Что читал пушкин в детстве
Детство Пушкина. Мифы и реальность
Доклад на XV Пушкинской конференции «Пушкин в Подмосковье и Москве»
1 октября 2011 г. в Государственном историко-литературном музее-заповеднике А.С.Пушкина.
Большие Вязёмы Одинцовского р-на Московской обл.
Пушкиноведы долгое время почти не уделяли должного внимания изучению детского периода жизни А.С. Пушкина, столь важного для становления его творческой личности. Вот, например, что писал Ю.М. Лотман в биографии великого поэта: «Наиболее разительной чертой пушкинского детства следует признать то, как мало и редко он вспоминал эти годы в дальнейшем. Пушкин легко покинул стены родного дома и ни разу в стихах не упомянул ни матери, ни отца. Тем более бросается в глаза, что, когда в дальнейшем Пушкин хотел оглянуться на начало своей жизни, он неизменно вспоминал только Лицей – детство он вычеркнул из своей жизни. Он был человек без детства». На такое отношение ориентировались и школьные учебники, где в биографии упоминался только факт рождения, некоторые данные о происхождении родителей и составе семьи, после чего сразу следовали события лицейского периода.
Исследования последних лет полностью опровергают мнение Лотмана, чему ярким примером являются материалы Пушкинских конференций и Голицынских чтений, проводимых в Государственном историко-литературном музее-заповеднике А.С. Пушкина в с. Большие Вязёмы. Тем не менее, в школах, за исключением отдельных специализированных гимназий и классов, по-прежнему почти не изучается детство великого поэта. А ведь именно этот период жизни гения особенно интересен детям. Переиздаваемые значительными тиражами книги авторитетных пушкиноведов советского периода и теперь поддерживают неверные стереотипы (своего рода мифы), сложившиеся в сознании массового читателя и мешающие правильному восприятию биографии и истоков творчества А.С. Пушкина.
Эту тему одним из первых в 1989 году поднял известный поэт и детский автор Валентин Берестов в популярной работе «Ранняя любовь Пушкина», где дал совершенно иную картину его детства и показал, что «весна жизни поэта и впрямь была «златой». К сожалению, работа Берестова осталась малоизвестной и не развеяла мифы о несчастливом пушкинском детстве, на сегодняшний день уже изжитые пушкиноведением. Выделим самые распространённые из них, за исключением утверждения, что поэт почти никак не отразил детские впечатления в своём творчестве. Примеров такого отражения предостаточно в последних публикациях, в первую очередь, в материалах научных конференций, проводимых в Больших Вязёмах.
О родителях и нелюбимом сыне
Семья принадлежала к образованной части московского общества. Дядя Пушкина Василий Львович Пушкин был известным поэтом, в доме бывали московские литераторы. Ещё ребенком Пушкин увидел Карамзина, тогдашнего главу молодой русской литературы, слушал разговоры на литературные темы.
Воспитание детей, которому родители не придавали большого значения, было беспорядочным. Из домашнего обучения Пушкин вынес лишь прекрасное знание французского языка, а в отцовской библиотеке пристрастился к чтению (тоже на французском языке)».
Процитированный отрывок представляет собой основную часть повествования Лотмана о детстве поэта. Из него можно вынести впечатление, будто в доме Пушкиных хозяйство велось кое-как, родители воспитанию и образованию детей должного внимания не уделяли, а самую значимую роль в становлении мировоззрения юного Пушкина сыграли дядя В.Л. Пушкин и Н.М. Карамзин. Первая часть этого впечатления главенствует в массовом сознании, а роль главной воспитательницы переносится не на дядю, а на няню Арину Родионовну, поскольку с младших классов в школе проходятся сказки Пушкина, ассоциирующиеся с няней, и посвящённые ей прекрасные стихи.
Юрию Лотману вторит Юрий Тынянов в своей книге «Пушкин», первая часть которой посвящена детству и начинается так: «Майор был скуп. Вздохнув, он заперся у себя в комнате и тайком пересчитал деньги. Вспомнив, что еще в гвардии остался ему должен товарищ сто двадцать рублей, он огорчился. Шикнув на запевшую не вовремя канарейку, переоделся, покрасовался перед зеркалом, обдернулся, взял трость и, выбежав в сени, сухо сказал казачку:
— Собирайся. Да надень что-нибудь почище.
