Что читают в японских школах
Что читают школьники на уроках литературы в Европе, США и Японии
Франция
Разделения на «Французский язык» и «Французскую литературу» для школьников не существует. На уроках юные французы практически не уделяют внимания сюжетам, образам, развитию характеров персонажей в произведениях. Главное — стиль. А идеальным считается стиль авторов до XIX века. Школьники часто выполняют задания написать отрывок на заданную тему в стиле Мольера, Расина или Корнеля. Серьёзно изучаются древнегреческие и древнеримские авторы.
Самые популярные книги:
Обязательной школьной программы по литературе в США нет. На уроках английского языка читают и обсуждают те произведения, которые выбирает учитель. Главные критерии выбора: художественная ценность текста, увлекательное содержание, возможность вынести из него нравственные уроки. Сегодня принято включать в список изучаемых произведений больше книг о войне, холокосте, истории США и демократических ценностях.
Профи для любой задачи
Самые популярные книги:
Великобритания
Англичане читают в школе то, что принято считать классикой английской литературы. Форму изучения больших тем каждый класс часто выбирает голосованием. Например, «Английская литература XIX века» — тема, которую ученики могут захотеть проходить в форме дискуссии, написания рефератов, подготовки групповых проектов и так далее.
Самые популярные книги:
Германия
В разных типах школ литературу преподают по-разному. В обычных школах изучают в основном произведения немецких авторов. В гимназиях с гуманитарным уклоном читают как произведения античных авторов, так и самых современных.
В некоторых учебных заведениях курс литературы разделён по темам произведений. Например, « Право и справедливость », « Родина и чужбина », « Наука и ответственность ». Так, драма Фридрих Шиллера « Разбойники » относится к теме « Право и справедливость », его же « Мария Стюарт » изучается в разделе « Конфликт человека и истории », а « Коварство и любовь » закономерно попадает в раздел « Любовные истории ».
Самые популярные книги:
Япония
В старших классах японских школ литературу изучают более или менее подробно, в зависимости от выбранного направления. Учебники по литературе используются тоже самые разные — единого стандарта нет. Так же, как в России, Германии и Великобритании, основное внимание уделяется изучению отечественной литературы. Наибольший интерес для японцев представляют те произведения, в которых можно наблюдать и анализировать процесс становления характера героя.
От «Гарри Поттера» до Кафки: как изучают литературу в школах разных стран. Что читают школьники в Европе, Америке и Японии
Дискуссии об уроках литературы в российской школе ведутся постоянно. Недавно чиновники призвали вернуть в школы «золотой канон» литературы и теперь с новой силой обсуждают, что читать детям и что должно войти в этот самый «канон». А что читают старшеклассники на уроках литературы в школах разных стран мира? Оказывается, в большинстве западных стран даже нет предмета с таким названием. Но есть «родной язык» и «словесность».
Германия. Интерпретировать, дискутировать, отстаивать
В Германии школьную программу «родного языка» разрабатывают на региональном уровне — в каждой федеральной земле она может быть своя. Дети в немецких школах читают меньше, чем в российских, но более углублённо. Начинают с современных произведений, а потом уже штудируют классику. Сочинение — завершающая часть большой предварительной работы по освоению письменной речи. Так об изучении литературы в Германии рассказывала переводчик с немецкого Вера Комарова, которая вместе с дочкой переехала из Москвы в одну из деревень Баварии.
«Что читать — решает учитель, — пишет она на сайте „Папмамбук“. — Ему дана большая свобода в выборе, никаких обязательных списков книг не существует, только рекомендательные».
Классику в школах начинают читать с 8 класса. «С 9 класса обязательно читают Гёте и Шиллера, а также Гофмана, Бюхнера, Лессинга, Фонтане, Шторма, Хауптманна, Шницлера, Кафку, Брехта, — перечисляет Комарова. — Современные авторы, конечно, тоже есть: Фриш, Зюскинд, Тимм, Кельманн, Шлинк, Грасс».
