Элизабет гилберт происхождение всех вещей о чем книга
«Происхождение всех вещей» («The Signature of All Things»), Элизабет Гилберт
Недавно на глаза попалась старенькая новость о том, что английские церковники, оказывается, принесли официально-посмертные извинения Чарльзу Дарвину за излишне эмоциональное отрицание теории эволюции. Проблема сопряженности научных истин с истинами религиозными для современной культуры до сих пор не снята, она будоражит общественное мнение, она провоцирует публицистов и литераторов на высказывания различной степени аргументированности: некоторые хочется сжечь в цензорской печи, другие, написанные умело и полемически сдержанно, хочется прочитывать с особым тщанием. К последним из них относится и нынешний роман — о судьбе вымышленной ученой дамы, которая сформулировала теорию эволюцию одновременно с господином Дарвином.
В новой книге заокеанской писательницы Элизабет Гилберт, автора нашумевшего и для кого-то даже культового бестселлера «Есть, молиться, любить», ощущается не очень много американского; напротив, возникают сильнейшие ассоциации с английским любовным романом, с Остин и Диккенсом, с викторианскими шляпками, пробковыми шлемами и «Баунти», стоящем на приколе у берегов Таити. Как и полагается для качественного жизнеописания, роман начинается ещё до рождения главной героини, а завершается незадолго до её ухода в мир иной — слегка туманной лирической зарисовкой, дабы оставить легкий флер неопределенности. Отправная точка — старая добрая Англия, конечная — недобрая Европа под натиском XX века, а между ними — тропические моря, пыльные трюмы кораблей, колониальные плантации и лесистые холмы Пенсильвании. Сначала читателей ожидает роман приключенческий, после — семейный, потом — увы, исключительно дамский, и под занавес, когда копившаяся на протяжении всей книги метафизика сорвется с привязи — философский, причем весьма высокого качества.
Главная героиня, Альма Уиттакер, дочь преуспевающего промышленника-фармацевта, большую часть своей жизни провела в Новом Свете, в семейной изоляции, окруженная традиционными сословными и профессиональными предрассудками, но пытливо постигающая мир при помощи своего аналитического, совершенно научного склада ума. Она взрослеет, пытается наладить отношения с близкими, каждый из которых представляет собой ещё тот образчик человеческой теплоты (отец — прожженный делец и циник, мать — чопорная тираническая дама, приемная сестра — замкнутая в себе девица, будущая аболиционистка) и определиться со своим местом жизни. Попутно Альма неудачно влюбляется, потом влюбляется ещё неудачнее, постигает таинства домовладения и собственного тела, и, наконец, берет определенные вершины в бриологии — разделе ботаники, посвященном изучению мхов. Жизненный опыт вкупе с результатами научных наблюдений на склоне лет приводит её к идее изменчивости видов — дерзкой, богохульственной и неизбежно ущербной идее; женщина так и не публикует свою работу, поскольку не может найти убедительных обоснований для человеческого альтруизма и самопожертвования, чуждых принципам естественного отбора.
— Мне всегда было интересно, что мистер Дарвин думал об этой вашей идее — о том, что наш ум не подчиняется законам эволюции, а Вселенной управляет высший разум.
— О нет, ему она совсем не нравилась, мисс Уиттакер. Он приходил в ужас каждый раз, когда я об этом заговаривал. «Проклятие, Уоллес, — говорил он, — поверить не могу, что ты снова приплел сюда Бога!»
