Что такое экосистемы в экономике
Слон в посудной лавке: когда экосистема может не оправдать ожиданий
Об эксперте: Кирилл Булгаков, управляющий директор «Техносерв Консалтинг».
Экосистемы взбираются на волну хайпа, который в ближайшие годы будет только нарастать, согласно прогнозу McKinsey. Термин уже успел стать расхожим: с ним связаны как стратегии мировых лидеров цифровизации, вроде Amazon, так и последние крупные сделки на отечественном рынке. Например, «Сбер» выкупил (полностью или большую долю) целый ряд цифровых сервисов и технологических компаний: разработчиков гибридных авто «Ё-инжиниринг», 2ГИС, стриминговую платформу Zvooq.ru, «Еаптеку». А «Кухня на районе» стала частью сразу двух экосистем — «Сбер» и Mail.ru. Кроме того, в 2020 году интернет-холдинг раскрыл детали сделок по приобретению контрольного пакета акций онлайн-университета Skillbox и гейм-стартапов Panzerdog и Swag Masha.
Отчасти этот бум связан с желанием гигантов масштабироваться, захватывая новые ниши и расширяя линейку своих продуктов и сервисов. При первом приближении экосистема — выгодная и дальновидная модель развития бизнеса, но она же связана со многими рисками. Это касается как бизнеса, так и экономики в целом.
Макроэффекты экосистем
По своей сути современные экосистемы — это технологическая разновидность монополии, которая создает для клиента возможность удовлетворить свои потребности в рамках единой платформы. Доминирование этой модели чревато рядом неоднозначных эффектов на уровне потребителей, отраслей и экономики:
Экосистема вовлекает пользователей видимым удобством, но порог выхода из нее максимально завышен. Иными словами, пользователям трудно покинуть экосистему, которая дает максимум бенефитов только при условии комплексного использования взаимно интегрированных продуктов. Программы лояльности, рекомендации — все в ней настроено таким образом, чтобы пользователь одного сервиса выбирал другие в рамках одной конгломерации — например, больше бонусов при оплате картой связанного с экосистемой банка.
Со временем преимущественная часть потребителей «материнского» продукта переходит на комплексную подписку — у Amazon это две трети аудитории. В итоге свобода выбора, благодаря которой потребитель может поддерживать бизнесы с более совершенным продуктом и лучшей ценой, нивелируется.
С одной стороны, экосистемы, за счет своей технологичности, способствуют развитию цифровой экономики. С другой — они поглощают инновационные проекты и стартапы, которые не могут развиваться независимо. Это неизбежный путь большинства небольших ИТ-компаний, кроме тех, кто занимает узкую специфическую нишу, не интересную экосистемам по своему масштабу. Практика показывает, что после поглощения многие проекты перестают развиваться и совершать прорывы. Например, Whatsapp «закостенел» после того, как его купил Facebook. Также Google приобрел производителя «умных» очков North, а через месяц закрыл этот проект. Одна из возможных трактовок этого шага — закрепление монополии на рынке носимых устройств: конкурирующего предложения больше нет, зато есть готовая команда разработчиков, которые будут развивать теперь уже собственный продукт Google.
Проблема в том, что альтернативный, независимый путь для стартапов означает работу на низком уровне рентабельности. Кроме того, крупные экосистемы могут просто выдавить их с рынка. Тот же Amazon не раз инвестировал в перспективные разработки, получал доступ к технологиям, а позже запускал конкурирующие продукты. В мире не так много примеров того, как стартап прошел независимый путь от нулевой выручки до IPO, привлекая широкий круг инвесторов и не продавая бизнес, как это сделала, например, Coursera.
В рамках экосистемы невозможно практиковать индивидуальный подход, хотя такие компании всеми силами стремятся к agile-модели. Для экосистемы с огромной аудиторией конкретный клиент — это набор цифровых шаблонов для искусственного интеллекта. Дистанция между поставщиком услуг и потребителем неизбежно увеличивается, и в эпоху клиентоориентированного подхода потребитель не может получить, например, консультацию в соцсети от своего экосистемного поставщика. Все это приводит к тому, что на рынке сервис среднего уровня становится стандартом.