С 9 класса немецкие школьники обязательно читают Гёте
В сочинениях по прочитанным произведениям главное — не знание содержания или биографии писателя, а умение интерпретировать прочитанное, чётко излагать свои мысли, вести дискуссию, отстаивать свою точку зрения. «В гимназии изучаемые тексты усложняются год от года, — рассказывает Комарова. — Письмо (частное и официальное), отчёт, протокол, газетная заметка, публичная речь, доклад или презентация. Школьники исследуют литературные средства, с помощью которых они созданы, пробуют сами написать подобное».
Франция. Главное — стиль
Огромную роль в том, что французы сумели сохранить свою культуру, «сыграло отсутствие привычного для русских самокопания, самоосуждения, благоговейное и творческое отношение к национальной культурной традиции», рассказывал на страницах газеты «1 сентября» Василий Князев. «Это уважение наряду с готовностью к диалогу воспитывается во Франции со школьной скамьи, — пишет он. — Уроки литературы во французской школе важны именно потому, что они вписывают человека в контекст языка и культуры».
Министерство образования довольно строго регламентирует список литературы к экзаменам, но формируют программу сами учителя. Во Франции, как и в Германии, личность автора произведения не ставится во главу угла. Акцент делается на стиль и язык книги. «Уже на первых уроках в колледже детям дают задание: закончить отрывок в стиле Мольера, в стиле Расина, в стиле Вольтера», — говорит Князев.
В старших классах делается упор на филологический анализ произведений. При этом фундаментальные по объёмам труды учителя оставляют на откуп ученикам — если захотят, прочтут. А оценить изящность словесности можно и по отрывкам или небольшим произведениям.
Во французских колледжах детям дают задание закончить отрывок в стиле Вольтера
«Французские учителя рассказывают, что их особенно радует, когда ученики проявляют чувство языка, интерес и влечение к красоте высказывания, — пишет автор публикации. — Например, мальчик или девочка говорит: „Жорж Сименон? Франсуаза Саган? Что ж, может быть, это и интересно, но написано плохо. Спотыкаешься на каждом слове“. И вместо того чтобы читать детективы из „чёрной серии“ или любовные романы, декламирует Ронсара и дю Белле».
Кроме того, школьники, как их сверстники в соседней ФРГ, анализируют парламентские дебаты, записи старых радиопередач. Уроки литературы в школах Франции часто формируются по определённым темам: «Описание себя», «Признание в любви», «Город», «Ирония». «У моей дочери в последнем классе была, например, тема „Свобода нравов“ (Libertinage), во время изучения которой они читали отрывки из „Опасных связей“ и произведений де Сада», — цитирует «1 сентября» Аллу Ярхо, несколько лет преподававшую в Сорбонне.
Великобритания. ЖАБА и СОВ
Национальный учебный план — так называется документ, регулирующий программу школьного обучения в Великобритании. Он составляется правительством Англии и корректируется раз в несколько лет. Конкретных указаний план не содержит, лишь «необходимые навыки и знания». Среди них, например: «как минимум одна пьеса Шекспира, один роман XIX века, изданный где угодно, и одно художественное или драматическое произведение, написанное после 1914 года на Британских островах».
В Великобритании нет и учебников по литературе. Что читать ученику, решает учитель
«В учебном плане сказано, что дети «должны оценить глубину и мощь английского литературного наследия, — пишет Наталия Лизоркина на Учёба.ру. — Поэтому учителям советуют обратить внимание на классиков, авторов нон-фикшн и журналистские тексты. Шекспир для британца, как для нас — Пушкин, то есть «наше всё», на его пьесы делается особенный акцент».
«На литературе нужно писать курсовые о Шекспире, о военной поэзии, о пьесе и коротких рассказах, — делилась воспоминаниями с „Новой газетой“ обучавшаяся в Англии россиянка. — Это все не очень просто из-за языкового барьера. Но пугаться не стоит, потому что англичане сами не понимают языка Шекспира».
