грех самоедства что такое
Грех самоедства что такое
Для чего нужна исповедь? Как отличить покаяние от самоедства?
Отвечает Иеромонах Иов (Гумеров):
Без покаяния невозможна духовная жизнь. Для спасения и наследия вечного блаженства необходимо постоянное покаяние и исправление своей жизни. Проповедь Господа нашего Иисуса Христа началась с призыва: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф.3:2).
Все люди грешны. Грех вошел в мир по вине прародителей (Рим.5:12), но и каждый человек, имея падшую природу, неизбежно согрешает. Первородный грех врачуется в таинстве крещения. Для освобождения же от ига личных грехов необходимо покаяние. К этому призывает Божественное откровение: Отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешали вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух; и зачем вам умирать, дом Израилев? (Иез.18:31). В ветхозаветных библейских текстах используются еврейские глаголы: шув (обратиться, возвратиться) и нахам (сожалеть, раскаиваться в чем-либо). В новозаветных священных книгах понятие покаяние выражается греческим словом метаноэйн (изменять образ мыслей). При некоторых смысловых различиях все три слова выражают сущность покаяния – отказ человека от самооправдания и перемену прежней жизни. При этом святые пророки решительно выступали против внешнего покаяния. Пророк Иоиль призывает раздирать не одежды, а сердца (2:13), а великий Предтеча Господень Иоанн предостерегает от притворного и внешнего покаяния: сотворите же достойный плод покаяния (Мф.3:8).
Для покаяния нужна вера: покайтесь и веруйте в Евангелие (Мк.1:15). Глубина и полнота покаяния зависят от степени устремления человека к Богу. Человек не только хочет получить от Бога прощение греховных поступков, но ищет живого реального общения с Ним, как источником всего благого. Покаяние новообращенных отличается от духовно опытных тем, что у первых главным движущим мотивом является страх наказания, а у совершенных – любовь к Богу. Совершенному мучительно и тяжело, когда неверным своим поступком он оскорбил святость Божию. О значении любви к Богу для совершенного покаяния и полного прощения грехов говорит Сам Господь Спаситель: А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много (Лк.7:47). Сущность нравственного переворота, совершающегося через покаяние, заключается в том, что кающийся человек центр тяжести своего бытия переносит с себя на Бога и ближних, ибо в основе любых нравственных пороков (как чувственно грубых, так и утонченных) лежит эгоистическая воля, стремящаяся к самоугождению.
Искренняя исповедь возрождает душу Божественною благодатью, которая подается в этом таинстве. Истинное покаяние должно всегда соединяться с надеждой. Если после осознания своих грехов человек впадает в уныние, то значит страдает маловерием. Он имеет узкое и искаженное понятие о Боге. Он не познал Его безграничное милосердие и любовь. Враг нашего спасения, видя духовную неопытность такого человека, стремится парализовать начавшуюся духовную жизнь и довести человека до отчаяния. Об этом свидетельствует преп. Макарий Великий: «Случается же, что сатана ведет разговор с тобою в сердце: «смотри, сколько худого сделал ты; смотри какого неистовства исполнена душа твоя; сколько обременен ты грехами, что не можешь уже спастись». Сие же делает, чтобы ввергнуть тебя в отчаяние, потому что неприятно ему покаяние твое. Ибо как скоро чрез преступление вошел грех, – ежечасно беседует он с душею, как человек с человеком. Отвечай ему и ты: «имею в Писании Господни свидетельства: не смерти хочу грешника, но покаяния, чтобы обратился он от пути лукавого, и был жив (Иезек.33,11). Ибо для того снисшел Он, чтобы спасти грешных, воскресить мертвых, оживотворить умерщвленных, просветить находящихся во тьме». И действительно, пришедши, призвал Он нас в сыноположение, во град святый, умиротворенный, в жизнь никогда не умирающую, в славу нетленную» (преп. Макарий Великий. Духовные беседы. 