горит на площади языческий костер это о чем

Официальный видеоклип группы «Ногу Свело!» на песню «Заебали!»

Интенсивность, с которой наполняется лента новостей в последние дни и часы является ускоренной версией ситуации последних недель. А та, в свою очередь, не уступает по насыщенности последним нескольким месяцам, принесшим нам столько неприятных сюрпризов.
Сами события, надо отдать им должное, отличаются завидным разнообразием. Неизменными остаются лишь чувства, которые они порождают. Чувства страха и стыда. Страха за то, что будет дальше и стыда за то, во что мы позволили себя превратить.

«Заебали!» (музыка и слова Максим Покровский)

Заебали, суки!
Заебали, суки!
Заебали, суки, вы меня!
Заебали, суки!
Заебали, суки!
Заебали суки меня!

Горит на площади языческий костер.
Мы в нем своих сжигаем братьев и сестер.

Заебали, суки!
Заебали, суки!
Заебали, суки, вы меня!
Заебали, суки!
Заебали, суки!
Заебали суки меня!

Горит на площади языческий костер.
Мы в нем своих сжигаем братьев и сестер.

Заебали, суки!
Заебали, суки!
Заебали, суки, вы меня!
Заебали, суки!
Заебали, суки!
Заебали суки меня!
Е-е-е!
Заебали меня!
Е-е-е!
Заебали меня!
Заебали, суки!
Заебали, суки!
Заебали, суки, вы меня!
Заебали, суки!
Заебали, суки!
Заебали суки меня!

Ногу Свело! в iTunes: https://music.apple.com/us/artist/nogu-svelo/583750231
Ногу Свело! в Google Play: https://goo.gl/Qouuxu

• Website: http://nogusvelo.com
• VK: https://vk.com/nogusveloofficial
• YouTube: https://youtube.com/NoguSvelo
• Facebook: https://facebook.com/nogusveloofficial
• Instagram: https://instagram.com/max_pokrovskiy
• Twitter: https://twitter.com/nogusvelo

Где звучала композиция

Установите бесплатное приложение Online Radio Box для вашего смартфона и слушайте любимые радиостанции онлайн, где бы вы ни находились! Теперь ваше любимое радио у вас в кармане, благодаря нашему удобному приложению.

Источник

Ногу Свело – За*бали (Новый клип, 2020)

В тексте новой песни группы Ногу Свело «За*бали» лидер группы Максим Покровский очень грамотно и максимально доходчиво доносит слушателю как современные тенденции, не имеющие под собой никакой смысловой нагрузки (например, тот же ТикТок), так и текущие мировые проблемы, в том числе, уже многих «заколебавший» COVID-19. К тому же, в тексте песни есть ряд великолепно подобранных аллюзий как к последним месяцам мировых событий, так и к последним нескольким десятилетием. Чего стоит только великолепный подпрепев «Горит на площади языческий костер, Мы в нем своих сжигаем братьев и сестер». Пусть каждый найдет в этих строках свой смысл.

Что же касается клипа, Ногу Свело не стали заморачиваться, и выдали довольно минимизированный, но очень точный продукт, максимально просто и очень лаконично сопутствующей тексту самой композиции «За*бали». Видео переносит зрителя на, по всей видимости, заброшенный аэропорт, по которому лидер группы Максим Покровский начинает свое небольшое хождение-повествование. В его коротком пути сначала акцентируется эффект надоедливого «телефона», который он разбивает об дорожное полотно, после чего так же поступает с ноутбуком, а в конце клипа – с телевизором. Все просто и ясно – главные сегодняшние источники информации окончательно «заколебали» нашего героя, и он красиво и со вкусом с ними прощается.

Минимализм нового клипа группы Ногу Свело «За*бали» красиво сочетается с главной начинкой, как невероятно вкусное блюдо, приготовленное всего с нескольких ингредиентов. Эмоциональная составляющая от Максимам Покровского прибавляет этому блюду острого перца – заключительного ингредиента. Очень хорошая работа, редкий случай, когда «сделали на два рубля, а получилось – на миллион». Причем, такой расчет был изначально.

