град обреченный в чем смысл
Ницшеанские мотивы в повести Аркадия и Бориса Стругацких «Град обреченный»
Рубрика: 4. Художественная литература
Статья просмотрена: 9899 раз
Библиографическое описание:
Фролов, А. В. Ницшеанские мотивы в повести Аркадия и Бориса Стругацких «Град обреченный» / А. В. Фролов. — Текст : непосредственный // Филологические науки в России и за рубежом : материалы I Междунар. науч. конф. (г. Санкт-Петербург, февраль 2012 г.). — Санкт-Петербург : Реноме, 2012. — С. 85-88. — URL: https://moluch.ru/conf/phil/archive/26/1829/ (дата обращения: 26.11.2021).
Повесть братьев Стругацких «Град обреченный», несомненно, является одним из самых неоднозначных произведений этих самобытных и во многом уникальных авторов. Десятки смысловых нитей переплелись причудливой бахромой вокруг стержня повествования – определенного временного отрезка из жизни главного героя. Однако в данной статье мне хотелось бы остановиться лишь на одном аспекте этого многогранного художественного изумруда.
Итак, в центре авторского, а как следствие и читательского внимания череда жизненных этапов астрофизика Андрея Воронина, который живет в некоем Городе. Город, кстати, вполне отчетливо напоминает библейский Вавилон и, как отмечают многие исследователи, тому есть целый ряд конкретных причин [1]. Но гораздо любопытнее не антураж, хотя и он весьма важен, а само действо. А именно – эволюция внутреннего мира Воронина, его путь от молодого фанатичного коммуниста до философа-воина, еще не до конца осознавшего конечную цель своего движения, но точно знающего направление. Теперь перейдем непосредственно к рассмотрению этого пути.
Что касается отправного пункта представленного нам отрезка жизненной ленты Андрея Воронина, то мы, с читательской позиции, совершенно точно можем его определить. Точнее даже не сам пункт, а, что гораздо важнее в данном контексте, тип личности, к каковому относился Воронин в самом начале своего пути. Это верблюд. Ницшеанский образ верблюда, аллегория совершенного подчинения. И здесь нужно обозначить некоторые основные моменты эволюционной теории Фридриха Ницше.
Таким образом, в первой части повести главный герой представляет собой ярчайший образец идеального подчинения: как идеологического (слепая фанатичная вера в «дело Сталина»), так и социального (статус мусорщика это, как ни крути, самый низ социальной лестницы, самый контролируемый элемент). То есть Андрей – явный ницшеанский верблюд.
И вот здесь, на исходе третьей части, завершается внутренний перелом Андрея. И совсем не зря момент смены власти в Городе позже станут гордо именовать Поворотом. Это понятие является знаковым не только для мира Города вообще, но и для Андрея в частности. Именно тогда, после сжигания писем в редакции (классический символ отречения от прошлого) и после предшествующего тому жесточайшего избиения в мэрии Воронин переродился, наконец, из верблюда во льва. Очень важен здесь факт избиения, физического уничижения личности, которое, несомненно, обязано было явиться итогом персонального поворота Андрея, начатого еще во второй части повести, во время ужасающей по своей сути битвы с Великим Стратегом (не узнать в котором товарища Сталина было бы фатальной ошибкой). Процесс перерождения личности Воронина в этот момент достиг своего пика, а значит и физические мучения героя должны были быть максимальны.
И вот в четвертой части произведения перед нами предстает совершенно новый Андрей Воронин. Теперь он главный советник правящего в Городе монарха Фридриха Гейгера. Фридрих Гейгер… Очевидно, совпадение имени одного из ключевых персонажей повести с именем Ницше является своеобразным ориентиром, указывающим на связь произведения Стругацких с трудами этого философа. И ведь Гейгер действительно всегда рядом с Андреем, он как бы ведет его, подталкивает к развитию, трансформируясь вместе с ним и даже в некоторой степени повторяя его путь. Отличие лишь в том, что Гейгер прошел путь от верблюда до льва несколько быстрее Андрея. Для подтверждения этого тезиса достаточно вспомнить мысли Воронина о Фридрихе во второй части: «Фриц вырос за последнее время. В нем уже почти ничего не осталось от надутого молодого унтера. Туповатая наглость сменилась направленной уверенностью, он уже больше не обижался на шутки, не каменел лицом и вообще не вел себя, как осел» [5,104].
Такова, на мой взгляд, одна из ключевых идей повести братьев Стругацких «Град обреченный». Конечно же, подобный анализ столь глубокого произведения просто обязан получиться несколько однобоким и неполноценным. Остается слишком много открытых вопросов: каков истинный смысл Красного Здания, чем на самом деле был Пантеон и был ли он вообще, что случилось с Ворониным и Кацманов в нулевой точке в конце «Исхода»… Но все эти вопросы необходимо рассматривать обособленно, иначе исследователь рискует запутаться в собственных выводах и не найти искомого решения. В данной статье я кратко рассмотрел лишь один из таких вопросов: отражение в повести ницшеанской теории эволюции человека (верблюд-лев-ребенок). И, на мой взгляд, останавливаясь поэтапно на каждой части повести и анализируя ее с точки зрения духовной эволюции главного героя, я более чем успешно доказал состоятельность своей гипотезы относительно связи трудов Фридриха Ницше и произведения братьев Стругацких «Град обреченный».
Беловранин А. «Град обреченный» Стругацких – мир эксперимента. http://sex-lib-party.narod.ru/andjey/bakalavr4.htm
Ницше Ф. Сборник произведений – «По ту сторону добра и зла», «Казус Вагнера», «Антихрист», « Ecce Homo », «Человеческое, слишком человеческое, «Злая мудрость». – Минск: Харвест, 2005. – 879 с.
Ницше Ф. Сочинения в двух томах (под ред. К. А. Свасьяна), том 2. – М.: Мысль, 1996. – 829 с.
Ницше Ф. Так говорил Заратустра. – М.: ИФ РАН, 2004. – 384 с.
