Шопенгауэр с чего начать
Шопенгауэр с чего начать
Обязательных книг называть не буду, обязательное раздражает. По этой причине Пушкина после школы я еще долго терпеть не мог.
Сартр в духе своего экзистенциализма интересно трактует свободу и ответственность: мы сами творим себя и отвечаем за себя. Парадоксальна мысль Сартра: человек выбирает даже под пыткой, свобода неустранима, человек это свобода. Сартр участвовал в движении Сопротивления во Франции, там такие идеи были в ходу. Кратко они изложены в эссе «Экзистенциализм это гуманизм».
Произведение с которого необходимо начинать изучение философии Шопенгауэра.
Прочтение «Мира как воли и представления» без данного произведения невозможно.
«О четверояком корне закона достаточного основания»
Его философия действительно уникальна, ничего подобного на тот момент не было, и так удивительно видеть в ней рождение ницшеанства, философии жизни, экзистенциализма и не побоюсь сказать позднего (уже философского) фрейдизма.
5 вещей, которым вас может научить Артур Шопенгауэр
Философия для многих является сугубо теоретической дисциплиной, которая мало применима в жизненных реалиях. Для того что бы прочесть, или, что еще более трудоемко, понять труды большинства философов требуется недюжинная смекалка, сила воли и интерес к предмету.
Сегодня мы выясним, чему может нас научить исключение из общего правила — труд выдающегося немецкого философа Артура Шопенгауэра, который может прочесть и понять без особого труда любой желающий, под названием «Афоризмы житейской мудрости».
1
Источник счастья — ваша личность
Артур утверждает, что все, чем обуславливается различие в судьбе людей, сводится к трем основным категориям
— Что такое человек (т.е. личность, здоровье сила, темперамент, ум и степени его развития)
— Что человек имеет (любое имущество имеющееся во владении)
— Что собой человек представляет для других членов общества.
И именно влияние первой категории на счастье человека, по мнению Шопенгауэра, по сравнению с преимуществами доставляемыми положением, рождением (хотя бы царственным), богатством и т.п. оказываются тем же, «чем оказывается театральный король по сравнению с настоящим».
Мир, в котором живет человек, зависит прежде всего от того как его данный человек понимает.
Так как все существующее и происходящее имеет место только в нашем сознании, то, на взгляд Шопенгауэра, именно эта категория играет важнейшую роль в жизни любого человека. Все наслаждения и роскошь, воспринятые сознанием глупца, кажутся жалкими и меркнут, по сравнению с человеком, который находит целые вселенные в самом себе.
2
Счастье — величина отрицательная
На взгляд Шопенгауэра, основной заповедью житейской мудрости, является понимание того факта, что всякое наслаждение, всякое счастье есть понятие отрицательное, страдание же — положительно.
Для аргументации автор приводит следующий тезис: если все тело человека здраво и невредимо, то при любом повреждении какого либо участка тела мы обращаем внимание именно на боль и лишаемся наслаждения доставляемого нам общим ощущением жизни. Всякое наслаждение состоит в уничтожении различных препятствий, стоящих на нашем пути, а поэтому длится недолго.
В итоге Шопенгауэр советует нам не унывать, и просто обращать внимание не на наслаждения и радости в жизни, а стремиться лишь избежать бесчисленных невзгод на своем пути.
3
Строить планы на будущее — удел дураков
Как считает светило немецкой философии XVIII века, заранее строить подробный план своей жизни — одна из величайших глупостей человечества. Причина такого суждения лежит в неизбежном оптическом обмане нашего существования. До определенного возраста нам кажется, что жизнь бесконечна, а если обернуться назад, дойдя до ее конца, — кажется невероятно короткой.
4
Если вы великий мыслитель — женщины вам не очень-то и нужны
Шопенгауэр, являясь убежденным мизантропом, считавшим, что мы живем в «наихудшем из возможных миров», посвятил всю свою жизнь лишь науке. Женщины же только пытались отвлечь его от этого увлекательного занятия, что философа необычайно злило.
