Что характеризовало семейные отношения в древней руси
Семейный быт Древней Руси
Сегодня решила напечатать этот материал, не зря же хранился у
меня 28 лет, тем более, что автор писала его и для «завтра», коим является
нынешнее время. Итак, начинаю печатать.
СЕМЕЙНЫЙ БЫТ ДРЕВНЕЙ РУСИ
«КАКОВЫ ЧЕСТИ ПРИНЕСЁШЬ. РОДИТЕЛЯМ. «
Отношения между родителями и детьми в древнерусских семьях регулировались
как нормами христианской морали, так и народными традициями.
Воспитание «чад» традиционно было сферой деятельности преимущественно
женщин. Именно им подобало «нрав детинный исправливати», «блюсти чад своих».
Церковь требовала от женщин воспитания в детях послушания,терпения,уважения
к старшим: «младу отрочати пред старым молчати».
Церковные поучения требовали у детей и уважения к матери: «Вечно матери
своея не забудь, вспомяни, яко тою родил еси, «не забывай матерня труда»,
еже о чадах печаль и болезнь.
Можеши о ней поболети, яко же она о тебе.
Тем же страхом раболепном послужи еи». (Из текстов Прологов Х1У-ХУ веков).
«Смехом, срамом и безчестием роду» называли наши предки тех, кто не уважал
своих родителей, пренебрегал заботой о них. Итогом поучений неизменно
являлись слова: «родителя присно (вместе.- Н.П.) с богом чти равно».
Но от самих воспитателей, матери и отца, так же требовалась разумная
строгость в отношении к детям: «не озлобляй, наказуя, дети», ласка и
доброта.
С поучениями, которые мы встречаем в текстах церковных сборников,
перекликаются свидетельства некоторых гражданских актов и летописей,
которые также характеризуют отношения родителей и детей в древнерусских
семьях.
Князь Константин Всеволодович (начало ХШ века), чьё «наставление о детях»
дошло до нас в изложении известного историка ХУШ века В.Н.Татищева, так
обращается к своим чадам:
«Почитайте мать Вашу, сохраните поведения еи и довольство, чтоб не терпела
недостатка. «
Конечно, этот пример отнюдь не исключает возможности конфликтных ситуаций
между матерью и детьми в древнерусских семьях. Летописные известия,
демонстрируют подобные случаи.
Обратим внимание в связи с этим на «Послание митрополита Ионы, детям
не повинующимся матери» (то есть великой княгине Софье Витовтовне):
«Била мне челом, сынове, мати ваша.- Нечто по грехом,оплошением ли вы
своим или дьяволивым наваждением, или молодостию живёте, с ней не
дружите, да ещё деи и обидете её во всём. » (1455 год). В случае
неповиновения митрополит Иона Пригрозил:
«Возложити мне тогда на вас духовная тягость церковная и своё
неблагословение и прочих священников и в си век, и в будущий, докеле
же в чувство приидёте.
Ещё Русская Правда (ХП век) рекомендовала матери в случае вдовства «детям
воли не давати».
А вот как советует «укреплять чада» в своём завещании жене Евдокии
знаменитый победитель Мамая великий князь Дмитрий Донской:
«А приказал есмь детей своих княгине. А вы, дети мои, слушайте своее
матери во всём, из её воли не выступайтеся ни в чём.А который сын мой не
имет слушати матери, а не будет в её воли, на том не будет моего благословения.
Другие составители духовных, приказывая своим детям держать «матерь во чти и матерстве, прямо указывали на то, что слушаться её они должны «в моё, своего
отца место. «
Говоря о воспитании детей в древнерусской семье, необходимо обратить
внимание на то, что в то время обучение азам наук, а тем более самой
грамоте, находилось в рамках домашней педагогики. Древнерусские женщины,
особенно из среды господствующего класса нередко сами были высокоразвитыми
личностями, знавшими «инемние» (иностранные) языки, азы геометрии,
арифметики, астрономии, медицины.