Стругацкий А., Стругацкий Б. Град обреченный. – М.: АСТ, Астрель, 2010. – 460 с.
“Бред взбудораженной совести…”
Мы живём в удивительное время, когда рушатся незыблемые, казалось бы, устои и нарождается новое настоящее, ещё вчера казавшееся всем нам фантастическим и невероятным. Политологи, эксперты, футурологи соревнуются в попытках предсказать будущее, поскольку человечество пребывает в полной растерянности — сегодняшний день оказался не совсем, мягко говоря, таким, как мы ожидали.
В этой связи большой интерес представляет анализ одного из романов корифеев отечественной фантастики братьев Стругацких, а именно — “Града обреченного”.
История его создания широко известна, и касаться её я не стану. Гораздо интереснее другое — судя по дневникам, интервью и биографическим исследованиям, ещё в 60-е годы авторы, вовсю творившие в мире советского Полдня, уже задумали Анти-Полдень.
Мир “Града обреченного” — это мир нашего настоящего.
Пророчества, как известно, должны быть либо простыми и понятными всем, либо непонятными никому. Исследователи до сих пор спорят о смысле катренов Мишеля Нострадамуса или над интерпретациями слов Ванги.
“Град обреченный”, без сомнений, роман-пророчество. Роман о том, что произошло, происходит (и ещё произойдет) “с Родиной и с нами”.
Катализатором, подтолкнувшим Стругацких к созданию текста, стала знаменитая картина “Град обреченный”, по которой роман и получил своё название. Автор полотна Николай Рерих писал о своей работе так: “Обреченный, в западнях у змия, стоял обложенный город. А ещё долго никто ничего не знает и не чует беды — люди пили и ели, женились, выходили замуж. И когда пришёл час, забили в набат, а уже никуда не уйти”.
Две книги романа — как две эпохи новейшей истории человечества: уже пережитая и та, что ожидает нас в ближайшем будущем.
Для нас наиболее интересна, конечно же, книга первая, которая тремя своими частями повествует о Городе, об Эксперименте — и… о 90-х годах прошлого века в нашем Отечестве и во всём мире.
Город в романе — типичный пример современного российского поселения. Лавочники, обыватели, бандиты, интеллигенция, занимающаяся всем, чем только можно — и всеобщее бессилие перед фатумом, нависшим над ними и творящим всё, что ему заблагорассудится — от выключения солнца до нашествия павианов.
Персонажи романа оказались в Городе добровольно. Ну, или принудительно-добровольно. Хотя некоторые, как мы знаем, попросту сбежали в Город, как бегут в секту, в сетевой маркетинг или в движение ролевиков и реконструкторов. Эскапизм — характерный признак “эпохи перемен”, жить в которую, как мы знаем, не приведи Господь.
Точно так же, как персонажи романа, и мы выбрали себе будущее, что ныне стало нашим настоящим. Добровольно, принудительно, по желанию или от безвыходности. Референдум “Да, да, нет, да” помните? Добро пожаловать в “Град”.
“Мусорщик”, первая, самая мрачная часть романа — это “мутное время” начала 90-х, период “торжествующей демократии”, времени, когда словосочетание “здравый смысл” казалось абсурдным, настолько кафкианской была реальность за окнами. Достаточно вспомнить пирамиды “МММ” и “Хопер-инвест”, ваучеризацию (“Каждому россиянину по два автомобиля “Волга”!”), кандидатов наук, работающих грузчиками, города, заросшие, точно плесенью, ларьками-палатками, стрельбу на улицах, повальное безденежье и пьяного Ельцина, дирижирующего оркестром в Германии.
“Эксперимент есть эксперимент!”
Братья Стругацкие попали практически в десятку: в “Граде обреченном” судьбами людей тоже правит случай, выбирающий для них профессию вне зависимости от образования и квалификации, в Городе торжествует криминал, власть бессильна что-либо сделать.
Небольшая ремарка: Эксперимент, Наставники, Город — вроде всё это походит на атрибуты мира Полдня. Но — в Полдне за схожими понятиями всегда стояла некая гуманистическая парадигма. В мире ГО поначалу никаких знаков у Эксперимента нет. Ни плюса, ни минуса. Но по мере прочтения становится ясно: путь, выбранный персонажами романа, ведёт не туда, куда бы им хотелось. Или, точнее, он вообще никуда не ведёт. Даже не в тупик — просто “в никуда”.
Вакуум — вот наиболее подходящее слово. Все попытки найти смысл наталкиваются на пустоту, в буквальном и переносном смысле. У горожан есть только жизнь ради жизни. Физиология обывательщины, “общества потребления”, возведённая в энную степень. Проснулся, поел, попил, подержался за прелести пышной дочки лавочницы, вечером встретился с такими же, как ты сам, выпил, поговорил, поспорил — без цели, без смысла. Итог пьяного “толковища” всегда один — похмелье и очередной день, такой же, как все предыдущие.
Социолог Дональд первым осознаёт это — и решает проблему кардинально, разрывая цепи опостылевшего бытия. У него на это хватает смелости. У остальных (до определённого времени) — нет.
Закономерным итогом становится появление павианов, существ, вроде бы похожих на людей, но имеющих совершенно иные представления о том, как надо жить в Городе: “павианы вновь расхаживали, где хотели, и держались, как у себя в джунглях”.
Когда люди перестают быть единым обществом, единым народом, когда каждый думает только о своей шкуре, на их место приходит другое общество, другой народ. И павианы, как мы теперь знаем, далеко не худший вариант.
Сейчас, наблюдая за событиями в Европе и США, наблюдая за кадрами многочисленных стримов, снятых самими участниками протестов, трудно отделаться от мысли, что ты смотришь экранизацию “Града обреченного”. Кажется, что вот-вот мелькнут в толпе Андрей Воронин, Фриц Гейгер или всклокоченный Изя Кацман с восторженными глазами городского сумасшедшего.