Артур утверждает, что «низкорослый, широкобедрый пол мог назвать прекрасным только одурманенный половым влечением самец: вся его красота и кроется в этом влечении». Шопенгауэр с увлечением называет этот пол «неэстетичным», не восприимчивым, не имеющим истинной склонности ни к музыке, ни к поэзии. Да и в целом, любой представитель женского пола обязан кому то принадлежать (мужу, начальнику, родственникам, царю) иначе теряет смысл в существовании. Естественно, в современных реалиях этот посыл звучит так себе. Но можно трансформировать его в менее деструктивный: «меньше биопроблем, больше самоконтроля».
5
Трудись
Как физическая жизнь человека заключается в постоянном движении, так и духовная жизнь так же нуждается в постоянном занятии. «Наша жизнь — безостановочное движение», — утверждает Шопенгауэр. Если человек бездельничает, то очень скоро безделье перерастет в невыносимую скуку.
Так что не теряйте время на праздное прозябание, начинайте делать хоть что-нибудь, творите то, до чего дотягиваются руки — главное удовлетворить свою потребность и избежать убийственной скуки.
Наибольшее наслаждение от дела, по мнению Артура, человек получает в случае, если смастерил, изготовил что-либо, «будь то корзина или книга».
Наблюдать за тем как после стараний и усилий творение приобретает оконченный вид — это доставляет человеку непосредственное счастье. Трудиться, бороться с препятствиями — это такая же потребность для homo sapiens, как рыться в земле — для крота. Если нет повода к борьбе, человек от скуки и покоя начнет искать любые способы избавиться от этого невыносимого состояния (например, под влиянием свойств своей натуры — плести интриги, мошенничать или чего еще похуже).
Артур Шопенгауэр: воля как двигатель жизни
«Жизнь есть ночь, проводимая в глубоком сне, часто переходящем в кошмар.»
А. Шопенгауэр
Артур Шопенгауэр — самый известный философ-иррационалист. Он считал, что миром правит не разум, а стихийное животное начало, которое он называл волей. Поэтому ничего хорошего ждать от этого мира не приходится.
Пессимистичная философия Шопенгауэра
Артур Шопенгауэр считал, что в основе мира не может лежать разумное начало. Если бы это было так, то в мире не происходило бы столько зла, столько всего нелепого, нелогичного и ненужного. Что же правит миром и человеком? Шопенгауэр считал, что это воля. Под этим термином он понимал нечто бессознательное, неразумное, стихийное и непредсказуемое. Воля — это соединение инстинктов, желаний, страстей, всего того, что не поддается влиянию разума и логики. Это воля к жизни, которая есть в каждом существе, ведь и животное, и человек стремятся выжить, несмотря ни на что.
Как сорняки стремятся вырасти и заглушить культурные растения, как тигр пожирает антилопу, чтобы выжить, так же и человек: в своих поступках он руководствуется только слепой волей к жизни. У человека, в отличие от животных, есть разум, есть совесть и должны быть моральные принципы. Но на самом деле жизнью правят вовсе не они. Все люди предельно эгоистичны и стремятся лишь к тому, чтобы сделать свое существование комфортным, в том числе и за счет себе подобных.
Современники Шопенгауэра, особенно те, кто был с ним знаком, говорили, что его философия прекрасно иллюстрирует его личные качества и характер. «Каков человек, такова и его философия», — повторяли они слова Иоганна Фихте. Шопенгауэр крайне негативно относился ко всем окружающим, едва переносил присутствие других людей. Он вел уединенную жизнь, не имел друзей и славился своим злобным нравом. От него доставалось всем: и коллегам, и соседям, и просто прохожим, которые чем-либо ему не угодили.
«В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле» (А. Шопенгауэр)
Человек человеку волк
Человек имеет разум и интеллект, но тем не менее его жизнью движет только воля, считал Шопенгауэр. Почему же так происходит? Потому что воля всемогуща, она подчиняет себе все. Даже если нам кажется, что мы поступаем разумно, мы ошибаемся: нами в любом случае движет неразумная слепая воля. А интеллект — это только инструмент воли, который она использует для выживания, так же как звери используют зубы и когти.
Воля — это само мироздание, в мире нет ничего, кроме воли, которая проявляется в живых существах. Ведомый волей, мир развивается хаотично, в нем нет разумного начала. Человек — это всего лишь раб воли, он не управляется своими поступками, им управляет эта мощная стихийная сила.