Воспитывая детей, они передавали им свои знания.
.
На супругов в древнерусских семьях возлагались не только родительские
обязанности, но и обязанности по взаимному уходу и содержанию друг друга.
«Лихий недуг, слепота ли долгая болезнь» ни при каких условиях не давали
права бросить спутника жизни, развестись с ним. Между тем тогда в Руси существовало немало поводов к разводу между супругами.
Жена же считалась прелюбодеицей, если только вступала в связь с
посторонним мужчиной.
С другой стороны, факт измены при разводе нужно ещё доказать, для чего
требовался свидетель преступления, который бы вместе с мужем-рогоносцем»
видел ю с чюждим мужа на ложа»
Если муж обнаружит жену, беседующую с посторонним мужчиной, он может
указать на это священнику или по желанию судиться с ним по закону.
(Х1У век).
Влияние народных обычаев, традиций было весьма сильным и действовало
на равных с церковной концепцией.
Это касается и положения в древнерусской семье женщины, которая предстаёт
не бесправной рабыней мужа, а дееспособным, полновластным, активным членом
не только семьи, но и общества.
.
Брак и семья в Древней Руси
Заглянуть в жизнь древнерусского населения, причем в такую скрытую от посторонних глаз ее сторону, как семейная жизнь, и интересно и небесполезно в научном отношении. Но сделать это трудно. Насколько позволяют немногочисленные источники, постараемся все же выяснить, что представляли собой семья и брак во времена Киевской Руси. В русском средневековье известны два основных типа семьи с переходными стадиями между ними. Малая семья, состоявшая из супругов и их детей, еще не вступивших в брак, жила в отдельном небольшом жилище, имела свое хозяйство и была первичным производственным коллективом. Наряду с ней существовала и большая семья, или «род», как ее называют источники. Эта семья состояла из стариков — родителей, их сыновей с женами и внуков. Малая семья выделялась из состава большой. Возникновение ее было вызвано повышением производительности труда и достаточной рентабельностью небольшого хозяйства. Но малая семья оказывалась менее стойкой в борьбе с силами природы, в социальных столкновениях с более зажиточными и сильными семьями, а также с властью формировавшегося феодального государства, облагавшего население данями, судебными штрафами и пошлинами. Роль большой семьи в древнерусском обществе не совсем ясна. Члены большой семьи были связаны между собой общностью политических и имущественных прав, например, наследования выморочного (не имевшего прямых наследников) имущества; права наказания убийцы (это право было затем отнято государственной властью). Большая семья была экзогамна: между ее членами, даже троюродными братьями и сестрами, были запрещены браки. Члены большой семьи не обязательно жили под одной кровлей. Трудно проследить роль этой семьи как производственного коллектива. В таком качестве она выступала, очевидно, прежде всего там, где население, переселившееся со старых земледельческих территорий на новые, лесные, было вынуждено первоначально осваивать эти земли большими коллективами. Затем вновь возобладали малые семьи.