По Стругацким, наспех сколоченные отряды самообороны отразить павианью экспансию не в состоянии. Они просто не знают, что делать. Но когда “человек из народа” фермер дядя Юра берётся за пулемет, “самооборонщики” во главе с Фрицем Гейгером в лучших традициях либерального тоталитаризма пытается это дело пресечь. И чудом обходится без кровопролития. На днях весь мир обошли кадры из калифорнийского города Сан-Диего, где десяток наших бывших соотечественников с дробовиками в руках защитили от оголтелых погромщиков-павианов мирных протестующих ресторан “Пушкин”. Их тут же назвали “русской мафией” и сурово осудили.
Вторая часть первой книги — “Следователь” — не менее мрачный период нашей истории, вторая половина 90-х и начало 2000-х годов. Время поисков врага. Самолёты, врезающиеся в нью-йоркские башни-близнецы. Теракты, Дубровка, взрывы домов.
И Красное здание, пожирающее Город изнутри, и попытки героев понять, что оно такое. Очень быстрый, влёт, переход от горних высей “свободы, равенства, братства” к застенкам гестапо, причём в буквальном смысле этого слова. Цель, особенно когда она действительно ЦЕЛЬ, оказывается, оправдывает любые средства. Впрочем, Андрей Воронин понимает — это неправильно, так нельзя. Понимает, и в следующей части романа пытается бороться.
“Редактор” — это время, когда наш мир (и Город) начинают отходить от обморочной мути “времени перемен”. Стругацкие приходят к закономерному выводу: свобода нуждается в управлении. Иначе никак. Однако интеллигентская картина мира тут рассыпается на кусочки, как разбитая мозаика. И к власти в конечном итоге приходит человек другой формации. Фриц Гейгер — энергичный традиционалист, консерватор, фактически враг всего того, что существовало до этого. Вновь попадание в десятку: так случалось и случилось не только в романе. И не только в России.
Гибель Кэнси в финале первой книге ГО — закономерна. Мера ответственности журналиста в условиях усиления государственной власти высока. Непонимание или нежелание признать это ведёт к трагедии (что опять же, к сожалению, было, есть и будет) — и она происходит. Сколько некрологов на таких вот “кэнси” мы читали в последние десять лет? Всех и не вспомнить…
Вторая книга “Града обреченного” резко отличается от первой. Если первая была “пророчеством ближнего прицела”, потому что имела под собой некий понятный базис, то во второй авторы вступают на “terra incognita”, и это уже чистая футурология, “воспоминания о будущем”.
Наставники теперь бессильны. Эксперимент вышел из-под контроля. Знакомо, не правда ли? Более того — в нашем, реальном, мире Эксперимент вышел из-под контроля даже в вотчинах самих Наставников. У них там прямо сейчас — “павианы”, поиски внутреннего и внешнего врагов, всеобщий контроль и попирание базовых ценностей демократии во имя…
Во имя чего? Благоденствия обывателя? Торжества справедливости? “Эксперимент над экспериментаторами!” — вот лозунг второй книги ГО. Только кто теперь его проводит? Не сами ли “подопытные”, уставшие быть кроликами? А может быть (и Стругацкие подталкивают нас к этой мысли), изначально всё так и планировалось? И что Наставники сейчас довольно потирают ладошки, покрытые старческими пигментными пятнами, где-то в чертогах “Хрустального дворца”, и пьют омолаживающие витаминно-ферментные коктейли, похихикивая над глупыми людишками?
Град обреченный в чем смысл
Выделяете ли Вы сами ГО как-то из своего творчества и, если да, то как…
Владимир Чесноков. Новосибирск, Россия — 22.07.99.
Да, мы оба любили и ценили эту книгу и всегда держали ее в пятерке лучших наших вещей.
«Град» — это по моему мнению лучшее, но многие со мной не соглашаются. Я ошибаюсь или его недооценивают?
Тося. Санкт-Петербург, Россия — 13.06.01.
АБС тоже очень любили «Град» и гордились им. Сильный роман. Мне жаль тех читателей, которым он не нравится.
Для того, чтобы написать такую книгу, нужно достаточно долго страдать и затем найти лекарство от страданий. Как она была написана? Почему она была написана?
Виктор Урусов. Talkeetna, Alaska, USA — 22.07.99.
ГО был задуман изначально, как роман в значительной степени автобиографический (одно из первых его названий «Мой брат и я»). Туда попало довольно много совершенно личных и очень конкретных эпизодов из жизни обоих авторов, но главное там — судьба человека, изначально глубоко идеологизированного, а затем, под ударами судьбы и обстоятельств, потерявшего напрочь идеологическую опору под ногами и повисшего в эдакой идейной пустоте. Этот процесс утраты Смысла Жизни (как бы он ни понимался) характерен и для авторов, и для целого поколения советских людей (поколения, называемого обычно «шестидесятниками»). Как жить без идеологии? Как жить, когда утеряна Мировая Цель? Вот главные вопросы, вставшие перед АБС в начале 70-х, — и именно эта проблематика и составила идейную суть ГО.
Мысль в УНС: «Будущее это не то, что мы о нем воображаем» кажется мне даже не основной, а фундаментальной темой произведения, во-первых, по силе, во-вторых, потому, что она объясняет всю повесть целиком. Вот эта «неуловленность» основной мысли в «Граде» и смущает меня. Понятно, что любые социальные эксперименты (попытки достичь справедливости) обречены — масса всегда торжествует, творцы всегда уничтожаются. К концу своего существования в Граде Андрей это, кажется, понимает. /…/
Андрей. Москва, Россия — 09.01.99.
В отличие от «Улитки» «Град» не содержит сюжетообразуюшей философской или социальной идеи (гипотезы, теории). Он задумывался и реализован был как притча о существовании человека в реальном мире XX столетия — путь от фанатика к свободомыслящему, скорбный, как выясняется, путь, ибо фанатизм лишает свободы, но зато дает внутреннюю опору, а свободомыслие приводит в ледяную пустоту, делает беззащитным и одиноким. Благо тому, кто, потеряв одну опору под ногами, находит другую (как Изя нашел для себя Храм Культуры), а что делать тем, кто поумнел достаточно, чтобы разувериться в нелепых догмах своей юности, но недостаточно, чтобы найти новую систему нравственности и новую цель существования? Сколько кругов надо ему еще пройти, чтобы обрести все это?
