Что такое эмерсивный театр
Что такое эмерсивный театр
За последние три года мода на спектакли в особняках и городские бродилки в наушниках распространилась по всей стране. Проводим ревизию самых любопытных и неожиданных проявлений тенденции от Петербурга до Хабаровска.
Текст: Алексей Киселев, Оксана Ефременко, Максим Чуклинов, Inner Emigrant, Антон Хитров
5.12.18
Кто придумал: хореограф Мигель и продюсерские компании Journey Lab (Нью-Йорк, США) и YesBWork (Москва)
Место: особняк в Дашковом переулке, дом 5
Как это работает: классический образец иммерсивного спектакля, передающий привет знаменитому шоу «Sleep No More» команды Punchdrunk. На входе в особняк зрителям раздают маски и объясняют правила: актеров не трогать, не разговаривать, не снимать маску, не пользоваться телефонами; перемещаться по комнатам и этажам здания можно свободно. Актеры бегают всюду, мистически танцуют и периодически разыгрывают драматические сцены по мотивам пьесы Генрика Ибсена «Привидения». Особая отрада — само пространство: в комнатах и залах с ювелирной точностью воспроизведен европейский быт конца XIX века.
«Анна Каренина» (Казань)
Кто придумал: актриса и продюсер Диана Сафарова и фонд «Живой город»
Место: особняк Демидова (бывший ЗАГС), улица Мусы Джалиля, 7
Как это работает: почти так же, как в «Вернувшихся»: вы надеваете маску и принимаетесь шастать по комнатам и залам на двух этажах огромного здания бывшего ЗАГСа. В самом большом зале выстроен вокзал. В какой-то момент туда, дымясь, буквально въезжает поезд. Персонажи романа Льва Толстого одновременно по всему особняку занимаются своими делами согласно сюжету, много беседуют, играют в карты, едят и занимаются любовью (понарошку). Из ноу-хау — каждому герою соответствует свой запах.
«Другой город» (Петербург)
Кто придумал: режиссер Семен Александровский, Pop-up театр
Место: набережные рек и каналов Петербурга
Как это работает: на набережной Фонтанки вы надеваете наушники, предварительно выбрав маршрут: Амстердам, Париж или Венеция. Включаете плеер и следуете выданной в бумажном виде инструкции: куда идти, где притормозить, на что обратить внимание. В наушниках тем временем — звуки набережных того города, на который пал ваш выбор в начале. Поскольку звуки эти записаны на специальный бинауральный микрофон, неминуемо создается эффект присутствия одновременно в двух местах: в том, которое вы видите, и в том, которое слышите. А они, знаете ли, поразительным образом совпадают.
«Зеркало Карлоса Сантоса» (Москва)
Кто придумал: режиссер Талгат Баталов, драматург Максим Курочкин, продюсеры Евгений Кадомский и Павел Гизатулин
Место: мансардный этаж дома на Большой Дмитровке, дом 32, строение 1
Как это работает: на входе с вас возьмут расписку, что вы даете добровольное согласие примерно на все. Затем вы с другими зрителями соберетесь в уютной гостиной, где настоящий психотерапевт «настроит» вас на дальнейшее путешествие. Вы наденете маски и плащи и станете свидетелем ссоры родителей. Окажетесь за школьной партой. Или погрузитесь в офисный угар. Возможно, вас даже переедет поезд и ваше тело привезут в морг. Никто точно не скажет, что именно вы увидите в «Зеркале». Во многом потому, что спойлеры запрещены все той же распиской. Но гарантированно на выходе вас будет ждать роскошный ужин с хорошим вином, где вы сможете обсудить с авторами проекта и другими зрителями все, что пережили на этом «спектакле». И не только.
«Мария и я» (Хабаровск)
Кто придумал: режиссер Иван Куркин и художник Анна Мартыненко
Место: Хабаровский театр юного зрителя
Как это работает: специально для спектакля в театре выстроено множество небольших комнат, в которых представлены тексты графического романа Мигеля Гаярдо «Мария и я». Зритель переходит из одного пространства в другое по сигналу и оказывается в разных ситуациях из жизни 12-летней Марии с диагнозом «аутизм». На морском отдыхе, семейном ужине, в транспорте и так далее. Каждому предлагается увидеть мир глазами особенного подростка, попутно выполняя увлекательные задания. Например, надо выбрать подходящую для Марии футболку, определить меню на вечер или покопаться в том же песке на пляже, что и она. Создатели определили постановку как спектакль-контакт — контакт с другим сознанием, его индивидуальностью, какой бы причудливой она ни казалась.