Выйдя на бульвар, он преобразился. В голубом галстуке, под цвет глаз, опираясь на легкую трость, он косил по сторонам и шел медленно, обмахиваясь шелковым платком, как бы ловя полуоткрытым ртом прохладу бульвара. »
Моё личное впечатление после чтения в отрочестве этой части книги Тынянова было очень неприятным: родители скаредные и самовлюблённые, детьми почти не занимаются, ведут себя грубовато, особенно в обращении с крепостными, даже такими близкими домочадцами, как няня (не только они называют её Аришкой, но и она себя сама), отец флиртует с дамами и т.п. А об отроке-Пушкине написано вот что: «В двенадцать лет, в своем наряде, сшитом домашним портным, с острыми локтями, он казался чужим в своей семье. Как затравленный волчонок, поблескивая глазами, он шел к утреннему завтраку и с принуждением целовал у матери руку. Ему доставляло радость превратно толковать смысл родительских разговоров. В двенадцать лет он беспощадно судил своих родителей холодным, отроческим судом и осудил их». Непонятно, как вообще в такой семье мог вырасти гений. Да и само повествование Тынянова посвящено больше не детям из семьи Пушкиных, а взрослым и их проблемам. Вышло, что дети – это так, «с боку припёка». Вполне естественно, что я в свои 12-13 лет не акцентировала внимания на части «Детство», быстро «пробежала» её глазами и перешла к лицейским годам, повествование о которых показалось куда более интересным.
Если непредвзято читать заметки и письма самого Пушкина и воспоминания современников, знавших его в детстве, картина вырисовывается иная. В неосуществлённом «Первом плане записок» (автобиографических) великий поэт отвёл весьма значительное место своим родителям, их родственникам и предкам. Он предполагал начать с описания семьи отца Сергея Львовича, его воспитания и образования, а потом поступления в гвардию вместе дядей Василием Львовичем. Собирался Пушкин написать о своей бабушке Марии Алексеевне Ганнибал и даже о прабабушке Сарре Юрьевне Пушкиной, которые воспитывали его мать Надежду Осиповну, о её крёстном отце Иване Абрамовиче Ганнибале (своём двоюродном деде) и устроенной им свадьбе родителей, о рождении сестры Ольги, переезде семьи в Москву, выходе отца в отставку и, наконец, о своём рождении.
Важно, что родители поэта поженились по любви, что в целом в их доме царило согласие. Во всяком случае, о каких-либо серьёзных ссорах между ними и изменах никто из мемуаристов не упоминает. Вместе родители прожили около 40 лет вплоть до смерти Надежды Осиповны в 1836 году. Будучи весьма пожилым человеком, Сергей Львович называл жену в письмах своим добрым гением. Отец, его братья и сестры были людьми семейственными, полюбовно разделили доставшееся им наследство, заботились друг о друге поддерживали в трудных обстоятельствах. Словом, семья Пушкиных была дружной и вполне благополучной.
Неудивительно, что великий поэт сам впоследствии стал хорошим семьянином: поддерживал сестру и брата (за которого платил долги), заботился о жене и о своих маленьких детях (последнее вовсе не типично для его времени: мужчины малышами до 4-5 лет почти не интересовались).
Сестра Ольга, в замужестве Павлищева, вспоминала, что родители поощряли в детях страсть к чтению, что отец мастерски им читал Мольера. Кроме того, он, будучи человеком раздражительным, но отходчивым, выходил из себя, слушая жалобы гувернёров и гувернанток, и дети его побаивались. Выходит, Сергей Львович всё-таки был далеко не безразличен к воспитанию детей и принимал в нём прямое участие.
