Это дело каждого что значит
Политика — дело каждого? (Сочинение на свободную тему)
Действительно, в наше время встал открытым и нерешённым вопрос: политика – это дело каждого? Или всё же только определённого круга людей?
Я считаю, что политика — дело каждого. Каждый гражданин нашей страны обязан участвовать в политической жизни.
Многие люди придерживаются тактики, что политика — это сложно и их не касается. Но это не так. Это ваша страна, вы должны, как минимум, знать, что в ней происходит.
Тогда что же мешает людям участвовать в политической жизни?
«Мне нет места в политике, потому что там умные и образованные люди уже всё сделали и приняли решение»! А что вам мешает стать «умными и образованными» и тоже что-то решать? Конечно, ведь всегда легче сваливать всё на других. В стране всё плохо? Это они всё так делают! В стране денег не хватает? Это они всё воруют! Так начните участвовать в политике и покажите, КАК надо поступать и какие решение принимать.
«Я слишком маленький/старый, чтобы этим заниматься». Может, то, что вы несовершеннолетний и не даёт вам право участвовать в выборах, но следить за политической жизнью и быть в курсе событий вам никто не запрещает. Всё решает только ваш выбор.
Если в политике не будет участвовать каждый, то Россия и россияне превратятся в стадо, которое легко можно будет привести на живодёрню
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Дело каждого
В российских реалиях фонд целевого капитала гимназии «Корифей», чей объем сейчас превышает 45,5 млн рублей, нельзя назвать маленьким. По статистике Национальной ассоциации эндаументов, объем большинства фондов составляет 3-10 млн рублей. При этом 3 млн рублей — необходимый минимум по закону. Но даже такая сумма помогает в деятельности школ, музеев, театров. С какими сложностями они сталкиваются?
Стадион как доказательство
Алексей Бабетов задумался о создании эндаумента для гимназии «Корифей» еще в 2007 году, когда только появился закон о фондах целевого капитала. Но аналитики, оценивавшие целесообразность, подсчитали, что доходность фонда не превысит 1%. Тогда Бабетов отказался от идеи: чтобы получать 1 млн рублей дохода, нужно было собрать 100 млн рублей в фонд, а это неподъемная сумма для уральской школы. К идее он вернулся через десять лет, услышав на одной конференции про опыт создания эндаумента в Пермском университете. «Для меня ориентиром стала сумма 3-5 млн рублей», — вспоминает Бабетов.
После соглашения с Рыбаковым он обратился к первым основателям попечительского совета школы, и его члены сделали взносы. «Их дети выпустились уже давно, но они по-прежнему поддерживают гимназию», — объясняет директор. Он стал общаться на эту тему с родителями, компаниями-партнерами, выпускниками. «Выпускники — важная часть сообщества. У них должна оставаться связь со школой, их нужно привлекать к работе с учениками», — рассуждает Бабетов. При этом он сетует, что мало кто знал про такой инструмент, как эндаумент. А финансовые рынки, куда вкладываются деньги фонда, многие и вовсе считали мошенничеством.
По итогам 2019 года эндаумент «Корифея» принес 4,9 млн рублей дохода (13,2%). Куда пошли эти деньги? 25% решили потратить на премии учителям, еще 10% — на стипендии школьникам. Самая большая сумма (35%) пошла на софинансирование строительства школьного спортзала. «Мне кажется, что люди должны видеть какой-то материальный эффект от эндаумента. По крайней мере на первых этапах. Так к нему появляется больше доверия», — объясняет Бабетов.
Планов у директора «Корифея» много — пенсии для учителей, помощь ученикам в подготовке к выпускному. Правда, он сетует, что доходность фонда в этом году была чуть ниже. «Надо было часть эндаумента валютным делать», — рассуждает директор гимназии. Он свободно говорит о формировании инвестиционных портфелей, о соотношении акций и облигаций. И планирует применить на практике стратегии из недавно прочитанной книги Уильяма Бернстайна «Разумное распределение активов».
Когда еще не время
Предприниматель из Йошкар-Олы Юрий Усков, чья компания iSpring входит в топ-10 крупнейших edTech-компаний в России, говорит, что его опыт создания эндаумента сложно назвать удачным. Он тоже загорелся идеей создания фонда после знакомства с Игорем Рыбаковым, но на этапе сбора средств возникли сложности. «Я обзвонил около 15 выпускников, но в итоге почти никто не поучаствовал. Мне пришлось самому вложить нужные 3 млн рублей», — рассказывает Усков.