«Неявные воздействия» (Москва)
Кто придумал: режиссер Всеволод Лисовский
Место: заранее неизвестно
Как это работает: зрители встречаются с артистами в условленном месте и отправляются бродить по городу. На пути могут попадаться любые локации: улица, метро, заброшенный дом, торговый центр и так далее; все это — трибуны для актеров, исполняющих самые разные тексты от стихов Серебряного века до философских трактатов. Группу возглавляет режиссер Лисовский с флагом, на котором изображен африканский зверь трубкозуб — герб проекта. Спектакль импровизационный, маршрут не известен ни зрителям, ни артистам и ни с какими инстанциями заранее не согласован, так что охранники или полицейские могут вмешаться в любой момент.
«Remote Moscow» (Москва)
Кто придумал: театральная компания Rimini Protokoll (Берлин, Германия) и продюсер Федор Елютин (Москва)
Место: московские улицы
Как это работает: пятьдесят зрителей собираются на Миусском кладбище, каждый получает наушники. В них приятный синтезированный голос говорит, в какую сторону идти, на что смотреть, что делать, о чем думать. Таким образом вся группа перемещается по Москве, наблюдая повседневную жизнь, которая благодаря дополненной аудиореальности преображается удивительным образом. К концу полуторачасового променада у каждого участника, как правило, возникает ряд вопросов типа «Так я личность или часть стада?», «Куда искусственный интеллект заведет человечество?» и «Какого черта, собственно, я все это время подчинялся какому-то несуществующему голосу?». Спектакль играется в теплое время года.
«Слушай Тобольск» (Тобольск)
Кто придумал: фестиваль «Территория», режиссер Галина Зальцман и драматург Екатерина Бондаренко
Место: улицы старого Тобольска
Как это работает: это тоже прогулка по городу в наушниках, только на этот раз главным объектом внимания становится не пространство, а время. Участники будто бы подслушивают телефонный разговор мужчины и женщины: они оба живут в Тобольске, но никак не могут встретиться. Дело в том, что они живут в разные времена. Пока они, меняя на ходу имена и даты, рассказывают свои истории, участники успевают неочевидными тропами обойти весь исторический центр города.
Кто придумал: театральная компания Ontroerend Goed (Антверпен, Бельгия), продюсерская компания «Импресарио» (Москва)
Место: универмаг «Цветной»
Как это работает: вы приходите к назначенному времени в назначенное место. В одиночестве. Вас деликатно встречают и провожают в секретную комнату, а точнее лабиринт с красными занавесами вместо стен. Там вы сами не заметите, как окажетесь в центре удивительного спектакля про вас (подробности рассказывать нельзя). В финале получасового трипа вам вручат компакт-диск; обязательно найдите возможность познакомиться с его содержимым: это самая главная часть спектакля.
«1000 шагов с Кириллом Серебренниковым» (Москва)
Кто придумал: журналист Михаил Зыгарь и продюсер Карен Шаинян
Место: окрестности Пречистенки и Остоженки
Как это работает: фактически это экскурсия в наушниках. Другое дело, что виртуальный экскурсовод — находящийся под домашним арестом режиссер Кирилл Серебренников. Он живет в этом районе города, и два часа в день ему разрешено прогуливаться по окрестностям. На время прогулок ему надевают на ногу отслеживающий перемещения браслет, поэтому участникам тура надевают на ноги нечто подобное. Прогулка длится полтора познавательных часа: вам рассказывают про замечательных людей от Булгакова и Есенина до Кропоткина и Шехтеля, живших в разное время на этих улицах, — едва ли не все они были судимы, арестованы, изгнаны из страны или убиты. Весной 2019 года создатели спектакля намерены запустить мобильное приложение — уже для индивидуальных туров.
Иммерсивный театр: что это такое и где искать его в Москве
В 2016 году в театральной Москве широко стали обсуждать иммерсивность (от англ. immersive – «создающий эффект присутствия, погружения»). Среди традиционных постановок, где привычными были сцена, на которой выступали артисты, и зрители, сидящие в зале, наблюдающие за тем, что уготовил им режиссер «от и до», вдруг появились представления, где зритель сам решал, что и в какой последовательности ему смотреть, сцены не было, артисты общались с тобой, прикасались, вовлекая в ход спектакля, а где-то даже вкусно угощали прямо во время спектакля. Настоящим иммерсивным театром стали называть постановки, где были задействованы все органы чувств: зрение, слух, вкус, обоняние, осязание и чувство равновесия в пространстве.
Если со зрением и слухом все понятно и в традиционном театральном искусстве, то в иммерсивном появились новые вводные. На спектаклях стали кормить: например, на «Черном русском» (режиссер Максим Диденко, 2016 г.) зрители попадали в особняк Троекурова из пушкинского «Дубровского» и щедро угощались пельменями, кровяной колбасой, салом и блинами. Во время спектакля распылялись ароматы. Когда гости заходили в зону леса, пахло лапником, в моменты выстрела комната наполнялась вкусом пороха, а когда случились трагические сцены, отчетливо пахло кровью. Участники действа бродили по особняку и определяли свой личный ход спектакля. К ним часто прикасались актеры: могли завязать глаза и даже отвести в другую комнату, тем самым достигая полного эффекта погружения. Находясь в незнакомом пространстве, нереальном и выдуманном, зрители ощущали себя его частью, имели возможность «подглядеть» за жителями особняка и увидеть историю, которую они стремились рассказать.