«Здоровый нищий счастливее больного короля» (А. Шопенгауэр)
Для иллюстрации отношений между людьми Шопенгауэр рассказывал притчу о дикобразах. Как-то в холодный зимний день стадо дикобразов решило согреться. Для этого животные улеглись тесной кучкой. Но долго они так не продержались. Хоть вместе им и было тепло, но уколы от игл не давали расслабиться. Тогда они отодвинулись друг от друга подальше. Но им снова стало холодно.
В итоге дикобразам пришлось найти оптимальное расстояние, на котором они могли чувствовать тепло друг друга, но при этом не колоться иглами.
То же самое происходит и в человеческом обществе. Люди сближаются, чтобы выжить, но отталкивающие качества любого человеческого существа настолько сильны, что они не могут долго находиться близко.
Поэтому существует негласный общественный договор, называемый вежливостью и воспитанностью. Он позволяет людям держаться на оптимальном расстоянии, на котором они не ранят друг друга.
Самое известное произведение Шопенгауэра, которое он перерабатывал на протяжении всей жизни, — трактат «Мир как воля и представление»
Как победить волю
Философия Шопенгауэра была мрачной и пессимистичной, в связи с этим возникает вопрос: видел ли он для человека какой-нибудь выход? Философ считал, что человек может противостоять этой безучастной грозной силе, называемой волей, хотя сделать это очень сложно. Воля заставляет человека постоянно чего-то желать, к чему-то стремиться, гнаться за теми или иными достижениями. Он сам не понимает, зачем ему это нужно, но, покоряясь воле, вступает в эту бесполезную гонку.
Однако на самом деле у каждого человека есть выбор. Он может отказаться выполнять приказы воли: подавить свои желания, избавиться от устремлений, свести все потребности к минимуму. Только так он победит волю и обретет покой.
Эти воззрения Шопенгауэр заимствовал в основном из буддистской философии, которой восхищался. Как и буддисты, он проповедовал аскетизм и отказ от чувственных удовольствий и желаний. Образ жизни, полный самоограничения, может быть, и не даст ощущения счастья, но зато обеспечит покой — а это самое лучшее, к чему нужно стремиться в этом несовершенном мире, считал Артур Шопенгауэр.
«Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста: уста высказывают только мысль человека, лицо — мысль природы» (А. Шопенгауэр)
Артур Шопенгауэр: «великий пессимист» с чувством юмора. Цитаты
Он проповедовал аскетизм и вегетарианство, но позволял себе мясо, любил вино, женщин, обожал искусство и путешествия. Таков был этот выдающийся немецкий философ, в число приверженцев которого входил Лев Толстой.
Портрет 29-летнего Артура Шопенгауэра кисти Л. Руля
Господин Шопенгауэр, что такое жизнь?
По Шопенгауэру, жизнь подобна маятнику, раскачивающемуся между страданием и праздностью. Один из способов спастись от боли философ видел в умении сострадать другим, причем не только людям, но и растениям, животным. По словам Шопенгауэра, «сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым человеком тот, кто жесток с животными«.
Шопенгауэр с пуделем (карикатура Вильгельма Буша)
Против научных экспериментов над животными он начал выступать, еще будучи студентом. Кстати, уже тогда, в годы учебы, он практически везде появлялся в сопровождении очаровательного пуделя. Его последнюю собаку (тоже пуделя) звали Буц. Шопенгауэр так ее любил, что завещал на ее содержание довольно крупную сумму денег.
Аскетизм «а ля Шопенгауэр»
Впрочем, Шопенгауэр нередко противоречил самому себе. Так, он проповедовал аскетизм и вегетарианство, однако порой позволял себе мясо и очень любил вино.
С Каролиной Медон Шопенгауэр познакомился в 1830 году Берлине. Она уже успела побывать замужем и имела двоих сыновей. Каролина пела в хоре Берлинской оперы. Шопенгауэр даже подумывал о женитьбе, но когда заподозрил возлюбленную в неверности, прекратил с ней отношения. Связь возобновилась лишь многие годы спустя. Каролина была самой известной, но не единственной женщиной в жизни Шопенгауэра. Его биографы упоминают и о других связях, в том числе с красавицей Флорой Вайс (Flora Weiß), дочерью одного берлинского скульптора. Девушка была на 22 года моложе Шопенгауэра.