Юрий Усков создал эндаумент для гимназии No14, которую окончил. Хотя у него есть и собственная школа, которую он развивает как социальный проект. «Мне кажется правильным, чтобы эндаументы делали выпускники, а не администрация школы», — объясняет Усков. Объем основанного им эндаумента сейчас составляет 3,6 млн рублей, а доходность за последний год — 8,61% годовых. «Хочу предложить администрации гимназии потратить эти деньги на курсы для учителей», — говорит Усков.
Как объясняет советник центра управления благосостоянием и филантропии бизнес-школы «Сколково» Вероника Мисютина, эндаумент можно создать не в любой момент жизненного цикла организации. «Должна быть определенная организационная зрелость, чтобы заниматься эндаументом», — говорит Мисютина. Что это значит? Во-первых, уже должна быть налажена работа с разными группами причастных лиц — теми же выпускниками, если речь идет про школу или вуз. Чем больше таких сообществ и чем больше они вовлечены в дела организации, тем проще проходит сбор средств. Во-вторых, нужен целенаправленный фандрайзинг и люди, которые будут им заниматься. В-третьих, должно быть сформировано понимание, почему и как организация будет оставаться актуальной и востребованной на длинном горизонте, особенно если эндаумент собирается как «вечный» капитал.
В Пермском театре оперы и балета сначала решили наладить процесс сбора денег, а уже потом задумались о создании эндаумента. Собирать частные пожертвования театр начал еще в 2016-м, но резкий прирост случился в 2019-м: за год собрали в три раза больше, чем суммарно за предыдущие три года. «Тогда мы создали клуб друзей театра, наладили возможность жертвовать через сайт», — объясняет директор по развитию театра Алла Платонова. На данный момент в театр поступило более 2 млн рублей пожертвований от частных лиц. По словам Платоновой, много времени ушло на раскачку: «Мы долго учились правильно рассказывать об этом. Очень сложно было найти аргументы, чтобы заинтересовать людей».
В театре планируют собрать в свой эндаумент 10 млн рублей за первый год и 600 млн рублей по итогам 10 лет. «цель амбициозная. Но если не ставить цели, то ничего не получится», — говорит Платонова. В театре есть отдел по работе с партнерами, где работают три человека. «Но включаются все, это общее дело», — констатирует директор по развитию театра. По ее словам, процесс создания эндаумента — хорошая возможность подумать о долгосрочных целях организации.
Вероника Мисютина из бизнес-школы «Сколково» объясняет, что если организация на данный момент не готова к созданию эндаумента, это хороший повод провести инвентаризацию: зачем существуем, чего хотим добиться, как будем это делать. По ее словам, это проверка всей системы — как будет управляться эндаумент, как доноры будут участвовать в жизни организации. «Это такая самодиагностика. И если даже в организации приходят к выводу, что эндаумент создавать рано, то точно задают правильные вопросы по наращиванию организационной зрелости», — объясняет Мисютина.
В США, где рынок эндаументов наиболее развит, небольшие фонды играют важную роль в социальной сфере. «Это могут быть эндаументы церковных приходов или небольших местных сообществ. Но их доходы играют заметную роль», — говорит Мисютина. При этом она считает, что заметную роль в популярности этого инструмента может сыграть появление платформ, которые будут помогать небольшим эндаументам с отчетностью, со структурированием и размещением капитала, с дополнительными инструментами. а также имеет значение софинансирование вкладов со стороны государства. «Интереса к этой сфере с каждым годом все больше», — говорит Мисютина.
Больше информации — в специальном разделе «Инвестиции со смыслом»
Милосердие – это дело каждого человека
Именно так считает лауреат премии «За духовное возрождение» директор религиозной миссии «Благотворительное католическое общество «Каритас» Витебской епархии Римско-католической церкви в Беларуси Виталий Кульпекша.
– Всегда приятно, когда замечают твою работу, – говорит Виталий Геннадьевич. – Но, откровенно говоря, я тружусь не для наград. Мне радостно осознавать, что работа «Каритас» на Витебщине приносит пользу сотням людей, нуждающимся в помощи. Общество создано, чтобы помогать всем людям, оказавшимся в беде. Независимо от их вероисповедания и национальности. У нас функционирует центр социальной помощи. Обычно его услугами пользуются бездомные и малообеспеченные граждане. Здесь они могут получить одежду. Также у нас есть столовая, где ежедневно мы кормим нуждающихся горячими обедами. «Каритас» помогает инвалидам, детям, оставшимся без попечения родителей, другим социально незащищенным категориям населения.