11.1.15). Внушаемый сатаной страх, о котором пишет св. Макарий, часто мешает приступить к таинству покаяния. Такой человек иногда годами откладывает начало жизни в Церкви, не решаясь совершить подвиг покаяния ради своего духовного возрождения. Другие находят решимость принести покаяние за всю жизнь, однако не знают, что после получения прощения от Господа надо много потрудиться, чтобы уврачевать душу, ибо душа, травмированная долгой греховной жизнью, лечится постепенно. Так как они не исправляют себя твердо и решительно, а годами повторяют прежние грехи, то становятся очень мнительными. Тогда и начинается «самоедство», которое не только не приносит плодов, а ведет к отчаянию. Человек находится как бы в плену этой сосредоточенности на подробном и детальном описании своих реальных и мнимых грехов, а света надежды не видит. Против такого ложного покаяния предупреждает святитель Игнатий (Брянчанинов): «Не советовал бы я вам входить в подробное и тонкое разбирательство грехов и греховных качеств ваших. Соберите их все в один сосуд покаяния и ввергните в бездну милосердия Божия. Тонкое разбирательство грехов своих нейдет человеку, ведущему светскую жизнь: оно будет только ввергать его в уныние, недоумение, смущение. Бог знает наши грехи, и если мы будем постоянно прибегать к Нему в покаянии, то Он постепенно исцелит самую греховность нашу, то есть, греховные навыки, качества сердца. Грехи, соделанные словом, делом, сложением помышлений, должно сказать на исповеди отцу духовному; а в тонкое разбирательство духовных качеств, повторяю, не должно светскому человеку пускаться: это ловушка, ставимая ловителем душ наших. Познается же она по производимому в нас смущению и унынию, хотя по наружности и облечена в благовидность добра Не должно смущаться бывающими переменами, как чем-то необыкновенным; не должно пускаться в тонкое разбирательство грехов, но проводить жизнь в постоянном покаянии, признавая себя грешным во всех отношениях и веруя, что милосердый Господь всякого, лишь признавшего греховность свою, приемлет в объятия Своего милосердия, в недро спасения. Это разумеется не о грехах смертных, покаяние в которых принимается Богом только тогда, когда человек оставит смертный грех» (Письма к мирянам). Слово Божие утешает нас примером покаявшегося разбойника. Он совершил подвиг надежды. Несмотря на мрачное прошлое, он не отчаялся в своем спасении, хотя, казалось, уже не было времени для исправления.
Отчаяние и мнительность рождается от доверия бесовским помыслам. «Напротив того, утешение от Бога уничтожает печаль сердечную, в ея корне – в мрачных помыслах безнадежия. Оно приносит человеку благие и смиренные помыслы покорности Богу, помыслы, полные живой веры и кроткой сладостной надежды» (святитель Игнатий (Брянчанинов). Письма к мирянам).
САМОЕ;ДСТВО — Средний род разг. Свойство самоеда, постоянное недовольство собой, излишняя самокритичность. «Заниматься самоедством»
Недовольство самим собою, своими поступками. Обвинения себя самого.
Самое последнее дело, обвинять самого себя, потому что кроме Вас самих, никто вашу проблему не решит.
Есть расхожее нравоучение, что в этом случае нужно делать, как избавиться от самобичевания. Это: «Сказать себе правду»!
Сказать себе правду — часто это просто: вступить в бесконечный диалог с самим собой. Это выматывает нервы. Лишает трудоспособности. Вы переливаете в своем сознании негатив из «пустого в порожнее». Каждый раз находя новые оттенки и нюансы.Рисуя все более изощренные картинки.
Бывало ли так, что Вам лично приходилось останавливать «негативщика» на рабочем месте, или в трудном походе, или когда затопило ваш подвал фекалиями?
Это когда вы ведете совещание, а кто-то начинает гундость, что: все плохо, у нас ничего не получится под рефреном,— «Давайте посмотрим правде в глаза».
Самое время дать ему по ушам, чтобы он не раскассировал вам всю команду. Не лишил и Вас лично боевого духа.
Как Вы это будете делать — зависит от вашего имиджа. Пример, мат. Мат — это часто применяемое русское средство, очень хорошо работает. Только если Вы это редко употребляете. Есть и другие приемы. И про них знают многие.
А вот как перестать беспокоиться самому лично, когда вы один на один с собой? Тут дело похитрее.
Именно, нужно поставить вопрос так: «Как Перестать Беспокоиться и начать жить полноценной жизнью».
В народе еще говорят — прекрати заниматься самоедством!
Так как прекратить есть поедом самого себя? )))
Как отличить самоедство от покаяния
Путаница в этом вопросе – проблема довольно-таки распространенная. Вот типичный вопрос современных прихожан:
«Как покаяние стяжать, где взять, как вымолить у Господа? У меня видения греховности сколько угодно и сожаление есть, уныние, а покаяния нет и всё. Нет перемены ума. И прошу столько лет, вроде бы и искренне. Кто бы сказал, почему так, что от меня зависит, что надо сделать, чтобы это изменить?»