Но вот в чем Шопенгауэр абсолютно себе не отказывал, так это в путешествиях по разным странам и в наслаждении искусством. Он просто обожал живопись и музыку. Прекрасное он выделял как центральную категорию эстетики. Философ боготворил красоту.
Путь великого пессимиста
Шопенгауэр с чего начать
Томас Шерлок (1678–1761) в начале восемнадцатого столетия выступал в своих произведениях против °деизма. Его перу принадлежит книга «Значение и влияние пророчеств в разные мировые эпохи» (The Use and Interest of Prophecy in the Several Ages of the World, 1725), написанная против деиста (см. деизм) Антони Коллинза, автора труда «Основы христианской религии» (Collins, Grounds of the Christian Religion). Самое известное произведение Шерлока – «Слушание свидетельских показаний о воскресении Иисуса» (The Tryal of the Witnesses of the Resurrection of Jesus, 1729), его ответ на «Беседы о чудесах» Томаса Вудстона (Woolston, Discourses on the Miracles). «Слушание» выдержало четырнадцать изданий и стало классическим примером ранних обращений к судебной процедуре в христианской апологетике:
Судья и остальные участники намеревались рассмотреть дело неделей раньше; но защитник Вулстона вмешался и заявил: «Учтём, сэр, что этому джентльмену не предстоит приводить доводы из Литтлтона (Littleton), Плаудена (Plowden) или Коука (Соке), авторов, хорошо ему известных; ему предстоит опираться на свидетельства Матфея, Марка, Луки и Иоанна; а две недели, по совести говоря, – время слишком малое, чтобы совершенно узнать новоприобретённого знакомого»; и, обратившись к подзащитному, он сказал: «Я встречусь с вами до истечения двух недель, чтобы проверить, насколько достойными будут ваши показания о Новом Завете по сравнению с Хаммондом (Hammond), с библейской симфонией в одной руке, и Библией инфолио с параллельными местами – в другой».
Придерживаться образца судебной процедуры, отстаивая истинность христианства, стали и другие авторы. Авторитетный специалист в области юридических свидетельств Саймон °Гринлиф перенял этот подход так же, как и Джон Уорвик Монтгомери (Montgomery) и другие.
S. Greenleaf, The Testimony of the Evangelists.
J. W. Montgomery, The Law above the Law.
T. Sherlock, The Tryal of the Witnesses of the Resurrection of Jesus.
Шеффер, Фрэнсис
Многие произведения Шеффера имеют отношение к апологетике, но в трёх из них его воззрения изложены особенно выпукло: это «Бог, Который есть» (The God Who Is There, книга написана первой, но опубликована только в 1968), «Бегство от разума» (Escape from Reason, 1968) и «Он есть, и Он не молчит» (Не Is There and Не Is Not Silent, 1972). Книги «О Бытии в пространстве и времени» (Genesis in Space and Time, 1972) и «Без непримиримых конфликтов» (No Final Conflict, 1975) посвящены библейской апологетике, а «Как же нам тогда жить» (How Shall We Then Live?, 1976), «Что бы ни случилось с родом человеческим?» (Whatever Happened to the Human Race?, 1979) и «Христианский манифест» (A Christian Manifesto, 1981) можно рассматривать как апологетику культуральную. Книга «Назад к свободе и достоинству» (Back to Freedom and Dignity, 1972) отстаивает человеческую свободу выбора (см. свобода воли) и образ Божий в противопоставлении детерминизму Б. Ф. Скиннера (Skinner). Шеффер также написал много книг о духовности, в том числе «Признак христианина» (The Mark of a Christian, 1970) и «Подлинная духовность» (True Spirituality, 1971).