У британцев есть широкий выбор литературы — это может быть и Шекспир с Диккенсом, и Джоан Роулинг
Однако учиться писать, мыслить, анализировать школьников учат с младших классов, именно на этом делают акцент. «Сразу после изучения алфавита школьники пишут сочинения, — рассказывала Газете.ру Татьяна Богачева, у которой в Англии учится внук. — Сначала про себя, про свою семью. Дима в семилетнем возрасте писал на уроке сказки. Учитель рассказывает, как построить сюжет, как описать героев и место действия, как сделать текст выразительным, какие бывают связки».
Чтение, кроме того, преподносится как удовольствие, отсюда и широта выбора литературы — это может быть и Шекспир с Диккенсом, и Джоан Роулинг с «Гарри Поттером». Зубрить ничего не заставляют, и даже на экзамене можно взять с собой книги, по мотивам которых задают темы. Экзамены, к слову, как раз те самые ЖАБА и СОВ из Хогвартса. В реальном мире они называются GCSE (General Certificate of Secondary Education) и GCE (General Certificate of Education).
США. 10 книг и 10 критериев
«Учителя обязаны учитывать разносторонность мировоззрений своих учеников», — говорится в привью к рекомендуемому списку литературы Polk County Public Schools. Этот список формируют до 31 августа каждого года, и в нём должно быть минимум 10 книг, подобранных по 10 критериям. Рекомендуемый перечень велик: в нём десятки авторов и произведений. Авторы в основном американские или британские. Но есть там и Пастернак, и Толстой, и Тургенев, и Достоевский. А также Ремарк, По, Мольер, Ле Гуин, Кафка, Гомер, Гюго.
Помимо американских или британских авторов, школьники в США также читают Пастернака, Толстого, Тургенева и Достоевского
Помимо того, что книга хорошо написана и входит в списки рекомендованных ведущими американскими библиотеками, она должна в своём содержании раскрывать фундаментальные темы для человечества и личности, вдохновлять и просвещать своих читателей. О том, как изучают литературу в американской школе, рассказывает ЖЖ-пользователь hettie_lz. Хетти родилась и выросла в Петербурге, а потом переехала за океан. В деревне Палатин штата Иллинойс, неподалёку от Чикаго, учились трое ее детей. Чтобы «окончить школу хоть как-то», пишет она, нужно минимум четыре года изучать английский, куда, помимо самого языка, входит и литература. А чтобы поступить в «нормальный колледж» выпускник должен соответствовать нескольким требованиям. Например, «читать и понимать литературные произведения, относящиеся к разным эпохам, обществам и идейным направлениям», а также «уметь письменно излагать свои мысли на разные темы». Кроме того, нужно «уметь эффективно слушать и разговаривать в разных ситуациях» и «владеть языком в объёме необходимом для получения и передачи разнообразной информации».
Япония. Структуризация мыслей
«Японская школа культивирует национальный дух японцев, формирует у своих воспитанников соответствующие нормы морали, закладывает и развивает у них черты национального характера», — говорится в посвящённой образованию главе в книге «Японцы: этнопсихологические очерки» Владимира Пронникова и Ивана Ладанова. Что интересно, учебный год в Японии начинается весной, 1 апреля. В стране действует единое учебно-методическое руководство. Согласно ему, второклассники, например, должны «с восхищением слушать чтение детского рассказа и сказки; понимать развитие событий при слушании короткого рассказа; передавать содержание услышанного своими словами, вычленяя главную мысль; уметь выступать перед всем классом; при пересказе соблюдать последовательность изложения; понимать вопросы по содержанию прослушанного и отвечать на них».
Классическая литература — предмет, который появляется в расписании общеобразовательного отделения средней школы второй ступени (котто гако) для девушек и юношей в возрасте от 15 до 18 лет. «В японской литературе, изучаемой в школе, нет аналогов, и не делается акцент на длинные грандиозные эпопеи типа „Войны и Мира“ Льва Толстого, — пишет в своём ЖЖ Юрий Панчул (в японской школе училась его супруга). — Японцы интроверты, поэтому наиболее значимые (с точки зрения японской публики) романы заключаются в постепенной структуризации мыслей героев».