Источник

За что сожгли Джордано Бруно?

Происхождение. Ранние годы

Джордано Бруно родился в семье солдата Джованни Бруно, в местечке Ноли. При крещении дано имя Филиппо; имя Джордано он получил в монастыре Сан-Доменико в Неаполе совсем молодым, а с 1572 года стал священником. Еще в годы студенчества проявился его мятежный характер.

Костер на площади Цветов

Почему учение итальянского философа про бесконечную Вселенную и множественность обитаемых миров в ней показалось инквизиции до такой степени опасным, что для его искоренения 17 февраля 1600 года в Риме на площади Цветов был разведен костер? На этот вопрос по-разному отвечают уже не одну сотню лет.

Причины сожжения Джордано Бруно

В. С. Рожицын — автор фундаментального исследования процесса Бруно пишет, что причины осуждения Бруно были непонятными даже для многих свидетелей казни, т. к. перед народом был зачитан приговор без обвинительного заключения. В самом приговоре отсутствовала главная деталь — причины осуждения. Были только упоминания о восьми еретических положениях, дававших основание объявить философа нераскаявшимся, упорным и непреклонным еретиком.

Из за юридической некорректности приговора по Риму поползли слухи, что Джордано Бруно сожгли «за лютеранство», что было бы грубейшим нарушением достигнутого в 1598 году соглашения о примирении между протестантами и католиками. Опровергая подобного рода слухи Каспар Шоппе — человек, близкий к папскому двору, — объяснял в письме к своему другу, что сожженный был не лютеранином, а воинствующим еретиком, учившим в своих книгах таким чудовищным и бессмысленным вещам, как, к примеру, то, что миры бесчисленны, что душа способна переселяться из одного тела в другое и даже в другой мир, что магия — хорошая и дозволенная вещь, что дух святой — это душа мира и т. д. и т. п. Не желая раскаиваться в своих грехах, писал Шоппе, Бруно жалко погиб, отправившись, думаю я, в другие, измышленные им миры, рассказать, что делают римляне с людьми богохульными и нечестивыми.

Каспар Шоппе, послание которого в течении долгого времени оставалось единственным письменным свидетельством о причинах сожжения Бруно, несомненно связывал ересь Бруно с учением о множественности миров, правда характер такой связи и не был достаточно ясен. Косвенным подтверждением связи осуждения философа с его учением о множественности миров может служить и то, что под запрет и сожжение попали книги философа. И наконец, самым важным свидетельством этой связи была та настороженная враждебность, с какой церковь начала относиться ко всему, что хоть как-то могло напоминать ей идеи Бруно: запрет 1616 года на распространение учения Коперника, осуждение в 1633 году Галилея, неоднократные, хотя и абсолютно неэффективные попытки запретить книгу Фонтенеля «Беседы о множестве миров» (1686 г.) и многое другое.

Арест. Допросы

В ночь с 23 на 24 мая 1592 года Джордано Бруно был арестован инквизицией Венецианской республики. Основанием для ареста стали доносы дворянина Джованни Мочениго. 26 мая начали допрашивать Бруно, а 2 июня, отвечая на вопрос о сути своей философии, Бруно сказал:

«В целом мои взгляды следующие. Существует бесконечная Вселенная, созданная бесконечным божественным могуществом. Ибо я считаю недостойным благости и могущества божества мнение, будто оно, обладая способностью создать, кроме этого мира, и другие бесконечные миры, создало конечный мир.

Итак, я провозглашаю существование бесчисленных миров, подобных миру этой Земли. Вместе с Пифагором я считаю ее светилом, подобным Луне, другим планетам, другим звездам, число которых бесконечно. Все эти небесные тела составляют бесчисленные миры. Они образуют бесконечную Вселенную в бесконечном пространстве».