Основные риски экосистем
Экосистема — это всегда рост и усложнение организационной структуры, по мере которых снижается способность к инновациям. Это показало совместное исследование Harvard Business School и Ufuk Akcigit в США. Для средних компаний (5-7 тыс. сотрудников) зависимость не столь очевидна, но она приобретает огромные масштабы, если сравнивать стартапы и гигантов из списка Fortune 50. Во многом снижение способности к инновациям стало причиной стремительного падения показателей IBM. В 1980-х годах корпорация была самой дорогой в мире, а уже в начале 1990-х упустила рыночные тенденции и плотную подошла к банкротству. Спас режим тотальной экономии и оптимизация организационной структуры.
Какие риски, помимо этого, создает экосистемная модель?
Экосистема предполагает большой количество сквозных процессов и мощную экспертизу в ИТ-интеграции. Их отсутствие приводит к появлению проектов, которые лишь маскируются под экосистему, по сути ей не являясь. Например, PayPal интегрировал свой сервис в смартфон Samsung Galaxy S5, где пользователи могли привязать их PayPal аккаунт к отпечатку пальца и проводить бесконтактные оплаты. Однако сервис не работал в физических магазинах, подрывая идею омниканальности и, соответственно, экосистемности. В данной ситуации система платежей сделала ошибку, упустив сделку с Apple (где PayPal должен был интегрироваться в Apple Pay, который работает как онлайн, так и офлайн) из-за партнерства с прямым конкурентом яблочного производителя.
Экосистемы, которые строятся в том числе через присоединение к материнской компании состоявшихся игроков, часто нестабильны из-за того, что ее участники имеют свое мнение относительно дальнейшего развития своей компании. Необходимость постоянно координировать действия, уметь договариваться, искать баланс — все это придает экосистеме черты низкой мобильности. Вероятно, поэтому «Сбер» и «Яндекс» в свое время разделили активы и реорганизовали все совместные проекты.
Некоторых рисков можно избежать, если отказаться от покупки компаний и идти по пути сотрудничества и коллабораций. Например, «Тинькофф» заключил партнерство с онлайн-ретейлером «Холодильник.ру», и товары последнего уже появились в суперприложении необанка. Экосистема — это не самоцель, и ее построение оправдано, только если именно эта модель решает определенную бизнес-проблему и позволяет реализовать конкретное ценностное предложение.
Какие есть альтернативы?
Пять из 12 крупнейших компаний мира по капитализации не относятся к цифровым экосистемам, по данным McKinsey. Вероятно, речь о традиционных гигантах — Saudi Arabian Oil Company, Berkshire Hathaway, Nestle, Johnson & Johnson. Но и относительно молодые, изначально цифровые компании, как Apple, используют альтернативные модели, которые тоже позволяют развиваться и наращивать прибыль.
Модель предполагает создание любых решений внутри компании, не прибегая к слияниям и стратегическим партнерствам. Это позволяет добиться большей автономии и оправдано в случае создания продуктов, которые сложно комбинировать и интегрировать. Расширение и рост происходят за счет концентрации на специфическом, трудно воспроизводимом продукте. Например, компания Tesla изначально нацелилась на создание автономной системы и сама строит свою сеть брендовых заправочных станций. И несмотря на то, что другие игроки в прошлом году наращивали производство электромобилей, Tesla остается на лидирующей позиции с долей рынка в 28%.
Часть продуктов и сервисов компания отдает на аутсорс, жестко контролируя стандарты и не вступая в полноценные коллаборации с другими производителями. Apple, например, не строит экосистемный бизнес, захватывая большое количество смежных рынков и скупая неспецифические для себя сервисы. Тем не менее, корпорация остается лидером на рынке мобильных телефонов.
Часто эти модели заменяют или дополняют друг друга. Компании могут прибегать к ним временно, чтобы решить определенную бизнес-задачу. Например, IBM начинала как экосистема, затем превратилась в вертикально интегрированную организацию, позже перешла к модели аутсорса. Она не объединялась в экосистему с Microsoft или Intel. Производители по всему миру используют архитектуру ПК, а операционную систему закупают независимо у Microsoft, Intel или Linux. Это и называется открытым рынком.