Виды иммерсивного театра
Иммерсивный театр – это форма коммуникации современного театра со зрителем. В театральной терминологии иногда его называют еще и site-specific («особенное, специфичное пространство»), желая подчеркнуть, что пространство спектакля становится мобильным и приобретает новый художественный статус.
Критики делят иммерсивный театр на два вида: энвайронмент (от англ. environment – «окружающая среда») и променад (от фр. promenade – «прогулка»). Для первого вида характерное место действия – заводы, строящиеся здания, берег канала, торговые центры, памятники и музеи. Задача зрителя – по-новому раскрыть сюжет через изучение пространства. Для второго характерна форма экскурсии, квеста или путешествия (у нас его также называют «бродилка»). Здесь задача зрителя – раскрыть сюжет во время прохождения приготовленного режиссером маршрута. Оба вида должны вывести зрителя из зоны комфорта и пассивного наблюдения, дав ему роль активного участника происходящего.
Когда появился в Москве
Первые иммерсивные спектакли прошли в Москве лет 5-6 наза. В Театре Наций в 2014 году три дня показывали «бродилку» «Шекспир. Лабиринт» Дмитрия Волкострелова, Юрия Квиатковского и Тимофея Кулябина, в «Гоголь-центре» в это же время шел «Сталкер», а в 2016-м – «Русские сказки». В 2015 году в Культурном центре им. Мейерхольда показывали «Норманск» Юрия Квиатковского – основанный на антиутопии братьев Стругацких «Гадкие лебеди» спектакль, который соединял в себе «бродилку», мюзикл, квест и компьютерные игры. Ради одного спектакля несколько этажей ЦИМа «пересобирали» несколько дней. Именно «Норманск» задал тренд иммерсивности столичным театральным постановкам. «Неявные воздействия» Театра.doc и «Твоя игра», которая шла в ТЦ «Цветной», тоже были яркими и запоминающимися. Жаль, что все эти талантливые постановки более не идут. Мы надеемся на их возобновление.
Что стало прототипом
Модные веяния пришли из Лондона, где существует проект Seсret Cinema («Секретный кинотеатр») и из Нью-Йорка, где границы между реальным и виртуальным мирами стирал спектакль Sleep no more («Сна больше нет»). Русские продюсеры и режиссеры вдохновились увиденным и переняли опыт, добавив ему самобытности: первые масштабные иммерсивные спектакли обязательно ставились по произведениям русских авторов.
Зачем нужен иммерсивный театр?
Театр всегда развивается, совершенствуется и растет. Сегодня он, будучи зеркалом социально-исторического контекста эпохи, ориентирован на непрерывный поиск. А еще он вынужден конкурировать с динамично развивающимися кино, телевидением и Интернетом, выполняя для зрителя роль друга, собеседника, психолога, учителя. Стремительно развивается IT-рынок, и переход от культуры слова к культуре образа театр игнорировать не может. Раз картинка становится главным способом передачи информации, то и логика восприятия мира меняется кардинально. Так появляется театр иммерсивный – соответствующий духу эпохи, конкурентоспособный, дружески настроенный к зрителю, понятный и помогающий чувственно воспринять современную реальность. Идея далеко не вчерашняя, ведь Всеволод Мейерхольд вынашивал эту мысль на протяжении XX века, а Ежи Гротовский в свое время говорил, что «театр не может существовать, если нет взаимоотношения актер-зритель, если нет их вполне уловимого, «живого» общения». Попробуем приобщиться?
Иммерсивные спектакли 2019 в Москве
Remote Moscow (12+)
Спектакль начнется на настоящем кладбище. Неожиданно, да? Но никакого спиритизма и оккультизма не будет: вам выдадут наушники, и невидимый собеседник предложит поразмышлять о смысле жизни (в кладбищенской тишине это делать удивительно удобно) Оказывается, компьютерный голос в наушниках зовут Милена, и он (или она) становится вашим гидом по городу, будет рассуждать с вами о течении жизни, вашем окружении, Москве, театре. Вместе вы спуститесь в метро и проедете пару станций, прогуляетесь по зеленым бульварам, красивым переулкам Петровки, съедите пирожок в трапезной монастыря и заглянете в ЦУМ. Remote Moscow, спектакль-«бродилка» («аудиопроменад») с элементами квеста и флешмоба – обладатель главной театральной премии «Золотая маска» в области «Эксперимент». Идея принадлежит международной компании Rimini Protocol, а воплощение в Москве – команде Федора Елютина.