Навряд ли, конечно, такого рода взгляды могли показаться следователю бесспорными, но в данный момент философия Бруно интересовала его лишь постольку, поскольку о ней упоминал в своем доносе Мочениго, рассказывая при этом о вещах, куда более страшных, чем иные миры. Так, Мочениго утверждал, что проживавший в его доме в качестве учителя Бруно в разговорах не раз отвергал догматы католической церкви, называл Христа обманщиком, дурачившим народ, издевался над непорочным зачатием, рассуждал о каких-то бесчисленных мирах, заявляя, что хочет стать основателем «новой философии» и т. д. и т. п.

Эти обвинения философ отверг категорически, а на первый (и обязательный!) вопрос следователя, знает ли арестованный, кто мог написать на него донос и нет ли у писавшего каких-то причин для мести, Бруно сразу же назвал Мочениго и объяснил, что, хотя он добросовестно выполнил все взятые на себя обязательства по обучению Мочениго так называемому «луллиеву искусству» (моделированию логических операций при помощи символических обозначений), последний не хочет рассчитаться и желает всеми силами задержать Бруно у себя дома.

Тем самым, согласно закона донос Мочениго терял юридическую силу, а венецианские знакомые Бруно отказались подтвердить предъявленные ему обвинения. По сути, философ мог надеяться на освобождение, но в это время на него донесли сокамерники, сообщившие, что Бруно издевается над их молитвами и проповедует какие-то ужасные вещи, утверждая, в частности, что наш мир — это такая же звезда как те, которые мы видим на небе. По закону такой донос не могли рассматривать как дополнительное основание для обвинения, потому как исходил от лиц, заинтересованных в смягчении своей участи. Но тем не менее он был приобщен к делу, а у инквизиции появились довольно серьезные сомнения в искренности арестованного.

Предвосхищая вопрос о возможности каких-то провокаций со стороны инквизиции или просто ложных доносов, следует отметить, что стремление лезть на рожон всегда было отличительной чертой характера Бруно. В воспоминаниях современников он сохранился как человек импульсивный, хвастливый, не считавшийся в пылу полемики ни с чувством собственного достоинства собеседников, ни с требованиями элементарной осторожности и даже логики. При этом все эти, безусловно, не украшающие Бруно черты характера нетрудно обнаружить и в его всегда ярких, полемически заостренных сочинениях. Потому у нас нет особых оснований считать, что доносчики — люди в основном малограмотные и богобоязненные — что-то специально выдумывали, чтобы опорочить философа. К сожалению, с этой задачей он справлялся самостоятельно.

Обвинения в прямых ересях и кощунствах он категорически отвергал, или говорил, что его неправильно поняли и исказили его слова, или, в сомнительных случаях, выкручивался утверждая, что имея сомнения и неправильные взгляды, держал их при себе и никогда не проповедовал. Понятно, что такое поведение Бруно вряд ли могло убедить следователей и судей в его искренности и набожности. Скорей они могли предположить, что философ попросту издевается над символами веры, и сделать из этого соответствующие выводы.

«Ты, брат Джордано Бруно, … еще 8 лет назад был привлечен к суду святой службы Венеции за то, что объявлял величайшей нелепостью говорить будто хлеб превращается в тело (господне)» и т. д. Так начинался приговор, в котором Бруно был публично объявлен нераскаявшимся, упорным и непреклонным еретиком, и после знакомства с материалами процесса нам трудно не согласиться с теми историками, которые считают, что согласно законам тех времен, «дело Бруно» не было расправой над невинным. Другой вопрос, в чем конкретно виноват Бруно? Публично перечисляются кощунства, которые способны поразить чувства верующих, но ничего не сказано об обстоятельствах, в которых они произносились.

