Что читать после фандорина
Фандорин побежден, Акунин уехал
Заканчивая 20-летнюю эпопею, писатель, уже не живущий в России, подводит черту под попыткой слить либеральные и охранительные чувства в одну идеологию.
Последняя книга о приключениях Эраста Фандорина («Не прощаюсь») по воле автора, обожающего совпадения, пришла к читателям ровно в день двадцатой годовщины выхода первой книги («Азазель»).
Каждый согласится, что Россия-1998 и Россия-2018 — это две разные страны. Поэтому в эпопее, действие которой длится 46 лет (1876—1922), изменился не только герой, но и автор. Правда, Борис Акунин, как человек глубоко верящий в проектность, даже сейчас подчеркивает, что буквально все, от числа романов до перипетий гибели Фандорина, было им точно спланировано с самого начала.
В стремление писателя составить наперед детальнейший план я, конечно, верю. А вот в то, что у него получилось все, что было первоначально задумано, — нет.
Я не литературный критик, и не мое дело разбирать эстетическую технику Акунина, основанную, как известно, на отсылах к различным литературным образцам, узнавание которых так радует сердца образованной публики. В первых книгах цикла авторское мастерство было замечательно ярким, потом явно потускнело. Как читатель добавлю, что первые одиннадцать книг, от «Азазеля» (1998) до «Алмазной колесницы» (2003), проглатывал, не отрываясь, а следующие четыре (2006—2015) кое-как одолел по инерции. Их не надо было писать, но, видимо, план оказался неумолим. И вот шестнадцатая книга — скорее всего, и в самом деле заключительная, несмотря на склонность автора к розыгрышам.
Но то главное, что хочу тут сказать, к литературным качествам относится только косвенно. В том смысле, что не стань фандоринский сериал бешено популярным, его идеология не имела бы значения. Она сделалась общественным фактом именно потому, что эту эпопею прочитали «все».
А раз так, то эта идеология стоит того, чтобы о ней подумать.
На первых порах идейный багаж приключений Фандорина был чудесным сплавом либерализма и прогрессизма (скрыть которые автор не мог и не старался, определенно будучи увлечен модными в 1990-е модернизаторскими моделями) и охранительства (главный герой делал блестящую карьеру как сотрудник органов). Первые несколько книг были написаны до прихода к власти Владимира Путина, но что-то уже носилось в воздухе, и Акунин попытался сформулировать образ желаемого развития событий.
Понятно, что действие происходило в довольно далеком прошлом, но это прошлое, похоже, рассматривалось автором как источник уроков и образцов для современной жизни.
Эраст Фандорин — цзюнь-цзы, «благородный муж» конфуцианской доктрины, абсолютно положительный персонаж — совершенно сознательно был определен автором на службу в государственную машину, и не куда-нибудь, а в ее охранительно-силовой блок.
Одно из самых симпатичных действующих лиц второго по счету романа «Турецкий гамбит» (1998) — начальник Третьего отделения, проницательный и почти добродушный генерал Мизинов, прототипом которого был шеф жандармов и глава Третьего отделения Николай Мезенцев. В книге не уточнялось, что через несколько месяцев после окончания ее действия выведенный как покровитель Фандорина Мизинов-Мезенцев был убит в Петербурге террористом-народником. Взгляды Фандорина (созвучные, видимо, тогдашним мыслям Акунина) излагались в том же романе в виде наставлений, обращенных к опекаемой им юной нигилистке, и сводились к тому, что государство должно уметь защищать себя от внешних и внутренних врагов — и располагать для этого необходимым аппаратом.
Возможно, в составленном заранее проекте эпопеи запланированная на 1920 год гибель Фандорина формально была схожа с той, которая изображена в «Не прощаюсь». Но, думаю, ему была уготована роль сознательного борца за дело белых, а не та, которая прописана в последней книге.
Напоминаю об этом не для того, чтобы посмеяться над давними иллюзиями Акунина. Их тогда многие разделяли. Только история могла ответить, иллюзии это или нет.