За вычетом искусно прописанных социальный перипетий романа его убедительная диалогичность — это наиболее увлекательная составляющая книги. Собственно, героине до некоторого времени даже не требуется персонифицированный идейный оппонент, ибо ей достает личного интеллекта для того, чтобы подбирать доводы «за» и «против», выуживать их из житейских неурядиц и душевных потрясений. С одной стороны, пишет она, «единственное непростительное преступление — оборвать свой жизненный эксперимент прежде, чем наступит его естественное окончание», и доказательство тому — история отца, зубами и ногтями выцарапавшего себе высокий статус; но по другую сторону умозрительной полемики — сумасшедшая подруга, сгоревшая раньше срока и ныне угасающая в тоске и одиночестве в приюте для умалишенных. Рассуждая иначе, можно отказаться от повседневной борьбы, влачить жалкое существование, дабы сохранить себя для иных свершений, для достижения духовных высот; но единственный человек в жизни Альмы, который подходил под описание земного ангела, окончил дни при странных, богопротивных обстоятельствах. Сколь многое в жизни с её нарочитой страдательностью и многими обязательствами перед близкими, не продиктовано эволюционной необходимостью?
Ответа в романе нет — ни частного, ни абстрактного, и одно это заслуживает для него хорошего — пусть и не самого видного — места на книжной полке.
Изд. «Рипол Классик», 2013 — 520 стр. Тираж — 20 000 экз.
Происхождение всех вещей
Перейти к аудиокниге
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Отзывы 104
Отзыв о книге «Происхождене всех вещей»
Книга Элизабет Гилберт «Происхождение всех вещей» настолько глубока по содержанию, что читая ее проживаешь жизнь вместе с героями и в том времени, когда происходят события, описанные в ней. Эта книга поистине глубокая философская и высокая литература!
Книга Элизабет Гилберт «Происхождение всех вещей» настолько глубока по содержанию, что читая ее проживаешь жизнь вместе с героями и в том времени, когда происходят события, описанные в ней. Эта книга поистине глубокая философская и высокая литература!
Прекрасный роман, великолепные герои ( как целые вселенные, но органичные части общей художественной картины). Роман позволяет получить удовольствие от слога, сюжета, основной и попутных историй, активизируют мысль, роскошно отвечает всем ожиданием. Все нити распущенные в ходе романа, шикарно связаны в конце! Эти три дня в чтении были превосходны, давно (кроме классики) так не цепляло. Спасибо автору, переводчика и издателям! Всем советую!
Прекрасный роман, великолепные герои ( как целые вселенные, но органичные части общей художественной картины). Роман позволяет получить удовольствие от слога, сюжета, основной и попутных историй, активизируют мысль, роскошно отвечает всем ожиданием. Все нити распущенные в ходе романа, шикарно связаны в конце! Эти три дня в чтении были превосходны, давно (кроме классики) так не цепляло. Спасибо автору, переводчика и издателям! Всем советую!
Давно не читала с таким интересом. История стран и биографическая история человека! Чувства,эмоции,размышления от ребенка до глубокой старухи. Книга шикарная.
Давно не читала с таким интересом. История стран и биографическая история человека! Чувства,эмоции,размышления от ребенка до глубокой старухи. Книга шикарная.
Это самое лучшее, что я прочла за последнее время. семейная сага на просвет показала исторический срез нескольких стран. судьба, бегущая по ровной дороге, вильнула так, что превратилась в головокружительное приключение. героиня прожила удивительную, долгую жизнь(я бы даже сказала три разные жизни), до конца дней сохранив способность изумляться миру и людям. И все это хорошо описано, занимательно рассказано, отлично переведено
Это самое лучшее, что я прочла за последнее время. семейная сага на просвет показала исторический срез нескольких стран. судьба, бегущая по ровной дороге, вильнула так, что превратилась в головокружительное приключение. героиня прожила удивительную, долгую жизнь(я бы даже сказала три разные жизни), до конца дней сохранив способность изумляться миру и людям. И все это хорошо описано, занимательно рассказано, отлично переведено
Увлекательно, захватывает, прочитал с интересом.После прочтения долго остаётся в памяти.
Могу только посоветовать.
Увлекательно, захватывает, прочитал с интересом.После прочтения долго остаётся в памяти.
Могу только посоветовать.