Почему стоит сходить: декорациями спектакля окажутся реальные улицы города, режиссером – искусственный интеллект в наушниках, а актером будете вы сами
Продолжительность: 100 минут
Место: начало – Миусское кладбище, конец – крыша ЦУМа
Билеты: от 1 000 до 2 000 рублей
Сайт
«Вернувшиеся» (18+)
Заходя в таинственный четырехэтажный особняк в историческом центре Москвы, вы, сами того не подозревая, становитесь участником интриг и любовных переживаний героев пьесы Г. Ибсена «Привидения». Вы бродите по пустому, пыльному и темному дому с паутинками и сквозняками, как вдруг на ваших глазах начинает разворачиваться история жизни одной семьи. Переходя из одной комнаты в другую в том порядке и темпе, который удобен именно вам, вы знакомитесь с сокровенными историями персонажей, с ложью, разочарованиями, секретами, влюбленностями и предательствами. В спектакле более 240 сцен: многие из них разворачиваются одновременно, поэтому каждый зритель увидит свой собственный спектакль. В особняке есть вкуснейший бар с фирменным меню, куда можно заглядывать неограниченное количество раз, когда устанете ходить по 50 комнатам.
Почему стоит сходить: это не страшно, а скорее таинственно и 100% иммерсивно – такого полнейшего погружения в эпоху сложно достичь. Кажется, вы не просто ходите по страницам романа, а растворяетесь то ли в книге Ибсена, то ли в фильме Линча, то ли в режиссерской задумке В. Карины, М. Занетти и продюсеров В. Дусмухаметова и Мигеля.
Продолжительность: 2,5 часа
Место: Дашков переулок, д. 5
Билеты: от 3 000 до 20 000 рублей
Сайт
«Зеркало Карлоса Сантоса» (18+)
На спектакле «Зеркало Карлоса Сантоса» вы пройдете по очереди 12 пространств, в каждом из которых неминуемо столкнетесь с обстоятельствами из вашей собственной жизни. Вы удивитесь еще больше, когда в наушниках прозвучат ваши собственные мысли. Ближе к концу променада вы начинаете путать реальность и собственные измышления. В основе всего – драматургия М. Курочкина, лауреата премии «Антибукер», и режиссерская работа Т. Баталова, неоднократного номинанта премии «Золотая маска». Поделиться впечатлениями от увиденного можно на совместном ужине для 12 зрителей в финале спектакля. Ужин настолько вкусный, что иногда теряешься, что же здесь первостепенно: театральный опыт или гастрономический.
Почему стоит сходить: потому что в этом подобии «магического театра» Гессе каждый имеет возможность встретиться с собственным отражением и сам для себя решить насколько реалистично все происходящее вокруг.
Продолжительность: 90 минут + ужин
Место: ул. Большая Дмитровка, д. 32, стр. 1
Билеты: от 5 000 до 6 000 рублей
Сайт
«Морфеус» (16+)
Фото: «Морфеус»
Помните Морфеуса из Матрицы, умеющего управлять снами? На шоу «Морфеус» вы тоже будете обладать властью над «снами»: вас посадят в удобное кресло и предоставят полную свободу действий, вы испытаете напряжение и тревогу и столкнетесь со сложными жизненными ситуациями. Правильным будет сказать, что Морфеус – это то иммерсивное шоу, на которое стоит приходить с жаждой новых ощущений и эмоций. Поиграть в эту игру вашего воображения вам и еще пяти зрителям предложат с завязанными глазами (поскольку все шоу предполагается провести в маске, создатели не советуют девушкам делать яркий макияж). Это не жутко и не страшно, но все-таки сюжет выполнен в жанре «триллер».
Почему стоит сходить: потому что это единственного российское иммерсивное шоу, которое с большим успехом играют в международном прокат – в Европе и Америке.
Продолжительность: 90 минут
Место: Хлебный переулок, д. 2/3, стр. 2
Билеты: 2 500 рублей
Сайт
Иммерсивные спектакли от театра «Москва 2048»
Это 3 игры в реальности, созданные квест-гуру «Клаустрофобией» и А. Сазоновым ( «Гоголь-центр»). Концепция соединяет в себе элементы променада, ролевой игры и квеста.
«Противостояние» (12+)
Первый променад основан на противостоянии двух враждующих фракций: порядка и свободы. Сюжет прост: в 2048 году мир пережил глобальную катастрофу. Вы все – беженцы, желающие перебраться из радиоактивных участков в Большую Москву. Кто – зритель, а кто – актер не ясно, но финал игры зависит от каждого участника. Профессиональные актеры будут погружать в игровые обстоятельства, чтобы заставить поверить в незыблемую реальность всего происходящего.
Почему стоит сходить: потому что вы можете переломить ход истории.