Сомнения в правоте своей первоначальной схемы писатель впервые выразил только в седьмой по счету книге («Статский советник», 1999), в финале которой Фандорин отвергает блестящее предложение высшей власти и уходит со службы. Но, видимо, сомнения эти не были еще необратимыми. В 2005-м Борис Акунин согласился быть сценаристом фильма и сериала «Статский советник». Он не снял свою фамилию, даже когда финал был изменен и Фандорин, переборов сомнения, ринулся в объятия властей.
Но примерно со следующего года писатель начал публично высказывать оппозиционные идеи. Вряд ли случайно это совпало с кризисом фандоринской эпопеи. Новые романы теперь появляются редко, оттесняемые другими проектами.
В 2009-м иссякает начатый было цикл «Приключения магистра» — про фандоринского внука, британского баронета, переселившегося в середине девяностых из патриотических соображений на историческую родину. В 2001-м, когда вышел первый том этого сериала («Алтын-Толобас»), Николас Фандорин, вероятно, виделся автору как сегодняшняя реинкарнация если не всего Эраста Петровича, то его благородного патриотизма. Но чем дальше, тем пребывание баронета в климате наших нулевых делалось комичнее. И Акунин, пусть и с опозданием, положил этому конец, отправив выработавшего ресурс персонажа куда-то в тропики — искать и находить клад («Сокол и Ласточка»).
Зато бурной жизнью начинает жить охранитель новой формации Алексей Романов-Октябрьский («Шпионский роман», 2005; «Квест», 2008; цикл «Смерть на брудершафт», 2007-2011), работник сначала царской, а потом советской контрразведки. Житейские обстоятельства и новый авторский взгляд на действительность делают его беспощадным циником, не теряющим, однако, обаяния, почерпнутого автором, кажется, у Остапа Бендера (прототипом которого ведь тоже был сотрудник органов).
Этот персонаж действует в разных книгах с 1914-го по 1941-й и гибнет от руки коллег, безуспешно пытаясь донести до них сведения о близости гитлеровского нападения и одновременно сокрушаясь о некоей давней своей роковой ошибке, когда послушался не сердца, а ума.
Честно говоря, нарочито туманно описанное происхождение Романова в сочетании с любовью Акунина к выстраиванию генеалогических цепочек наводило на мысль, что он — сын Фандорина, и это в подходящий момент будет открыто. Продолжаю подозревать, что первоначально именно так и планировалось, но почему-то не сложилось. Так или иначе, в романе «Не прощаюсь» (действие которого происходит в 1918-м — 1922-м) автор, наконец, вводит в действие обоих своих великих сыщиков разом, и Романов в этой книге занимает, пожалуй, больше места, чем титульный герой.
Сам же Фандорин показан человеком, лишившимся опоры, почти одинаково чуждым белым, красным, зеленым и прочим. Да и что выбрать «благородному мужу», когда все вокруг отвратительно и неблагородно?
Вот его мысли после краткого посещения большевистской Москвы: «Я увидел, что в моем родном городе стало совсем нельзя жить… У меня нет претензий к плохим людям. С ними ясно: они на стороне Зла. Но мне тяжело смотреть на хороших людей, которые неумны или слабы… Я уехал из-за всеобщего бессилия…»
Понятно, что эти горькие слова относятся к настоящему не меньше, чем к прошлому, и исходят от самого автора, уже четыре года как переселившегося в другую страну. И его герой, отбросив те установки, которые от его лица излагались в первых романах, тоже готовится к эмиграции, не дожидаясь чьей-либо победы в Гражданской войне. Не военное поражение он признает, а поражение своих идей. Что же до описанной в романе гибели Фандорина, то она с этим почти не связана и отображает просто необходимость поставить точку в эпопее.
Формально говоря, накануне готовящегося отъезда он все-таки пытается помочь белым — по просьбе их главнокомандующего (фамилия не названа, но это Деникин), в обмен на его твердое обещание простить красных после победы белого дела, отправляется ненадолго к батьке Махно, чтобы уговорить его открыть Деникину дорогу на Москву.
Тут все абсурдно. Материал сопротивляется, но авторская установка неумолима: Фандорин должен не только проиграть, но и умереть. Его убивает в пути специально придуманный второстепенный персонаж — низкий человек, неоднократный перебежчик из лагеря в лагерь. Убивает хоть и без прямого согласия, но при попустительстве Романова, который в 1941-м, перед смертью, видимо, именно об этом сожалеет как о главной ошибке в своей жизни.