Не стоит делать ставку на экосистему как единственно возможный вариант развития. Согласно исследованию BCG Henderson Institute, менее 15% из изученных 57 экосистем оказались устойчивыми в долгосрочной перспективе.
Forbes Council
Визионеры и их покупки
Отличительная черта экосистем — неординарные визионеры у руля компании, которые завоевали лидерство не только в своей нише, но и сумели предвидеть следующий этап развития, вышли в смежные ниши и построили фундамент для экосистемы. Расширение происходит как за счет развития внутренней экспертизы, так и за счет бесконечных M&A и партнерств с другими лидерами рынка. Эта модель требует определенного аппетита к рискам, поскольку далеко не все покупки впоследствии взлетают. Поэтому сила личности, стоящая у руля, имеет большой вес.
Эрик Шмидт в своей книге «Как работает Google» одной из ошибок называет упущенный набор сделок, который позволил бы корпорации еще лет десять назад зайти на смежный набор рынков, — телеком, СМИ, гейминг, шопинг. Судя по всему, эти ошибки не собирается повторять Герман Греф — один из главных визионеров России. Сбер за последние несколько лет элемент за элементом конструировал свою экосистему, проведя за 2019–2020 годы несколько ключевых сделок (например, покупка «Еаптеки» и увеличение доли до 100% в Rambler Group). Собирая свой цифровой пазл, Герман Греф добивается максимального покрытия потребностей клиента, претендуя на то, чтобы в периметре экосистемы он проводил большую часть своего времени. И у него это получается — только у Сбермаркет во втором квартале было в 17 раз больше заказов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Как экосистемы меняют ситуацию на рынке?
Такие компании становятся мощным центром гравитации на рынке, влияя на конъюнктуру и изменяя траектории движения других игроков. Они вынуждают отстающих перенимать у лидеров их подходы и по-другому взаимодействовать с потребителем, воспитанным экосистемами.
Убедительный пример последнего утверждения — IBM, который еще в 2011 году создал интеллектуальный сервис Watson, первого программного робота с искусственным интеллектом. По данным IDC, IBM в последние пять лет лидирует на глобальном рынке искусственного интеллекта, занимая в прошлом году долю в 8,8%.
Безусловный лидер — Сбер, который обладает невероятно сильным материнским ядром и более чем 90 сервисами для розничных и корпоративных клиентов. Потенциальная аудитория экосистемы превышает 96 млн пользователей. В активе «Яндекса», несмотря на высокий уровень зрелости, — меньшее количество клиентов и ресурсов в целом (аудитория насчитывает примерно 70 млн человек). Также до сих пор не закрытой остается тема финансовых сервисов: «Яндекс» не может стать полноценной экосистемой без банка, а разрыв со Сбером и Олегом Тиньковым — явный сигнал о неумении строить стратегическое партнерство. На фоне далеко не бесконечных ресурсов это достаточно большой минус.
Главная интрига российского рынка экосистем
Участники рынка вынуждены действовать: роль пассивного наблюдателя за борьбой Сбера и «Яндекса» никак не решает их проблем с дальнейшим развитием в изменившемся контексте, где технологии и новые типы потребительского поведения все больше определяют конкурентную позицию. ВТБ и МТС выглядят достаточно сильными и самостоятельными игроками, и логично ожидать с их стороны активных действий, которые позволят им сократить разрыв от лидеров.
Другие участники — крупные ретейлеры и банки, телеком-компании и т. д. — не обладая должным набором ресурсов для того, чтобы самостоятельно развернуть экосистему и выдержать конкуренцию, либо примкнут к лидерам (попытка Тинькова продать головную компанию иллюстрирует именно такую школу мысли), либо пойдут по пути стратегических партнерств.
В целом все крупные b2c-компании в России сегодня стоят перед непростым выбором из трех возможностей:
Исходя из нынешних трендов, можно сделать три прогноза на дальнейшее развитие ситуации:
Технологические компании, стоящие за экосистемными решениями в рамках борьбы за долю рынка и пользовательскую лояльность, коренным образом изменили подходы к бизнесу и создали новый вызов для всех игроков. Они сделали гигантский шаг вперед, и сократить разрыв будет трудно, ведь для того чтобы получить эффективную экосистему, конкурентам будет недостаточно просто «докупить» часть продуктов и подключить новых партнеров. Необходимо заставить весь набор активов взаимодействовать в единой логике, кратно увеличивая синергию, а это невозможно без уникальной экспертизы, смелой инвестиционной стратегии и визионерства бизнес-лидера.