Продолжительность: 2 часа
Место: ул. Самокатная, д. 4, стр. 9
Билеты: 2 500 рублей
Сайт
«Опасный рейд» (12+)
«Опасный рейд» пошел дальше от квеста и иммерсивного шоу, став разновидностью RPG театра – компьютерной игры в реальности. Сюжет переносит вас в заброшенный бункер, где каждую секунду происходит непредвиденное. При этом вам нужно исследовать пространство, выполнить свою задачу и подружиться с командой.
Почему стоит сходить: во-первых, вы сможете спасти человечество от смертельного вируса, а во-вторых, пощекотать себе нервы почувствовать себя героем.
Продолжительность: 2 часа
Место: ул. Самокатная, д. 4, стр. 9
Билеты: 2 500 рублей
Сайт
«Экстренное совещание» (12+)
Эта игра рассчитана на компанию из 8-12 человек, которые решатся взвалить на себя обязанности высших чиновников и принять участие в экстренном совещании. Став президентом, генералом, министром обороны, ученым или главой церкви, вы сможете спасти целый мир.
Почему стоит сходить: потому что это уникальная для большинства возможность сыграть роль, о которой все когда-нибудь мечтали – всемирного спасителя.
Продолжительность: 2,5 часа
Место: вы сами выбираете
Билеты: от 1 500 руб
Сайт
Текст: Елизавета Лернер, журналист, культурный обозреватель, создатель авторских лекций о театре
ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ УГОЛОК
ЧТО ТАКОЕ «ИММЕРСИВНЫЙ ТЕАТР» И ПОЧЕМУ ОТВЕТА НЕТ
На мировых театральных площадках стали популярными постановки, которые экспериментируют с формой и коммуникацией со зрителем. На афишах все чаще встречается словосочетание «иммерсивный спектакль». Эта тенденция заметна и в России. Из-за очевидного разнообразия всего, что называют «иммерсивным», складывается общее впечатление, будто сам термин используется в коммерческих целях, для привлечения внимания публики, заинтересованной новыми опытами в театре.
1 Цит. по: Biggin R. Immersive Theatre and Audience Experience. London, 2017. P. 1.
«The Drowned Man». Сцена из спектакля. Punchdrunk. Фото J. Abrams
«Иммерсивный театр» — термин, касающийся формы спектакля, а не субъективного восприятия зрителя. Иммерсивный театр отличается от иммерсивного опыта или вовлечения вообще (эту разницу объясняют известный лудолог (теоретик видеоигр) Г. Кальеха (Gordon Calleja) и театральный теоретик и практик Р. Биггин (Rose Biggin)).
2 См.: Ibidem.
3 См.: Calleja G. In-Game: From Immersion to Incorporation. London, 2011. P. 23.
4 См.: Ibidem. P. 27.
5 Machon J. Immersive Theatres: Intimacy and Immediacy in Contemporary Performance. London, 2013. P. 63.
6 См.: Ibidem.
«The Drowned Man». Сцена из спектакля. Punchdrunk. Фото J. Abrams
Что здесь имеется в виду, лучше всего показать на примере работ британской театральной компании Панчдранк (Punchdrunk), которую с самого начала критики идентифицировали как «иммерсивный театр». Колоссальных успехов и популярности компания достигла благодаря использованию одной формулы: общеизвестный литературный источник («Фауст» в одноименной постановке; «Войцек» Бюхнера в «The Drowned Man»; «Макбет» Шекспира в «Sleep No More») в комбинации с экспериментальным подходом к пространству. Большинство спектаклей Панчдранка идут в огромных зданиях, разделенных на большое количество комнат — игровых пространств. В каждом из них одновременно идут разные действия, а посетителю дается возможность в любом порядке заходить в помещения, трогать элементы сценографии и тем самым создавать свой уникальный нарратив.
В самом начале зрителю сообщают, что в течение спектакля нельзя разговаривать, нельзя трогать артистов (или с ними общаться), нельзя снимать полученную маску. Если к этому добавить, что исполнители полностью игнорируют посетителей, то несложно прийти к выводу, что зритель участвует в качестве духа и из позиции вуайера. Приемы, характерные для работ Панчдранка, петербургская публика может увидеть в спектакле «Безликие» режиссеров Мии Занетти и Виктора Карины. Этот театральный приквел пьесы «Привидения» Г. Ибсена поражает посетителя «панчдранковскими» элементами магического гиперреализма в сценографии и костюмах, но также вызывает чувство дискомфорта от того, что зрителя пустили в мир, в котором для него очевидно нет места. Это чувство усиливается каждый раз, когда нас отталкивают от стула, который собирается использовать артист.