Эпопея заканчивается печально. И это не просто печаль от расставания с привычными персонажами. Борис Акунин вместе со своими читателями прощается с одной из самых ярких надежд 90-х годов, со своими и собственного персонажа попытками найти добро и благородство там, где их в итоге не нашлось. Только очень глупые люди станут потешаться над несбывшейся мечтой.
«Не прощаюсь» Бориса Акунина: Фандорин точно «всё», но есть преемник
Что бы мы сейчас ни сказали про «Не прощаюсь», в первый же день продаж, 8 февраля, её купили и прочли тысячи поклонников Фандорина. И ещё покупают и читают.
Так что просто достойно проводим в последний путь целую эпоху и порадуемся тому, что Акунин, похоже, не «завяжет» с детективами.
«Фандориана» – это двадцать лет, с 8 февраля 1998 года («Азазель») до 8 февраля 2018 года («Не прощаюсь»). Это шестнадцать книг и армия фанатов настоящего исторического детектива. Каждый из любящих читателей с жаром скажет, что книги от «Азазеля» до «Алмазной колесницы» – лучшее, что случалось с ними в отечественной жанровой литературе. Если вы один из них, просто вспомните, как зачитывались ночами напролёт, свою личную «фандоринскую» историю – и на душе сразу станет тепло и захлестнёт ностальгия.
Как мы помним, Эраста Фандорина убили в 1914 году в Баку, чтобы обладатель великого ума не вмешался в дело Первой мировой войны (события романа «Чёрный город»). Верный слуга Маса, например, свято верит, что пройди шальная пуля стороной, великий Фандорин в одиночку не допустил бы ни войны, ни революции. Но пуля попала по назначению, поэтому вместо великих приключений у Эраста Петровича – глубокая кома.
Которая неожиданно для всех, включая верного Масу, заканчивается в 1918 году в грязном купе поезда Самара – Москва. Вопреки прогнозам врачей, Фандорин возвращается в большой мир с полностью сохранным интеллектом и даже без своего обычного заикания. Акунин подшучивает над своим персонажем, называя его «путешественником во времени» и говоря, что он, как «Мистер Грэхем очнулся после летаргии в 2100 году и не узнал старой доброй Англии, потому что в ней не осталось ничего старого, ничего доброго и очень мало английского».
«Вы провалялись три года, восемь месяцев и двадцать восемь дней. Что за это время произошло? Все государства воюют, как княжества в эпоху Сэнгоку дзидай. Люди убивают друг друга миллионами. Российской империи больше не существует, она развалилась. Но солнце по-прежнему восходит, после зимы наступила весна, и женщины всё так же красивы».
Рассказывать сюжет дальше было бы нечестно по отношению к не успевшим прочесть книгу поклонникам. Скажем только, что Эраст Фандорин познакомится с революционной Москвой, в которой он со своим «белым кашне» такой же чужой и диковинный, как если бы оставался живым трупом. Какое белое кашне, какое пальто и благородные порывы, когда на улице разруха, убивают стариков, а кругом ревприветы «I съезду Свобжентруда от мужпролетариата»? Фандорину здесь неуютно и не место, и объективное понимание этого факта смягчит всем последнее прощание с любимым героем.
Но остаётся обещанный намёк на продолжение банкета. Борис Акунин последние годы активно занимается проектом «История Российского государства», в котором дошёл до пятого тома и реформ Петра Первого. Проект долгоиграющий, но всё равно когда-нибудь закончится. Ещё один исторический проект, «Семейный альбом» («Аристономия», «Другой путь», «Счастливая Россия») – вообще не в счёт, это скорее продукт личной заинтересованности, чем коммерчески успешное предприятие. Так что лучше иметь запасной вариант – возвращение к старым добрым детективам. И в этой мысли Акунина жарко поддержит вся фандоринская читательская гвардия.