Этот материал опубликован на платформе бизнес-сообщества Forbes Council
Бизнес-экосистема Сбербанка: что надо знать
Об эксперте: Андрей Ванин, старший вице-президент Сбербанка, руководитель SberX — дирекции по развитию экосистемы
Что такое бизнес-экосистема
Собственные экосистемы создают крупные компании по всему миру, но точного и универсального определения у этого термина до сих пор нет. На мой взгляд, здесь хорошо подходит описание из школьных учебников по биологии. Там говорится, что экосистема — это среда обитания, в которой организмы объединены между собой устойчивой системой связей.
Бизнес-экосистемы — как в b2b, так и в b2c-сегменте — очень хорошо укладываются в это определение.
Например, вертикально-интегрированный холдинг может иметь собственный банк, ретейл-компанию, сотового оператора. Если все эти активы работают по отдельности, под разными брендами, с разными ID и контакт-центрами, то речь идет просто о наборе самостоятельных сервисов и продуктов. Но когда они объединяются под общим брендом, а потребитель может пользоваться всеми сервисами по одному ID и получать поддержку в едином центре, то можно говорить об экосистеме.
Экосистемы в бизнесе — это вертикали, соединенные в безопасную и бесшовную среду. Внутри нее пользователь путешествует, иногда сам того не замечая. И при использовании любого из предлагаемых сервисов ему гарантировано качество и поддержка материнского бренда.
Какие элементы входят в бизнес-экосистему
Прародителем сегодняшних экосистем можно назвать компанию Apple. Она собрала отдельные устройства и сервисы — карту и навигатор, фотоаппарат, записную книжку, телефон и мессенджер — в одном девайсе и тем самым произвела переворот в головах пользователей. В результате все эти сервисы получили многомиллионную аудиторию.
Но настоящий бум экосистем начался, когда технологические гиганты, включая Apple, Google и Samsung, начали развивать финтех-направление. Это было прямой угрозой традиционному банковскому бизнесу, и, конечно, банки не могли остаться в стороне.
К тому моменту, как мы начали создавать собственную экосистему, Сбербанк владел десятками компаний, не имеющих никакого отношения к банкингу. Раньше мы не пытались связывать их между собой. Но когда поняли, что можно объединить их и таким образом сделать опыт клиентов более комфортным, бесшовным и безопасным, то начали активно пробовать.
Сегодня в нашей экосистеме уже более 50 компаний, напрямую не связанных с банковским бизнесом. Большинство из них не куплено, а создано с нуля на основе наших собственных компетенций.
Принимая решение о том, какой продукт или сервис включить в экосистему, мы ориентируемся в первую очередь на частотность потребления. Самые главные человеческие потребности и, соответственно, топовые по частоте использования индустрии, не меняются тысячелетиями. Людям всегда нужны хлеб, зрелища, возможность добраться из точки А в точку Б, купить-продать необходимые товары и услуги.
Кроме того, как публичная компания, которая платит большие налоги и дивиденды, мы учитываем объем доступного рынка и потенциальный доход от того или иного сегмента бизнеса. Поэтому наша экосистема состоит в основном из сервисов, которые потребляются каждый день и имеют большой рыночный потенциал.
Из чего состоит экосистема Сбербанка
Как элементы бизнес-экосистемы Сбербанка связаны между собой
Горизонтальные связи между бизнес-вертикалями в экосистеме обеспечиваются за счет сквозных объединителей — мы их называем энейблерами (от англ. еnabler).
Главный маркетинговый объединитель — это, конечно же, бренд. В нашей экосистеме большая часть компаний уже переименована и работает с приставкой «Сбер».
Второй важный энейблер — ID пользователя. Например, SberID родился в приложении «Сбербанк Онлайн». А сейчас по нему можно зайти в кинотеатр Оkkо, взять такси или машину в каршеринге, сделать заказ в «Сбермаркете» и воспользоваться другими сервисами.