– Насколько я знаю, когда ваша организация начинала свою деятельность в Витебске, то акцентировала особое внимание на проблеме адаптации инвалидов в обществе. Что сейчас в «Каритасе» делается для людей с ограниченными возможностями?
– У нас работает центр занятости инвалидов. Здесь в мастерских они изготавливают сувенирную продукцию. Тем самым у инвалидов проходит трудовая реабилитация. Затем они делают выставки-распродажи сувениров. Также в «Каритасе» инвалиды общаются между собой, что куда лучше, чем сидеть в одиночестве дома.
– Много ли среди волонтеров «Каритас» молодежи?
– Да, к нам регулярно приходят юноши и девушки, неравнодушные к чужой беде. Приятно, что таковых в Витебске немало. Первым делом потенциальные волонтеры у нас заполняют анкеты, где указывают, какой категории нуждающихся они хотят помогать. После чего они разделяются по интересам. К примеру, одна группа работает с инвалидами, другая – шефствуют над детьми, находящимися на лечении в областной психиатрической больнице, и т. д.
Наши меценаты – люди среднего достатка
– «Каритас» существует за счет добровольных пожертвований. Представители каких категорий населения в Витебске чаще всего являются меценатами общества?
– Помощь «Каритас» принимает двумя основными путями. Денежные пожертвования поступают на банковский счет, а вещи нам приносят в офис. Естественно, в первом случае мы не знаем наших спонсоров, так как сохраняется тайна банковского вклада. А в офис обычно приходят, скажем так, меценаты среднего достатка. Как правило, это учителя, бухгалтеры и представители других профессий.
– Чем, на ваш взгляд, объясняется, что обеспеченные люди редко наведываются в «Каритас»?
– Возможно, богатые не хотят, что называется, светиться, афишировать свой достаток, приходя сюда. Есть, на мой взгляд, еще одно объяснение этой ситуации. Богатые скорее выбросят поношенную одежду, чем отдадут ее нуждающимся. А среднестатистические люди понимают, как тяжело достаются деньги, им жалко эту вещь отправить в мусор. И они хотят, чтобы она послужила другим. Кстати, схожая ситуация с благотворительностью за рубежом. Наши западные партнеры говорят, что им охотнее жертвуют люди с меньшим достатком, чем богатые. Потому что хорошо зарабатывающие люди хотят еще больше. Им труднее расстаться со своими деньгами.
– Есть мнение, что добрые дела не требуют огласки. Как относитесь к тому, что некоторые звезды шоу-бизнеса, помогая нуждающимся людям, всячески рекламируют через СМИ свои добрые дела?
– Считаю, что главное – это факты помощи. Есть разные люди: для кого-то важна слава, а кому-то это не нужно. Например, когда к нам приносят вещи, мы записываем данные меценатов, но некоторые не хотят этого. То есть стремятся скромно помогать, чтобы никто об этом не знал.
О личном
– Давайте немножко сменим тему. Как вы пришли к вере?
– Я родился в Новогрудке. Воспитывался в семье с христианскими ценностями. Бабушка моя была глубоко верующим человеком. Вместе с ней мы часто посещали костелы. С юных лет я был связан с католической церковью, помогал настоятелям храмов в мессах. Трудился волонтером в приходском обществе «Каритас» в Новогрудке. В общем, был активистом католической жизни. Мою деятельность заметили в руководстве Римско-католической церкви в Беларуси и в 2003 году пригласили в Витебское епархиальное управление секретарем-референтом. А спустя четыре года назначили директором «Каритаса» северной столицы.
– Какие наиболее значимые ваши инициативы были реализованы?
– Например, я предложил создать приходские объединения «Каритас» в регионах Витебщины. В данный момент наши филиалы существуют в восьми населенных пунктах Придвинского края. «Каритас» работает в городе Орша, райцентрах Браслав, Глубокое, Чашники, Миоры, а также в горпоселке Лынтупы (Поставский район) и деревне Слободка (Браславский район). Это профессиональные организации, которые могут оперативно реагировать на проблемы земляков. Если человек, к примеру, приходит к ним, чтобы попросить теплую одежду, они помогают ему, а не обращаются за поддержкой в Витебск.