Ботаник в 18 веке – самая замечательная и захватывающая профессия. Только прочитав эту книгу начинаешь понимать и безмерно уважать их подвиг во имя человечества…
Ботаник в 18 веке – самая замечательная и захватывающая профессия. Только прочитав эту книгу начинаешь понимать и безмерно уважать их подвиг во имя человечества…
Время от времени вспоминаю эту книгу, но каждый раз ощущение, что я не читала чью-то придуманную историю, а мне ее рассказала моя знакомая. Причем рассказала свою собственную жизнь: настолько реалистично, настолько вкусно и достоверно получилось это произведение.
Время от времени вспоминаю эту книгу, но каждый раз ощущение, что я не читала чью-то придуманную историю, а мне ее рассказала моя знакомая. Причем рассказала свою собственную жизнь: настолько реалистично, настолько вкусно и достоверно получилось это произведение.
Прошло пол года с прочтения, но при воспоминании опять всколыхнуло те чувства, эмоции, сопереживания, испытанные во время чтения. Очень советую! Этот роман с большой буквы «Р». Удивительная героиня романа, люди ее окружающие, места, события, невероятное погружение в тему (узнала очень много нового), переплетение жизни человека с глобальными историческими событиями… Завидую тем, кому только предстоит погрузиться в этот мир)!
Прошло пол года с прочтения, но при воспоминании опять всколыхнуло те чувства, эмоции, сопереживания, испытанные во время чтения. Очень советую! Этот роман с большой буквы «Р». Удивительная героиня романа, люди ее окружающие, места, события, невероятное погружение в тему (узнала очень много нового), переплетение жизни человека с глобальными историческими событиями… Завидую тем, кому только предстоит погрузиться в этот мир)!
После прочтения романа « Город женщин» было большое желание продолжить знакомство с творчеством автора. Литрес предложил «происхождение всех вещей».
Начало было многообещающим – не могла оторваться.
Но потом начался какой-то бред. Микс из эротических фантазий,ботаники и философии. Никакой динамики сюжета. Дочитала с трудом.
После прочтения романа « Город женщин» было большое желание продолжить знакомство с творчеством автора. Литрес предложил «происхождение всех вещей».
Начало было многообещающим – не могла оторваться.
Но потом начался какой-то бред. Микс из эротических фантазий,ботаники и философии. Никакой динамики сюжета. Дочитала с трудом.
Затянутая, довольно занудная книга, с совершенно неинтересными эротическими подробностями. Перегруженная ботаникой и философствованиями главной героини. Героиня к тому же весьма неинтересный персонаж, практически любой второстепенный персонаж книги, интереснее, чем она. Считаю время, потраченное на книгу, потерянным, дочитала исключительно из-за нелюбви недосчитывать и недосматривать. Вторая заезда за сюжетный ход с Таитянским мальчиком, привлекший внимание, но в итоге оказавшийся пустышкой…
Затянутая, довольно занудная книга, с совершенно неинтересными эротическими подробностями. Перегруженная ботаникой и философствованиями главной героини. Героиня к тому же весьма неинтересный персонаж, практически любой второстепенный персонаж книги, интереснее, чем она. Считаю время, потраченное на книгу, потерянным, дочитала исключительно из-за нелюбви недосчитывать и недосматривать. Вторая заезда за сюжетный ход с Таитянским мальчиком, привлекший внимание, но в итоге оказавшийся пустышкой…
Элизабет гилберт происхождение всех вещей о чем книга
Читая такие книги, хочется сразу убиться об стену, ибо понимаешь, что «а я-то куда полез. » (в данном конкретном случае речь именно обо мне и моих попытках писать). А после, когда всё же не убился, сидишь в некоем ступоре, пытаясь вынырнуть из глубин повествования, которое закончилось, а ты в нём до сих пор и тонешь.
Это очень глубокий роман, роман для пытливых умов. Его не осилить за день. Не потому что 730 страниц, и даже не потому, что не хватит времени, а просто потому, что его в каком-то смысле невозможно «заглотить». Его надо читать и всё время думать, читать и всё время понимать, читать и уметь останавливаться.