Апологетический подход Шеффера. Шеффер не был ни профессиональным философом, ни апологетом. Он считал себя проповедником Благой Вести, хотя правильней было бы охарактеризовать его сферу деятельности как подготовку к благовестию и популярную апологетику. С учётом этих задач он не применял терминологию в её точном или формальном смысле. Он также не создавал систематизированных трудов. Его ранние апологетические произведения сначала представляли собой курс лекций (Dnriez, 252). Вследствие всего этого его апологетический метод трудно реконструировать в точности; можно, однако, выделить ряд аспектов его апологетического подхода.
Предпосылочная отправная точка. Томас В. Моррис (Morris) указывает на элементы предпосылочной апологетики в подходе Шеффера (см. апологетика предпосылочная). Шеффер отказывался подвергаться классификации в качестве представителя как предпосылочной, так и эвиденциальной апологетики (цитируется в Ruegsegger, 64). Тем не менее он находился под влиянием °Ван Тила и считал предпосылки имеющими «критическое значение» (Duriez, 256). Он доходил до того, чтобы заявить, что предпосылочная апологетика остановит распад современной культуры. «Итак, в настоящее время нам, более категорично, чем когда-либо раньше, необходима предпосылочная апологетика» (Schaeffer, The God Who Is There). Шеффер даже говорит о «неизбежности» своей аргументации (Morris, 31), хотя Гордон Льюис (Lewis) настойчиво уточняет, что это «дидактическая неизбежность» (Lewis, 88) с точки зрения популярного проповедника, а не философская неизбежность с точки зрения формальной апологетики. Биограф Шеффера Колин Дуриз (Duriez) раскрывает тезис Шеффера о «»неизбежности» исторического христианства» так: «без существования Бога и без общения с Ним нет ответов на фундаментальные вопросы человека» (Duriez, 256). Это «трансцендентальное доказательство. Шеффер, как и другие сторонники предпосылочной апологетики, исходит из христианской отправной точки – существования триединого Бога, раскрывшего Себя в Писании.
Предпосылочная отправная точка Шеффера, как и Ван Тила, – это «инфинитный личностный Бог» Библии (Schaeffer, The God Who Is There, 94). Как отмечает Шеффер, «любой человек, к которому мы обращаемся, будь то буфетчица или студент университета, имеет свой набор предпосылок, анализировал ли он их или нет» (ibid., 109). Предпосылки образуют исходный пункт духовного пути (ibid., 126). Далее нужно найти рациональное подтверждение того, во что мы верим. В этом контексте Кеннет Харпер (Harper) расценивает Шеффера как «непоследовательного» представителя предпосылочной апологетики, так как, в отличие от Ван Тила, Шеффер был убеждён в существовании общей понятийной основы с неверующими (Harper, 138). Однако даже Ван Тил признавал существование общей основы в формальном смысле, а также возможность верификации посредством трансцендентального доказательства.
Логическая связность. Против радикального экзистенциализма, иррационализма и нарастающего мистицизма культуры Шеффер выставляет принцип непротиворечивости (Schaeffer, The God Who Is There, 109). Он считал, что современный человек склонен к «бегству от разума». Все нехристианские воззрения непоследовательны. Христианство же, в отличие от этого, «представляет собой внутренне непротиворечивый ответ» (ibid., 156). «Логика является частью образа Божьего в человеке, и с её помощью проверяются утверждения об истинности. Без логической непротиворечивости нет истины. Шеффер часто обращается к этой теме.
Элемент прагматики. Поскольку направлением главного удара в апологетической стратегии Шеффера было выявление того, что нехристианские воззрения нежизнеспособны, в ней присутствует прагматический аспект (см. Geisler, Christian Apologetics, chap. 6). Согласно Шефферу, жить в последовательном соответствии со своими предпосылками можно только тогда, когда они христианские. Как он настаивает, «мы должны быть в состоянии жить без противоречий с нашей теорией», если она верна (Schaeffer, The God Who Is There, 109). Материалистические (см. материализм) представления ложны, потому что «человек просто не может жить так, как если бы он был машиной». С христианскими взглядами «можно существовать, как в обычной жизни, так и в мире науки». Более того, за верой христианина стоят «многие годы эмпирического свидетельства». Итак, жизнеспособность служит критерием истинности, а нежизнеспособность – критерием ложности (ibid., 109–11).