Покаяние, в отличие от самоедства, очень практичное чувство, если можно так выразиться. Рассмотрим этот тезис на конкретной житейской ситуации.
К примеру, поссорился человек с сослуживцами. И не всякий человек, а тот, кто уже старается анализировать свое поведение в плоскости понятий добра и зла. И что-то менять в сторону добра.
Самоедство тут же навалит на него гору грустных мыслей: о его неправильном характере, о бывших прежде подобных ситуациях, о множестве попыток исправления… и главное – об их тщетности и безрезультатности.
Заканчивается всё, как правило, обычным унынием, когда человек, погрустив о своем несовершенстве, машет, образно выражаясь, рукой на спасение души, усаживается перед экраном и уходит в мир развлечений. Или выпивает. И тоже уходит в мир развлечений. Или в работу, или в домашние хлопоты, в хобби, в меланхолию – вариантов более чем достаточно.
Покаяние подскажет: надо попросить прощения, помочь «обидчику», проявить заботу о нем
Покаяние же первым делом подскажет образ действия.
– Что тебе делать? – переспрашивает оно человека. – А ты не риторически этот вопрос задаешь? Нет? Действительно хочешь что-то сделать? Ну так что может быть проще! Надо загладить последствия причиненных другим неприятностей. Попросить прощения, помочь в делах, взять на себя какую-то заботу о сослуживцах…
– Не выйдет, – заявляет самокопание. – Всё это будет неестественно, нелепо… они не поймут.
– Что значит «не выйдет» и «не поймут»? – говорит покаяние. – Ты обидел? Сделал больно? Теперь старайся хоть немного смягчить последствия.
– Я буду им кланяться, расшаркиваться, а они за моей спиной будут рассуждать, что я это делаю вынужденно, – язвит самоедство.
– Но ведь это, и правда, – кротко напоминает покаяние, – вынужденно. И неважно, что вкладывают в это слово они, – важно, чего хочешь ты. Ты ведь хочешь что-то исправить?
– Я хочу, – сникает самоедство, – хочу никого не обижать, хочу, чтобы всем было хорошо, хочу, чтобы со мною всем и всегда было тепло и радостно… Я очень хочу, но у меня не получается!
– Вон ты куда махнул, – удивляется покаяние, – «всем и всегда»! Всем даже Сам Господь Бог не может угодить. Однако этим конкретным людям в этом конкретном случае ты же можешь скрасить жизнь? Просто потому, что ты им теперь должен. И, между прочим, велика вероятность, что они всё же почувствуют твое доброе расположение – если оно в тебе зародится, конечно же.
– Но только не мои сослуживцы! – сразу взрывается самоедство. – Они такие… Такие! Высокомерные / распущенные / недалекие / пошлые. Обижают меня / оговаривают / высмеивают / игнорируют… Да они мне еще больше должны! Больше.
И вот он, момент истины: оказывается, не больно-то мы и хотели увидеть свою неправоту в этой ссоре. Чтобы у нас не было ссор – хотели, комфортного ощущения своей правильности – хотели, а увидеть свою неправоту – не хотели.
Мы хотим не осознания своей неправоты, но ощущения своей правильности
Так же точно случается и в семейных отношениях, зашедших в тупик: слышишь, как человек съедает и окаивает себя: всё-то у него неправильно, негодный он супруг, плохой семьянин, недостойный христианин… Но зато в каждой конкретной ссоре он прав! Или по факту – прав, и всё! Или потому, что вторая половина достала и вынудила на неправоту… а вообще-то он прав!
Обычно, когда человек только приходит к вере, ему дается опыт того, какое парадоксальное чувство облегчения способно дарить покаяние. Когда мы признаём, что чего-то недостойны, смиряемся – и на личном опыте узнаём, что «иго Господне благо и бремя Его легко».
Да и в самом деле: если ты прав, а в душе полная беспросветность, то где же выход? Его нет. Не зря же говорят, что ад – это место, где все правы. А когда видишь, в чем неправ, насколько неправ, как часто неправ, – всё встает на свои места, всё становится ясно. Выходов появляется – хоть отбавляй.
Проблема в том, что чаще всего мы пугающе скоро теряем первоначальные благодатные дары. Даром получив опыт, например, покаяния, мы быстро начинаем считать его чем-то своим, не боимся растерять, нарушаем правила хранения (чаще всего через осуждение) и, естественно, теряем. И в дальнейшем нам уже требуется сильно трудиться, чтобы вернуть хотя бы крохи прежнего богатства.