– Как предпочитаете проводить свободное время?
– Его у меня очень мало, так как я трудоголик. А время отдыха посвящаю семье. Интересы у меня в основном профессиональные. Много читаю узкоспециальной литературы о благотворительности и католичестве. В интернете изучаю информацию о деятельности «Каритас» в других странах, чтобы перенести этот опыт на нашу работу.
Евгений КАРПАС, «ЗН», фото из архива Виталия Кульпекши
Это дело каждого что значит
Поиск информации о жертвах политических репрессий — дело не всегда простое, и этому много причин. Прежде всего, дело в закрытости советской системы исполнения наказаний. Эта система включала в себя многочисленные практики умолчания: выдачу родным репрессированных ложных справок и свидетельств, невозможность на протяжении долгих лет узнать, что именно случилось с близким человеком после ареста. Более того, часто сама тема репрессий – в семье и в обществе в целом – замалчивалась, и сведения о репрессированных просто терялись. Но если информации сохранилось совсем немного, это не значит, что не стоит продолжать поиск. В первую очередь имеет смысл обратиться к архивам, где сегодня хранятся документы, которые могут помочь узнать больше.
Инструкция по поиску архивной информации по разным категориям репрессированных
Направление поиска архивной информации о репрессированном человеке зависит от вида репрессии, которой подвергался человек. В этом разделе мы собрали инструкции по поиску и получению архивной информации по разным категориям репрессированных.
Адреса инстанций
Адреса архивов и инстанций, в которых можно найти документы о репрессированных.
Как доказать родство?
Федеральный закон «Об архивном деле» ограничивает доступ к документам, в которых могут быть сведения о частной жизни человека, его личной или семейной тайне, 75-ю годами со дня создания этих документов. Но если вы родственник, ознакомиться с документами можно и раньше. Для этого нужно предоставить цепочку документов, которые подтверждают родство. Как это сделать?
Электронные ресурсы
Список доступных онлайн баз данных, книг памяти, справочников и блогов, которые помогут с поиском информации о жертвах политических репрессий или расскажут о системе советского государственного террора.
Галерея документов
Можно ли найти место захоронения репрессированного?
Вопрос о местах расстрелов и захоронений жертв советских политических репрессий — один из самых сложных в поиске информации о репрессированных. Мы мало знаем об этих местах, поскольку советская репрессивная система уделяла особое внимание тому, чтобы они оставались секретными. Более того, множество таких мест, включая тюремные и лагерные кладбища, захоронения спецпоселенцев и ссыльных были застроены еще до того момента, как их выявили в качестве мест захоронений. Так можно ли сегодня найти место захоронения репрессированного?
«Личное дело каждого» — это руководство к действию для граждан, которые хотят реализовать свои права на доступ к документальным свидетельствам о политических репрессиях, проводившихся в СССР, и узнать информацию о судьбе собственных родственников. Цель проекта — создание сообщества исследователей, которые имеют дело с различными практиками доступа к архивным материалам.
Минюст внес Международный Мемориал в реестр НКО-«иностранных агентов».
Сергей Прудовский: позиция ВС РФ по иску против Указа Президента обесценивает понятие гостайны и подрывает доверие к суду
Международный Мемориал получил определение Верховного суда Российской Федерации (ВС РФ) по иску исследователя Сергея Прудовского о признании недействующими пункты 84 и 91 Указа Президента РФ № 1203 от 30.11.1995 г. «Об утверждении Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне».
В иске исследователь указал, что положения оспариваемого Указа противоречат:
1) ст. 7 закона «О государственной тайне», запрещающей засекречивать сведения о нарушении законности государственными органами;
Однако в своем определении Верховный Суд РФ отметил, что основания для удовлетворения требований истца отсутствуют, так как оспариваемые положения Указа:
— соответствуют законодательству о государственной тайне и не нарушают права административного истца;
— не исключают возможность получения законным способом сведений о лицах, признанных виновными в преступлениях против правосудия.
ВС РФ также указал, что статья 7 закона «О реабилитации жертв политических репрессий» предоставляет право обжаловать в суд решения госорганов о засекречивании сведений о фактах нарушения законности органами государственной власти и должностными лицами.
Комментарий адвоката Международного Мемориала* Марины Агальцовой, представлявшей интересы истца в суде:
«Мы пошли в Верховный суд, так как УФСБ Москвы и суды четырех инстанций посчитали, что засекречивание фамилий и должностей НКВДшников законно на основании Указа Президента от 1995 года, относящего к гостайне сведения о контрразведывательной деятельности.