Между тем, для вынесения приговора крайне важно знать, были ли эти слова частью еретической проповеди или они были произнесены в частной беседе, или вообще были риторическими оборотами в богословском диспуте. К сожалению, все эти «тонкости» в приговоре не разъясняются, а сам приговор напоминает скорей донос, чем юридический документ, содержащий четко выделенные причины осуждения.

Немало вопросов вызывает и то обстоятельство, что, имея дело с отпетым еретиком и святотатцем, инквизиция тянула дело на протяжении 8 лет, хотя в приговоре специально отмечалось похвальное рвение инквизиторов. Но разве для того, чтобы разобраться с кощунствами, могло потребоваться столько времени? Далее, неужели для осуждения всех подобных богохульств понадобилось созывать конгрегацию из 9-ти кардиналов во главе с папой? Нельзя ли в связи с этим предположить, что церковь, обвиняя Бруно публично в грехах, понятных толпе, в действительности наказывала его за грехи, о которых народу знать не полагалось?

За что на самом деле сожгли Джордано Бруно?

И все же попытки утверждать, что Бруно сожгли «за множественность миров», коперниканство, бесконечность Вселенной или другие философские учения, наталкиваются на весьма серьезные возражения. Так, А. Ф. Лосев вполне резонно указывает, что многое в учении Джордано Бруно было созвучно идеям его предшественников и последователей — Николая Кузанского, Фичино, Коперника, Галилея, Кеплера и других, однако инквизиция по какой-то причине отправила на костер только Бруно.

Анализируя причины такой селективности, Лосев писал, что роковую роль в судьбе философа сыграло то, что он развивал очень последовательную, без каких-то оглядок на «христианскую совесть» версию пантеизма — философско-религиозного учения, как бы растворяющего Бога в природе, отождествляющего Бога и мир. Такое растворение, характерное для языческого, античного неоплатонизма, вело к фактическому отрицанию творца мира как надмировой абсолютной личности и, как следствие, к антихристианству и антицерковности. Вот за этот языческий неоплатонизм, считает Лосев, Бруно и мог пострадать.

Проводя анализ процесса Бруно резонней спросить, не за что (причины для расправы можно найти всегда), а для чего его сожгли? Ведь по сути подсудимого можно было без всякого шума «сгноить» в тюрьме инквизиции, где он уже просидел 8 лет. Но церковь почему-то устроила публичную казнь, не объясняя толком, за что именно сжигают человека, точней, обвинив философа в примитивных кощунствах.

Впрочем, возможно именно в такой дискредитации мыслителя и состояла основная цель судей? Но это может означать, что основную опасность представлял уже не сам философ, а его учение, которое могло распространяться благодаря тому, что ряд книг философа был издан. Это учение и требовалось как-то дискредитировать, продемонстрировав, что из себя представляет его автор — «нераскаявшийся, упорный и непреклонный еретик». Но важней попытаться понять, почему учение Бруно представляло (и представляло ли) опасность для церкви?

Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов

Источник

Гримуар

Костер как ритуал у славянских народов

Костер как ритуал у славянских народов

Непрочитанное сообщение Кэточка » Пт фев 09, 2018 7:10 pm

Костер — ритуальная форма, известная всем славянским народам; составная часть многих календарных, а также семейных, хозяйственных, лечебных и других обрядов. Большая часть К. приурочена к праздникам весенне-летнего цикла (от масленицы до Петрова дня); реже их жгли в другое время (осенью, под Рождество или Новый год).

У славян преобладают масленичные и купальские Костры, имеющие в том числе и солярную символику (см. Солнце). Масленичные Костры известны у русских, болгар, сербов и македонцев; купальские — на всем западе славянского мира: у украинцев и белорусов, западных славян, словенцев и хорватов. В соответствующих локальных традициях масленичные и купальские Костры являются центром календарного праздника, объединяющим вокруг себя весь комплекс совершаемых в это время ритуалов и магических действий. Юрьевские Костры известны на Карпатах, на западе Словакии, а также у хорватов; троицкие — окказионально у западных славян, а также у русских, петровские — у хорватов, реже у русских.