Кроме малой и большой семьи, существовала более крупная общественная группа, нередко выступавшая защитником старого строя и как бы соперником формирующегося феодального государства. Это была свободная соседская община — организация, в которую входили большие и малые семьи, жившие в одном либо нескольких селениях. На ранней стадии своего развития такая община в лице старших или выборных ее представителей обладала властью по отношению к тем семьям, которые входили в нее, имела ряд важных административных и судебных функций. Но это продолжалось до тех пор, пока княжеская власть, а затем и церковь не экспроприировали одну за другой эти функции. Нормы семейного права Древнерусского государства регулировали взаимоотношения внутри малой и большой семей, а также отношения членов семей с общиной и государством. С развитием классового строя, усилением раннефеодального государства рядом со старыми общественными группами возникали новые, ставшие хорошо известными уже в феодальный период истории. Человек средневековья являлся составной частью определенной социальной группы, вне которой он не имел ни прав, ни обязанностей. Основу семейного и брачного права XI—XII вв. составляли нормы, возникшие во взаимоотношениях семьи с общиной и формировавшимся государством еще в языческое время. Уже тогда в Киевской и Переяславской землях победила моногамия, а брак путем умыкания невесты стал пережитком, сохранившись лишь в виде обряда. Архаичные нормы брака в то время еще имели место в менее развитых районах — лесных частях Руси, в бассейнах Верхнего Днепра, Припяти, Оки, где были более сильны пережитки первобытнообщинного строя. Заимствованная из Византии, богатая традициями христианская церковь после ее официального учреждения на Руси в конце X в., пытаясь приспособиться к местным условиям, сама частично изменялась и опиралась на те нормы, которые нашла на Руси. К середине XI в. в результате этого взаимодействия древних языческих норм и привнесенных сюда христианских оформились основы древнерусского семейного и брачного права, которые были отчасти зафиксированы в 1051 — 1053 гг. в специальном кодексе, известном под названием «Устав князя Ярослава о церковных судах». В XI—XIII вв. ряд норм семейного и брачного права нашел отражение в княжеских кодексах — Краткой и Пространной редакциях «Русской Правды», в летописях, в пергаменных и берестяных грамотах. [217]
Церковь на Руси присвоила себе право утверждения брака и пропагандировала, что заключение его является одним из божественных таинств, непостижимых для человека. Однако церковное оформление брака — «венчание» очень долго не могло вытеснить прежних обычаев «свадьбы». В 1080-х годах современник отмечал, что венчаются только бояре и князья, а простые люди устраивают по-прежнему свадьбы с плясками и музыкой.1) Церковь вынуждена была мириться с этим, а церковные суды, сталкиваясь с необходимостью решать дела о разводах и наследстве, практически признавали законными такие невенчанные браки. Свадьбе предшествовала помолвка, сговор; ей сопутствовала трапеза у родителей невесты, причем обязательными блюдами были пирог-каравай и сыр. Отказ жениха от брака после сговора считался позором для невесты и компенсировался денежной суммой, к которой церковная власть добавляла еще и штраф в свою пользу. «Если из-за девушки будет разрезан сыр, а потом сделают не так, за сыр гривну, а за оскорбление ей 3 гривны, а что потеряно, то ей заплатить, а митрополиту 6 гривен»,2) — читаем в «Уставе князя Ярослава».
Условия заключения брака были довольно сложными. Запрещались браки между родственниками. Церковь отказывалась венчать людей, бывших родственниками даже в шестом поколении, то есть не разрешались браки между троюродными братьями и сестрами. Лишь их дети могли жениться между собой. Брачным возрастом для мужчин считались 15 лет, для женщин меньше: 13-14. Однако эти нормы нередко не соблюдались. Служители христианской церкви на Руси, как и адепты других религиозных культов, проповедовали исключительность своей веры и запрещали браки христиан с иноверцами, а также с некрещеными «от нашего языка», то есть местными, древнерусскими язычниками. Языковых и государственных различий раннефеодальное брачное право на Руси не знало. Что касается заключения браков между лицами, принадлежавшими к разным социальным группам, то корпоративный характер общества делал их редким исключением, хотя формально такие браки не возбранялись. Фактически браки между представителями знати (князьями и боярами) и представительницами социальных низов (крестьянками и рабынями) не признавались законными и не скреплялись церковью. В этом случае крестьянки и рабыни выступали как наложницы, «меньшицы» — младшие, «вторые» жены. Женитьба свободного на рабыне без предварительного договора с ее хозяином, предусмотренного Пространной правдой (XII в.), вела к потере им свободы и закабалению.3) Что касается брака свободной с рабом («холопом»), то, согласно более поздним источникам, он вел к тому же. Эта классовая норма отчасти предотвращала заключение браков между свободными и холопами.