В романе много ботаники, много подробностей, много мхов и орхидей, но при этом много и любви, а ещё много откровенных моментов (и они опять же, несмотря на небольшой объем относительно всего количества страниц, очень глубоки и потрясают своей наготой), а также много одержимых людей того времени: одержимых и в прямом, и в переносном смысле.
Если вы не готовы ко всему этому, то это не ваша книга (например, свекрови моей сестры она абсолютно не «откликнулась», и я могу понять, почему). Но если вы чувствуете, что она ваша, то как же я вам завидую! Ибо вы переживёте дни удивительного погружения в удивительный роман. То, что я уже пережила.
Я не знаю, КАК Гилберт такое создала. Это нереальный, сложнейший, огромный труд. Я копалась в её биографии, чтобы найти где-то хотя бы мелкие строки про ботанику в анамнезе или что-то ей сродни. Но нет. Этого нет. И я совсем не понимаю, как она такое написала. На сегодняшний день я бы назвала именно это произведение апогеем творчества Гилберт. Именно здесь соединились основные его мотивы. И она, Элизабет Гилберт, абсолютно по праву стоит в ряду лучших писателей XXI века.
Эта книга прекрасна до слёз. Надеюсь, хоть кого-нибудь я воодушевила на неё. Как воодушевили в свою очередь меня Галина Юзефович, Анастасия Завозова и подкаст «Книжный базар»
Происхождение всех вещей
Перейти к аудиокниге
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Альма родилась в начале января 1800 года в семье талантливого и богатого ботаника Генри Уиттакера, хозяина роскошных оранжерей, где он выращивал на продажу экзотические растения для американских аристократов. Уже в четыре года девочка умела читать, знала несколько языков и была очень любознательна. Родители поддерживали тягу Альмы к учебе и она росла вполне счастливая.
Но все изменилось, когда девочке исполнилось десять лет. В тот год семья Уиттакеров удочерила Пруденс, чьи родители погибли. В отличие от Альмы, ее названная сестра была очень красива, но не настолько умна и любознательна. Так девочки и росли, страдая от несовершенства друг друга. А вскоре в жизни Альмы появилась постыдная тайна. И примерно в это же время дочери Генри Уиттакера познакомились с Реттой…
Время действия: конец XVIII – конец XIX веков.
Место действия: Лондон и Перу, Филадельфия и Таити, Амстердам и самые отдаленные уголки земли.
Мудрый, глубокий и захватывающий роман о времени,
– когда ботаника была наукой, требовавшей самопожертвования и азарта, отваги и готовности рисковать жизнью,
– когда ученый был авантюристом и первооткрывателем, дельцом и романтиком,
– когда люди любили не менее страстно, чем сейчас, но сдержанность считалась хорошим тоном.
«Происхождение всех вещей» – великий роман о великом столетии.
Происхождение всех вещей
Что есть жизнь, мы не знаем. Что делает жизнь, мы знаем хорошо.
Альма Уиттакер, рожденная с началом века, пришла в наш мир 5 января 1800 года.
И тут же — почти немедленно — вокруг нее стали формироваться самые разные мнения.
Бросив на младенца первый взгляд, мать Альмы осталась вполне довольна результатом. Прежде Беатрикс Уиттакер не везло в деле производства потомства. Первые три попытки зачать утекли печальными струйками, не успев прижиться. Предпоследняя же — сын, полностью сформировавшийся мальчик, почти успел увидеть этот мир, но потом, в самое утро своего рождения, вдруг передумал и явился на свет уже мертвым. После таких потерь любое дитя сгодится, лишь бы выжило.