Общим для зап.-слав. ареала является обычай жечь Костры на Страстной неделе (со среды до субботы) около церквей; священники освящали этот огонь, а прихожане разносили его по домам и разжигали у себя в домах «новый» огонь, предварительно затушив в печах старый. Костры жгли и в пасхальную ночь, и в ночь на пасхальный понедельник; вокруг них собирались, веселились, трапезничали, стреляли. Преимущественно на юге Польши, в Великопольше, в Словакии, у мораван и на востоке Чехии Костры, разжигаемые на Страстной неделе, связывались с именем Иуды.

На востоке Балкан (Болгария, Македония, вост. Сербия) основным был масленичный Костер. Его раскладывали прямо на земле, иногда вокруг столба; пускали огненные стрелы; едва ли не самой популярной формой масленичного Костра на этой территории были гигантские факелы, которые зажигали отдельно от большого костра или параллельно с Костром, разводимым на земле.

Календарные Костры обычно возжигали на специально отведенных для этого местах, всегда одних и тех же. Предпочтение отдавалось возвышенностям за селом — холмам, пригоркам, в горной местности — доступным вершинам; Костры жгли также по берегам рек и озер, на перекрестках, выгонах и иных открытых местах за селом, часто вблизи леса, пастбища, поля или виноградника; иногда — на главной площади, посредине села, у старого дерева; юрьевские — обычно вблизи пастбищ и загонов со скотом.

Материал для Костра собирали за несколько дней или даже недель до праздника и сносили его в одно место; это поручалось детям или молодым людям. Часто горючий материал для Костра нужно было обязательно украсть из чужого двора, причем в этом случае хозяева терпимо относились к подобным проделкам молодежи. Участниками обрядов и увеселений, устраиваемых вокруг праздничного Костра, были представители всех групп сельского социума; наиболее же активной их частью была молодежь; в юрьевских Кострах южных славян главную роль играли пастухи.

Календарные Костры представляли собой: 1) груду горючего материала (собственно костер); 2) жердь (часто с укрепленными на ней предметами, например колесом), срубленное или растущее дерево, пучок веток или зелени; 3) факелы или предметы, их имитирующие; 4) горящие стрелы или «шайбы». Помимо стационарных костров практиковалось катание по земле горящих колес, бочек бревен, а также пускание Костра по воде. Наиболее характерным для общесельских Костров является сочетание нескольких форм.

Календарным кострам придавался смысл очистительного действия. Это заметно по обыкновению сжигать в Костре остатки ритуальной пищи, культурных растений, все вышедшие из употребления предметы, даже те, которые не горят. Для некоторых видов календарных Костров очистительное значение было главенствующим: таковы восточнобалканские мартовские Костры когда люди чистили дворы и сады и сжигали мусор.

Календарные Костры имели также значение превентивного оберега. Болгары считали, что там, где виден свет от Костра, летом не будет града; болгары, сербы, хорваты, словенцы перепрыгивали через Костер, чтобы избавиться от блох и обезопасить себя на лето от укусов змей; хорваты и словенцы прогоняли скот через юрьевские Костры или окуривали его дымом, чтобы защитить скот от злых сил, укусов насекомых и гадов. В Болгарии по окончании гуляния парни отбрасывали от себя подальше сгоревшие факелы и говорили: «Бегите, блохи, вши и все гады, прочь от меня!» Словаки считали, что человек, удачно перепрыгнувший через купальский Костер, может в течение всего года не бояться смерти; в зап.-рус. областях матери сжигали в Кострах одежду больных детей в надежде, что в нем сгорят все их болезни.

Костры жгли во время первого выгона скота на пастбище. В таких случаях Костры раскладывали в воротах двора или хлева. У южных славян Костры жгли в воротах загона перед возвращением скота после первого выгона, чтобы скот прошел по горячему пеплу. Костры жгли при эпидемиях (по краям села) и во время мора скота: их разводили на улице или во дворе и прогоняли скот через горячие угли.