Однозначно ли Вам видится смысл ГО?
OS. Волгоград, Россия — 02.03.01.
В общем, да: история глубоко идеологизированного человека; как под давлением реальной жизни он растрачивает все запасы своей идеологии и остается без какой-либо опоры под ногами, в безвоздушном идеологическом пространстве. Если угодно — история всего моего поколения — поколения шестидесятников.
Многие ли люди, внимательно читающие АБС, понимают Вас так, как Вы того хотите?
OS. Волгоград, Россия — 02.03.01.
Не знаю. Предполагаю, что ТАК понимают ГО немногие. Большинство же читателей извлекает из романа что-то свое. Как оно и всегда бывает.
Не был ли «Град обреченный» написан по мотивам сновидений?
Паша. СПб, Россия — 17.06.03.
В общем, нет. Но Красное Здание мы действительно взяли из одного моего сна.
В Граде Обреченном все люди из двадцатого века. Ведь это не случайно?
Кирилл. Санкт-Петербург, Россия — 08.03.03.
Это не случайно в том смысле, что авторам неинтересно было устраивать «встречи разных эпох». Не об этом книга. Книга — о проблемах и людях XX века. Естественно, они и являются героями.
В конце романа Андрею Воронину было около тридцати, верно? Чем заполнял бы он «идеологическую пустоту» в сорок, в пятьдесят? Что бы говорил в пятьдесят Изя? Добавилось бы что-нибудь к сказанному о храме культуры?
Слава. Штуттгарт, Германия — 12.03.03.
Так в этом же вся проблема! «Об том и кино». Ну, Изя уехал бы в Израиль, и там жизнь его наполнилась бы новым смыслом. А вот что делать Воронину? Даже если бы он дотянул до Перестройки, он оказался бы слишком стар, чтобы активно строить новую Россию. Впрочем, когда человеку за 60, проблемы идеологии мало его беспокоят. Не до того. Нет проблемы «как жить», есть проблема «как выжить».
«Даже если бы он дотянул до Перестройки, он оказался бы слишком стар, чтобы активно строить новую Россию».
Я понимаю, что Вы писали о людях совершенно определенного времени. Но все же, считаете ли Вы, что сейчас книга устарела, что тем, кому сейчас 30, это неинтересно? Мне так не кажется.
Слава. Штуттгарт, Германия — 22.03.03.
Я не считаю, что книга устарела. Если судить по СМИ, наша страна истосковалась без идеологии. Именно об этом книга: тоска по идеологии.
Почему Вы с Аркадием Натановичем взяли Воронина из начала 50-х годов? А если бы из 30-х или 70-х? Андрей 30-х (Магнитка, «мы наш, мы новый мир построим…», незнание 2-й мировой и т. д. — то есть на уровне ура-комсомольца)? Был бы он тем же Ворониным? Точнее, стал бы им к Исходу?
Евгений Николаев. Йошкар-Ола, Россия — 24.01.03.
Мы взяли Воронина из 50-х просто потому, что сами были оттуда родом. Из 70-х взять его мы не могли, ибо роман был закончен в 74-м, а что касается 30-х, Магнитки и пр., то Воронин, собственно, есть именно «последствие» всего этого, порожден этим и этим воспитан. Впрочем, история утраты идеалов и государственной идеологии характерна именно для шестидесятников, начинавших сталинистами и прошедших через XX, XXII съезды, Первую оттепель и Чехословакию. Те, кто были родом из 30-х, по-моему, в массе своей так и умерли «большевиками» — они были предельно твердокаменны.
В чем же заключался Эксперимент, в книге «Град обреченный»?
Игорь. Уфа, Россия — 23.07.98.
В романе есть много ответов на этот вопрос. Любой из них годится. А можно придумать и еще какой-нибудь. Дело ведь не в этом. Жизнь каждого из нас есть по сути своей Эксперимент. И не то ведь важно, ЧТО с нами происходит, а то важно, КАКИМИ мы становимся. Или НЕ становимся.
Когда вы осознали, что с «таким пониманием» надо именно жить, а не умирать?
Максим. Санкт-Петербург, Россия — 14.11.00.
Это случилось в 1968 году, после «чешских событий», когда мы утратили последние остатки веры в возможность реализации коммунистической идеологии, как МЫ ее понимали (а не так, как понимал ее товарищ Суслов). При этом мы отнюдь не идеализировали идеологию буржуазную, понимая все ее убожество. Так мы оказались в идеологическом вакууме, без какой-либо опоры под ногами. Об этом и «Град».
Кто для вас Изя и есть ли у него прототип, человек, с которого вы «списывали» Кацмана?
Соловьев Александр. Новосибирск, Россия — 26.04.00.
Для авторов Иосиф Кацман — фигура знаковая, если угодно — эпохальная. В некотором роде — символ целой эпохи. Прототип этого героя существует, прошел через «свои круги» и живет сейчас в Израиле.
Как внешне выглядел Андрей Воронин?
Шагеев Макс. Казань, Россия — 13.12.01.
Рослый розовощекий парень (кровь с молоком), Спортивный на вид, черноглазый, веселый и добрый до наивности (в первой части).
Андрей Воронин со временем из мусорщика превращается в советника, при этом поменяв или, может, даже утратив свои убеждения. Мог бы стать, (с его запалом) например, Учителем из ОЗ, но предпочел почему-то советника.
Александр Васильев. Таллинн, Эстония — 22.04.02.
Андрей стал советником просто «по знакомству». Гейгер пришел к власти и принялся ставить «своих» людей во главе важных департаментов. Если бы Гейгер предложил ему место главы департамента просвещения, Андрей стал бы Главным учителем. На протяжении всего романа Андрей НИ РАЗУ не выбирал себе работу сам: ее ему навязывали. Он так воспитан: работай там, куда поставили тебя (партия; комсомол; распределительная машина; Гейгер) — нужное подчеркнуть.