Прижимая к груди крепкого младенца, Беатрикс шептала молитву на своем родном голландском. Она просила Бога, чтобы дочь выросла здоровой, умной и рассудительной и никогда бы не сдружилась с теми девицами, что густо пудрят щеки, не стала бы громко смеяться над вульгарными анекдотами, сидеть за карточным столом с несерьезными мужчинами, читать французские романы, вести себя, как не подобает и дикарям индейцам, и позорить приличное семейство каким бы то ни было способом — словом, чтобы она не превратилась в een onnozel, простушку. В этом и заключалось ее благословение — или то, что считала таковым Беатрикс Уиттакер, женщина суровых нравов.
Акушерка-немка из местных пришла к выводу, что роды прошли не хуже других, да и дом этот был не хуже других, следовательно, и Альма Уиттакер — дитя ничем не хуже других. Спальня у хозяев была теплой, суп и пиво подавались без ограничений, мать держалась стойко, чего и следовало ждать от голландки. Кроме того, акушерка знала, что ей заплатят и не поскупятся. Любое дитя не грех назвать славным, коли деньги приносит. Поэтому и она благословила Альму, хоть и без особых сантиментов.
А вот домоправительница поместья Ханнеке де Гроот считала, что радоваться нечему. Младенец оказался девочкой, притом некрасивой: с лицом, как тарелка каши, бледным, что твой крашеный пол. Как все дети, эта девчонка принесет много работы. Как вся работа, эта, поди, тоже ляжет на плечи Ханнеке. Но домоправительница все равно благословила дитя, ведь благословение новорожденного — обязанность каждого, а Ханнеке де Гроот от обязанностей никогда не отнекивалась. Она расплатилась с акушеркой и сменила простыни. В трудах ей помогала, хоть и не слишком усердно, юная горничная — разговорчивая деревенская девица, недавно взятая на работу в дом. Та больше на ребенка глаза лупила, чем в спальне прибиралась. Имя девицы не стоит упоминания на этих страницах, так как уже на следующий день Ханнеке де Гроот уволит ее за бестолковость и отошлет обратно без рекомендаций. Тем не менее в тот единственный вечер никчемная горничная, которой было суждено покинуть дом назавтра, ворковала с младенчиком и мечтала о своем таком же. Она тоже благословила Альму — ласково и от чистого сердца.
Что до отца Альмы, хозяина поместья Генри Уиттакера, тот малышкой остался доволен. Весьма доволен. Ему было все равно, что родилась девочка, и притом некрасивая. Генри Альму не благословил, но лишь потому, что считал раздачу благословений не своим делом. («Я в дела Божьи не лезу», — частенько говаривал он.) Зато он искренне восхитился своим чадом. Ведь малышка была его собственным произведением, а Генри Уиттакер искренне восхищался всем, к чему приложил руку.
В ознаменование сего события Генри сорвал ананас в самой большой из своих оранжерей и поровну разделил его между всеми домочадцами и слугами. За окном шел снег, как и положено зимой в Филадельфии, но Генри принадлежали оранжереи, которые были построены по его собственному проекту и топились углем — предмет зависти всех садоводов и ботаников на двух американских континентах и источник его несметных богатств, — и, раз ему вздумалось отведать ананасов в январе, Бог свидетель, он мог себе это позволить. Вишню в марте — да пожалуйста.
Затем он удалился в свой кабинет и открыл гроссбух, где каждый вечер делал записи о всякого рода событиях, происходящих в поместье, как делового, так и личного характера. «Сиводни на наш борт взошол новый пасажыр, висьма блогородный и любапытный», — начал он и далее описал обстоятельства рождения Альмы Уиттакер, а также указал точное время ее появления на свет и связанные с этим расходы. Чистописание Генри, к его позору, было совсем негодным. Предложения смахивали на городок, тесно застроенный домами: заглавные и строчные буквы жили бок о бок, жалостливо ютясь и налезая друг на друга, и будто рвались уползти за пределы страниц. Написание слов он угадывал, отнюдь не каждый раз попадая в точку, а уж взглянув на знаки препинания, оставалось лишь печально вздохнуть.