В «Не прощаюсь» неожиданно появляется персонаж другой детективной серии Акунина, «Смерть на брудершафт». Она о приключениях контрразведчика Алексея Романова в период Первой мировой войны. Вот этот-то Романов и выныривает в Москве 1918-го, чтобы быть за красных, но при этом своим у белых. Высокий, светловолосый, подтянутый, всегда спокойный и практически безупречный – и при этом нормально чувствующий себя среди советских «Вечека», «Чеквалапов» и других аббревиатур. Он очень напоминает Фандорина – такой же герой чести и совести, пользующийся успехом у противоположного пола. Очень достойный и изящный поворот событий и смена главного героя.
Издательство: Захаров
Год: 2018
На что похоже: Другой путь, Счастливая Россия, Борис Акунин
Полный Субъективный Рейтинг Книг Б. Акунина
Предлагаю вашему вниманию мой личный субъективный рейтинг всех произведений Григория Чхартишвили, написанных под псевдонимами «Б. Акунин», «А. Брусникин», и «А. Борисова». Его проект «Российская История» представлен только беллетристикой, а не историческими томами.
Пойдем снизу вверх, от худших к лучшим.
Весь Мир – Театр. Полная ерунда с детективной, сюжетной, и эмоциональной точек зрения. Невероятно слабо написано. Единственное, что ее спасает – пьеса «Две Кометы» в конце. Очень неплохо.
Черный Город. Немного лучше ВМТ, но не намного. Чтобы величайший сыщик России дал себя водить за нос на протяжении целого романа? Кое-какие сюжетные ходы и интересная этнография дореволюционного Баку чуть-чуть скрасили картину, но, как и ВМТ у меня ни разу не возникло желание перечитать.
Планета Вода. Предпоследняя книга о Фандорине состоит из трех повестей. Первая слизана с Джеймса Бонда («The Spy Who Loved Me»), вторая – смесь «Черного Монаха» и «Перед Концом Света» из «Нефритовых Четок», третья – просто ерунда. Читать можно только вторую.
Не Прощаюсь. Заключительная книга об Фандорине напичкана кучей вторичных ходов и персонажей и горами прямого бреда. Очевидно, что эта тема автору неинтересна; написал он ее только под общественным давлением и из чувства аккуратности. Концовка (последняя глава плюс оба эпилога) хороша главным образом своей грустью: прощанием с главной постсоветской литературной эпопеей и бесконечным ужасом всей грядущей послереволюционной истории России.
Ф. М. Я не люблю Достоевского и не люблю книгу, написанную в стилистике Достоевского. Детективная составляющая – полный бред, и читать книгу неприятно. Хотя Ника Фандорин был и остается самым по человечески симпатичным главным героем Акунина.
Аристономия. Полуфикшн-полунон. Философская часть небезынтересна, и «примеры аристономов в русской литературе» приведены здорово и убедительно. Беллетристика же, при неплохом в целом экшне, скачет от одной сюжетной дыры к другой. Персонажи тоже особого сочувствия не вызывают. Я не верю, что главный герой, каким бы он идеалистом не был, чудом сбежавший от расстрела Петрочека в Швейцарию, вернется в разгар войны на родину. Не верю.
Другой Путь. Продолжение «Аристономии». Чуть получше, особенно первые две новеллы, но потом опять все скатывается в зеленую тоску.
Фрегат «Беллона». Общее ощущение недоделанности при неплохом сюжете. Севастопольские рассказы по-акунински (хотя подписано «Брусникиным»). Тем не менее, выглядит обещающе, надеюсь, последует продолжение.
Ореховый Будда. Пятый том проекта «Российской Истории» об петровской эпохе, населенной почему-то гл. о. буддийскими монахами. Читается неплохо, но несколько скучновато. Раздражает беспощадность автора к персонажам. Концовка вообще не понравилась.
Азазель. Первая вещь про Фандорина. Указывает на потенциал, но таковой еще не раскрыт: слишком много «литературщины». Но в целом приятно… если забыть зверскую концовку (сформировавшую характер главного героя на всю последующую жизнь).
Нефритовые Четки. Трибьют всем классикам детективного жанра: Конан Дойлу, Кристи, Сименону, и т.д. Отличные стилизации. Слабые места – повесть «Долина Мечты», совершенно ненатуральная, и просто таки ужасная стилизация о Шерлоке Холмсе. Кульминационная «Перед Концом Света» – последняя «уровневая» вещь о Фандорине.
