у нее двое детей. Она всегда ему нравилась, но до сих пор он не мог набраться храбрости и приударить за ней. Возможно, новое чувство власти придало ему уверенности, и он обманул старого друга, наставив ему рога. Если он сказал правду, это еще одна причина не испытывать к нему симпатии. Но затем, в его досье мы нашли информацию о том, что его мать бежала из нацистской Германии. Это добавляет хоть что-то положительное к нашей оценке этого непростого парня.

Отчет смены Бардена содержит удивительно точное описание поведения сотрудников исправительных заведений:

У нас — кризис власти, это бунтарское поведение [голодовка заключенного №416] способно подорвать абсолютную власть, которую мы установили. Я узнал, какие странности и страхи есть у других номеров [интересно, что он называет заключенных «номерами»; явная деиндивидуализация]; находясь в тюремном корпусе, я пытаюсь использовать полученную информацию таким образом, чтобы заставить их подчиняться.

Он отмечает также, что охранникам не хватало поддержки от наших сотрудников: «На самом деле проблемы начались за ужином — мы ждем, что руководство тюрьмы объяснит, что нам делать с этим бунтом, ведь нас беспокоит, что он не ест. но руководство не подает признаков жизни, и это странно». (Мы искренне признаем себя виновными в том, что не обеспечили надзора и обучения).

Мое негативное отношение к охраннику Бардену смягчается, когда я узнаю, что он делает дальше. «Я не мог вынести мысли, что [№416] до сих пор сидит в карцере, — говорит он. — Мне кажется, это опасно [так как по правилам заключенный не может проводить в карцере больше часа]. Я спорю с Дейвом и потом молча отвожу нового заключенного №416 назад в его камеру». Правда, он добавляет: «Но издевательским тоном приказываю ему взять сосиски в кровать».

Подтверждением тому, что Барден не так уж плох, служит комментарий Джерри-5486, единственного заключенного, который был готов отказаться от одеяла ради Клея-416: «Меня разозлили крики и разглагольствования Джона Уэйна. В мою камеру вошел [Барден], который знал, что я сочувствую Клею, и сказал, что №416 не будет сидеть там всю ночь. „Мы выведем его, как только все уснут“, — прошептал он, а потом опять надел маску „крутого парня“. Как будто в этом центре циклона ему нужно было хотя бы иногда быть честным».

Джерри-5486 не только был на стороне №416. Он понял, что встреча с Клеем оказалась самой важной частью приобретенного жизненного опыта: «Я увидел парня, который знал, чего хотел, и ради этого был готов выдержать любые страдания. Он был единственным, кто не сдался, не подлизывался, не сломался».

В отчете ночной смены Барден отмечает: «Между оставшимися заключенными уже нет никакой солидарности, только №5486 все время требует одинаковых привилегий для всех». (Я согласен; это одна из причин, по которым я уважаю Джерри-5486 больше всех остальных заключенных).

Этот интенсивный, длительный эксперимент расширяет мои представления о том, как сложна человеческая природа, ведь именно в тот момент, когда ты думаешь, что понял кого-то, оказывается, что ты лишь поверхностно знаком с его внутренним миром, причем это знакомство опирается на незначительное количество личных или опосредованных контактов. Я начинаю уважать Клея-416 за силу воли перед лицом сильнейшего давления, но обнаруживаю, что он — не Будда. Вот что он говорит в своем заключительном интервью о тех страданиях, которые его голодовка доставила другим заключенным: «Если я пытаюсь выйти на свободу, и охранники создают ситуацию, при которой другим делается хуже, потому что я пытаюсь выйти на свободу, меня это не волнует».

Его друг Джерри-5486 прекрасно описывает сложные игры ума, в которые он играл в этой тюрьме — и проиграл.