Причем ID пользователей идут в паре с профайлами. На их основе мы делаем более релевантные предложения нашим клиентам, учитывая их предпочтения и поведение в digital-среде.
Для пользователей экосистемы также важна возможность получить помощь и поддержку по продуктам в одном месте, не разыскивая контакты того или иного сервиса. Поэтому еще одним объединителем становится единый контакт-центр.
Когда мы только приобрели компанию «Инстамарт» и переименовали ее в «Сбермаркет», то пользователи, увидев приставку «Сбер», стали звонить в контакт-центр Сбербанка с вопросами по доставке продуктов. В течение нескольких часов или даже дней наши банковские специалисты растерянно отвечали на такие звонки и не могли дать внятной консультации.
Этот кейс привел нас к тому, что поддержка пользователей тоже должна быть энейблером в нашей экосистеме. Ведь если мы даем продукту или сервису базовое название «Сбер», то, естественно, клиенту удобнее консультироваться и решать все вопросы в одном месте, а не в двадцати. Сегодня, если у вас возникают проблемы с заказом в «Сбермаркете», можно позвонить в тот же контакт-центр, который консультирует клиентов по банковским услугам, и получить всю необходимую информацию и поддержку.
Поскольку наш основной бизнес — банковский, то для нас важным объединяющим фактором экосистемы является безопасность. Все наши сервисы, не только финансовые, мы обеспечиваем защитой на уровне банкинга и транслируем банковские стандарты безопасности на еду, транспорт, образование, здравоохранение и все остальные бизнес-вертикали.
Что получают бизнес и потребители
Продвигать большое количество сервисов под одним брендом, как правило, намного эффективнее и интереснее, чем работать с разрозненными продуктами.
Очень показательный пример — развитие «Сбермаркета». Всего за 12 месяцев не очень известная компания превратилась в игрока федерального уровня и обогнала «Утконос», который много лет лидировал в продажах продуктов через онлайн-каналы.
Можно ли было получить такой результат, когда компания называлась «Инстамарт» и ею владели частные предприниматели? Конечно, нет. Ребята сделали отличный продукт, но у них не было ни региональной сети для быстрой дистрибуции, ни сильного бренда за спиной. Все это мы им предоставили и буквально за год практически с нуля вырастили нового лидера рынка.
Другой интересный кейс — онлайн-кинотеатр Оkkо. На момент покупки Сбербанком это был довольно устойчивый бренд, поэтому мы не стали переименовывать площадку.
Прошлой осенью, когда мы закрывали сделку, у Оkkо было 600 тыс. платных подписчиков. Этого показателя компания достигла за шесть лет, то есть примерная скорость развития составляла 100 тыс. клиентов в год.
Через четыре месяца после сделки количество платных подписчиков превысило миллион. По сути, скорость наращивания клиентской базы увеличилась примерно в 12 раз — со 100 тыс. в год до 100 тыс. в месяц.
Такой успех в основном связан с наличием у Сбербанка большой сети. 14 тыс. отделений по всей стране дают нам возможность не только продавать какие-то продукты, но и обучать потребителей по-новому смотреть фильмы, заказывать еду, слушать музыку и находить нужные товары и услуги.
Иногда экосистемы обвиняют в том, что они выжигают поле для конкуренции, скупая все бизнесы подряд. На самом же деле ситуация скорее обратная.
Огромная клиентская база и связи внутри экосистемы делают ее проводником между миллионами потребителей и предпринимателей.
Например, пользователями Сбербанка сегодня является более 90 млн клиентов, это практически все экономически активное население России. Одновременно у нас обслуживается почти 2,5 млн юридических лиц из пяти миллионов, официально зарегистрированных в стране.
Внутри экосистемы можно обеспечить максимально точную стыковку между этими двумя аудиториями, предлагая пользователям те товары и услуги, которые нужным им в данный момент. И такой доступ к потребителям не уничтожает бизнесы, а напротив, позволяет им развиваться.
Что ждет рынок и пользователей
В ближайшие годы экосистемы будут быстро меняться вместе с самой цифровой средой. Причем в России скорость таких изменений даже выше, чем во многих других странах.
Еще десять лет назад Россия считалась аутсайдером мирового банковского сообщества. А сегодня весь мир изучает кейсы Сбербанка, Тинькофф банка и Альфа-банка, потому что уровень цифровизации в стране — один из самых высоких в мире.