Фантастика. Крепко написано, с прекрасными главными героями, но конец («фантастика должна быть фантастичной»?) убивает книгу напрочь. Он не просто слабый, а очень слабый.
Детская Книга для Девочек. Не так сильна как книга о похождениях Ластика Фандорина, но вполне на уровне. Геля Фандорина не уступает своему брату в умении попадать в интересные истории и в интересные времена.
Сокол и Ласточка. Пиратский (и заключительный) роман с Никой Фандориным. Вполне на уровне, но уж слишком «юношеским» получился (не спасла даже философская линия Попугая). Я бы сказал «детским», если бы не большое количество секса.
Vremena Goda. Вещь неровная, но лучшие страницы написаны действительно блистательно, и очень сильная детективная составляющая. Ничего подобного я раньше не встречал. Прекрасный исторический экскурс на революционную КВЖД. Хотя местами читать довольно-таки неприятно.
Герой Иного Времени. По глубине персонажей, конечно, уступает Лермонтову, но по остроте сюжета и напору его явно превосходит.
Бог и Шельма. Второй том проекта «Российской Истории», повествует о завоевании Руси монголами. Крепко написан, но довольно грустно (оно и понятно). Уступает первому тому.
Вдовий Плат. Третий том проекта «Российской Истории», состоит из двух повестей. Первая – никакая, но я много узнал о новгородской демократии и завоевании Новгорода Иваном III. Вторая повесть, о безумном правлении Ивана IV, написанная от первого лица, вызывает восхищение одной своей дерзостью. Читать не очень приятно (что там может быть приятного?), но написано хорошо и концовка сильная.
Сказки для Идиотов. Конечно, очень привязаны ко времени (конец 1990х), но читать – одно удовольствие.
Коронация. Великолепно написано от лица одного из самых запоминающихся персонажей Акунина – дворецкого Зюкина. Хороший сюжет, блестящая привязка к историческим событиям. Одно большое «но» – личность главного злодея. Мало того, что угадывается еще в самом начале, но и ни в какие ворота не лезет.
Любовница Смерти. Главная героиня раздражает, и финальная речь главного злодея сильно уступает практически аналогичной речи Декоратора в «Особых Поручениях», но все равно читать приятно. Хорошая поэзия от ведущих российских поэтов.
Любовник Смерти. Детективность вообще никакая, но читать очень приятно. Написано здорово, и главный герой крайне симпатичен.
Пелагия и Белый Бульдог. Все хорошо, хотя и чуть-чуть медленно. Но об этом книга предупреждает с самого начала. Все-таки тяжело себя ассоциировать с главной героиней.
Пелагия и Красный Петух. Неровно. Хотя «Евангелие от Акунина» заслуживает прочтения по определению, а лучшие моменты – действительно прекрасны. Встреча Мануйлы с Побединым один в один списана с главы «Великий Инквизитор» из «Братьев Карамазовых».
Квест. Я один из немногих, кто очень высоко оценил этот роман. Да, столько «роялей в кустах» не стояло еще ни в одной книге. Но написано превосходно. Скрестите Беляева и Льва Толстого. Жаль только, что по горечи от окончания эта вещь у меня стоит сразу после «Особых Поручений», «Алмазной Колесницы», и «Не Прощаюсь».
Смерть на Брудершафт. Пять томов (десять повестей) этого проекта я объединю в один. В целом – очень здорово, причем – редкий случай! – чем дальше, тем лучше. Последняя повесть, «Батальон Ангелов» – просто шедевр, причем шедевр печальный. Опять же, интересно наблюдать превращение поручика Алеши Романова в другого персонажа, знакомого нам по «Шпионскому Роману».
Огненный Перст. Первый том проекта «Российской Истории», состоит из трех повестей. Первая повесть – блеск, вторая – так себе, третья – хорошая.
Седьмица Трехглазого. Четвертый том проекта «Российской Истории», состоит из семи новелл. Лучшее, что я читал у Акунина за долгое время. Биография главного героя от Смуты до царствования Алексея Михайловича – семь великолепных историй.
Креативщик. Короткая повесть, в которой куча всего происходит, ничего не объясняется, но написано здорово.