Пребывание около Костра и соприкосновение с огнем, как считалось, обеспечивало человеку здоровье на весь предстоящий год. У хорватов, поляков, белорусов и др. люди переходили или перепрыгивали через Костер, чтобы не болели ноги и кости, чтобы избавиться от головной боли, лихорадки; мазали друг друга сажей и т.п. У хорватов в Далмации старики при этом говорили: «Сохрани меня, Боже, от всех болезней», а дети в Македонии: «Пусть я буду жив и здоров целый год, после того как перепрыгну через костер». В разных славянских традициях принято было переносить через Костер маленьких детей, чтобы они были здоровы; для них в белорусском Полесье и других местах рядом с большим Костром разжигали совсем маленький.

Общесельские Костры имели продуцирующее значение, обусловленное главным образом семантикой огня и горения. Весной хозяйки и молодежь поджигали пучки кудели и подбрасывали их вверх, «чтобы лен рос выше и лучше», подбрасывали вверх зажженные веники с криком: «А у меня лучше лен»; жители Славонии полагали, что у тех, кто выше прыгает через Костры, будет лучше урожай пшеницы; болгары пускали от Костра огненные стрелы, чтобы жито лучше уродилось; жители западной Сербии, обходя с факелами загоны со скотом, говорили: «Факел горит, корова плодится, жито родится».

Огонь и горение как метафоры любовного акта провоцировали развитие любовно-брачной темы в обычаях, связанных с возжиганием Костра. В Полесье, например, удачный прыжок через Костер предвещал девушке, что она раньше своих подруг выйдет замуж; если во время прыжка с девушки спадал венок, а парень успевал подхватить его, то он получал право на брак с этой девушкой; в Банате парни переносили через костер своих девушек. У южных славян любовно-брачная тема получила особое развитие в обрядах, связанных с факелами, огненными стрелами и «шайбами» (небольшими деревянными дощечками, надетыми на длинный прут, который вращали в воздухе, чтобы «шайба» отлетела как можно дальше). В Словении парень, пуская деревянную шайбу, загадывал: куда она упадет, оттуда он возьмет невесту. Болгары, запуская стрелы, выкрикивали имена девушек, к которым собирались посвататься, тем самым оглашая свои брачные намерения.

Во множестве случаев перепрыгивание через Костер приобретало черты ритуального испытания молодых людей и девушек и тем самым сближалось с посвятительными обычаями. Девушка или парень должны были не задеть колышка, находящегося в середине костра, не сбить лапоть, привешенный к нему, не разжать рук, которыми во время прыжка они держатся друг за друга, прыгнуть выше или дальше всех. Парни соревновались и в том, кто ловчее других собьет головешкой прикрепленный сверху лапоть; кто попадет небольшой головешкой в девушку (это также сулило быстрое замужество) и др.

Источник

Горит на площади языческий костер это о чем

Войти

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

ПОЧИТАНИЕ ОГНЯ В СЛАВЯНСКОЙ ТРАДИЦИИ

Мудрые рекут, что Огонь, как одна из вселенских Стихий, имеет множество проявлений. Есть Огонь Небесный: Солнце ясное, звёзды частые, перуновы стрелы – молнии (иногда говорят, что молнии – Огонь, связующий Небо и Землю). Есть Огонь Земной – пламя священных костров и очагов, свечей и лесных пожаров. Есть Огонь Подземный – во Нижнем Мире да в недрах Земли-Матери бушующий. Есть, такоже, и Огонь Внутренний, Духовный, что в каждом живом существе горит. Но Речь пойдёт только о Земном Огне. Кроме того, оговорюсь: сведения, здесь представленные, не претендуют на полноту (ибо славянская Традиция необъятна) и «абсолютную истинность» (человеку, как известно, свойственно ошибаться). Тем не менее, в этой работе есть частица Веды Огня.