По сравнению с глобальным, российский рынок относительно небольшой. Но на нем уже конкурируют как минимум четыре экосистемы. Помимо «Сбера», есть еще Mail.ru Group, «Яндекс», МТС и другие менее крупные игроки.
Потребители и даже инвесторы пока этого не замечают, но экосистемы уже активно конкурируют между собой. Однако если раньше на рынке все решалось путем силы, мягкой или жесткой, то сейчас мы наблюдаем мощное интеллектуальное соревнование между игроками.
Для пользователей тоже многое изменится.
Сейчас основной площадкой для общения и получения информации потребителю служат мессенджеры и социальные сети. Поэтому многие сервисы и продукты стали smm- или мессенджер-центричными.
Но, по моим прогнозам, место мессенджеров и соцсетей уже в ближайшие три-пять лет займут личные цифровые ассистенты. Они будут выполнять массу разнообразных задач — от заказа билетов до подбора одежды — и станут главным связующим звеном между пользователем и экосистемой.
Что такое бизнес-экосистемы и зачем они нужны
Все строят какие-то экосистемы. Что это такое?
Определение экосистем бизнес позаимствовал из биологии. Этот термин в 1930-х годах ввел британский ботаник Артур Тэнсли. Экосистемой он назвал локальные сообщества организмов, которые взаимодействуют друг с другом и окружающей средой. Чтобы процветать, эти организмы конкурируют и сотрудничают, совместно эволюционируют и адаптируются к внешним потрясениям.
В начале 1990-х годов бизнес-стратег Джеймс Мур перенял эту концепцию и предложил рассматривать компанию не как отдельного игрока, а как представителя бизнес-экосистемы, охватывающей множество участников из разных отраслей. «Как и ее биологический аналог, бизнес-экосистема постепенно переходит от случайного набора элементов к более структурированному сообществу», — отмечал Мур.
Сегодня экосистемы описывают как динамичные и постоянно развивающиеся сообщества, которые создают новую ценность через сотрудничество и конкуренцию. При этом, как подчеркивают в Deloitte, конкуренция здесь уходит на второй план. Общие цели и интересы, а главное, необходимость отвечать на растущие запросы потребителей, делают сотрудничество основой экосистемного бизнеса.
«Клиент сегодня хочет чувствовать себя причастным к бренду, быть частью комьюнити. Например, есть сторонники систем Apple или Android, есть те, кто носит только Adidas или Nike. Быть частью такой экосистемы бренда — это как прийти в семейный ресторан где-нибудь в Европе, куда люди ходят годами, где все другу друга знают, обмениваются новостями и чувствуют, что им там рады. Сможете создать такой «ресторан» — вы выиграли».
Какие компании могут создать свою экосистему?
Практически любые. Среди самых успешных примеров — компания Apple. Она сформировала единое пользовательское пространство для владельцев гаджетов и предоставила им бесшовный доступ к множеству услуг — от Apple TV и iTunes до системы мобильных платежей Apple Pay и кредиток Apple Card.
Свои экосистемы активно развивают производители гаджетов и электроники
Подробнее читайте в материале РБК Трендов «Лучшие системы «умного» дома для новичков».
Еще один яркий кейс — китайская Alibaba, которая включила в свою экосистему розничную торговлю, платежи и даже кредитный скоринг.
По такому пути идут не только представители ИТ-индустрии. Автомобильные гиганты BMW и Daimler запустили совместный проект под названием You Now с участием нескольких стартапов. Они планируют развивать сервисы городской мобильности для 60 млн клиентов по всему миру. Сюда входят услуги каршеринга, парковки, вызова такси, зарядки для электромобилей и приложение для мультимодальных перевозок.
«В центре экосистемы находится клиент с его ежедневными потребностями — от желания вкусно пообедать или посмотреть фильм до необходимости отправить посылку. Но речь не только о физических лицах. Другие два направления развития экосистемы — услуги для государства и бизнеса».