Его скупость стала притчей во языцех, но соответствует ли эта черта действительности? На наш взгляд, в период детства поэта его отца можно назвать скорее бережливым. Средства семьи были всегда ограничены, тем не менее, платные учителя к детям нанимались по рекомендациям родных и знакомых едва ли не лучшие. Таковыми были Монфор, Руссло, священник А.И. Беликов (преподававший русский язык), впоследствии автор и переводчик ряда книг. Перед поступлением в Лицей занимался с Александром также дядя Василий Львович. Так что домашнее долицейское образование, полученное Пушкиным, было вовсе не беспорядочным, ведь при поступлении на испытаниях он показал весьма достойные результаты, особенно по русскому, французскому языкам и «общим свойствам веществ тел», да и знания по трудно дававшейся ему арифметике, а также истории и географии, были сочтены комиссией удовлетворяющими необходимым требованиям. И.И. Пущин вспоминал, что Александр был начитан несравненно лучше однокашников, а ведь это были в своём большинстве далеко не рядовые отроки, хорошо обученные и талантливые в различных областях: «Все мы видели, что Пушкин нас опередил, многое прочёл, о чём мы и не слыхали, всё, что читал, помнил…». Учился в детстве Пушкин также рисованию, танцам (у знаменитого Иогеля) и верховой езде.
Сергей Львович вовсе не был этаким трутнем, занятым только светским времяпровождением. С января 1802 года он служил в Московской Комиссариатской комиссии «по казначейству», т.е. был, говоря современным языком, квалифицированным бухгалтером. Дослужился он до довольно высокого чина статского советника и вышел в отставку в 1817 году. Для человека, столько лет занимавшегося бухгалтерией, конечно, имело значение, 20 или 35 копеек стоит разбитая рюмка, особенно в пожилом возрасте, когда черты характера обостряются. Надо отметить, что жалование Сергея Львовича (около 1000 рублей в год) было неплохим подспорьем. Такая сумма как раз уходила у Пушкиных на аренду жилья в Москве. Не скупость, а бережливость главы семьи помогала сводить концы с концами. Нетрудно представить, каким было бы детство поэта, имей он отца-мота. Позднее, уже в Петербурге после окончания Лицея, у молодого Пушкина были ссоры с отцом из-за денег. Но, скорее всего, тогда прав был Сергей Львович: поэту платили жалование, достаточное на личные расходы при условии, что в родительском доме обеспечивался кров и стол.
Конечно, занималась воспитанием детей и мать. По воспоминаниям Ольги Павлищевой, не только лично продиктованным ею, но переданным её сыном Л.Н. Павлищевым с её слов, Надежда Осиповна была строгой и выдержанной, крайне редко выходила из себя. Детей в семье битьём не наказывала. Среди методов наказания современниками упоминаются сидения в углу, отгороженном стульями, пришивание носовых платочков к курточке в виде аксельбанта (чтобы сын их не терял), игра в молчанку и т.п. Со слов Ольги записано, что мать до рождения Лёвушки оказывала предпочтение ей, а потом младшему брату, что, конечно, непедагогично. Отчасти это объяснялось тем, что Пушкин в раннем детстве был полным и неуклюжим, необщительным. По воспоминания сестры Ольги, «до шестилетнего возраста Александр Сергеевич не обнаруживал ничего особенного; напротив, своею неповоротливостью, происходившею от тучности тела, и всегдашнею молчаливостью приводил иногда мать в отчаяние. Она почти насильно водила его гулять и заставляла бегать, отчего он охотнее оставался с бабушкою Марьею Алексеевною, залезал в её корзину и смотрел, как она занималась рукодельем». Будущий великий поэт рос очень нестандартным ребёнком (порой неряшливым и ленивым), родителям его непросто было понять. Сочиняя стихи, он нередко пренебрегал уроками.
Любимчиком и баловнем родителей Александр не был, и это хорошо. Мать была с ним строга, но по-своему любила. Когда в начале 1811 года встала проблема выбора учебного заведения для старшего сына, Надежда Осиповна, совсем недавно похоронившая двух младенцев и находящаяся на небольшом сроке новой беременности, всё же предприняла вместе с мужем нелёгкую в те времена поездку в Петербург, чтобы лично принять участие в решении этого важного вопроса. Судьба сына ей была далеко не безразлична.