Общее мнение исследователей — что именно такой спектакль является иммерсивным: Мэчон и Альстон 7 приводят работы Панчдранка в качестве образца иммерсивности в театральной практике; Биггин же всю свою теорию иммерсивного театра иллюстрирует на примере спектаклей этой компании. Из их работ следует, что телесное присутствие посетителя в игровом пространстве и интерактивность (в случае Панчдранка — только с пространством) — это необходимое условие иммерсивности в театре. Мы чувствуем, осознаем, а главное — ощущаем (физически), что мы в другом месте. Но, по моему мнению, определять иммерсивность в театре как телесное и психическое взаимодействие с пространством неверно. И вот почему. Если главное отличие иммерсивного спектакля — свободное перемещение зрителя с одного места на другое, то в чем разница между иммерсивным спектаклем и театром-прогулкой/променад-театром? А разница, кажется, есть, и это термины разных категорий: первый касается коммуникативной формы произведения; второй — его пространственной организации. Если главным отличием иммерсивного театра является непосредственное присутствие посетителя в игровом пространстве, то в чем разница между метатеатральным (спектаклем, в котором местом действия является театр) и иммерсивным произведением? В этом случае мы могли бы любую классическую постановку пьесы «Шесть персонажей в поисках автора» назвать иммерсивной — ведь зритель находится в театральном помещении, где, по указаниям Пиранделло, действие и происходит. Проблема классификации возникает и когда в постановке зрителя вызывают на сцену. Например, в спектакле «Network» И. В. Хове в Национальном театре в Лондоне одна часть зрителей сидит за столами и просто ужинает, пока остальные из зрительного зала смотрят на действие, происходящее на сцене, за четвертой стеной. Это тоже иммерсивный спектакль? Или частично иммерсивный?
7 См.: Alston A. Beyond Immersive Theatre. London, 2016.
«Sleep No More». Сцена из спектакля. Punchdrunk. Фото T. Kaine
8 Masters T. Punchdrunk’s The Drowned Man is theatre on a grand scale // BBC News. 19.7.2013. URL: http://www.bbc.com/news/entertainment-arts-23329899 (дата обращения 16.05.2018).
9 Женетт Ж. Фигуры: В 2 т. М., 1998. Т. 1. С. 427.
10 Там же. С. 428.
«Sleep No More». Сцена из спектакля. Punchdrunk. Фото T. Kaine
Участие посетителя такого события часто влияет на его форму, и по этой причине она становится вариабельной. Такого посетителя мы уже не можем называть ни зрителем (так как он не просто смотрит), ни участником (так как участниками являются все — от режиссера до администратора), ни реципиентом (так как он не просто воспринимает, а содействует). Пока назовем его контрибутором — посетителем игрового события, который вносит свой незаменимый вклад в произведение — в качестве реципиента, исполнителя и (иногда) вторичного автора одновременно.
В современном театре существуют разнообразные практики, экспериментирующие с участием контрибутора. Одним из самых популярных видов иммерсивного театра является спектакль-путешествие. Концепция пространства таких спектаклей часто организована по принципу нарративных пространств, а фабула направлена на создание индивидуального опыта каждого контрибутора. Нередко такие спектакли используют прямое обращение к адресату. Так, в «Сомнаи» британской компании dotdotdot посетителю с самого начала сообщают, что он на месте, где будет справляться со своим подсознанием и в итоге станет «лучшей версией себя». Контрибутор проходит через ряд пространств, символизирующих жизненный путь. Стерильные белые помещения в начале (зал ожидания и комната, где фотографируют контрибутора и измеряют его пульс) и конце спектакля (больничная палата), с ярким искусственным светом, создают тематические рамки опыта: складывается впечатление, будто над нами проводят медицинский эксперимент. Костюмы в виде халата и носков, которые дают посетителям, дополняют такое впечатление. Тем не менее пространства иррационального отличаются стилистическим разнообразием. Помещение древнего храма, где контрибутор встречается с куратором опыта, настраивает на процесс погружения в новый мир. Спокойная атмосфера, созданная с помощью теплых цветов и приглушенного света, отличает и следующую комнату, предусмотренную для краткого сна. Эти сценографические решения способствуют быстрому и облегченному включению контрибутора в опыт. Сцены, вызывающие воспоминания из детства, распределены по маленьким комнатам с огромными плюшевыми игрушками, на которых можно поспать, и по стерильным, белым комнатам, где контрибутора погружают в виртуальную реальность. Но и виртуальная обстановка является своего рода сценографией — она, правда, не подлинная, но тем не менее представляет собой псевдопространственное окружение. Эти сцены отличаются утопическим сюрреализмом: контрибутор имеет возможность летать над прекрасными пейзажами и взаимодействовать с их идиллическими элементами.