Определенную роль при заключении первого брака играли родители жениха и невесты, которые, имели даже право заставить своих детей вступить в брак. «Устав князя Ярослава» предписывал карать родителей только в тех случаях, когда они, насильно принудив к браку или запретив его, вызывали тем самым покушение на самоубийство или же самоубийство: «Если девушка не захочет замуж, а отец и мать выдадут силой, а она что-либо сделает над собой, отец и мать отвечают перед митрополитом». Родители по отношению к детям имели не только большие права, но и многие обязанности. «Устав князя [218] Ярослава» предусматривал ответственность за обеспечение детей и устройство их в жизни. Невыдача дочери замуж каралась штрафом в пользу митрополита: «Если девушка из великих бояр не выйдет замуж, родители платят митрополиту 5 гривен золота, а меньших бояр — гривна золота, а нарочитых людей — 12 гривен серебра, а простой чади — гривна серебра». Согласно древнерусскому праву, при наличии в семье наследников-сыновей дочери не получали наследства, но поступали на иждивение своих братьев: «Если будет сестра в доме, то наследство ей не полагается, но братья выдадут ее замуж, дав в приданое, что смогут».5) Поскольку в византийском церковном праве подобная норма об ответственности родителей перед детьми неизвестна, можно предположить, что здесь зафиксировано древнерусское право языческого времени, по которому община или другая власть вменяла в обязанность родителям обеспечить замужество дочери.
Где бы ни жила древнерусская семья, в южных лесостепных и степных полосах или в северных лесных районах, основным источником ее существования был труд мужчины. Женщина активно помогала вести хозяйство, а также рожала и вскармливала многочисленных детей, немалая часть которых, однако, умирала в детстве. Регулирования деторождения почти не существовало, хотя уже были известны народные «зелья», вызывавшие выкидыш. На вопрос священника, принимавшего исповедь, «будет ли грехом, если женщина во время работы выбросит младенца», новгородский епископ XII в. отвечал: «Если это не результат зелья — нет за это епитимьи».6) При условии большой смертности детей и сравнительно короткой жизни крестьян (как правило, до 40-45 лет) практически не ограниченное деторождение было важнейшим источником увеличения народонаселения. Общественная система никак не обеспечивала средствами существования людей в старости, и содержание их ложилось только на их детей.
Традиции языческого времени допускали регулируемые добрачные связи. Но рождение ребенка у незамужней женщины расценивалось церковью, как «гражданская смерть» будущей невесты: «Если у девушки, живущей у отца и матери, родится ребенок, или у вдовы, то, обвинив ее, передать ее в дом церковный», учреждение монастырского типа. Так же поступали в отношении незамужней женщины, у которой родится ребенок.
Большая часть движимого имущества семьи являлась собственностью мужа. Жена не разделяла прав мужа на имущества, нажитое в их совместном хозяйствовании. Однако она обладала частью собственности, полученной ею в приданое. Приданое — это довольно раннее общественное явление. Оно возникнет при переходе к классовому обществу, когда большая семья уже изживает себя, но брак еще не рассматривается как стойкий и труднорасторжимый институт, каким он стал в классовом обществе. Приданое — имущество, включавшее одежду, предметы домашнего хозяйства и прочее, что получала невеста от своих родителей и приносила в дом к жениху, — являлось как бы залогом возможности ее существования вне хозяйства будущего мужа: невеста входила с этим имуществом в новую семью и в том случае, если старый брак расторгался или ее прежний муж умирал. После смерти жены право на наследование ее приданого сохраняли только ее собственные дети. Формирование частной крестьянской собственности на землю в Древней Руси значительно задерживалось там, где оказывалась сильной традиционная коллективная собственница — сельская община, тормозившая процесс имущественной дифференциации и классообразования в деревне. Женщины привилегированных сословий — княгини, боярыни — могли быть собственницами сел, даже городов, как, например, вдова князя Владимира Васильковича (XIII в.).7)
Между супругами существовали обязанности по взаимному содержанию. Ни муж, ни жена не имели права оставить друг друга, если один из них был тяжело болен: «Если будет у жены тяжелый недуг, или слепота, или долгая болезнь, то ее нельзя оставить: также и жена не может оставить мужа» («Устав князя Ярослава»). Здесь, очевидно, речь идет не о формальном разводе, после которого супруг имел право вступать в новый брак, а лишь об оставлении супруга без помощи. Право решать внутрисемейные вопросы, касавшиеся отношений между мужем и женой, а также жены с окружавшим ее миром, как и право наказания за проступки, [219] принадлежало мужу. «Устав князя Ярослава» преследует наказанием со стороны церковной власти только в тех случаях, когда мужчина оскорблял или бил чужую жену. Подобные же действия по отношению к собственной жене расценивались не как преступление, а как выполнение долга. Сельской общине, княжеским тиунам, церкви, органам городской администрации был подвластен только муж, но не жена. Правда, церковь обладала большой моральной властью через духовника-священника. Но митрополичьи и епископские служащие вмешивались в конфликты, где одной из сторон являлась женщина, только при заключении и расторжении брака.