Родители Пушкина действительно не любили заниматься хозяйством, но в детские годы поэт от этого не страдал: дом вела его опытная бабушка Мария Алексеевна Ганнибал, о которой будет сказано ниже.
Отметим также, что воспитывала поэта вся атмосфера дома Пушкиных (включая не только родителей и бабушку, но и домочадцев из простого народа) и, если брать широко, весь уклад московской и подмосковной жизни. Напомним крылатые слова П.А. Вяземского из очерка «Допотопная или допожарная Москва» (1866): «Пушкин был также родовой москвич. Нет сомнения, что первым зародышем дарования своего, кроме благодати свыше, обязан он был окружающей его атмосфере, благоприятно проникнутой тогдашней московской жизнию. Отец его Сергей Львович был в приятельских сношениях с Карамзиным и Дмитриевым и сам, по тогдашнему обычаю, получил если не ученое, то, по крайней мере, литературное образование. Дядя Александра, Василий Львович, сам был поэт или, пожалуй, любезный стихотворец… Вся эта обстановка должна была благотворно действовать на отрока».
Об «исчезнувшей» бабушке
Мифа о бабушке как такового нет, поскольку о её роли в воспитании будущего гения читатели в своём большинстве не знают. У Лотмана о ней совсем ничего нет в описании детства поэта, а Тынянов хоть и ввёл М.А. Ганнибал в своё повествование, но не отвёл ей практически никакой роли в воспитании внуков. Между тем, в воспоминаниях Ольги Павлищевой о ней сказано очень хорошо: «Замечательна по своему влиянию на детство и первое воспитание Александра Сергеевича и сестры была их бабушка Марья Алексеевна. Марья Алексеевна была ума светлого и по своему времени образованного; говорила и писала прекрасным русским языком, которым так восхищался друг Александра Сергеевича, барон Дельвиг». Упоминает Ольга и о том, что бабушка любила рассказывать ей и братьям о своём роде, что именно она выучила их русской грамоте и письму, т.е. фактически была их первой учительницей.
Важно и другое обстоятельство: бабушка не только вела хозяйство в доме своей единственной дочери, воспитывала внуков, некоторых из них крестила (Софью, Павла, Михаила, к сожалению, умерших в младенчестве), она помогала и материально. Именно М.А. Ганнибал купила подмосковное сельцо Захарово, где с 1805 по 1810 год летом, а иногда и зимой, жила вся семья Пушкиных и детям было так хорошо, вольготно и интересно. Личная жизнь Марии Алексеевны, как известно, была неудачной, но не по её вине, а вследствие измены Осипа Абрамовича Ганнибала и его второй незаконной женитьбы на У.Е. Толстой. Подробности этой истории выходят за рамки настоящей работы. Для нас важно, что всю свою жизнь М.А. Ганнибал посвятила воспитанию дочери, племянника и крестника Александра Юрьевича Пушкина, в честь которого назвали великого поэта, внуков. Она, урождённая Пушкина, тоже была семейственным человеком, поддерживала родню и дорожила родственными связями.
Юный Пушкин любил свою бабушку и скорбел о её смерти в 1818 году. По мнению исследователей, ей он посвятил стихи «Наперсница волшебной старины…» и «Сон», где её облик сливается с образом няни.
Таким образом, бабушка М.А. Ганнибал оказала большое влияние на воспитание А.С. Пушкина, и её роль должна быть справедливо оценена широким кругом читателей.
О няне Арине Родионовне
Арина Родионовна Яковлева, или по мужу Матвеева, стала по-настоящему легендарной русской няней. Пушкин её очень любил и посвятил ей несколько прекрасных известнейших стихотворений. Благодаря этому в сознании массового читателя с детства укоренился стереотип, что няня была едва ли не главной и единственной воспитательницей великого поэта. Во всяком случае, дети воспринимают её именно так, почти ничего не зная о родителях и бабушке Пушкина. С другой стороны, нам приходилось встречаться и с противоположным мнением, что Арина Родионовна не играла никакой значительной роли в воспитании поэта в детстве, и с нею он стал накоротке только во время и после ссылки в Михайловском.