Гамлет. Версия. Очень хороший «альтернативный Гамлет». Свежее толкование старой драмы.
Турецкий Гамбит. Все вещи Фандорианы со 2й по 6ю + «АК» = абсолютные шедевры. «ТГ» великолепный детектив о Русско-Турецкой Войне с прекрасными персонажами и блистательной развязкой.
«Левиафан». Лучшие традиции английского «герметичного» детектива. Холмс и Пуаро салютуют! Все персонажи великолепны, а развязка, хотя и тривиальна, но очень здорово написана.
Смерть Ахиллеса. Две параллельные линии – сыщика и хитмэна – сходятся в одну, прямо по Лобачевскому. Последние две главы – блеск!
Особые Поручения. Первая повесть хороша, но вторая – шедевр (хотя и малоаппетитный) от первого и до последнего слова, в плане детектива и по эмоциям. Самая печальная из всех акунинских вещей.
Статский Советник. Тур-де-форс. Вершина творчества Акунина. Все персонажи как живые и все – символы эпохи. Фандорин на вершине своего могущества. Лучшие злодеи Акунина. Вот здесь бы ему остановиться.
Алмазная Колесница. Хотя нет. Этот двухтомник, описывающий похождения Фандорина в Японии и во время Русско-Японской Войны немногим хуже. Слегка перегружен сюжетными поворотами, но в целом великолепен. Сюрприз в конце – самый неожиданный из всех акунинских финалов.
Пелагия и Черный Монах. Остров, населенный литературными персонажами и сумасшедшими творцами. Блистательно написан, держит в напряжении от и до. Отличная концовка, и главное – очень логичная.
Алтын-Толобас. Прекрасный роман, происходящий в двух временах. Персонажи несколько картонные, но уж очень хорош исторический экскурс в эпоху царя Алексея Михайловича. Главная тайна тоже превосходна, на уровне «Последнего Искушения Христа».
Внеклассное Чтение. Достойный сиквел во всех смыслах. Не столько детектив, сколько экшн, зато какой! Полный блеск.
Детская Книга. Действие происходит в четырех эпохах с мальчиком по имени Ластик. Написано великолепно. Акунин заслуживает отдельной премии за создание самого лучшего положительного персонажа современной русской литературы – Григория Отрепьева. Концовка весьма пессимистична.
Шпионский Роман. Первое появление одного из лучших персонажей Акунина, товарища Октябрьского. Сама книга держит на пределе, прочитывается моментально, и в блестящей концовке дает оригинальный ответ на один из главных вопросов Второй Мировой Войны: как Германия застала СССР врасплох? Все остальные персонажи (хорошие и плохие) тоже на уровне, за исключением очень странной девушки. Очень жаль, что пока Акунин не планирует возвращаться к этой истории.
Писатель и Самоубийство. Прекрасное исследование на тему самоубийств вообще и писательских самоубийств в частности.
Кладбищенские Истории. Шесть очерков о шести кладбищах мира + шесть фикшн-рассказов. Очень здорово. Рассказ о кладбище Greenwood в Бруклине должен войти в антологии короткого рассказа.
Последний из романов: станет ли «Не прощаюсь» финалом для Фандорина?
Отпевать Эраста Фандорина начали еще до того, как Борис Акунин анонсировал «Не прощаюсь» — заключительную, по уверениям автора, часть его главной франшизы. Поздние книги цикла (иначе говоря, все, что вышло после «Нефритовых четок») больше прочего напоминали фанфики, по недоразумению ставшие частью канона. Очевидно, Акунина тогда занимал параллельный проект «История Российского государства»: фандориана в сравнении с Рюриком, татаро-монголами и Иваном Грозным выглядела как самоволка, нечаянный результат прокрастинации. Отлучки эти, вероятно, доставляли писателю некоторое удовольствие, но давний акунинский читатель, державший в уме композиционную стройность ну, скажем, «Коронации» или «Смерти Ахиллеса», вряд ли мог его разделить: с этого героя хотелось снять посмертную маску.