Ну, хорошо: человек осознал, что «блудно иждих житие» (седален из службы Недели блудного сына), устыдился и желает вернуть потерянное. В какую сторону ему двигаться?
Есть святоотеческие понятия смиренномудрия и любомудрия. Они означают поведение человека, который еще не стяжал добродетелей смирения и любви, но сознательно старается поступать так, как они предписывают. То же самое требуется и при стяжании покаяния: надо понуждать себя на поведение, сообразное кающемуся человеку.
Для начала важно стараться понять, в чем же именно заключается наша вина за происшедшее. Если этого не происходит, то за нашим примирительным: «Ну прости-прости… я во всем виноват», – собеседник справедливо замечает, что мы не признаём никакой вины, а просто считаем его психом, с которым лучше не спорить. И обижается еще больше.
Увидеть, в чем заключается наша вина за происшедшее, – и быть готовыми потерпеть за нее, желать потерпеть за нее
Поэтому в любом конфликте надо стараться возвести ум к Богу с переживанием за случившееся. Не вариться в своих эмоциях, не кипеть и не булькать обидою, а сразу припасть к Богу с просьбой-переживанием: «Господи, что я тут сделал не так? Или что во мне вообще не так? Почему на меня такая реакция?» На этом этапе и выяснится, хотим ли мы на самом деле увидеть свою часть неправоты в сложившейся ситуации.
И нет ничего удивительного, что нам ее видеть не хочется – она ведь ко многому обязывает. За видением своей неправоты к кающемуся человеку приходит осознание того, что он должен быть готов потерпеть за нее. А при глубоком покаянии приходит не только готовность, но и желание потерпеть. Вспомним, в чем выразилось покаяние разбойника на кресте? Во вполне конкретном действии: он счел, что мучительная казнь ему поделом. Блудный сын счел, что недостоин называться сыном. Закхей раздал свое имущество…
Мы же говорим на исповеди: «грешен» – но тут же, еще и из храма не выйдя, устраиваем разборки. Сами говорим, что грешники, сами признаём, что не имеем покаяния… но внимания и признания себе требуем так, как будто мы лучше всех. Не только неприятности не готовы потерпеть, но прямо устраиваем жестокую борьбу за «приятности». Очень странное поведение: ни логики в нем, ни здравого смысла.
И бывает, что только когда состояние нераскаянности приводит нас к вратам ада, только тогда мы и взываем к Богу с искренним желанием увидеть свою неправоту. А бывает, что и тогда не взываем.
Самоедство ставит недосягаемые – здесь и сейчас – цели, а потом мучает нас печалью. Заметим это: нам все равно предлагается скорбь, вот только никакого доброго плода эта скорбь не приносит.
Покаяние же продуктивно, оно учит действию, которое приносит добрые плоды. В этом конкретном случае оно скажет нам, за что попросить прощения, предупредительно посоветует тон, которым это надо сделать. А потом еще оставит на памяти хорошую, глубокую зарубку: помни, что ты человек, не сдержанный в словах и эмоциях, помни, как часто ты бывал неправ, как часто обижал…
И в другой ситуации, имея перед глазами эту зарубку, ты не только с равными не поссоришься, но и младшему простишь недобрую выходку и злое слово.
«Нет человека праведного на земле, – сказал царь Соломон, – который делал бы добро и не грешил бы; поэтому не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание, чтобы не услышать тебе раба твоего, когда он злословит тебя. Ибо сердце твое знает много случаев, когда и сам ты злословил других» (Еккл. 7: 20–22).
Наверное, весь секрет этого делания в том, что, совершаемое с самопонуждением, оно оставляет зарубки не только в памяти, но и на сердце. Труды по стяжанию покаяния сокрушают сердце – а сердце сокрушенное Бог не уничижит.
О самоуничижении (+ВИДЕО)
В прошлый раз игумен Нектарий (Морозов) рассуждал о гордости и ее проявлениях. Сегодня – о явлении вроде бы обратном, которое в народе называют самоедством. Может ли самоуничижение стать способом борьбы с гордыней, и способно ли оно в каких-то случаях нанести вред?