Оба этих утверждения неправильны. Обратимся снова к записи воспоминаний Ольги Павлищевой: «Няня сестры Арина Родионовна, воспетая поэтом, сделалась нянею для брата, хотя за ним ходила другая, по имени Улиана. Между тем родился Лев Сергеевич, и Арине Родионовне поручено было ходить за ним: так она сделалась общею нянею. Была она настоящею представительницею русских нянь; мастерски говорила сказки, знала народные поверья и сыпала пословицами, поговорками. Александр Сергеевич, любивший ее с детства, оценил ее вполне в то время, как жил в ссылке, в Михайловском”.
В середине 1820-х годов в Михайловском великий поэт снова слушал сказки Арины Родионовны и сделал конспективные записи нескольких из них. Потом он отчасти использовал нянины сюжеты при сочинении своих сказок («Сказка о царе Салтане», «Сказка о попе и работнике его Балде», «Сказка о золотом петушке», «Сказка о мёртвой царевне…»), а один из сюжетов сообщил В.А. Жуковскому, сочинившему «Сказку о царе Берендее…» на его основе.
Знал А.С. Пушкин и детей Арины Родионовны: дочь Марью, сыновей Егора и Степана, молочного брата Ольги, который вполне мог быть товарищем его детских игр. Особенно любил маленький Пушкин Марью. В зрелом возрасте он навестил её в Захарове в 1830 году, да и она бывала у поэта в Москве вскоре после его женитьбы.
После няни Ульяны за Александром смотрел дядька Никита Тимофеевич Козлов, грамотный дворовый мужик, который был сказителем, как и Арина Родионовна. Одна из его тетрадей с балладой, сочиненной на основе сказок о Соловье-разбойнике, богатыре Еруслане Лазаревиче и царевне Миликтрисе, хранилась в семье Ольги Сергеевны Павлищевой и была утеряна в 1851 году при её переезде в Варшаву.
Итак, миф о главной роли няни Арины Родионовны в воспитании Пушкина не соответствует реальности. Ей как бы «приписали заслуги» и бабушки, и родителей, и первой няни Ульяны, и дядьки Никиты, в чем она совершенно не нуждается. Роль Арины Родионовны и без того несомненна и значительна.
О духовном воспитании
В главе о детстве Пушкина Ю.Н. Тынянов ни разу не употребляет даже слов «церковь», «храм» по отношении к семье Пушкиных и только единожды упоминает храмовый праздник, на который нарядились дворовые девушки. Правда, по ходу сюжета несколько раз крестится няня Арина Родионовна, тётушка Анна Львовна, старый князь Вяземский, а в связи с крестинами упоминается подаренный дедом золотой крестик. Ю.М. Лотман тоже совершенно обошёл стороной религиозную сторону воспитания Пушкина. Это неудивительно, поскольку в советское время, когда написаны книги, действовала жёсткая атеистическая цензура. Однако какой бы ни являлась причина такого представления событий, она породила миф о безверии великого поэта.
В реальности религиозная сторона воспитания была естественна в начале XIX века и очень важна для формирования мировоззрения Пушкина, отнюдь не атеистического. Напротив, из воспоминаний современников явствует, что все близкие поэта были людьми верующими: отец, мать, сестра, брат, бабушки, няня, дядька, дворня… Мемуаристы отмечают даже мистическую настроенность матери и сестры, их необычные видения и сны, а иногда и предвидения, сохранившиеся в семейных преданиях. Вера же отца, бабушки, няни и самого великого поэта тяготела к традиционному православию. Лишь в молодости, в начале 1820-х годов, у Пушкина был небольшой период сомнений (а точнее, духовных исканий), когда он написал поэму «Гавриилиада», о чём потом сожалел и всячески открещивался от своего сочинения. А в Одессе в 1824 году молодой поэт брал «уроки чистого афеизма» у англичанина Гетчинсона, который, однако, вскоре сам изменил своё мировоззрение и стал… пастором.