Похожие инициативы запускают правительства и государственные ведомства. Например, власти Канады хотят объединить отраслевые компании и исследовательские организации в общую сеть аэрокосмических инноваций. А в России планируют создать цифровую экосистему в сфере жилищного строительства. В ней клиент сможет в несколько кликов решить все вопросы — от выбора квартиры и оформления ипотеки до организации ремонта и переезда.
Но самые масштабные экосистемы, как правило, формируются вокруг повседневных потребностей клиента и включают в себя сервисы для шопинга, поездок, платежей и развлечений. Такие проекты развивают, в частности, «Сбер», «Яндекс», «Тинькофф», Mail.ru Group и МТС.
Какие бывают экосистемы?
Аналитики выделяют два основных типа экосистем.
Чем экосистемы отличаются от других бизнес-моделей?
По мнению экспертов BCG, у экосистем есть несколько важных отличий.
В отличие от вертикально-интегрированных или иерархических схем, в экосистемах компоненты предложения для потребителей могут разрабатываться независимо, но функционировать как единое целое. Обычно клиент сам выбирает, какие опции использовать и каким образом их комбинировать.
В этом смысле сервисы экосистемы похожи на приложения для смартфонов. Некоторые из них предустановлены, но большинство можно выбрать и загрузить самостоятельно.
Когда компания работает на открытый рынок, она ориентируется только на свои возможности и запросы своих потребителей. Но в экосистеме продукты должны быть взаимно совместимыми. Это означает, что если в нее, например, входит производитель видеоигр, то каждую новую игру придется адаптировать к общей платформе.
Участников экосистемы связывают отношения, которые нельзя разложить на совокупность двусторонних взаимодействий. К примеру, входящий в систему маркетплейс или сервис по доставке одновременно сотрудничает с поставщиками, платежными системами, разработчиками приложений и другими игроками.
Экосистема — слишком сложный механизм, чтобы пытаться управлять им «сверху вниз» и контролировать все из одной точки. Вместо этого здесь используют механизмы координации — прежде всего, через внедрение общих стандартов, правил и процессов.
«Экосистема — это не монолит и не набор одинаковых бизнес-подразделений. Это множество разных компаний с различными потребностями и продуктами. Но им нужен универсальный набор инструментов, позволяющих решать основные технологические задачи».
Когда появились первые бизнес-экосистемы?
Бизнес начал создавать то, что сейчас называют экосистемами, задолго до появления самого термина.
К примеру, организация Lloyd’s of London ведет свою историю с XVII века. Это полноценный страховой рынок, где встречаются участники корпорации и заключают договоры страхования и перестрахования. Сейчас в организацию входит больше 1 тыс. корпоративных участников и несколько сотен индивидуальных, а также агенты, сертифицированные брокеры и отраслевые синдикаты.
В XX веке собственные экосистемы создавали крупные автопроизводители, такие как Toyota или Volkswagen. Они объединяли поставщиков и дистрибьюторов в огромные горизонтальные сети.
Но современный тренд на создание экосистем появился в середине 2010-х годов, рассказывали в Accenture. Эту тенденцию задавали ИТ-гиганты.
В 2014 году китайская площадка для электронной коммерции Alibaba вышла на IPO, которое стало одним из самых крупных в истории. В проспекте ценных бумаг, где компания излагала свою философию, видение и стратегию роста, слово «экосистема» встречалось 160 раз.
Пример Alibaba воодушевил многие бизнесы. Теперь экосистемы упоминаются в годовых отчетах в 13 раз чаще, чем десятилетие назад. Как правило, речь идет о цифровых экосистемах, которые опираются на digital-инструменты и платформы. Такие структуры будут генерировать около 30% корпоративного дохода уже к 2025 году, ожидают в McKinsey.
«Сейчас основной площадкой для общения и получения информации потребителю служат мессенджеры и социальные сети. Поэтому многие сервисы и продукты стали smm- или мессенджер-центричными. Но, по моим прогнозам, место мессенджеров и соцсетей уже в ближайшие три-пять лет займут личные цифровые ассистенты. Они будут выполнять массу разнообразных задач — от заказа билетов до подбора одежды — и станут главным связующим звеном между пользователем и экосистемой».
Какую пользу экосистемы приносят потребителю?
Экосистемы дают пользователям два основных преимущества — удобство и выгоду.