Аспект верификации. Гордон Льюис приравнивает собственную разновидность предпосылочной апологетики к её разновидности у Шеффера, которая построена по образцу апологетики Джона °Карнелла. Льюис предпочитает называть её верификационной апологетикой, использующей не дедуктивный и не индуктивный, а абдукционный подход (Lewis, «Schaeffer’s Apologetic Method»). В самом деле, ведь Шеффер утверждает, что рациональность достигается «на основе таких построений, которые открыты для верификации и обсуждения» (Schaeffer, Escape from Reason, 82). Он даже определяет верификацию как «процедуру, необходимую для установления истинности или ложности высказывания» (Schaeffer, The God Who Is There, 180). Он приводит двухступенчатую схему верификации, хотя первая ступень в ней содержит два элемента:
1) Теория должна быть внутренне непротиворечивой и должна давать ответы касательно рассматриваемых феноменов.
2) Мы должны иметь возможность жить в последовательном соответствии с нею.
Таким образом, у Шеффера верификация определяется шире, чем наука. И, как уже отмечалось, иногда он словно бы обращается к некоей разновидности трансцендентального доказательства, указывая на необходимость того, что Бог существует и не молчит, в качестве условия осмысленности нашего бытия в этом мире.
Оценка. Позитивный вклад. В апологетическом подходе Фрэнсиса Шеффера имеется множество заслуживающих одобрения аспектов. Из них необходимо упомянуть следующие.
Авторитетность Писания как пропозиционального откровения. Шеффер, подобно другим представителям предпосылочной апологетики, исходит из существования триединого Бога (см. Троица), Который раскрыл Себя в Писании. Шеффер подчёркивает необходимость пропозиционального откровения (ibid., 109; см. Библия: свидетельства истинности). Он никогда не колебался в том своём убеждении, что непогрешимость Писания является вопросом «водораздела». Писание – это объективное, пропозициональное откровение Бога роду человеческому. Шеффер внёс свой вклад в создание «Международного совещания по непогрешимости Библии» (ICBI – International Council of Biblical Inerrancy, 1978–1988), которое опубликовало «Чикагскую декларацию» («Chikago Statement») о непогрешимости и сборник «Непогрешимость» (Inerrancy). Шеффер участвовал в одном из первых учредительных заседаний ICBI. Его книга «Без непримиримых конфликтов» очертила для евангелических христиан границы в этом вопросе.
Рациональность веры. Шеффер постоянно подчёркивал объективный, рациональный характер веры. В книге «Бегство от разума» он критикует иррационализм, субъективизм и °экзистенциализм, так широко распространившиеся в двадцатом столетии. В этом контексте Шеффер ставит человеческий разум выше, чем Ван Тил.
Шеффер был непреклонен в вопросе объективной природы истины (см. природа истины). Истина «открыта для верификации и может быть также изложена письменно, словами» (ibid., 141). Не существует специальных критериев для религиозной истины, так как «доказательство в науке, доказательство в философии и доказательство в религии подчиняются одним и тем же правилам» (ibid., 109). Истина есть истина. Впрочем, в связи с тем, что это слово уже несколько истёрто его употреблением по отношению к субъективной истине, Шеффер иногда обозначает объективную истину намеренно тавтологическим сочетанием «истинная истина».
Необходимость общей основы. Ещё одним позитивным аспектом подхода Шеффера выступает его акцент на необходимости опираться на общую понятийную основу в дискуссиях с неверующими. Существование такой основы он выводил из того факта, что все «мы созданы по образу Божьему» (Schaeffer, Escape from Reason, 83). Грехопадение не означает, что мы перестали быть человечными или перестали быть разумными существами (Schaeffer, The God Who Is There, 178). Для неверующих существуют те же самые нравственные и рациональные абсолюты, что и для верующих. Неверующие знают и что такое этические обязанности, и что такое нравственная вина (ibid., 102). Далее, людям присуща «способность рассуждать последовательно» (ibid., 179). Закон непротиворечивости действителен не потому, что дан °Аристотелем, а потому, что мы сотворены по образу Божьему (см. первичные принципы). Хотя всё это доступно и неверующим, они отрицают, что адекватной основой для этого выступает Бог (Schaeffer, Не Is There and Не Is Not Silent, 65).