Архивные документы, опубликованные в 2007 году в авторитетном издании «Александр Сергеевич Пушкин. Документы к биографии. 1799-1829», ярко подтверждают вполне религиозное воспитание поэта. Более того, значительная часть мест проживания Пушкиных в Москве была определена именно по церковным книгам приходов, где находились дома, которые они снимали. Пушкины и их дворня регулярно ходили на церковные службы, исповедались и причащались, что зафиксировано исповедальными ведомостями. Воспоминания современников подтверждают, что это было, разумеется, не пустой формальностью. Сохранились также документы времён детства Сергея и Василия Львовичей Пушкиных, свидетельствующие о том же самом. Дом в Москве на Молчановке, откуда будущий поэт отправился в Петербург поступать в Лицей, принадлежал священнику приходской церкви Василию Иванову. Церковные ведомости также позволили установить многие даты рождений и крещений детей в семье Пушкиных и их служителей, а также даты смертей и отпеваний.
Заметим, что среди учителей отрока Пушкина было два очень образованных священника, выпускника Московской духовной академии: Алексей Иванович Богданов и Александр Иванович Беликов. Они преподавали юному поэту и его сестре не только Закон Божий, но и русский язык и арифметику.
Религиозным фанатиком А.С. Пушкин не стал ни в детстве, ни в зрелости, но он был, безусловно, человеком верующим, чему во многом поспособствовало воспитание, полученное им в детстве.
Итак, вопреки сложившимся в массовом сознании стереотипам о детстве Пушкина, реальные события его жизни свидетельствуют о следующем:
• Семья, в которой он рос, была благополучной, родители С.Л. и Н.О. Пушкины любили друг друга и занимались воспитанием своего сына Александра (хотя он не был их баловнем) и других своих детей, дали им вместе с бабушкой М.А. Ганнибал и дядей В.Л. Пушкиным хорошее домашнее образование, сформировали и поощряли их пристрастие к чтению, к литературе и искусству, с самых малых лет дети участвовали в вечерах, устраиваемых родителями и их друзьями, в московских гуляниях, посещали театры;
• Большую роль в воспитании и начальном образовании А.С. Пушкины сыграла его бабушка М.А. Ганнибал;
• Няня Арина Родионовна Яковлева внесла значительный вклад в воспитание будущего поэта в детстве, но не главный и не определяющий;
• Свою лепту в воспитание внесли также первая няня великого поэта Ульяна Яковлева (вероятно, его кормилица) и дядька Никита Козлов;
• Воспитание А.С. Пушкина было традиционно религиозным, что существенно повлияло на формирование его мировоззрения в детстве и в зрелости.
На наш взгляд, при изучении жизни и творчества А.С. Пушкина в школах следует обращать внимание учеников на эти реальные факты его биографии, начиная уже класса с 3-го класса, а произведения пушкиноведов советского периода, как художественные, так и научные, противоречащие реальным фактам, публиковать с соответствующими комментариями.
Действительные события из жизни великого поэта в 1799-1811 годах легли в основу нашей книги для детей и взрослых «Детство Александра Пушкина». Книгу проиллюстрировали юные художники в возрасте от 6 до 16 лет в рамках открытого конкурса «Наш юный Пушкин». После внимательного прочтения рассказов представление о детском периоде жизни поэта и его родных у ребят в корне изменилось, они стали воспринимать Пушкиных как одну семью, О чём свидетельствуют их рисунки, один из которых иллюстрирует настоящую публикацию на портале proza.ru.
С электронной версией книги можно ознакомиться здесь: http://proza.ru/2011/02/05/1885
Иллюстрация: Салькова Мария. 15 лет. Семья Пушкиных в 1808 году.