Каково Ваше личное отношение к Гейгеру (и меняется ли оно по ходу развития сюжета?).
Сергей. Мособласть, Россия — 15.11.01.
Это трудный вопрос. Гейгер мне неприятен, но в разведку я бы с ним, тем не менее, пошел. Такая вот дихотомия, извините за выражение.
«Гейгер мне неприятен, но в разведку я бы с ним, тем не менее, пошел. Такая вот дихотомия, извините за выражение». А как такое может быть? Не могли бы Вы объяснить подробнее?
Максим Поляков. Москва, Россия — 14.01.02.
Гейгер умелый вояка, не трус, не склонен к подлянке, хороший товарищ — что еще требуется от человека, с которым тебя отправляют в разведку?
Какие возможные обстоятельства могли вынудить полковника Сент-Джеймса на участие в Эксперименте ГО?
Михаил. Москва, Россия — 05.11.04.
Хороший вопрос. Может быть, природный его авантюризм? Неудовлетворенное честолюбие? Семейные или светские неурядицы? Придумать можно, но — зачем? В романе полковник вполне самодостаточен и не нуждается в «предыстории», по-моему.
Фриц Гейгер с Отто Фрижей в ГО поют «замечательную песню о дрожащих костях старого мира» — но как Андрей мог найти ее «замечательной», если он слова понимал (из-за отсутствия иностранных языков в Городе) и был убежденным комсомольцем-антифашистом и т. д.?
Сергей С. Москва, Россия — 05.03.01.
Вся соль ситуации как раз в том и состоит, что фанатик-комсомолец Воронин и фанатик-нацист Гейгер необычайно легко находят общий язык. Тоталитаризм един в своей сути, будь то немецкий фашизм или сталинский коммунизм. Символы веры могут отличаться (расовая теория или классовая борьба), но дух, но принципы действия, но ненависть к инакомыслию, но преклонение перед силой, но жажда «железной руки» — все это объединяет гораздо сильнее, чем разъединяет.
Как этот эпизод пропустила цензура (и вообще образ унтер-офицера Вермахта Гейгера, с которым опять же комсомолец пьет водку)?
Сергей С. Москва, Россия — 05.03.01.
Цензура бы этого никогда не пропустила. Роман был закончен полностью в 1974 году и лежал «в столе» аж до 1986-го, когда исчезла цензура.
«Операцию назовем… — Мрак и туман! — сказал Изя, невинно улыбаясь. — Что? Нет, слишком длинно. Лучше Зигзаг. Операция Зигзаг». Мрак и туман — это намек Изи на приказ Кейтеля о комиссарах на оккупированной территории? И если да, то как понимать здесь реакцию Гейгера — он понял намек Изи или, что называется, «не въехал»?
Сергей. Москва, Россия — 19.06.01.
Конечно, Гейгер «не въехал». Откуда ему, унтер-офицеру вермахта, знать о планах высшего командования? А истории Третьего Райха он, в отличие от Изи, не изучал — по вполне понятной причине.
Являются ли полковник Маки и мистер Осима реальными историческими персонажами?
Станислав Ойгенблик. Нью-Йорк, США —24.02.99.
Полковник Маки — лицо вполне историческое. АНС в качестве переводчика участвовал в его допросах, когда в Казани в 1946 году готовился Токийский процесс над японскими военными преступниками. Все, что в «Граде» написано об этом субчике — сущая (по словам АНС) правда.
История старшего брата Андрея является авторской выдумкой? Или же этот рассказ взят из реальной жизни какого-то человека?
Игорь. Красноярск, Россия — 21.12.03.
Это реальная история реального человека.
Так что же все-таки было в тетради Изи Кацмана. Это один из элементов технологии создания интриги или вы действительно хотели раскрыть содержание в дальнейшем, да так ничего и не придумали?
Юрий Виноградов. Челябинск, Россия — 22.09.98.
«В тетради», а точнее, в папке, у Изи Кацмана абсолютно ничего интересного не было. Вы зря поверили Гейгеру — как и все политики, он умелый лжец. На самом деле он выпытал у Кацмана некую важную тайну, которую сами авторы определяли для себя, как Главную Тайну Города. Конечно, я мог бы ее Вам (и всем) сейчас сформулировать, но я этого делать не стану, потому что, во-первых, Воронину ведь эта тайна осталась неизвестна, а Воронин — «глаза читателя», и читатель по идее не должен знать (о Городе) больше того, что знает Воронин. А во-вторых, я знаю случаи, когда сами читатели, без всяких подсказок с нашей стороны, догадывались, о чем идет речь — тем более, что тайна эта мимоходом, но таки формулируется в тексте.
Что, действительно самой большой тайной города являлось то, что он обладает кольцевой структурой и имеет предназначение?
Felix Kogan. New York, USA — 24.10.98.
Нет. Вы не угадали. Попробуйте еще раз.
Мне кажется, что тайна Града в том, что он является тем местом, куда попадают люди после смерти. Это что-то вроде Ада у Данте. Человек там распределяется на место, которое он заслужил, и ему дается шанс понять то, что он не понял в своей прежней жизни. Насколько это близко к истине?
Артём. New York, USA — 01.12.98.
Совсем не близко. Все гораздо проще. Но зато существенней — для «граждан».
Великая Тайна — нулевая точка?
Андрей. Москва, Россия — 11.12.98.
Нет. Главная Тайна не имеет отношения к космографии.
Возвращаясь к первоначальному вопросу, мне кажется, что о ГТ Города намекается на последней странице романа, когда происходит следующий разговор между Андреем и Наставником:
Н.: — Первый круг вами пройден.
А.: — Первый? А почему — первый?
Кирилл Г. Нью-Йорк, США — 18.12.98.