Удобными экосистемы делают бесшовная идентификация и единая платформа. Вам не нужно каждый раз вводить логины и пароли или подтверждать личность. Все сервисы узнают вас по единому клиентскому ID и зачастую доступны из одного приложения.
Кроме того, во многих экосистемах есть централизованная поддержка клиентов. Консультацию по любому из сервисов предоставят в общем контакт-центре.
«Бизнес начинается с одного успешного сервиса, затем запускаются новые продукты и услуги. Когда у компании набирается пять-шесть успешных сервисов, появляется потребность в интеграции. Тогда и возникают экосистемы, способные генерировать дополнительную ценность для пользователя — например, более выгодные условия, удобство регистрации и идентификации».
Внутри экосистемы пользователь получает более привлекательные условия, чем при использовании только одного продукта или услуги. Прежде всего, за счет разнообразных подписок — таких как Amazon Prime, которая включает бесплатную доставку, ранний доступ к скидкам, бесплатные образцы продукции, медиатеку, музыкальный сервис и даже фотобанк.
В России есть свои экосистемные подписки — например, «СберПрайм» и «Яндекс Плюс», которые дают доступ к фильмам и сериалам, музыке, скидкам и другим привилегиям. Собственную подписку со скидками во всех магазинах сети тестирует X5 Retail Group: компания тоже двигается в сторону создания экосистемы.
Пользователи уже оценили плюсы этой модели, показывают исследования McKinsey. По данным компании, 71% потребителей готовы к комплексным экосистемным предложениям.
Что экосистемы дают бизнесу?
Внутри успешной экосистемы компания получает больше клиентов и продает больше товаров и услуг. Когда обычный потребитель приходит за доставкой еды, ему тут же предлагают и доставку продуктов, и готовые рационы здорового питания. А когда небольшой бизнес хочет открыть счет, ему можно заодно продать услуги по ведению бухгалтерии, платежное решение и юридическую поддержку.
Пользуясь общей инфраструктурой и базой клиентов, компании-участники растут быстрее. Так, кинотеатр Okko после подключения к экосистеме «Сбера» увеличил скорость наращивания клиентской базы примерно в 12 раз.
Внутри экосистемы бизнесы могут делиться данными, лучшими практиками и ноу-хау. И в результате — лучше и быстрее удовлетворять потребности клиентов.
Еще один тренд, связанный с развитием экосистем — ИТ-корпорации сливают свои сервисы в единые суперприложения. Примеры супераппов:
Но главное, во многих индустриях бизнес чувствует себя все менее уверенно по одиночке. «Битва устройств превратилась в битву экосистем. Наши конкуренты не захватывают нашу долю рынка своими устройствами, они захватывают ее целой экосистемой. Это означает, что мы должны решить, как нам создать экосистему или присоединиться к ней», — отмечал бывший гендиректор Nokia Стивен Элоп в начале 2010 годов.
В итоге компания выбрала второй вариант и вскоре продала свой мобильный бизнес Microsoft.
Экосистемы всегда прибыльны?
Совсем необязательно. К примеру, сервис Spotify, который называют музыкальной экосистемой, продолжает терять деньги, несмотря на стремительный рост числа подписчиков. То же самое касается сети WeWork, развивающей офисные пространства и решения для них.
Экосистемы не застрахованы от ошибок и рисков, которые совершают обычные компании. Так, Spotify доступен по модели freemium (бесплатная базовая версия и платная премиум-подписка). Поэтому общий рост аудитории не всегда позволяет заработать.
В свою очередь, WeWork, как и многие другие игроки, столкнулась с трендом на снижение заполняемости офисов. В пандемию он принял глобальные масштабы и привел компанию к миллиардным убыткам.
Риски развития экосистем
От чего зависит успешность экосистем?
Для успеха нужно сочетание нескольких факторов. В первую очередь, это продуманная стратегия и ценностное предложение, сильная клиентская база. Кроме того, хорошему результату способствует широкая география. По статистике BCG, успешные экосистемы обычно имеют партнеров в десяти и более странах.
Но даже совокупность всех этих факторов не дает никаких гарантий.
Во-первых, многочисленные партнерства и взаимодействия еще нужно организовать и синхронизировать. Управляемость экосистемы — один из ключевых вызовов при ее создании и развитии.