Поэт с кудрявой головой: детство Александра Пушкина
Бывшее дворянское имение Захарово, что в Московской области, называют «поэтической родиной» Пушкина. Усадебный дом, в котором прошло детство поэта, сохранился до сих пор. Когда-то куплен его бабушкой, Марией Алексеевной Ганнибал. Александр Сергеевич гостил у нее по нескольку месяцев в году. Здесь он узнал, как живет простой народ и здесь научился говорить по-русски…
Родители Пушкина уделяла сыну не слишком много внимания. Мать поэта — Надежда Пушкина — испытывала отвращение и к любым домашним хлопотам. И потому с удовольствием отдавала маленького Сашу и его сестру в Захарово, на попечение бабушки, Марии Алексеевны Ганнибал. Александр Сергеевич называл бабушку не иначе как «мамушкой». В честь нее назвал свою первую дочь и конечно — написал стихи.
Ах! умолчу ль о мамушке моей,
О прелести таинственных ночей,
Когда в чепце, в старинном одеянье,
Она, духов молитвой уклоня,
С усердием перекрестит меня
И шепотом рассказывать мне станет
О мертвецах, о подвигах Бовы…
От ужаса не шелохнусь, бывало,
Едва дыша, прижмусь под одеяло,
Не чувствуя ни ног, ни головы…
Детство с бабушкой
В детстве Пушкин был ребенком пухлым и нерасторопным. Мать называла «увальнем» и «рохлей». Самооценки будущему поэту это не добавляло — полноты своей он очень стеснялся. По воспоминаниям сестры поэта, Ольги, он «своею неповоротливостью, происходившею от тучности тела, и всегдашнею молчаливостью приводил иногда мать в отчаяние. Она почти насильно водила его гулять и заставляла бегать».
Попытки родителей как-то растормошить ребенка чаще всего заканчивались в кабинете хозяйки дома. Маленький Пушкин попросту сбегал от нравоучений и прятался в бабушкиной корзине для рукоделия. Вообще то, что Мария Алексевна пускала внука в свой кабинет, говорит об особом положении мальчика в семье. В большинстве домов того времени такие вольности не поощрялись.
Бабушка с внуком проводили вместе долгие часы. Мария Алексеевна знакомила «наше все» с захватывающей и романтичной историей жизни деда — Ибрагима Ганнибала. Позже именно эти рассказы легли в основу неоконченной повести Пушкина «Арап Петра Великого».
Рассказчицей Мария Алексеевна была замечательной. Говорила и писала она прекрасным русским языком, которым так восхищался друг Александра Сергеевича, барон Дельвиг:
Она-то, без сомнения, была первою воспитательницею будущего поэта… Она выучила его русскому чтению и письму.
В это трудно поверить, но маленький Саша Пушкин почти совсем не говорил по-русски. Гувернерами будущего поэта и его сестры Ольги были французы. Мария Ганнибал французского не знала, а потому в доме своем запретила говорить на других языках, кроме русского. Именно бабушка привила будущему классику и любовь к чтению.
Влияние сестры
В шесть лет он уже глотал переводы Гомера и Плутарха, а в девять — поставил пьесу по мотивам мольеровского «Похитителя», единственным актером которой был сам. Зрителей тоже было не много. Вся публика была представлена его старшей сестрой Ольгой. Отыграв свою роль, юный актер и драматург ожидал аплодисментов, но нарвался на критику. На придирчивую сестру Пушкин не обиделся. И тотчас написал эпиграмму на самого себя:
Скажи, за что „Похититель“ освистан партером? Увы, за то, что бедняга сочинитель похитил его у Мольера.
Для Пушкина сестра Ольга была настоящим кумиром. Воплощением чистоты, скромности и изящества. Многие современники поэта говорят, что именно с нее, а вовсе не с какой-то из своих многочисленных возлюбленных, он писал онегинскую Татьяну. Ольге он доверял свои первые поэтические опыты и всегда прислушивался к мнению родного критика. Уже находясь в Царскосельском лицее, поэт посвятит такие строки:
Оставлю темну келью,
Под стол клобук с веригой
И прилечу расстригой
Все знают, что няней Пушкина была Арина Родионовна. Но был у него еще и дядька (то есть нянька мужского пола) — Никита Козлов. Крепостной крестьянин. Он служил еще при отце Пушкина Сергее Львовиче, и был человеком любознательным и настойчивым. Карьеру начал с того, что разжигал барину трубку. А в семнадцать лет сделался камердинером. Умел играть на балалайке и даже гитаре. И крестьянские и господские дети с удовольствием слушали Никиту Тимофеевича, когда он нараспев тянул сказки и баллады, которые наполовину сочинял сам.