Когда сокрушение о грехах… не на пользу
Бывает, что человек видит какой-то свой грех, осознает свою страсть и приходит к глубокому сокрушению, порой даже испытывает омерзение по отношению к себе. Но при этом возникает закономерный вопрос: может ли такое сокрушение быть скрытой гордыней? Дело в том, что все деревья, произрастающие на почве нашего сердца, как и всякое дерево, Господь заповедует познавать по плодам. Если плодом этого сокрушения, покаянного настроя и даже в какие-то периоды омерзения по отношению к тому, что в нашем сердце сокрыто, становится изменение жизни, если это состояние влечет за собой появление ревности к самоисправлению, то, безусловно, это подлинное древо покаяния, которое приносит соответствующие ему плоды. Если же результатом такого сокрушения становится расслабление, уныние, доходящее до отчаяния, или состояние, которое обычно именуется самоедством или рефлексией, то это не подлинное покаяние, а как раз проявление живущей в нашем сердце гордыни.
Печаль по Богу, на самом деле, никогда не приводит человека в состояние расслабления, а делает его сильнее, ревностнее, дает ему решимость бороться с грехом. Остальное – печаль человека о том, что он не настолько хорош, насколько хотел бы.
Важно при этом помнить, что даже искреннее и здравое сокрушение о своих грехах может перерасти в самоуничижение, которое паче гордости. Дело в том, что все наши душевные состояния не статичны. И если мы к себе невнимательны, то, безусловно, враг может наше доброе состояние превратить в противоположное.
Как это происходит? Наверное, нужно вспомнить слова преподобного Иоанна Лествичника о том, что человека, намеревающегося сделать благое дело, враг сначала старается отвратить от этого, изъять его доброе намерение. А если не удается, тогда враг человека начинает обольщать гордостью и тщеславием по поводу успешности завершения дела.
В данном случае враг будет пытаться покаянный настрой и сокрушение превратить во что-то душевредное, поэтому человек должен все время себя проверять: к чему ведет его нынешнее состояние? Если вместо изменения себя мы начинаем унывать, чрезмерно печалиться, и это приводит к определенному саморазрушению – душевному, духовному, а порой даже и физическому, – то значит, мы соскользнули с правильного пути и враг нас увлекает на путь погибели.
Безусловно, бывают моменты, когда и подлинное покаяние носит характер очень болезненный, ведь для человека, совершившего что-то дурное, вполне естественно поболеть об этом сердцем, а порой даже и телесно. Но это период все-таки не продолжительный, как правило. И вряд ли радость на Небесах о едином грешнике кающемся относится к тем, кто от своего покаяния чахнет вместо того, чтобы начать меняться. Самый яркий и известный образ такого покаяния, не ведущего ко спасению, – это Иуда. Он раскаялся в предательстве Учителя, пошел и удавился.
Остаться воином Христовым
Например, в одном патерике рассказывается о том, как некий человек, несший военную службу и в своей жизни много согрешивший, пришел к старцу святой жизни и, очевидно, поделился своим беспокойством: примет ли Господь его покаяние? А старец ответил: «Вот я вижу на тебе плащ, и он покрыт заплатами. То есть сколько бы прорех на нем ни являлось во время боев – и мечом тебя рубили, и топором, и копьем уязвляли, – ты не выбросил его. Неужели же Господь поступит так с тобой? Да, ты сам весь в шрамах грехов, но Господь тебя не оставит». И такого рода рассуждение бывает необходимо человеку, когда враг его влечет и гонит к состоянию уныния.
Еще один замечательный пример в патерике: некий брат, долгое время подвизавшийся в уединении в своей келье, вышел оттуда, пошел за водой к реке, встретил там женщину, впал с ней в грех блуда и вслед за этим возвратился к себе и стал подвизаться как ни в чем не бывало. Другому брату это было открыто, и он дивился, как же такое возможно. Наконец он пришел за объяснением. Оказывается, согрешивший монах почувствовал, что сейчас враг его просто умертвит скорбью и отчаянием и он все бросит, вернется в мир и предастся грехам, уже ни в чем себе не возбраняя. И поэтому он сказал себе: «Ну что ж, я пал, но пойду и буду подвизаться снова». То есть он понял, что его состояние может привести к тому, что мы называем рефлексией, когда человек постоянно возвращается мыслями к содеянному, но не может с этим внутренне примириться и в конце концов ломается. И брат рассудил совершенно здраво, что лучше он от этого пока внутренне отойдет и даже не будет думать сейчас о своем падении, а просто вновь будет подвизаться и жить так, как угодно Богу.