И хотя учебники в разных школах могут быть разными, есть и общее. Например, все читают «Кокоро» («Сердце») писателя Нацумэ Сосэке. Все читают и «Рашомона» Акутагавы, экранизированного в 1950 году Курасавой. «Ключевым властителем дум и писателем-философом современные японцы считают Юкиши Фукудзава», — пишет Панчул. Преподают и современных авторов (XX–XXI век): Мукода Кунико, Харуки Мураками, Сиба Рётаро, Сейтё Мацумото.
ru_japan
ru_japanЯпония
Вчера на просторах ЖЖ завязалась дискуссия о современной японской литературе и о том, кто замещает Толстого и Достоевского в программе японских средних школ. Участники дискуссии высказывали по-видимому преувеличенное мнение о роли Yukio Mishima в современной японской культуре, посему я решил внести мнение своей жены, которая училась в японской школе. Потом я подумал, что это мнение может быть интересно и другим и поэтому привожу его ниже:
1. В Японии старшеклассников делят на разные направления, поэтому есть типа более продвинутые в литературе старшеклассники, и есть менее. Кроме этого в разных школах используют разные учебники (состояние на 1980-начало 1990-х годов).
2. В японской литературе, изучаемой в школе, нет аналогов, или не делается акцент на длинные грандиозные опупеи типа «Войны и Мира» Льва Толстого или любовных квази-телесериалов типа «Анны Карениной». Японцы интроверты, поэтому наиболее значимые (с точки зрения японской публики) романы заключаются в постепенной структуризации мыслей героев.
Также все школьники проходят Rashomon писателя Ryunosuke Akutagawa — по этой повести (или рассказу?) снят известный фильм Куросавы.
Еще все школьники изучают Maihime («Балерина») писателя Mori Ogai, но это так сказать второстепенно, по крайней мере в школьной программе как её запомнила моя жена.
5. Ключевым властителем дум / писателем-философом современные японцы считают Yukichi Fukuzawa
6. О некоем начале традиции японской литературы говорить трудно, так как японские тексты начинаются с 600 AD, история непрерывна и широко задокументирована. Например романы 11-12 веков Genji Monogatari и Heike Monogatari написаны сложным языком и японцы считают «Genji Monogatari» «первым романом» в истории человечества. При этом, данные романы не являются так сказать «культурной основой» современных японцев, ибо современные японцы настолько отличаются от персонажей этих романов, что современные японцы себя с теми персонажами не ассоциируют.
8. Также влиятельные современные писатели 20 века: Murakami Haruki, Mukoda Kuniko, Shiba Ryotaro, Seicho Matsumoto
Как японцы читают русскую классику
. или «метод Шарапова» в преподавании литературы.
Тонны листов исписаны комментариями к произведениям, ставшим классикой, и кажется, что ничего нового открыть уже не удастся. Но можно посмотреть другими глазами, и откроются совершенно неожиданные смыслы. Старая классика, прочитанная по-новому, способна удивлять.
Я, когда разведротой командовал, любил к наблюдателю нового человека подсылать — старый ему видимую обстановку докладывал, а тот свежим глазом проверял. И, представьте, очень удачно это порой получалось, потому что у наблюдателя от целого дня напряженного всматривания глаз, что называется, замыливался; он, чего и не было, видел и, наоборот, не замечал порой того, что внове появлялось. Понимаете?
Так и у нас порой «глаз замыливается», мы перестаём видеть новое. Особенно если читатель — учитель с многолетним стажем, знающий текст, казалось бы, почти наизусть.
В роли «свежего взгляда» на классическую русскую литературу я и предлагаю прочтение нашей классики японцами.
Лишь после 1868 года во времена глобальной государственной реставрации белое полотно с изображением красного круга стало и официальным торговым флагом империи.