Мы говорили: хотя в Указе прямо не сказано, что он распространяется на органы НКВД, его положения вызывают неоднозначное толкование, что позволяет распространять его на сотрудников НКВД. По правилам, если оспариваемый акт или его часть вызывают неоднозначное толкование, то в такой редакции он признается не действующим полностью или в части, с указанием мотивов принятого решения. Кроме того, суд может признать, что акт не допускает придаваемое ему при правоприменении толкование. И суд в своем решении должен этот вывод обосновать и дать указание на надлежащее толкование.
Распространение Указа на органы НКВД противоречит как минимум ст. 7 закона «О государственной тайне», которая запрещает относить к гостайне сведения о нарушении законности госорганами и их сотрудниками. Никто не оспаривает, что НКВД нарушали законность. Значит, сведения о сотрудниках НКВД не могут быть признаны гостайной.
Очевидно, что этот аргумент настолько внятный и здравый, что Верховный суд не знал, как его обойти, поэтому он ограничился лишь указанием:
«Доводы административного истца о противоречии оспариваемых положений нормативного правового акта … статье 7 Закона Российской Федерации «О государственной тайне» основаны на ошибочном толковании норм материального права и не могут служить основанием для удовлетворения заявленных требований».
То есть, суд, сказав, что мы ошибаемся, не счел нужным объяснить, на каком основании он сделал этот вывод. Такое куцее обоснование нарушает требование о мотивировании судебных актов. И это не первый суд, который не знает, что делать со ст. 7 закона «О гостайне». Все предыдущие инстанции в упор не видели этот аргумент и предпочитали вообще его никак не комментировать.
Мы обжалуем это решение и посмотрим, как апелляционная коллегия Верховного суда РФ предпочтет работать с этим аргументом. Будет очень печально, если и апелляционное решение окажется также без мотивировки. Верховный суд Российской Федерации должен демонстрировать позитивный пример нижестоящим судам, а не показывать, как отлынивать от аргументации».
Сергей Прудовский со своей стороны отметил, что ВС РФ списал определение с возражения административных ответчиков, и что позиция Верховного суда в пользу засекречивания сведений о преступниках обесценивает само понятие государственной тайны и подрывает доверие к суду.
Однако я, конечно, понимаю: суд истории рассудит в мою пользу…»
Напомним, Сергей Прудовский исследует архивные уголовные дела, связанные с одной из национальных операций НКВД периода Большого террора — «харбинской». Только в ходе этой операции по приговорам внесудебных органов были расстреляны свыше 21 тысячи человек. Большинство из них к настоящему времени реабилитированы.
В ноябре 2018 года исследователь подал в Управление Федеральной службы безопасности (УФСБ) России по Москве и Московской области заявление о рассекречивании архивного уголовного дела Татьяны Кулик, которую 20 сентября 1937 года Комиссия НКВД и Прокурора СССР осудила как японскую шпионку и приговорила к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение на следующий день. 15 сентября 1989 года на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30—40-х и начала 50-х годов» Татьяна Кулик была реабилитирована и признана жертвой политических репрессий.
В 2019 году УФСБ Москвы и МО рассекретило дело Татьяны Кулик, но частично: в представленных исследователю для ознакомления документах — постановлении на арест, протоколах обыска и допроса, обвинительном заключении и других — были удалены должности, звания, фамилии и подписи сотрудников, составлявших и утверждавших эти документы.
Сергей Прудовский обжаловал отнесение сведений о сотрудниках НКВД к государственной тайне в Мосгорсуд, который решением от 4 июня 2020 года отказал в удовлетворении исковых требований. Апелляционная и кассационная инстанции оставили отказ в силе. При этом суды демонстративно не исследовали аргумент истца о том, что засекреченные фамилии принадлежат лицам, которые систематически фабриковали дела, выбивая ложные признания пытками.
29 июля 2021 года Верховный Суд РФ отказал Сергею Прудовскому в рассмотрении жалобы на решение нижестоящих инстанций. В определении Верховный Суд просто указал: суды «пришли к верному выводу, что в материалах архивного уголовного дела в отношении Кулик Т.Е. имеются сведения, составляющие государственную тайну».