Огне, стани, Огне яре
Светло буди Боже с нами!
Рости, светлы Огне яре
Тако буди Боже с нами!
(из «Вещего Словника»)

Знаки Огня суть:
Равносторонний крест (прямой либо косой):
Крада:
Оберег-подвеска в виде перевёрнутого петушиного гребня с семью зубцами.

Гори, Огне, ясно, чтобы не погасло!
Огне яснокрыле во Сварожьей Силе!
Сполохи горючи, разгоните тучи
Осветите Небо, вознесите требу
Со капища свята до Божеска Града
От Земли Родной до Сварги Златой!
(из «Вещего Словника»)

Значение Огня в славянской обрядности настолько велико, что иногда всё капище заменяется одним лишь священным костром. Так, например, участники движения «Тропа Троянова» проводят обряд огненного жертвоприношения следующим образом. Складывается костёр (обычно – клином; ост креса «троповцы» называют «костромой»), все встают во единое коло вокруг него. Затем возжигается Огонь, и каждый участник обряда кладёт в Него кусочек хлеба со словами: «Прими и научи! Прими и защити! Прими и благослови!» После – иногда поют народные песни, оставаясь в кругу и положив руки друг другу на плечи…. Обряд огненного жертвоприношения на «Тропе» называют собуткой. Слово это происходит от понятия «событие»: совместное бытие, собрание. В Польше есть священная гора Собутка, на которой ещё в глубокой древности славяне устраивали моления Богам.

Огонь на капище может использоваться и для защиты. Именно этой цели служат обережные костры, возжигаемые по окружности капища; обычно таких костров четыре или восемь, и расположены они по сторонам света. В.С. Казаков в своей работе «Славянское обрядовое питание» приводит рисунок святилища Радимичей (одного из восточнославянских союзов племён), сделанный по данным археологических раскопок. В центре этого древнего капища стоял чур, а с четырёх сторон от него, за пределами ограды, возжигались священные костры. По-видимому, они были одновременно и жертвенными и обережными.
Нередко у входа на капище зажигают два Огня (по одному с каждой стороны) – для очищения входящих в святилище участников обряда. Около этих Огней иногда ставят небольшие чуры «стражей». По обычаю, каждый человек, идущий на капище, проходит внутрь, меж этих костров. Выходят с капища подобным же образом: перед выходом поворачиваются лицом к чурам и жертвенному костру выказывая почтение.

Гой ты, Огнь честной!
Ты, Чур небесной!
Охраняеше, сберегаеше,
Коло посолонь возжигаеше!
(из «Вещего Словника»)

В знак почтения к Огню, садясь за стол, кладут в пламя кусочек пищи. Огонь в печи, по обычаю, следует непрерывно поддерживать (вечером загребают горячие угли в угол печи и засыпают их золой, а утром – раздувают пламя). Предки наши на ночь в печь нередко клали полено и ставили горшок с водой – чтобы Огню было что есть и пить. На Украине, в Польше и в Белоруссии был известен такой обычай: вынув испечённый хлеб или другую приготовленную пищу из печи, следует положить туда одно, два, или три полена. Согласно поверьям, по ним человек ушедший в навь. переходит через огненную реку. По-видимому, поленья – благодарственная жертва Огню (за приготовление пищи). Сохраняемые в печи угли, наши Предки старались не давать в другой дом (считалось, что от этого семью может покинуть достаток и благополучие). При переезде из одного дома в другой переносили с собой угли из старого жилища (горшок, в который клали угли при переносе, потом разбивали – так как обрядовая посуда не должна использоваться в быту).
К сожалению, мало у кого из современных жителей городов есть печь или очаг. Но, подобно тому, как Пращуры наши чтили Огонь очага, следует нам почитать всякий бытовой костёр, который мы разводим на родноверческих праздниках, в походе или просто на отдыхе. Ведь этот Огонь такоже греет нас и хранит…. Честь и слава Ему!
Во завершение рассказа об Огне во дому приведу быличку из «Книги Велесовых Сказов». Пусть всякий прочтёт её да задумается…