Негативные черты апологетики Шеффера. Негативная реакция на апологетический подход Шеффера в значительной степени обусловлена его неаккуратностью в употреблении терминов. По большей части это можно объяснить отсутствием у него академического образования в области философии и апологетики. По его собственному признанию, он был проповедником, выработавшим практический метод для проповеди Благой Вести, а точнее сказать, для подготовки к благовестию. Тем не менее Шеффер должен нести ответственность за все погрешности и пробелы в своей системе.
Непонимание современных мыслителей. Хотя в целом Шеффер интуитивно верно улавливал основные тенденции современного мышления, он тем не менее зачастую неправильно понимал конкретные первоисточники. Большинство специалистов по Серену °Кьеркегору считает, что Шеффер ошибочно видел в нём иррационалиста. Шеффер также неверно оценивал °Фому Аквинского, характеризуя его как мыслителя, разграничивающего веру и разум, что дало толчок к появлению современного гуманизма (см. вера и разум). В рамках этого бесспорного искажения идей Фомы Аквинского Шеффер утверждал, что в результате их влияния философы «сделали конкретное автономным и тем самым утратили то универсальное, которое порождает конкретные смыслы». Поэтому «если природа или конкретное независимы от Бога, то природа начинает пожирать благодать. А можно сказать и так: всё, что у нас остаётся, – это конкретное, а универсальное утрачено, не только в сфере морали, что уже было бы достаточно плохо, но и в сфере познания» (Schaeffer, Не Is There and Не Is Not Silent, 41–42). Как показывает детальный анализ произведений Фомы Аквинского (см. Geisler, Inerrancy, везде), ничто не может быть дальше от истины. Фома Аквинский был одним из крупнейших во все времена защитников универсалий в познании и абсолютов в этике.
Дуриз тщетно пытается снять с Шеффера это обвинение, цитируя неясные места и вторичные источники, но так и не найдя ни одного текста Фомы Аквинского, который мог бы оправдать такое неверное понимание (Duriez, 252–54). И его усердными попытками притянуть к делу косвенные доказательства лишь глубже подчёркивается вольность (некорректность) обращения с идеями Фомы Аквинского (см. Geisler, Inerrancy, chaps. 1,5).
Недооценка классической апологетики. Хотя некоторые из его собственных рассуждений можно представить в виде °телеологического доказательства или °космологического доказательства существования Бога, Шеффер не оформляет их как законную составную часть своей апологетической системы. По сути дела, он недвусмысленно отвергает °классическую апологетику (Schaeffer, The God Who Is There, 15). Похоже, он просто не придаёт значения тому, что великие христианские апологеты, начиная с самых ранних, считали необходимым – выдвигать теистические доказательства, устанавливающие существование Бога; а это опорная точка теистической апологетики.
Ироническим образом, хотя Шеффер отвергает классическую апологетику, по временам он всё же обращается к аргументации, которую следует расценивать как доказательства существования Бога. Например, воспроизведя такое доказательство в его трансцендентальной форме, он заключает: «Каждому человеку приходится считаться с тем фактом, что Вселенная и он, данный индивидуум, существуют: таким образом, «там» всё-таки есть нечто.» (Schaeffer, Не la There and Не Is Not Silent, 92; курсив Н. Г.). Шеффер даже опирается на базовые посылки космологического доказательства, а именно: 1) нечто существует; 2) «ничто» не может породить нечто. Ведь он опровергает тот тезис, будто бы «всё, что существует, происходит из абсолютного «ничто«» (ibid., 7).
Некорректные умозаключения. С точки зрения философии и апологетики, логика у Шеффера зачастую хромает. Как отмечает Льюис, «Шефферу следовало бы уточнить свою формулировку закона непротиворечивости. Популяризаторские намерения зачастую приводят его к некорректности, ведь не всегда «противоположность» означает «противоречивость»» (Lewis, «Schaeffer’s Apologetic Method», 81).