Дело каждого
Логично, что такая организация будет создаваться внутри сообщества и под эгидой Министерства культуры. Какие могут быть первые шаги для создания центра? Во-первых, необходимо составить список профильных движений и инициатив. Во-вторых, диагностировать существующие проблемы и ошибки, понять, что нужно для развития культурного добровольчества, расширения его численности и охвата.
В России есть волонтеры и волонтерские организации, но только сейчас были приняты изменения к закону о благотворительной деятельности, и волонтерское движение, наконец, получило юридическое оформление. Следующий шаг — законодательное определение механизмов поддержки добровольческого движения со стороны государственных органов и благополучателей. В данном случае я говорю не только о грантах и финансовой поддержке.
Сохранение наследия должно стать делом каждого. Нет в мире государства, где памятники сохраняются только силами властей. Это невозможно в силу ограниченности ресурсов. Никому не нужно объяснять, что значат Кремль или Эрмитаж для нашей культуры. Но если копнуть чуть глубже, оказывается, в широких слоях общества нет понимания, почему нужно сохранять историческую среду, зачем спасать объекты, не представляющие на первый взгляд особой ценности, или археологические объекты, спрятанные глубоко под землей.
Нужно объяснять людям, показывать на примерах, в чем ценность наследия. Ситуация не сдвинется с мертвой точки до тех пор, пока живые проекты добровольцев не получат качественного и регулярного освещения в СМИ. Культурное наследие — это наше достояние, потенциал для развития страны и большая ответственность, которую каждый гражданин несет за него.
Нужны нормы и правила, содействующие работе волонтеров на объектах культурного наследия. При этом, конечно, любые работы на охраняемых законом памятниках должны быть подчинены федеральному закону №73 об объектах культурного наследия, здесь исключений быть не может.
Очень часто люди полагают, будто бы волонтеры — это какие-то дилетанты, работающие без лицензий и специальных допусков. Но это не соответствует действительности. Бесспорно, работами на объектах культурного наследия должны заниматься профессионалы: аттестованные специалисты, организации с соответствующей лицензией и разрешением, должен быть качественный проект реставрации. Президент предложил запустить программу создания в регионах культурно-образовательных и музейных комплексов. И волонтеры могут помочь реставраторам в их работе, выполняя простые операции. Нельзя забывать, что добровольцами становятся и профессиональные реставраторы, которые хотят в свободное время поработать на общественных началах. Поэтому, по нашему мнению, необходима законодательная и методическая основы для работы волонтеров.
Есть еще одна проблема в правовой плоскости. Волонтеры в большинстве случаев работают с брошенными и бесхозными объектами, но какие-либо работы нельзя начать без согласия собственника (пользователя). Бывает и так, что пользователь есть, сам никаких действий не предпринимает, но и не хочет идти навстречу добровольцам. Допустим, есть мельница (кузница, дом, не важно) в Архангельской области, которая относится к объектам федерального значения. Мы хотим ее восстановить, но прежде нужно получить разрешение от Росимущества, которое по умолчанию распоряжается не имеющими пользователей федеральными памятниками. Получается, человек, сидящий в кресле в Москве, должен принять решение, допускать или не допускать волонтеров на объект за сотни километров от него.
Я уверен, волонтерское движение делает людей и страну лучше, как бы пафосно это ни звучало. В 2017 году несколько тысяч добровольцев приняли участие в реставрации и восстановлении более 100 объектов культурного наследия. Приведу конкретный пример. Летом мы организовали пилотный проект в столице, когда любой желающий в удобное для себя время мог принять участие в восстановлении дома Палибина. Это выдающийся памятник деревянной послепожарной Москвы. Внутри — уникальные интерьеры, требующие серьезного научного реставрационного подхода. Однако для восстановления фасада нужны довольно простые, но кропотливые ремонтные работы — расчистка от старых красок, грунтовка и покраска. Эти работы после небольшого инструктажа может выполнить любой человек.
В общей сложности через нас прошло около 300 человек разных возрастов, от школьников (под строгим присмотром родителей) до пожилых. За три месяца мы практически полностью расчистили фасад, законсервировали его и сейчас с наступлением теплой погоды начнем красить. Акция имела большой резонанс. У нас побывали все федеральные телеканалы. На объект обратили внимание власти. Сейчас решаются многие вопросы с реставрацией, которые до этого находились в подвешенном состоянии. Ну а главное, многие люди почувствовали, что приняли участие в большом и хорошем деле, на собственном опыте поняли, почему это важно и нужно.
Автор — председатель Центрального совета Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК)
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции