гонки на катафалках в ссср что это
Что такое гонки на лафетах?
В Одессе шутили, что эти гонки – самый популярный вид спорта для стареньких кремлёвских небожителей.
Другое его название – «пятилетка пышных похорон» – напрямую подразумевает уход из жизни высших советских государственных и партийных деятелей. Начал этот «марафон» всемогущий главный идеолог страны М. А. Суслов (1982), потом, 10 ноября 1982 года, умер Сам горячо любимый Леонид Ильич Брежнев – и пошло-поехало: Ю. В. Андропов, А. Н. Косыгин, А. Я. Пельше, Д. Ф. Устинов, К. У. Черненко.
Все похороны обставлялись с особой помпезностью, в стране объявлялся траур, отменялись концерты, кинопоказы, в трудовых коллективах проходили митинги. Потом останки вождей грузили на артиллерийские лафеты (отсюда и название «гонок») и везли в сторону «финишной черты» под названием Кремлёвская стена.
Грустное и совсем не спортивное соревнование завершилось 11 марта 1985 года. Именно в этот день на пост Генерального секретаря ЦК КПСС был избран молодой и, как показалось всем советским гражданам, очень подающий надежды Михаил Сергеевич Горбачёв.
Новое в блогах
Гонки на катафалках в Пятилетку Пышных Похорон
Самое начало 80-х годов прошлого века, сразу после проведения первой Олимпиады в социалистическом концентрационном лагере, как очень метко и остроумно окрестила народная мудрость в СССР началась гонка на катафалках, сразу получившая всенародное признание и даже было рекомендовано как национальный кремлевский вид спорта- въезд на лафете под Кремлевскую стену.
Народная примета тех дней: «Если с утра по радио играет траурная музыка, значит в Москве минус один».
Зачинщиком гонок был Председатель Совета Министров товарищ Косыгин А.Н. до сих пор являющийся лидером по долгосрочности нахождения на посту премьера. Это случилось в конце 1980 года и положило начало Пятилетке Пышных Похорон ( ППП), или как еще говорила народная молва тех лет «Пятилетки в три гроба»
Ненадолго отстал его друг и соратник, верный ленинец, великий стратег и талантливый писатель. В народе известный как Леонид Ильич Прежний (Брежнев). Вот где был матерый человечище, когда он тайно скончался 10 ноября того же 1982 года, люди плакали, наверное как и после смерти главного тирана 20 века для России- Сталина. О его смерти объявили только 12 ноября. «Бровеносец в потемках», как любовно называли его бабушки у подъездов, как потом показала история, мало чего сделал для великой страны, но зато мы жили стабильно, прям как сейчас. На похоронах гроб с генсеком уронили в яму возле Кремлевской стены. ну не выдержали старческие немощные ручки соратников тяжелой домовины. и наверное именно это и прорвало плотину жизни «вечных» кремлевских небожителей.
Смерть замечательных людей: гонки на катафалках. Юрий Андропов
Императоры Китая осуществляли свое правление под различными девизами. Если бы и исторические периоды СССР получали названия, то первая половина восьмидесятых, скорее всего, вошла бы в историю как правление под девизом «Постоянство смерти и великие похороны».
Раз мы начали рассказ о смертях замечательных людей с Брежнева, то логично было бы продолжить рассказ о «пятилетке пышных похорон» и поговорить об Андропове.
Нужно сказать, что почки у Андропова были не в порядке еще в молодости. Когда началась Великая Отечественная война, Юрий Андропов уже был номенклатурным комсомольским работником в Карелии. И одной из причин того, что его не отправили в партизаны, были как раз больные почки. Но не единственной:
Отметим, что свою «партизанскую» медаль Андропов все-таки получил — за руководство партизанским движением.
Серьезные проблемы со здоровьем впервые возникли у Юрия Владимировича четвертью века позже. В 1966 году его госпитализировали с подозрением на инфаркт миокарда и артериальную гипертензию. Такой диагноз поставили в 4-м Главном управлении, которое лечило первых лиц государства. Если бы диагноз подтвердился, Андропова ждали бы инвалидность и конец карьеры. Но именно тогда взошла звезда Евгения Чазова. Он вместе с академиком Евгением Тареевым, зная о проблемах с почками у Андропова, предположил малоизвестное советским врачам заболевание — альдостеронизм, повышенную секрецию гормона альдостерона. Назначение препарата альдактона нормализовало давление и привело в норму кардиограмму. Андропов продолжил карьеру, а Чазов стал начальником 4-го управления.
Пятнадцать лет поддерживал главный кремлевский врач состояние Андропова (и именно он поручился за Андропова перед слабо соображающим Брежневым) — и тот все же смог дождаться вершины карьеры и стать генсеком.
Однако в 1983 году все проблемы резко усугубились. Почки прекратили работать. Пришлось ставить аппараты «искусственная почка» не только на даче, в квартире и в кабинете у генерального секретаря, но и на даче в Подмосковье, и по маршруту прогулок на госдаче в Крыму.
Кстати, в том же году и Черненко перестал представлять для Андропова угрозу: в августе страдающий эмфиземой член Политбюро отправился в Крым набираться сил. И тут его друг, министр внутренних дел Виталий Федорчук, прислал в подарок копченную в домашних условиях рыбу.
Охрана не проверила качество продукта, поступившего от самого министра. Рыба оказалась с ботулизмом. Черненко слег с тяжелейшим отравлением, Чазов с пульмонологом Александром Чучалиным с трудом вытащили его с того света, однако восстановиться Черненко не смог уже до конца жизни.
Но вернемся к Юрию Владимировичу. Нужно отдать должное: он в целом доверял науке и медицине, все-таки именно они поддерживали его работоспособность целых 15 лет. И Андропов посылал по известному маршруту некоторых помощников, перешедших к нему от Брежнева, которые так и пытались отправить его то к Джуне Давиташвили, то к какому-то другому экстрасенсу.
Однако погубила Андропова именно усталость от медицины — и снова Крым. Через месяц после эпизода с Черненко, в сентябре, Андропов поехал отдыхать в те же места. Высшее медицинское руководство страны строго предупредило всех в Крыму и самого Андропова, что Юрий Владимирович должен строго соблюдать режим, быть максимально осторожным в отношении переохлаждения и возможных инфекций.
По воспоминаниям Евгения Чазова, генсек, видимо, сильно устав от врачебной опеки, фактически сбежал на самостоятельную прогулку и сентябрьским вечером несколько часов погулял по осеннему лесу, а потом, устав, какое-то время посидел на гранитной скамье. Вскоре он сам почувствовал озноб. Началась финальная стадия болезни.
Поскольку врачам, работавшим на госдаче, всегда говорили, что самое страшное для главы государства — это простуды и инфекции, все медицинские силы страны подняли по тревоге. За Чазовым, который был в этот момент на приеме в ГДР, где он получал звание доктора Honoris Causa Университета Йены, прислали правительственный Ил-62.
«Я уже собирался на прием, который давал в мою честь университет, когда вдруг появился человек в немецкой военной форме и передал, что меня срочно просили соединиться с Москвой по специальной связи. [. ] Сквозь треск и писк специальной международной линии я услышал далекий голос Крючкова, который просил меня срочно вылететь из Йены прямо в Крым. [. ] В Симферополь мы прилетели поздно ночью. Самолет остановился, чтобы не привлекать внимания, вдали от здания аэропорта. [. ] Я понимал, что произошло что-то неординарное, если меня срочно ночью вытащили сюда из Германии. Ясно, что это связано со здоровьем Андропова. Неужели мы теряем лидера страны всего лишь через 10 месяцев после избрания?»
На следующее утро у Андропова началась флегмона: на фоне сильного ослабления иммунитета золотистый стафилококк начал пожирать подкожную клетчатку, превращая ее в гной. Это отчасти похоже на гангрену — только гангрена развивается в мышцах, а флегмона — под кожей, поэтому при своевременном вмешательстве можно обойтись без ампутации.
Андропова доставили в Москву, где его прооперировали лучшие хирурги. Операция прошла успешно, все участки флегмоны удалось удалить, не дав ей распространиться. Однако организм генсека был настолько ослаблен, что послеоперационная рана не заживала. Вроде бы восстановившись, Андропов снова перестал ходить. Рана не заживала, усиливалась интоксикация организма. Наш герой начал понимать, что, скорее всего, ему не выкарабкаться. Он даже как-то сказал Чазову: «Наверное, я уже полный инвалид».