Увы, нет. Иногда у меня возникает сильное подозрение, что большинство «интересующихся» на самом деле ЗНАЕТ эту Главную Тайну. Просто они не считают ее тайной, настолько она им очевидна. Но для самих жителей Города она, действительно, тайна. Тайна до такой степени, что, честно говоря, я даже не очень хорошо представляю себе, как ее сумел раскрыть Изя Кацман.
[Текст дискуссии пропущен. Вы можете посмотреть подробности в Гостевой Книге.[3] — БВИ.].
Уважаемый Борис Натанович, не хотите ли Вы разрешить этот довольно пустой спор и высказать «официальную точку зрения»? Борис Натанович, а не рассказал ли о ней (Главной Тайне) Изе сам «вернувшийся» в Ленинград Андрей?
А. Нешмонин. Toronto, Canada — 20.12.98.
С огромным интересом прочитал вашу краткую, но энергичную дискуссию. И не подумаю даже — вмешиваться в нее. Тому есть несколько причин, но главная среди них: любое предположение относительно смысла и содержания произведения, не противоречащее букве и духу оного, имеет полное право на существование. Так что если сумели вы доказать, что флигель-адьютант граф Вронский был на самом деле демоном, вышедшим из ада, чтобы погубить дщерь человеческую Анну, то и благо вам. (Другое дело, что доказать вам это вряд ли удастся.).
Поэтому никаких точек в вашей дискуссии я ставить не стану, а приведу только несколько соображений, которые представляются мне существенными.
1. Нет никаких оснований утверждать, что Антигород существует в действительности. Нет никаких оснований утверждать и противоположное. Для авторов было важно другое: ЛЮБАЯ ВЛАСТЬ в Городе с неизбежностью берет на вооружение это понятие и делает его немаловажным кирпичиком свой политики.
3. Ниоткуда не следует, что существует некая топологически непротиворечивая и единственная космография Города. Для авторов главным было изобразить город, как «странное место», и они готовы были делать это даже и ценою явной (или неявной) потери логики.
4. Гипотеза о том, что мальчик Изя узнал Главную Тайну от прошедшего первый круг Андрея, безусловно остроумна, но не учитывает того существенного обстоятельства, что сам Андрей не знал этой тайны; более того, он даже не знал, что таковая вообще существует.
[Тем не менее позволю себе заметить, что сама гипотеза вполне в духе группы «Людены». Или, как принято в той же группе охлаждать горячие головы — «в стиле Бадера — очень веско и на полметра мимо». Вы наш «человек», Александр. — БВИ.].
Спасибо за внимание, БНС.
Вообще говоря, то, что именуется ГТГ, занимает меня не столь уж сильно. Во-первых, потому что я ее знаю, а во-вторых, потому что знание этой тайны не только окончательно не проясняет картину, а напротив, рождает новые вопросы. Например, каким образом Изя узнал эту тайну? Или — какого рода доказательства могли находиться в папке, что он посчитал нужным от нее избавиться? Как вообще эти доказательства туда (в город) попали? Наконец, почему Гейгер поверил Изе на слово? Неужели просто в силу того, что рассказанное Изей во всех смыслах развязывало ему, Гейгеру, руки, дарило ощущение вседозволенности, а значит, поверить в это очень хотелось? Это было удобно, здорово и все упрощало? Странно, что из такого количества заинтересованных людей, уже достаточно продолжительное время думающих над этим вопросом, никто до сих пор не догадался, в чем тут дело. Тем более, Вами было дано столько подсказок.
Сергей Фирсов. Ростов-на-Дону, Россия — 15.01.99.
На все эти вопросы существуют ответы, иногда, впрочем, довольно искусственные (то есть основанные на маловероятных допущениях). Давать их (ответы) здесь мне не хотелось бы — это означало бы нарушение правил некоей игры, которую мы все здесь ведем. Могу сказать только, что Гейгера я понимаю хорошо: он поверил Изе потому, что очень уж трудно оказалось вытянуть это признание-откровение. Опытный «следак» хорошо различает правду и ложь допрашиваемого, особенно когда идет допрос под пыткой.
Конечно, не могу не коснуться Тайны Града. Почему бы не предположить, что Наставники просто воплотили в жизнь фразу «Мир — театр, люди — актеры». И собственно житие в Граде — это большой спектакль, режиссируемый Наставниками. Тогда понятна и ограниченность сцены, и, в какой-то мере, постоянная смена профессий гражданами (ну, как актёров пробуют на ту или иную роль). К этой мысли наталкивает находка Изи и Андрея в конце романа — склад скобяных изделий. Как будто кто-то строил здесь декорации…
Евгений Николаев. Йошкар-Ола, Россия — 15.01.99.
Предположить можно, но зачем? Авторов подоплека Эксперимента никогда (сама по себе) не интересовала. Для нас это всегда был лишь фон, антураж, декорация (если угодно) для «приключений духа» наших персонажей. Эти вот приключения были для нас сугубо важны. Что именно герои думают о Городе — важно. А вот что НА САМОМ ДЕЛЕ есть Город — совсем не важно.
Никто еще не спрашивал у вас про другую тайну, или, вернее, загадку, ответ на которую не знал даже Гейгер (великий и ужасный). Помните, уже президентом, за обедом с Андреем и с Изей он удивляется, почему в Городе совсем нет творческих личностей (как я понимаю, он (и авторы) имели в виду творческую личность типа Пушкина, а не типа печника-искусника). На миллион — ни одной! Причем, они не вырастают даже из детей, родившихся в Городе. Вы знали ответ на этот вопрос?
Артем С. Москва, Россия — 26.02.01.
Ответа на этот вопрос у нас, естественно, не было. А идея была примерно такая: Город есть неестественное социальное образование, а следовательно, должны иметь место некие отклонения от социальной нормы, например — отсутствие серьезной литературы или даже искусства вообще.
Почему Изя так и не рассказал Андрею о «Главной Тайне Города»? Конечно, своим «почти неестественным равнодушием к смерти» он его и так смог заразить, но все-таки непонятно — почему.
Ольга. Пермь, Россия — 16.12.01.