Что касается развода по вине мужа, то, судя по более поздним записям, жена могла уйти от мужа в том случае, если он клеветнически обвинял ее в измене, то есть не мог доказать того свидетельскими показаниями. Покушение мужа на жизнь жены также служило основанием для развода. Как же поступали при самовольном расторжении брака и заключении нового, не утвержденного властью? В этом случае второй брак считался недействительным. А судьба первого брака зависела от того, кто именно являлся активной стороной в его расторжении: муж, взявший вторую жену, был обязан вернуться к первой и уплатить штраф митрополиту; самый факт оставления мужем жены не был законным основанием для развода. Размер штрафа зависел от социального положения семьи. Кроме штрафа, по архаичным нормам XI в. боярин был обязан возместить жене большую сумму «за срам» (за оскорбление). Если уходила к другому жена, то ответственным за это нарушение считалась не она (ибо не была достаточно правомочна), а ее новый муж. Именно он платил митрополиту «продажу» (штраф). Назад, к первому мужу, такая женщина не возвращалась: это был как раз случай законного развода по ее вине. Ее передавали в дом церковный. Статьи «Устава князя Ярослава» не говорят о правах бывших мужей в результате наведения «порядка», но оба (второй — после епитимьи), по-видимому, могли вступать в новые церковные браки. Что касается детей, то в памятниках того времени нет сведений о том, что при решении вопросов о разводе принимались во внимание их интересы.
Семейное и брачное право Древнерусского государства — это право раннеклассового общества, в котором шел активный процесс феодализации, охватывавший все большее число общинников, прежде зависевших только от верховной государственной власти. Как видим, это правило включало многие местные дохристианские нормы, не противоречившие классовому строю. Дальнейшее же развитие феодальных отношений на Руси привело к заметным изменениям в семейном и брачном праве.
Древнерусская семья: ее традиции и ценности
Культурология
Похожие материалы
В наши дни, в условиях «демографической ямы», когда все большую тревогу общества вызывают процессы, происходящие в современных семьях — низкая рождаемость, сокращающееся число браков, возрастающее количество разводов, — почти невероятной предоставляется реальность и обыденность повседневной жизни наших соотечественников в традиционных русских семьях — больших, крепких, многодетных. Именно о такой семье рассказывают древние летописи, художественные произведения, фольклор в течение всей многовековой русской истории. Семейные отношения людей в нашем государстве в течение времени развивались, заметно изменялись, но основанием всех изменений являлись духовные и религиозные древнерусские традиции, уходящие корнями вглубь времен.
В начальный период существования Древней Руси, до её крещения, семейно-брачные отношения регулировались нормами обычая, государство в семейное воспитание не вмешивалось [1]. Повесть временных лет рассказывает о том старинном языческом способе заключения брака древлянами, радимичами и другими племенами — о похищении («умычки») невесты женихом. Во время игрищ с песнями и плясками, на которые собиралась молодежь из разных сёл, женихи «умыкали» своих невест. Предварительную договоренность молодых не скрывает и автор летописи Нестор.