Увы, «пятилетка пышных похорон» на этом не закончилась. Еще до трагического финала к умирающему Андропову, лежавшему без сознания, привели для символического «прощания — передачи власти» смертельно больного Константина Устиновича Черненко. Несмотря на то, что все высшее руководство страны знало о состоянии Черненко, главой страны выбрали именно его. Естественно, ненадолго.
Гонки на катафалках в Пятилетку Пышных Похорон
Самое начало 80-х годов прошлого века, сразу после проведения первой Олимпиады в социалистическом концентрационном лагере, как очень метко и остроумно окрестила народная мудрость в СССР началась гонка на катафалках, сразу получившая всенародное признание и даже было рекомендовано как национальный кремлевский вид спорта- въезд на лафете под Кремлевскую стену.
Народная примета тех дней: «Если с утра по радио играет траурная музыка, значит в Москве минус один».
Зачинщиком гонок был Председатель Совета Министров товарищ Косыгин А.Н. до сих пор являющийся лидером по долгосрочности нахождения на посту премьера. Это случилось в конце 1980 года и положило начало Пятилетке Пышных Похорон ( ППП), или как еще говорила народная молва тех лет «Пятилетки в три гроба»
Ненадолго отстал его друг и соратник, верный ленинец, великий стратег и талантливый писатель. В народе известный как Леонид Ильич Прежний (Брежнев). Вот где был матерый человечище, когда он тайно скончался 10 ноября того же 1982 года, люди плакали, наверное как и после смерти главного тирана 20 века для России- Сталина. О его смерти объявили только 12 ноября. «Бровеносец в потемках», как любовно называли его бабушки у подъездов, как потом показала история, мало чего сделал для великой страны, но зато мы жили стабильно, прям как сейчас. На похоронах гроб с генсеком уронили в яму возле Кремлевской стены. ну не выдержали старческие немощные ручки соратников тяжелой домовины. и наверное именно это и прорвало плотину жизни «вечных» кремлевских небожителей.
Познер рассказал о «гонках на катафалках» и том, как стал звездой за один день
Известный российский тележурналист Владимир Познер принял участие в круглом столе на радио Baltkom «80-е. Последнее советское десятилетие», где рассказал, что считает этот период временем больших надежд и перемен. Для Познера они стали пиком карьеры.
«В Москве про это время шутили — «гонки на катафалках». Брежнев, Андропов, Черненко, раз, раз, раз, а потом появился мало кому знакомый Горбачев — молодой по сравнению с этими стариками. Когда он выступил с первыми высказываниями, какими-то намеками, казалось, что этого не может быть. Мне было страшно в это поверить, потому что я уже верил. Верил, когда была «хрущевская оттепель», в начале 60-х. Так что было, как говорится, стремно верить, потому что разочарование — это самое тяжелое. Кроме того, я, конечно, был невыездным, меня никуда не выпускали, потому что я позволил себе не то чтобы очень много, ну, сказал, что мы будем жалеть о том, что вошли в Афганистан. Это был целый скандал, потому что я сказал это в эфире. А тут вдруг такое. Моя жизнь из-за этого изменилась крутейшим образом», — сказал Познер.
Посмотреть круглый стол с участием Владимира Познера на радио Baltkom можно по этой ссылке.
Он также рассказал о том, как изменилась его жизнь после выхода первого телемоста «СССР-США».
«Мой самый первый серьезный телемост вместе с Филом Донахью назывался «Встреча в верхах рядовых граждан». Тогда буквально за одну ночь я стал знаменитым. В Советском Союзе было три канала, а по сути это был один канал. И более ли менее вся страна смотрела. Такого страна никогда не видела, и все заговорили — а кто этот Познер вообще? Откуда он взялся? Это совершенно изменило мою жизнь, появилась надежда на то, что можно быть журналистом, а не пропагандистом. Надежда на то, что можно делать такую работу, и я стал ее делать. В профессиональном смысле это время было новым рождением», — сказал Познер.
Журналист также рассказал, как фраза «В СССР секса нет» стала знаковой для целой эпохи.
14 февраля на радио Baltkom прошел круглый стол «80-е. Последнее советское десятилетие».