Все чаще и чаще во время эксперимента я начинал оправдывать свои действия: я говорил: «Это всего лишь игра, я это знаю и могу выдержать все это без особых проблем, и меня все это не волнует, так что я выдержу до конца». Меня это устраивало. Мне все нравилось, я считал, сколько денег заработаю, и планировал побег. Мне казалось, что я мыслю достаточно ясно, и охранники не могли вывести меня из себя, потому что я был отрешен от всего этого и просто наблюдал. Но теперь я понимаю, что хотя считал, что сохраняю здравый смысл, мое поведение в тюрьме выходило из-под моего контроля чаще, чем я думал. Я старался быть открытым, дружелюбным и отзывчивым с другими заключенными, но при этом оставался закрытым и думал только о себе. Я вел себя скорее рационально, и не испытывал сочувствия к другим. Такая отчужденность помогала мне справляться с ситуацией, но теперь я понимаю, что мои действия часто причиняли другим боль. Вместо того, чтобы искренне отзываться на их потребности, я предпочитал думать, что они так же отчуждены и бесчувственны, как я сам. Так я рационализировал свое собственное эгоистичное поведение.

Лучший пример этого — эпизод, когда Клей [№416] сидел в кладовке со своими сосисками. Мы с Клеем были друзьями, он знал, что во время его голодовки я был на его стороне: я поддержал его за ужином, когда другие заключенные пытались заставить его есть. Но когда его увели в одиночку, и нам приказали стучать в дверь и кричать, я сделал это, как и все остальные. Я легко оправдал свои действия: «Это всего лишь игра. Клей знает, что я на его стороне. Мои действия ничего не изменят, я просто развлекаю охранников». Позже я понял, как тяжело Клей воспринял эти крики и стук в дверь. Я издевался над парнем, который мне больше всех нравился. И оправдывал это, говоря себе: «Я это делаю, но мои действия не затрагивают мой разум». Хотя на самом деле важен был разум другого человека. О чем он думал? Как повлияли на него мои действия? Я не осознавал последствий своих действий, я бессознательно возложил ответственность за них на охранников. Я отделил свой разум от своих действий. Возможно, я мог бы сделать почти все — кроме причинения физического вреда другому заключенному, — если бы мог переложить ответственность за это на охранников.

Сейчас я думаю, что, наверное, невозможно отделить разум от действий, как я пытался делать это во время эксперимента. Я гордился тем, что мой разум остается недосягаемым, — я не испытывал эмоций, я не позволял им управлять моим умом. Но, оглядываясь на свои поступки, я вижу, что охранники все-таки добились мощного, но незаметного контроля над моим разумом.

«То, что ты делаешь с этими мальчишками, это ужасно!»

Последний поход в туалет в четверг начался в 22.00. Кристина, молчаливо присутствовавшая на заседании комиссии по условно-досрочному освобождению и дисциплинарного совета, работала в библиотеке. Потом она спустилась в тюрьму и зашла за мной. Мы собирались отправиться в городской торговый центр, расположенный рядом с кампусом, и поужинать в ресторане Stickney’s. Я сидел в своем кабинете суперинтенданта и составлял график интервью на следующий день. Я видел, как она болтает с одним из охранников; когда разговор закончился, я позвал ее в свой кабинет, и она села рядом с моим столом. Позже она описала свой необычный разговор с охранником:

В августе 1971 года я только что защитила диссертацию в Стэнфордском университете, где работала вместе с Крейгом Хейни, и готовилась приступить к новой работе в качестве доцента факультета психологии в Университете Беркли в Калифорнии. Нужно заметить, что незадолго перед этим у меня возникли романтические отношения с Филом Зимбардо и мы уже собирались пожениться. От Фила и его коллег я слышала о тюремном эксперименте, но не принимала участия ни в его предварительной подготовке, ни в начале самого эксперимента. Обычно я проявляю больше интереса к полевым исследованиям и, наверное, я охотно приняла бы участие в эксперименте, если бы не мой переезд, и заботы, связанные с подготовкой к моей первой преподавательской работе. Но когда Фил попросил меня, в качестве личной услуги, помочь провести интервью с участниками исследования, я согласилась.

Я спустилась вниз в тюремный подвал. Потом я прошла в другой конец коридора, откуда во двор входили охранники; там была комната, где охранники отдыхали и расслаблялись в свободное время или переодевались в начале или в конце смены. В этой комнате я разговорилась с одним из охранников, который ждал начала своей смены. Он был очень любезен, вежлив и дружелюбен, и любой посчитал бы его приятным парнем.

Источник