Японцы открывают для себя другой мир в конце XIX века (точнее, после 1867 года), когда они отошли от политики полной изоляции. Только тогда появляются первые переводы зарубежной литературы, и среди них — переводы с русского.
Китагава Утамаро. Портрет женщины, читающей книгу.
Думы цветка, мечты бабочки, Джон, Мари и Пушкин
Первым русским автором, которого открыли в Японии, стал Александр Сергеевич Пушкин, что нас совсем не удивляет. В 1883 году выходит книга с чисто японским названием «Думы цветка и мечты бабочки. Удивительные вести из России». Трудно в ней узнать «Капитанскую дочку».
История «русского бунта, бессмысленного и беспощадного» была для японского читателя удивительной, даже шокирующей — подобное совершенно не свойственно японскому менталитету. Даже если учитывать, что это время в Японии — эпоха перемен, своего рода революция сознания. А уж кто здесь размышляющий цветок, а кто мечтающая о любви бабочка, читателю нетрудно догадаться.
Почему же все-таки «Капитанская дочка»? «Верность, справедливость и мужество — три природные добродетели самурая» — так гласит бусидо, кодекс самурая». Это ли не законы чести, по которым живут и герои Пушкина? Если представить, как мог бы выглядеть Петруша Гринев в Японии, то это был бы примерно такой портрет юного самурая:
Одна из фотографий одного из последних самураев, Япония, 1800-е гг.
Отрывок из статьи «Японские иллюстрации к «Капитанской дочке»»
Журнал «Нива», 1910 г.
В 1883 году русские и не подозревали, что в Токио на книжном рынке впервые появился тщательно сделанный перевод «Капитанской дочки» Пушкина на японский язык, да еще вдобавок украшенный иллюстрациями. И какими иллюстрациями! Стоит посмотреть на изображение императрицы Екатерины, читающей просьбу Мироновой о помиловании Гринева, или сцены, где Гринев в полосатом костюме прощается с возлюбленной в присутствии отца Герасима и его попадьи, одетых во что-то невозможное. Екатерина у него с лицом настоящей узкоглазой японки.
Перевод, изданный в 1883 году, ныне составляет величайшую библиографическую редкость и, по уверению самих японцев, его ни за какие деньги нельзя достать в книжных магазинах Токио.
Иллюстрации к первому японскому изданию «Капитанской дочки»
Иллюстрации к первому японскому изданию «Капитанской дочки»
Иллюстрации к первому японскому изданию «Капитанской дочки»
Но любовная история не нашла такого отклика у читателя, как история становления «русского самурая». Надо заметить, что Пушкину вообще редко везло с переводами.
Первый Нио русской литературы
Satori Michiru Фигуры Нио в японском парке
У японцев принято около ворот храма ставить статуи Нио — божеств-охранителей. Своего рода «Нио русской литературы» японцы называют Тургенева и Толстого (Уэмура Масахиса в статье «Русский роман и романисты», 1890). Несколько неожиданное для русского читателя утверждение: мы, наверное, другие имена назвали бы (может, Толстого, но имя Тургенева здесь удивляет).
А кого бы вы назвали «Нио русской литературы»?
У японцев природа замершая, у Тургенева — изменчивая, как человеческие чувства.
У японцев природа — это cимвол, у Тургенева она существует сама по себе.
Японцам казалось, что происходит «расколдовывание природы»: слышится дыхание ветра, весна берет своё, а осень недовольно ворчит. Природа очнулась и ожила.
Когда дети узнают об этом на уроках литературы, они тоже по-другому начинают читать описания природы у Тургенева, пытаются заметить ее изменения, прислушаться к голосам, разглядеть лица. И становится понятным юному читателю, зачем в «Бежином луге» шесть (!) пейзажей сменяют друг друга в течение одного дня: это воплощение мыслей и переживаний самого героя.