А зачем? «То, что знают двое, знает и свинья». Не прошло бы и года, как Тайна перестала бы быть тайной, и в Городе воцарился бы ад кромешный. Например, я не исключаю, что заварушка, затеянная Гейгером, состоялась потому только, что Гейгер был уверен, что рискует он только возвращением в концлагерь для военнопленных и ничем больше. Хотя, с другой стороны, я совершенно не исключаю и того, что Наставники способны эту тайну когда-нибудь раскрыть, — просто чтобы посмотреть, как поведет себя миллионная масса людей, не боящихся смерти.
Что происходит после смерти с теми, кто родился в Городе?
Vladislav (alter) Yarotsky. Иркутск, Россия — 20.05.99.
Отличный вопрос! Я хотел было Вам ответить, что в Городе нет детей, но всеведущий БВИ немедленно сообщил мне, что они там таки-да есть. Причем — в количествах. Поэтому не знаю, что Вам ответить. Авторы просто не подумали об этом. О бедные дети Эксперимента! Судьба их ужасна! Провести всю свою жизнь на этом чертовом уступе между двумя бесконечностями. А впрочем, все может быть и не так страшно. Не так уж им там и плохо. Не хуже, в конце концов, чем нам — здесь. А временами даже интереснее.
Наставник в «Граде» — это совесть?
Влад. Краснодар, Россия — 13.04.00.
Да. Об этом в тексте сказано практически впрямую.
Или здесь все глубже? Вообще, идея Совести, которая экспериментирует над людьми — это потрясающе!
Влад. Краснодар, Россия — 13.04.00.
Так вопрос авторами никогда не ставился. Но Ваше право его поставить именно так. Действительно, звучит недурно. Особенно, если учесть, что, на самом деле, вся жизнь человеческая есть сплошное экспериментирование с собственной совестью.
Куда же все-таки девались люди, заходившие в Красный дом? Видимо, был какой-то отбор по наличию или состоянию совести?
Ипатов Владимир. Владивосток, Россия — 16.06.00.
Ваш вопрос некорректен. Не надо воспринимать Красный Дом как некое явление из области научной фантастики. «Град обреченный» не есть НФ. Это — притча. И Красный Дом не загадочный физический объект, а элемент притчи. Как Нос майора Ковалева или бал Воланда.
Что же все-таки такое Красное здание?
Алиса. Таллинн, Эстония — 28.05.02.
Красное Здание — символ, гротеск, артефакт совести, у него существует множество трактовок, и почти все их Вы перечислили. Выбирайте. (Только — надо ли выбирать? Не тот ли это случай, когда неопределенность поражает воображение сильнее, чем любой конкретный вариант?).
Совестью является именно и только Красное здание. Наставники же представляют собой скорее наоборот «высокомощный глушитель совести». Так ли это?
Дмитрий. Таллинн, Эстония — 30.05.02.
И так, и не так. Авторы специально не формулировали сколько-нибудь ясно свое, авторское, понимание этих персонажей. Но Воронин, заметьте, догадывается (ему кажется, что он ПОНИМАЕТ), что Наставник — это его собственная совесть — гуттаперчевая, податливая, подловатая, с которой так легко можно договориться в случае чего.
Красное Здание действительно описано в литературе?
Yuriy. Saskatoon, Канада — 31.08.02.
Нет, разумеется. Это то, что мы называли между собой «псевдоквазия» — авторская выдумка, похожая на правду.
Зачем понадобилась вся конструкция с антигородом?
Андрей. Москва, Россия—11.12.98.
Откуда Вы взяли, что Антигород вообще существует? Гейгеру поверили?
Почему Мымра из ГО говорила на другом языке, она что, с другой планеты?
Шпинат. Казань, Россия — 22.06.01.
А почему все люди в Городе говорили на одном (непонятно, каком) языке, Вас уже не удивляет?
Что это за рябь такая была в ГО, которая описана в дневнике в экспедиции, это тоже дело рук Наставников?
Шпинат. Казань, Россия — 22.06.01.
А Вы напрягите фантазию! Неужели не интересно придумать ответ на этот вопрос самому? Раз авторы не сочли нужным дать объяснение, значит, не было в этом объяснении никакой насущной необходимости: ничего оно не изменило бы ни в сути романа, ни в судьбе героев.
За что все-таки Гейгер упрятал Изю в тюрьму в ГО, ведь Андрей, по словам Фрица, не на того напал (отпустить ведь должны были, а не сажать)?
Шагеев Макс. Казань, Россия — 18.07.01.
Изя был посажен безусловно «за сопротивление органам следствия и за нанесение побоев следственному работнику господину Румеру во время исполнения последним служебных обязанностей…». На самом деле, он Гейгера просто «достал», во-первых, а во-вторых, узнав у Изи Главную Тайну Города, Гейгер слегка растерялся и решил что-нибудь вроде: «Пусть этот еврей пока посидит в камере. Пока я продумаю, как можно употребить эту замечательную информацию…» Что касается Андреевой совести, то она начала по-настоящему мучить его, когда все уже было кончено, и оставалось только надеяться на какую-нибудь амнистию. Впрочем, не так уж долго Изя и сидел — всего-то несколько месяцев прошло, и началась Тьма Египетская.
Интересовала ли авторов судьба других жителей Города, кроме А. Воронина?
Николай. Новосибирск, Россия — 25.12.03.
Скорее, нет. По сути своей, ГО — роман об одном-единственном человеке. «О себе, любимом».
Что же случилось с фокс-тейлом, когда муж ушел с Полковником?
Роман. Н. Новгород, Россия — 19.04.04.
Думаю, не пропала. Приспособилась. Получила правительственную пенсию и вышла замуж за Отто Фрижу.
Мне кажется несколько неубедительной Ваша концовка с выстрелами Андрея. Последние месяцы (или даже годы?) путешествия Воронин должен был каждый день подвергаться ударным дозам Изе-терапии, что никак не могло пройти впустую. Ведь Андрей уже фактически принял идею Храма, он просто хорохорился, когда огрызался на Изины реплики. Если бы это было не так, они бы уже давно рассорились вдрызг, и Андрей остался бы «жрать и совокупляться» либо где-нибудь в Башне, либо в Хрустальном Дворце (?).