Богу нужно от нас не столько чтобы мы оплакали свой грех, сколько чтобы мы его оставили и жили, не греша впредь
Ведь, в сущности, в чем заключается покаяние? По большому счету, Богу нужно от нас не столько чтобы мы оплакали свой грех, сколько чтобы мы его оставили и жили, не греша впредь. Обычно человека к этому ведет именно плач и покаянное сокрушение. Но иногда бывает так, что нужно намеренно пройти мимо этого, чтобы духовно выжить, сохраниться. Об этом нужно помнить.
Бесчувственному – одно, сверхчувствительному – другое
Конечно, возможна и противоположная ситуация, когда человек, боясь впасть в некое самоедство и самоуничижение, получит навык легкомысленно относиться к своим грехам.
Если вернуться к этому конкретному эпизоду из патерика, то совершенно очевидно, что брат не отнесся к своему падению легкомысленно, потому что подвиг уединенного жительства, к которому он вернулся, требовал очень серьезных трудов и усилий. Здесь о легкомыслии говорить не приходится. И, думаю, когда он укрепился, то сполна свое падение оплакал.
Другое дело, что мы часто согрешаем и как бы не обращаем внимания на совершенный грех не потому, что боимся впасть в отчаяние, а просто потому, что нам страшно остаться наедине с обличающей нас совестью. И мы гоним от себя это обличение, образ этого греха, чтобы он не уязвлял болью наше сердце. И тогда мы удобно совершаем этот грех и второй, и третий, и четвертый раз. Опять же весь вопрос в плодах. К чему приводит нас то или иное наше решение? Решение плакать о грехе или решение благодарить Бога за то, что Он нас еще терпит; решение всматриваться в те обстоятельства, которые нас ко греху привели, и анализировать, как это произошло, или пройти мимо всего этого и устремиться к той жизни, которой мы жить должны. Это и характеризует, правильно ли наше решение или нет.
Мы все очень разные. Преподобный старец Паисий Афонский говорил о том, что есть люди, совершенно как дубовое полено – бесчувственные, а есть люди сверхчувствительные. И если человека бесчувственного враг в еще большую бесчувственность старается погрузить, чтобы он даже не сознавал того, что делает, то человека сверхчувствительного враг, наоборот, будет доводить до отчаяния. И получается, что одному на своих ошибках, преткновениях и грехопадениях заострять внимание необходимо, чтобы, всматриваясь в них, испытать ту боль, которая в конце концов должна исторгнуть из его глаз слезу покаяния; а другому нужно, наоборот, как-то немного дистанцироваться от совершенного им греха, потому что иначе он просто не сохранится и погибнет.
Сатана может погубить человека как грехом, так и чрезмерным сокрушением после падения
Апостол Павел говорил о необходимости принять вновь в евхаристическое общение тяжко согрешившего члена христианской общины, чтобы сатана его не погубил чрезмерной печалью, ибо нам не безызвестны его умыслы (2 Кор. 2: 11). То есть сатана может погубить человека как грехом, так и чрезмерным сокрушением после падения, и поэтому вслед за наказанием должна быть милость.
Верить в милость и любовь Божию
Чаще всего мы вынуждены сами заботиться о своем духовном состоянии и пользоваться уроками из патериков и святоотеческих наставлений, но лучше, когда есть духовник, который может, уже хорошо зная конкретного человека, подсказать ему, что более необходимо в тот или иной момент.
Нужно помнить: Бог милостив и нас не отвергнет
Конечно, бывают ситуации, что кто-то находится дома и не может сию же минуту обратиться к духовнику, а печаль и уныние подступают к сердцу. Тогда нужно вспомнить: если есть в нашем сердце боль покаяния, желание изменить свою жизнь и далее в грехе не пребывать, то, безусловно, Бог нас никогда не отвергнет. При этом не должно требовать, чтобы Он тотчас же известил нас о Своем прощении и чтобы в наше сердце тут же вошли радость, покой, мир. Нет, но должна быть убежденность. Всё Евангелие, все Послания апостольские говорят о величайшем милосердии Господа, Который принимает всякого грешника кающегося, и мы не имеем никаких оснований в это не верить или думать, что речь идет о ком угодно, кроме нас. И на самом деле именно эта способность верить в милость и любовь Божию зачастую человека и вытаскивает из бездны греха и из бездны отчаяния.
Но если мы исстрадались в борьбе с грехом, если мы его не хотим, если мы его ненавидим, не желаем мириться со своей слабостью и просим помощи Господа неотступно, если в нашем сердце проходит разделительная черта между нами и собственно грехом и живем мы так, чтобы с грехом не сращиваться, – всегда есть надежда на спасение.