«The Drowned Man». Punchdrunk. Фото J. Abrams
В «периоде зрелости» контрибутор должен принять решение, будет ли дальше его опыт очень приятным, но без возможности помочь друзьям, которые по пути потерялись (другие контрибуторы); или все-таки страшным и неприятным, но с возможностью помочь другим. Подход авторов к решению этого этического вопроса указывает на крайний детерминизм — какой бы путь мы ни выбрали, он в любом случае будет страшным и альтернативы на самом деле нет. Сценический минимализм сменяется интенсивной атмосферой запущенных и мрачных пространств «смерти». Старая скрипучая мебель и двигающиеся фотографии мертвых людей вводят контрибутора в состояние страха и дискомфорта — раз сценарий изменить нельзя, то хочется пройти эти пространства как можно быстрее. Ведь легче принять достойное решение, чем выносить его последствия. Темное пространство с зеркалами в комбинации с популярной музыкой 80-х годов вызывают ощущение общей парадоксальности: контрибутор сталкивается с собой, с остальными. Он вроде бы расслаблен и рад, что ужас закончился, но, с другой стороны, удивлен тем, что про себя узнал. Возможно, разочарован. Танцевать и хочется, и не хочется — еще одна дилемма.
11 См.: Campbell J. The Hero with a Thousand Faces. Novato, 2008.
«The Drowned Man». Punchdrunk. Фото J. Abrams
12 См.: Rikken K. In Signa Performance, All the Stage’s an Experimental Medical Lab // ЕRR. 9.12.2011. URL: https://news.err.ee/102376/in-signa-performanceall-the-stage-s-an-experimental-medical-lab (дата обращения 16.05.2018).
В этом смысле еще дальше идут инклюзивные спектакли, которые в основном направлены на создание коллективной иммерсивности, на социализацию контрибуторов с артистами и/или между собой.
«Somnai». dotdotdot. Фото из архива компании
На сцене лондонского Battersea Arts Center в феврале 2018 года был показан спектакль «Not I» по тексту С. Беккета «Не я». Роль Рта исполняет Джесс Том (Jess Thom), страдающая синдромом Туретта, роль Слушателя является групповой: она разделена на Шармен Вомбвель (Charmaine Wombwell) и контрибуторов. В противовес инструкциям Панчдранка, до начала спектакля посетителю сообщают, что он может свободно говорить, двигаться, участвовать в действии — это даже приветствуется. Визуальная часть спектакля вполне совпадает с ремарками Беккета: черный цвет помещения, костюма и минимальная сценография в комбинации с недостатком света фокусируют внимание Слушателей на Рот, который находится над ними и из инвалидной коляски произносит текст. Импровизационные моменты спектакля вызваны тиками исполнителя, и они всегда появляются совсем неожиданно, как объясняет Джесс Том. Вторая часть спектакля включает проекцию юмористического фильма о том, как делали спектакль и какие сложности есть у человека, страдающего синдромом Туретта. Убедительное исполнение роли и обаяние артистки вызывают ощущение, что любые неожиданные действия — это поиск свободы и способа высказать себя без страха или неловкости. Такой прием дальше усиливается: публику приглашают выйти из роли слушателей и поделиться с остальными первыми мыслями, которые приходят в голову. Таким необыкновенно естественным и легким путем коллективная социализация доходит, возможно, до самой сути театрального искусства — сказать то, что очень хочется; выслушать то, что очень надо; и все это делать в рамках художественной структуры. В самом конце границу между сценой и зрелищем стирают совсем — всех участников приглашают выйти на сцену и высказать свои эмоции так громко, как хочется. Наверное, никто из присутствующих никогда раньше не слышал так много совместных криков. Ценность спектакля, особенно для исследователей иммерсивного театра, состоит в том, что он определенно показывает: подобные спектакли могут проходить в таком классическом пространстве, как театральное здание, и сайт-специфические и променад-концепции не всегда являются элементами иммерсивных спектаклей.
«Разговоры. Квартира». Фото М. Новоселовой
В контексте инклюзивной иммерсивности в театральной практике Восточной Европы особенно интересным является петербургский спектакль «Квартира. Разговоры» Бориса Павловича. «Квартира» уже полгода погружает своих гостей в своеобразный поэтический ритуал и душевную дружбу с профессиональными актерами и исполнителями с аутизмом. Эта дружба структурирована констелляцией социальных игр и текстуально основана на диалогах обэриутов. Еще в коридоре посетитель получает задание, которое в квартире надо выполнить. Гость сам решает, будет следить за правилами или нет. Этот крайне демократический подход дает возможность контрибутору с самого начала выбрать, чем для него будет этот опыт: своеобразным гейм-театром, где можно выиграть или проиграть, или художественной социализацией в свободной и открытой форме. Если выбрать первое, то задание значительно влияет на поведение посетителя, а иногда даже формирует его роль. Например, при одном из посещений квартиры я получила задание выиграть в дискуссии. Решение выполнить задание способствовало постоянному поиску диалогических сцен в ущерб музыкальным, а процесс социализации был целенаправлен и продиктован требованиями задания. Уже при следующем посещении я даже не стала читать полученное задание и получила совершенно новый опыт. Вдруг возникли новые модели игры и творче-ские процессы: игра с куклами, эксперимент с музыкальными инструментами, составление маленького сочинения на печатной машине. Контекстом социализации стало свободное общение, а ее целью — узнавание другого человека. Таким образом, художественный подход спектакля не только побуждает к пониманию и принятию разницы между разными социальными группами, а предлагает, как минимум, две возможные модели иммерсивного участия контрибутора.