переводчик И.С. Тургенева, японский писатель, основоположник реалистического направления. Цитируется по книге Фтабатэй Симэй «Мои принципы художественного перевода»
Возьмем для примера Тургенева; его поэтическая идея не напоминает ни зиму, ни осень. Это весна. Но это не ранняя весна и не середина весны. Это конец весны, когда вишни в полном, буйном расцвете и уже чуть-чуть начинают осыпаться. Как будто идешь по узкой тропинке среди вишен лунным вечером, когда призрачная, прекрасная весенняя луна сияет в далеком, подернутом туманной дымкой небе.
Иначе говоря, то, что в этой красоте сквозит какая-то грусть, — вот это и есть поэтическая идея Тургенева.
Совершенно по-новому для японского читателя зазвучала и тема любви. Все люди, независимо от национальности, переживают сложные и тонкие чувства. Но в мире японской литературы не было принято об этом писать, как не было принято об этом говорить в обществе. Японский читатель довольствовался незамысловатыми похождениями бывших самураев и гейш — витиевато о простых чувствах.
Автором этих снимков является родившийся в 1833 или 1834 году на острове Корфу Феличе Беато (Felice Beato), который стал одним из первых фотографов, увековечивших на своих снимках экзотический Дальний Восток.
Герои же Тургенева испытывают душевные муки, страдают, переживают. И как об этом рассказать старыми словами (простыми словами о сложных чувствах)? Японские переводчики столкнулись с проблемой: старые иероглифы несут другой смысл (например, «любовь» — более приземленное содержание) и надо им придавать уже несколько иное значение. Так открываются новые страницы в японской любовной литературе, описывающие сложный мир чувств.
Для Японии конец XIX века — это эпоха перемен. Японцы уже не хотят жить, как жили предыдущие поколения, в закрытом и изолированном мире, — они жаждут перемен, обновлений. И неудивительно, что герой «Отцов и детей» Тургенева показался близким и узнаваемым.
Однако здесь нас ждет новое открытие. Знакомство японского читателя с именем Тургенева началось с социальной темы, столь важной для Японии конца XIX века.
До сих пор считали, что первыми японскими переводами из Тургенева были «Свидание» и «Три встречи», увидевшие свет в 1888 году. Однако нам удалось обнаружить самый ранний японский перевод тургеневских произведений — стихотворение в прозе «Порог», опубликованное в газете «Тёя симбун» 28 декабря 1883 года. Японский перевод «Порога» имеет подзаголовок «Беседа Тургенева».
Японский переводчик (без подписи) несколько иначе заканчивает стихотворение Тургенева.
«— Святая! — пронеслось откуда-то в ответ».
«Вдруг с неба раздались громкие звуки. Небо воздает хвалу девушке: — Ты святая, мудрая! Преданная своей родине!»
В этом переводе потерялись и тургеневские сомнения, и неоднозначность ситуации. Слишком всё прямо.
Тургенева безымянный переводчик называет «учёным из партии нигилистов». Интересно познакомить и наших читателей с таким прочтением. Согласимся ли мы, что писатель «по одну сторону баррикад» со своей героиней?
В 1886 году Фтабатэй Симэй переводит тургеневский роман и дает ему название «Нравы партии нигилистов». Как вы, наверное, догадались, это подзаголовок «Отцов и детей». Так Тургенев стал для японского читателя отцом нигилизма, да и всей русской демократии.
Так японский читатель Тургенева делает для себя целых три важных открытия:
Современное искусство Японии.
Второй Нио русской литературы
Второго Нио русской литературы, Льва Николаевича Толстого, японцы открывают для себя сначала как публициста. Во время русско-японской войны Л. Н. Толстой написал статью с говорящим названием «Одумайтесь!», которую в России публиковать не стали, а вот в Японии она была встречена с радостью. В этой статье Толстой пишет о разрушающем влиянии Запада на восточную цивилизацию, и это нашло отклик у японцев. Толстого в Японии называют Учителем.
Интересна история, как японцы открыли для себя главный роман Толстого. Первый перевод «Войны и мира» был сделан одним студентом — для себя.