Первые реакции на «Не прощаюсь» подтверждают наблюдения за пациентом, которому роман назад прострелили голову: этот — не выкарабкается. Не отрицая справедливости отдельных замечаний, попробуем посмотреть на книгу с другого — намеченного, к слову, во многих рецензиях — угла. 8 февраля 2018 года один из ведущих российских беллетристов выпустил очень посредственный детектив — и не самый тривиальный текст о Русской революции.
Уже в самом начале «Не прощаюсь» берет неожиданную, вуди-алленовскую отчасти ноту. Акунин, подселившийся в поток сознания Масы, как будто всерьез размышляет о том, что ему не стоило сочинять эту книгу: «Может быть, лучше тот акунин воспользовался бы своим обычным сорок пятым и господин умер бы сразу». После такой невыносимо кокетливой фразы роман и более солидного автора хочется тут же подложить под какую-нибудь расшатанную мебель, но если преодолеть этот позыв, можно будет оценить протагониста в непривычном — негероическом — амплуа.
В первой части книги Фандорин перемещается в инвалидном кресле, распутывает совсем пустяковые дела и — самый болезненный укол для самолюбия этого франта — оставляет женщин равнодушными. Лучший сыщик Российской империи проспал Первую мировую и революцию и теперь смотрит на переменившийся мир глазами калеки из «Котлована». Трагическое несовпадение своего предназначения и непосредственного участия в истории осознает — и довольно топорно формулирует — сам персонаж: «Я выиграл столько боев, а войну проиграл». Фандорин, искусственно синтезированный тип либерала-государственника, ниндзя-аристократа, который превыше всего ставит privacy и долг, после 1917-го бредет по кювету — в хорошем костюме и испорченном настроении.
Уже в самом начале «Не прощаюсь» берет неожиданную, вуди-алленовскую отчасти ноту
Но он — и это главный спойлер романа — не является в этой книге единственным носителем собственного, разработанного сознания. Акунин вводит в сюжет чекиста Алексея Романова из цикла «Смерть на брудершафт»: он, может быть, не бегает по утрам по стенам и не ведет дневник благородного мужа, но так же честен, храбр и безжалостен к подлецам. Адвокат мучительной «красной правды», Романов работает на общую стереоскопию романа: имея некоторые представления о политических симпатиях автора, можно было бы ждать от книги известной тенденции, но это удивительным образом не «золотопогонная» — да и не «комиссарская» — проза. Неслучайно тот же Фандорин представляется одному из вождей «зеленых» этнографом, исследующим русский анархизм: позицию объективного наблюдателя — пусть и неравнодушного — стремится занять и сам автор. Все это не превращает «Не прощаюсь» в «Печальные тропики» или атлас политических движений времен Гражданской войны, но точно усложняет картину противостояния, развернувшегося в России после Октября. И оно явно не сводится к тому, что сам Фандорин описал как замену «плохого прошлого на ужасное будущее».
Но главное, вероятно, событие «Не прощаюсь» — и тут самое время предупредить о спойлерах — полноценный «Рейхенбахский водопад», который Акунин устраивает своему любимцу. Процитируем злодея: «Я с почетом проводил господина Фандорина в дорогу, усадил в превосходный экипаж и отправил прямиком на небо». Можно ли в это поверить? С большим трудом: слишком напоказ главный герой читает «Его прощальный поклон» Артура Конан Дойла накануне гибели, чтобы и от него правда «ничего не осталось, совсем».
«Пора и честь знать», — сообщает нам преподобный Мудзэн в финале «Не прощаюсь»: идеально закругленный финал, который освобождает автора от любых обязательств. Что бы он для себя ни решил — обживать свою мультивселенную дальше или, на манер Глуховского, сдать ее на аутсорс, — теперь, после пяти пудов динамита, фандоринский миф окончательно сформирован; история — состоялась. Да, энергия Ки распределена по циклу неравномерно, литературное вещество пузырится, но это точно не руки-базуки: честные бицепсы, «нормальный бизнес». Можно ли конвертировать этот капитал в акции, на которых выведено «Высокая Словесность»? Станем ли мы в середине XXI, скажем, века на цыпочках проходить по Аллее славы мимо фамилии Акунин? И дождемся ли, в конце концов, экранизации от BBC? Предоставим медитировать над этими вопросами Масе и Эрасту Петровичу: они оба как раз подошли к возрасту «первого совершенства».