«Разговоры. Квартира». Фото М. Новоселовой
Проблемами демократии уже больше десяти лет занимается швейцарско-немецкая компания Римини Протокол (Rimini Protokoll). После эксперимента с «демократией в домашних условиях» в интернациональном проекте «В гостях. Европа» в марте этого года в Берлине компания показала все части новой иммерсивной тетралогии «Staat 1–4» («Государство 1–4»). Произведение дает контрибутору возможность самостоятельно исследовать, каким образом и из каких элементов (буквально) строят современное демократическое общество, а потом обнаружить потенциал постдемократической эры, где мировой политикой правит искусственный интеллект. В этом смысле самой интересной кажется третья часть тетралогии, под названием «Dreaming Collectives. Tapping Sheep». В пространстве «Haus der Kulturen der Welt» посетителей приглашают на виртуальные выборы, итогом которых является потенциальная концепция постдемократии. Кураторы (или ведущие) постановки — В. Кукалани (Vassilis Koukalani) и К. Калливретакис (Kostis Kallivretakis), актеры и жители Греции, родины античной демократии. Контрибуторы развивают события своими выборами — сначала от имени демоса, а потом от имени индивидуалов в системе либерального капитализма. Создатели используют интерактивные средства, такие как планшеты и мобильные телефоны, которые в начале вручаются посетителям. В первой части спектакля на экранах появляются вопросы с четырьмя возможными ответами, контрибутор должен выбрать самый подходящий (для него самого и для создания нового общества). И тут уже мы сталкиваемся с парадоксальностью демократии: хотя система изначально подразумевает власть народа и волю большинства, эта власть всегда ограничена несколькими возможными вариантами, предложенными авторитарным меньшинством (в случае спектакля — авторами). Во второй части контрибутор задействован физически — в соответствии с мировоззрением и их собственными политическими убеждениями, высказанными в первой части, участников распределяют по конкурентным группам. Каждая из них представляет своеобразный социальный слой нового общества — умные; храбрые; скептики; чувствительные. Новой властью станет та группа, у которой получится лучшая крепость из пенопласта. Процесс «построения общества» постоянно перебивают идеологические замечания — рассказы актеров про тотальное уничтожение демократических начал на их родине: про кризис в Греции и народное движение OXI; про многочисленные неправильные решения людей. В итоге кураторы предлагают передать власть в руки искусственного интеллекта. Но контрибуторам очень сложно принять такое предложение — человек, наверное, боится дегуманизации мира больше, чем своих, иногда роковых, ошибок. Все это рождает прекрасную параллель с (политической) жизнью: несмотря на ощущение и даже на очевидность полной бессмысленности всего, что участники пытаются построить, никто от процесса не отказывается — это же элемент, без которого невозможно будет продолжить спектакль. А всем любопытно, что будет дальше. И тут начинается самая интересная часть: столкновение людей, чьи ответы в большой степени совпадают. Знакомство и анализ разниц/схожестей со своей идеологической парой открывают совсем новое измерение спектакля: анализ влияния политических взглядов на формирование идентичности. Весь спектакль завершается своеобразным социально-художественным опытом и интересным в политическом контексте выводом: тенденции к сепарации и индивидуализму приводят к очень туманному будущему демократии, настолько туманному, что его, возможно, вообще нет. По крайней мере — в обществах с укорененной системой капитализма, каким является Германия.
«Dreaming Collectives. Tapping Sheep». Rimini Protokoll. Фото из архива Rimini Protokoll
Популярность (и финансовая выгода) термина «иммерсивный театр» растет и будет расти дальше, вместе со всем, что он обозначает и не обозначает. Аудиторию привлекает идея участия в другой реальности. В основном речь идет о своего рода эскапизме, а потом и о возможности структурировать и контролировать собственный нарратив, чего в подлинной реальности нам так часто не хватает. Но какими бы причины ни были, широкое употребление термина без четкого определения приводит к потенциальной опасности назвать иммерсивным все, что включает любой вид новаторского приема в отношении к посетителю (виртуальная реальность, движение в пространстве, вербальная или физическая интеракция); или, как другая крайность, назвать иммерсивным только один, определенный, тип игрового события из страха совсем потеряться в море их различных вариантов. Не претендуя на окончательное решение вопроса, я предлагаю свое определение иммерсивного театра: это спектакль, в котором посетитель (контрибутор) присутствует физически и функционально в самом действии. Такая модель подразумевает элемент интеракции с пространством и диегетическим миром.
«Sleep No More». Сцена из спектакля. Punchdrunk. Фото Y. Schulman
Остается ждать на дискуссионном поле тех, кто оспорит это определение и укажет на его слабые стороны. Или предложит свое.