СКАЗ О ДВУХ ОГНЯХ:
«Как-то разговорились промеж собою два Огня:
— Ух, брате, и погуляю же, поярюсь я скоро! – речёт один из них.
— Отчего удумал тако?
— Да больно уж хозяева худые: печь растапливают – худые словеса рекут, лучины затепливают – худые словеса рекут, Священный Огнь в Красном Куту возгнетают – и там ругаются!
— Коли так, то и поярись. Токмо колеса тележного не тронь моих хозяев, кое на твоём дворе лежит. Бо мои-то хозяева – добрые: и печь растопляют – доброе слово возрекут, и лучины возжигают – добро говорят. А про Кутный Огнь и говорить нечего, – хозяин завсегда пред ним Вещее Слово скажет.
Как было сказано, так и приключилось: дом да двор худых хозяев сгорел подчистую, и только лишь чужое колесо тележное осталось лежать, как есть – нетронутым… »

ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОГОНЬ


Злату Сваргу освети, погребальный костёр!
Я в последний раз взгляну на родные поля
Вместе с дымом подымусь, порасправлю крыла
Над просторами Земли – Неба синий шатёр
(волхв Велеслав)

Издревле Предки наши сжигали мёртвых на погребальных кострах – крадах, отправляя умерших сородичей в Иной Мир через священное пламя… Арабский путешественник Ахмет ибн Фадлан (живший в X веке) в своих путевых заметках приводит слова одного из русов, так объяснявшего этот обычай: «Вы, арабы, глупый народ, ибо вы берёте милейшего и почтеннейшего для вас из людей и бросаете его в землю, где его съедают пресмыкающиеся и черви; мы же сжигаем его в огне, в одно мгновение, и он в тот же час входит в ирий». Насильственно введённое на Руси христианство, разумеется, уничтожило обряд огненного погребения – как и многое другое в народной культуре… Даже мы, современные родноверы, вынуждены хоронить умерших единоверцев в земле или же сжигать их тела в крематории. Крайне редко в наши дни можно увидеть древний обряд огненного погребения во всей его красоте и величии… Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что обычай хоронить мёртвых в земле, не сжигая их, такоже был известен нашим предкам, а к началу XI века у восточных славян он стал преобладающим. Замещение трупосожжения трупоположением лишь частично обусловлено христианизацией: отказываться от огненного погребения наши предки начали ещё в IX веке, а нательные кресты, иконки и прочая христианская символика появляются в древнерусских деревенских курганах лишь на рубеже XII-XIII веков. В.С. Казаков, известный исследователь славянской Традиции, предположил, что этот переход связан с желанием призвать души Предков в мир Яви, дабы поддержать древние обычаи. По его мнению, если родственники хотели, чтобы душа умершего навсегда осталась в Ирии, они совершали огненное погребение; если же хотели, чтобы душа переселилась в одного из потомков, то хоронили тело в земле. Версия эта весьма спорна, поскольку в IX-X веках на восточнославянских землях подавляющее большинство населения чтило обычаи Пращуров, а сожжение тела отнюдь не означает невозможность нового воплощения. В индийской Традиции принято сжигать мёртвых, но этот обряд никоим образом не отменяет будущее переселение души в новое тело…

«Повесть Временных Лет» так описывает огненное погребение у славян: «И аще къто умьряше, творяху тризнy над нимь. И посемь сътворяху краду велику и възложаху на крадy мьртвьца и съжьжаху. Посемь, събравъше кости, въложаху в судину малу и поставляху на стълпе на путьх, еже творять Вятичи и ныне. Сиже творяху обычая и Кривичи и прочий погании, не ведуще закона божия, нъ творяще сами собе закон».

Источник