Но Генри Уиттакер все равно делал записи в своем гроссбухе. Он записывал все происходящее и считал это важным. Хотя он знал, что любой образованный человек ужаснется, увидев эти страницы, он также понимал, что его каракули никто никогда не прочтет — никто, кроме его супруги Беатрикс. Когда же к той вернутся силы, она перенесет его заметки в свой гроссбух, как делала всегда, и закорючки Генри, переписанные ее изящным почерком, войдут в официальную летопись поместья. Она во всем была ему подспорьем, Беатрикс, и плату за работу не брала. Она выполнит это его поручение, как и сотни других.
С Божьей помощью уже очень скоро она сможет вернуться к делам.
А то бумаг уже вон сколько накопилось.
Cinchona Calisaya, var. ledgeriana.
Первые пять лет своей жизни Альма Уиттакер и вправду была не более чем пассажиром в этом мире, как и все мы в столь раннем детстве, и потому рассказ о ней пока нельзя считать ни наполненным событиями, ни сколько-нибудь любопытным; отметим, впрочем, что ранние годы этой ничем не примечательной девочки не были омрачены болезнью или какими-либо происшествиями, а росла она в окружении роскоши, почти неслыханной в Америке тех времен, даже в богатой Филадельфии. История о том, как отец Альмы стал обладателем столь внушительного состояния, достойна упоминания на этих страницах, тем более что надо чем-то занять себя, пока маленькая Альма растет и не представляет для нас большого интереса. Ведь и в 1800 году, а раньше и подавно, нечасто можно было встретить человека бедного по рождению и почти безграмотного, который стал бы богатейшим жителем города, а уж методы, при помощи которых Генри Уиттакер достиг процветания, безусловно, представляют интерес — хотя, пожалуй, благородными их не назовешь, в чем он сам признавался.
Генри Уиттакер родился на свет в 1760 году в городишке Ричмонд, что стоит на Темзе совсем рядом с Лондоном, вверх по течению. Он был младшим сыном бедных родителей, у которых и без того детей было на пару душ больше, чем надо. Рос Генри в двух комнатах с земляным полом, крыша в их доме была почти не дырявая, ужин на плите варился почти каждый день, мать не пила, отец не лупил домочадцев — одним словом, по меркам тех времен, по сравнению с другими, жили они, можно сказать, шикарно. У матери был даже свой клочок земли за домом, где она растила живокость и люпины — для красоты, прямо как благородная дама. Спал Генри у стенки, а за ней был свинарник; так он и рос, и не было в его жизни ни дня, когда бы он не стыдился своей нищеты.
Быть может, его удел не был бы ему так противен, если бы он не видел вокруг богатства, рядом с которым его собственное существование казалось убогим. Но дело в том, что в непосредственной близости от Генри жили не просто богачи, а особы королевской крови. В Ричмонде был дворец, а при дворце — увеселительные сады, известные под именем Кью. Их со знанием дела разбила принцесса Августа; она привезла с собой из Германии целую свиту садовников, с усердием взявшихся за преображение диких и скромных английских лугов в искусственный ландшафт, достойный королей. Ее маленький сын, будущий король Георг III, проводил здесь летние каникулы. А взойдя на престол, решил превратить Кью в ботанический сад не хуже любого парка с континента. По части ботаники англичане, засевшие на своем холодном, промозглом и обособленном острове, плелись в хвосте у всей Европы, и Георг III намеревался это изменить.
Отец Генри служил в Кью садоводом. Это был человек неприметный, но хозяева его уважали, насколько вообще возможно уважать неприметного садовода. У мистера Уиттакера был дар обращения с плодовыми деревьями, к которым он относился с глубоким почтением. («В отличие от остальных, эти благодарят землю за труд», — частенько говаривал он.) Однажды он спас любимую королевскую яблоню — срезал черенок больного дерева, привил к более крепкому побегу и хорошо обмазал глиной. На новом месте черенок заплодоносил в тот же год, а вскоре яблоки уже таскали ведрами. За это чудо сам король прозвал мистера Уиттакера Яблочным Магом.