Другие критики видят в его предпосылочном апологетическом подходе логическую ошибку типа утверждения истинности антецедента, то есть первого члена импликации, условия. Речь идёт о софизмах вида: «если Р истинно, то Q истинно; Q истинно; следовательно, Р истинно». Те же самые трудности встречаются в естественнонаучных формах аргументации. Кое-кто полагает, что их можно преодолеть с помощью расходящихся линий свидетельства (ibid., 99). Другие же приходят к выводу, что именно поэтому научный метод даёт возможность проводить фальсификацию гипотез, но отнюдь не их верификацию. Разумеется, эту трудность можно преодолеть, если придать доказательству корректную трансцендентальную форму. Однако корректного способа сделать это, по всей видимости, не существует – по крайней мере, при том расширенном объёме предпосылок, которыми хотели бы располагать Шеффер и другие представители предпосылочной апологетики, включающие в свои предпосылки доктрины Троицы и богодухновенности Библии (см. Van Til).
Недостатки прагматического аспекта. Хотя апологетика Шеффера характеризуется не только своим прагматическим аспектом (в ней также есть рациональный аспект и аспект опоры на свидетельство), он всё же придаёт огромное значение «нежизнеспособности» нехристианских воззрений. Это, несомненно, обусловлено его опытом применения апологетики в качестве практичного вспомогательного средства при проповеди Благой Вести. Тем не менее даже «практические» подходы должны основываться на корректном мышлении. И для оценки истинности мировоззрения недостаточно будет критериев его «жизнеспособности» или «нежизнеспособности». Во-первых, это прагматические критерии, уязвимые для всей критики, относящейся к подобным критериям истины (см. прагматизм; природа истины). Во-вторых, в разных мировоззрениях «жизнеспособность» будет определяться по-разному. И было бы построением порочного круга определение жизнеспособности индуистского или какое-то другого мировоззрения, производящееся в рамках мировоззрения христианского.
В-третьих, если мировоззрение истинно, разумеется, оно должно быть жизнеспособным. Но это никак не означает, что всякое жизнеспособное мировоззрение должно быть истинным. Собственно, даже из того, что для некоторых людей христианство оказывается нежизнеспособным, ещё не следует, что оно ложно. Может быть, они просто не сумели жить истинно по-христиански, то есть силою Божьей.
Недостаточность критерия систематической непротиворечивости. Если, как полагает Льюис, позиция Шеффера по своей сути совпадает с позицией Джона Карнелла, то она уязвима для той же самой критики, рассмотренной нами в статьях: апологетика предпосылочная; Карнелл, Эдвард Джон. Сразу несколько мировоззрений могут систематически согласовываться с фактами в том виде, в каком последние интерпретируют. Но ведь в каждом мировоззрении факты интерпретируются по-своему. Одного только критерия систематической непротиворечивости мировоззрения не будет достаточно, чтобы вынести правильное решение в случае соперничающих мировоззрений. °Индуизм и °дзэн-буддизм внутренне последовательны и способны объяснить все данные нашего опыта, как они их понимают (хотя не выдерживают критики в других аспектах). Таким образом, с помощью этого метода нельзя доказать истинность исключительно христианства.
Переоценка своих выводов. Даже некоторые сторонники метода Шеффера признают, что он делает слишком далеко идущие выводы. Как указывает Льюис, «Шеффер нередко считает, что исследовал все возможные гипотезы, тогда как он рассмотрел лишь несколько из них» (ibid., 100). Невозможно установить, что все нехристианские воззрения непоследовательны и/или нежизнеспособны, если не подвергнуть их все исчерпывающему анализу. Нигде в своих произведениях Шеффер даже не пытается сделать это.
L.T. Dennis, Francis Schaeffer: Portraits of the Man and His Work.
→ Letters of Francis A. Schaeffer.
C. Duriez, «Francis Schaeffer» // W. Elwell, ed., Handbook of Evangelical Theologians.
N. L. Geisler, Christian Apologetics, chap. 6.
K.C. Harper, «Francis Schaeffer: An Evaluation», Bibliotheca Sacra 133 (1976).
G. Lewis, «Schaeffer’s Apologetic Method» //R. W. Ruegsegger, ed., Reflections on Francis Schaeffer.
→ Testing Christianity’s Truth Claims.
T. V. Morris, Francis Schaeffer’s Apologetics : A Critique.
R. Raymond, The Justification of Knowledge.