Александр Нешмонин. Toronto, Canada — 18.01.99.
А вот тут, батенька, мы с Вами поспог’им! Андрей безусловно понял и оценил идею Храма, но он ее отнюдь не принял. Это не его идея. Точно так же, как это не есть идея АБС. Они ведь тоже потеряли идеологическую опору под ногами, но так и не сумели ее найти заново.
А. Нешмонин. Toronto, Canada —22.01.99.
«— Иська! Кацман! Иди, тебя матка зовет. Андрей, весь напрягшись, сунулся лицом к самому стеклу, всматриваясь в темноту…».
Я рассматриваю этот отрывок как явный намек авторов на будущую встречу главных героев в этом мире.
А. Нешмонин. Toronto, Canada — 04.02.99.
По-моему, из этой сцены (если непредвзято и помимо авторских замыслов) следует только одно: наш герой совершенно обалдел, обнаружив Изю Кацмана в своем собственном дворе да еще в виде сопливого мальчишки.
Зачем тогда еще, скажите на милость, нужна была эта сцена? Ну зачем?
А. Нешмонин. Toronto, Canada — 04.02.99.
Решительно затрудняюсь ответить на этот вопрос. Нам показалось, что это будет недурно — вот, пожалуй, единственное нам оправдание. Во всяком случае, никакого глубокого смысла в этой сцене нет. Что касается Ваших прочих соображений, то все они свидетельствуют лишь о том, что Ваша гипотеза МОЖЕТ БЫТЬ верна, но не о том, что она верна на самом деле. Я же утверждаю только, что ничего подобного авторы не задумывали и, следовательно, ДОКАЗАТЕЛЬСТВ этой гипотезы найти в тексте невозможно. «Необъяснимая симпатия» Изи к Андрею легко объясняется тем, что Изя КО ВСЕМ относится с симпатией (кроме разве то Румера, что было бы, пожалуй, уже слишком). Дружбы же между ними нет, — у Изи нет друзей по определению, только многочисленные добрые знакомые. Встретиться в Ленинграде Андрей с Изей, разумеется, могли. Но что может быть общего между сопливым мальчишкой и зрелым мужем, особенно, если учесть, что Воронину же предстоит Второй круг — что ему Изя, что ему теперь даже сам Город, до того ли ему?
Почему в ГО (в конце) Вы все-таки решили кликнуть Изю, а не Кэнси, например, и не Вана, и не Дональда? Что-то не то с национальной принадлежностью?
Куда «кликнуть»? Имеется в виду сцена во дворе? Но ведь это же ясно: Воронин только что расстался с Изей, вернулся в свое время и вдруг слышит… Естественно, это должно произвести на него (да и на читателя) сильное впечатление. Я уж не говорю о том, что появление в ленинградском дворе 1950-го года Вана, Кэнси и в особенности Дональда было бы более, чем фантастично. Так что хоть от Вашего вопроса и пованивает, в конечном итоге Вы правы. Только дело не в национальности, а скорее, в гражданстве.
Зачем в финальной сцене романа появляется юный Изя Кацман? Что под этим подразумевалось — только то, что «мир тесен», или нечто большее? Дело в том, что появлением Кацмана Вы как бы даете повод к продолжению романа.
Новиков Валерий. Санкт-Петербург, Россия — 24.07.03.
Никакого «глубокого смысла» в последней сцене ГО нет. И никакое продолжение никогда нами не планировалось. Просто показалось интересным столкнуть напоследок Андрея нынешнего с Изей прошлым — дать пространству романа объем, как сказал бы литературовед.
Второй круг — это что. Житие в обычном мире со всем пониманием и уже без совести, или житие в нашем же мире Совестью Отягощенным?
Поздняков Сергей. Белгород, Россия — 27.12.01.
Откровенно говоря, я не знаю, что такое Второй круг. Может быть, это именно то, что Вы только что описали. А может быть, нечто совсем другое. Тут главное другое: жизнь продолжается. Человек переменился радикально, он уже совсем другой, — а мир все тот же, и жить надобно дальше: искать, приспосабливаться, приспосабливать.
Я как-то сразу поверила старичку, с которым разговаривал Андрей на скамейке, который сказал, что все они умерли и находятся в аду. Так до конца книги и осталась у меня эта ассоциация. Действительно, ни одного положительного персонажа в книге нет. Все достойны того, чтобы попасть в ад.
Нина. Москва, Россия — 20.04.02.
Вы знаете, абсолютно то же самое можно сказать практически обо всех людях, которые нас с Вами окружают в данный момент и в этом мире.
Религиозный человек мог бы сказать, что ГО — это описание той части ада, в которую попадают интеллигенты.
Сергей Р. Журов. Родники Ивановской обл., Россия — 27.12.01.
Интеллигенту везде плохо. В любой точке известной нам Вселенной. Так уж он устроен. Точнее — неустроен.
У Вас никогда не возникало желания написать продолжение «Града Обреченного»? Мне казалось, что книга логически подразумевает продолжение. В конце ведь наставник говорит, что пройден только первый круг.
Денис. СПб, Россия — 25.01.00.
Ни в коем случае! У сочинения такого типа может быть только такой вот, «открытый» конец. Всякое продолжение могло бы только ослабить впечатление.
Не было ли у Вас мысли написать продолжение? С условным названием «Град спасенный». Или это продолжение каждый должен написать для себя сам?
Ruslan Bondarev. Киев, Украина — 18.07.01.
Авторы искренне полагали: все, что хотелось им в данном романе сказать, они сказали. Да вообще мы не любили романов с продолжением. За редчайшим исключением все они разочаровывают, а не наоборот.
Наш городок — любопытный полигон для Эксперимента.
Нина Селицкая. Новосибирск, Россия — 20.01.02.
Не только Ваш городок — вся наша Россия. Да и Земля наша — тоже.