Самоотверженная и верная няня
И дядька, и нянька господских детей знали даже не с первых лет — с первых дней их жизни. Для старшей, Ольги, Арина Родионовна стала не просто няней — кормилицей. Своих воспитанников она называла «занавесными пушкенятами». Была в старину такая примета: во время кормления «занавешивать», то есть закрывать чем-либо грудничкам глаза — чтобы в сторону не косили и на всю жизнь косыми не остались
В воспоминаниях сестры Пушкина — Ольги — Арине Родионовне отведено не последнее место:
Была она настоящею представительницею русских нянь. Мастерски говорила сказки, знала народные поверья и сыпала пословицами, поговорками.
А сам поэт уже повзрослев скажет о ней:
Она единственная моя подруга, и с нею только мне не скучно.
Хорошей рассказчицей Арина Родионовна стала поневоле. В десять лет она потеряла отца. Мать, которая и без того много работала, теперь почти вовсе перестала появляться дома. Чтобы младшие братья и сестры не плакали, Арина непрестанно рассказывала им сказки и пела песни. Так что к моменту рождения Александра Сергеевича она была уже няней со стажем.
Пушкин назовет няню — музой. В своем творчестве он не раз использует ее образ:
Мастерица ведь была, и откуда что брала? А куды разумны шутки, приговорки, прибаутки, небылицы, былины́ православной старины!.
А знаменитое «…Выпьем с горя, где же кружка? Сердцу будет веселей» — это же ведь про нее. Про самоотверженную и верную няню, которая разделила со своим уже взрослым воспитанником всю тяжесть ссылки в Михайловском…
Арина Родионовна прожила долгую жизнь. Умерла она в возрасте 70 лет в доме Ольги Пушкиной в Петербурге. За месяц до этого, во время визита в дом сестры, поэт застал любимую няню тяжело больной. В эти дни он записал:
Волненьем жизни утомленный, оставя заблуждений путь, я сердцем алчу отдохнуть. И близ тебя, мой друг бесценный.
Это незаконченное стихотворение поэт собирался посвятить няне. Ровно через месяц, в день, когда Пушкин узнает о ее смерти, на полях, напротив этих строк он поставит жирный крест…
Чужое имение
Но все это будет позже, а пока будущее солнце русской поэзии не знает забот и под опекой любимой няни читает первые книги на родном языке. В Захарово маленький Пушкин впервые услышит русские народные песни, увидит жизнь простых крестьян. На свежем воздухе городской увалень и рохля очень быстро превратится в шалуна и непоседу. Название села своего детства и окрестных деревень поэт увековечит в повести «Борис Годунов»:
…свороти влево, да бором иди по тропинке до часовни, что на Чеканском ручью, а там прямо через болото на Хлопино, а оттуда на Захарьево, а тут уж всякой мальчишка доведет до Луевых гор.
После того как Александра Пушкина отдали в Царскосельский лицей, Мария Ганнибал усадьбу Захарово продала. Спустя двадцать лет поэт снова приехал сюда, в чужое теперь имение. И с большой грустью увидел, что сад и парк, где прошли его самые счастливые годы, неухожены и пусты. О своем визите в родную усадьбу поэт почти никому не рассказывал. Но в его повести «История села Горюхина» встречается такая сцена:
…Я был тронут до глубины сердца, увидя знакомые и незнакомые лица — и дружески со всеми ими целуясь: мои потешные мальчишки были уже мужиками, а сидевшие некогда на полу для посылок девчонки замужними бабами. Мужчины плакали. Женщинам говорил я без церемонии: «Как ты постарела», — и мне отвечали с чувством: «Вы-то, батюшка, как подурнели».
Пушкинисты считают, что это и есть воспоминания о той сентиментальной поездке в Захарово…