«Плачущие цветы и скорбящие ивы. Последний прах кровавых битв в Северней Европе» — так на японский лад назывался роман Толстого. В предисловии переводчик рассказал о сказочном силаче У-ко, который был необыкновенно силен, но обстоятельства оказались сильнее него. Какой же читатель не узнает в мифическом силаче Наполеона! И станет понятно, почему скорбят ивы и плачут цветы. И полны японского очарования названия глав в этом переводе:
«Ива, стряхивающая снег, — возмущение праздной жизнью Шерер»,
«Цветок, плачущий под дождем, — тоска Лизы о муже»,
«Обезумевшая бабочка, промокшая от холодной росы (юная Наташа Ростова), завидует любви Николая и Сони»,
«Луна и цветок спорят о чудесах. Ликующая радость встречи Ростовых» и т. п.
Александр Шифман. Лев Толстой и Восток. Толстой и Япония.
В этом романе переводчик не стремится сохранить нейтралитет — он выступает как яркий, эмоциональный читатель: одних героев любит, над судьбами других льёт слезы, третьих ненавидит. И японский читатель не испугался масштаба эпопеи. А русскому читателю остается расшифровывать символы цветов и бабочек, наполнивших роман Толстого.
Достоевский и вопросы без ответов
Суперобложка издания Ф.М. Достоевского на японском языке
И всё же самое существенное влияние на японскую литературу оказал Фёдор Михайлович Достоевский. Маленький человек, пытающийся вырваться из общепринятых устоев, оказался близок японскому читателю. Об этом писали и в XX веке, об этом говорят и сегодня. Последний перевод «Братьев Карамазовых» — самый продаваемый зарубежный роман. Вопросы без ответов Достоевского в Японии так же актуальны, как и в России.
Переводчик Достоевского — Икуо Камэяма, литературовед-русист, ректор Токийского института иностранных языков, создал принципиально новый перевод: герои романа говорят на языке XXI века и оказываются удивительно близки читателю.
Очень интересны советы, которые дает переводчик:
ректор Токийского института иностранных языков, переводчик
«Преступление и наказание» желательно прочесть до 18 лет, максимум до 20. После окончания вуза делать это уже поздновато. «Идиот» — повесть о любви, и ее я бы посоветовал тем, кто сам испытывает муки этого чувства. Самое страшное произведение Достоевского — «Бесы» — можно, в принципе, читать в любом возрасте, но лучше после 22 лет: в молодости вам вряд ли удастся его правильно осмыслить. Что же касается «Братьев Карамазовых», то обязательно возьмите его в руки, когда уйдет из жизни ваш отец, а затем перечитывайте каждое десятилетие — так вы сможете по очереди отождествляться с действующими лицами вашего поколения и более глубоко прочувствовать роман».
Одна цитата — и целый шквал вопросов обрушивается на нас:
Вот так предлагают японцам читать Достоевского — всю жизнь. Читать и перечитывать. А мы сами всё ли прочитали? Или остановились на не до конца прочитанном в школе «Преступлении и наказании»? Не ограничиваем ли мы себя, лишая вечных ценностей, которые признаны во всем мире?
Афиша «Вишневого сада» Японского театра в Токио.
Цветущая сакура Чехова
И наконец, Антон Павлович Чехов. Конечно, «Вишнёвый сад» абсолютно созвучен японскому культу цветущей сакуры. Что может быть красивее для японца? Представления о прекрасном оказались близки. Особенно понравилась японским читателям чеховская лаконичность.
Антона Чехова читаю.
От изумления немею.
Все эти зарисовки можно использовать на уроках литературы: и как штрихи к портрету писателя, и как заключительные уроки-повторение, и как вызов, провокация (А мы так же читаем?). А ещё это — воспитание толерантности и расширение горизонтов нашего сознания.
Остаётся и нам читать наших классиков, немея от изумления, делая все новые открытия, удивляясь их многогранности и глубине.