С принятием христианства Русь переняла многие нормы византийского права. В X–XV вв. в Древней Руси постепенно формируются нормы семейного права, на которые большое влияние оказывала церковная доктрина, а также и народные обычаи. Также с принятием христианства было запрещено многоженство: теперь нахождения в браке являлось препятствием к вступлению в новый брак [2].
В брак могли вступать достаточно рано (юноши в 14–15 лет, девушки в 12–13 лет). Родителей жениха засылали в семью невесты сватов, которые выясняли, согласны ли родители выдать свою дочь замуж и каково её приданое. «Роспись» приданого сообщалась жениху. Следующий этап — смотрины, на которые родители невесты созывали гостей, среди которых была и «смотрильщица» (родственница или «доверенное лицо» жениха), которая заводила с невестой непринужденную беседу на разные темы, испытывая её ум, оценивая характер и внешность.
Специальным «сговором» — своего рода брачным контрактом — определялся размер приданого, сроки свадьбы, а также и размер «неустойки» (выплаты в случае расторжения брака до свадьбы виновником денежной компенсации пострадавшей стороне).
В день свадьбы вместе с женихом в дом невесты отправлялись «бояре» (его старшие родственники), тысяцкий (распорядитель свадебного обряда, обычно им был крестный отец жениха), священник и «дружки» (друзья жениха). После получения благословения от родителей невесты, в храме происходил торжественный обряд венчания молодых. Из церкви новобрачные направлялись в дом жениха, где уже его родители их благословляли, и начинался свадебный пир. После третьего блюда «дружки» просили у родителей жениха благословения для новобрачных идти почивать. Отпустив молодых, гости продолжали пировать. Никакой музыки, кроме труб и литавр (тарелок) на свадьбах того времени не было. Разъезжаясь с пира, гости узнавали о здоровье новобрачных и посылали к родственникам невесты сказать, что молодые в добром здравии. На другой день гостей у себя принимали родители невесты, где жених еще раз благодарил тестя и тещу за их дочь. В третий день новобрачные и гости вновь могли отправиться гулять к жениху в дом. Так, свадебное гулянье могло длиться несколько дней. Затем праздничные свадебные дни сменялись семейными буднями.
Внутрисемейные отношения между мужем и женой, родителями и детьми регулировались нормами христианской морали и народными традициями. В своём «Поучение детям» князь Владимир Мономах наставлял: «… старых чтите, как отца, а молодых, как братьев. Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, оттого ведь душа погибнет и тело… Что имеете хорошего, то не забывайте, а что не умеете, тому учитесь. А вот вам и основа всему: страх Божий имейте превыше всего» [3].
Внутрисемейная иерархия строилась следующим образом. Глава семьи — отец. Он — «государь» в собственном доме: в его безоговорочном подчинении находились не только слуги и холопы, но и жена, дети, все домочадцы. В его обязанности, как супруга и отца, входило и «поучение» домашних. На нем лежит основная ответственность не только за материальное, но и духовное благополучие семьи. Власть отца непререкаема. Ему принадлежит право решать внутрисемейные споры, в случае необходимости наказывать своих детей. «Родителя присно (вместе) с Богом чти равно», — наставляли сборники «учительского содержания», бывшими настольными книгами в домах людей русского средневековья. А тех, кто, не уважая родителей, пренебрегал заботой о них, называли «смехом, и срамом, и бесчестием роду». Но и к обоим родителям — отцу и матери — предъявлялись требования разумной строгости в отношении к детям: «не озлобляй, наказуя, дитя», ласки и доброты. В древнерусских семьях на супругов возлагались не только родительские обязанности, но и требования по уходу и содержанию друг друга. Ни при каких условиях «лихий недуг, слепота ли, долгая болезнь» не давали право бросить спутника жизни, развестись с ним.
Исследователи правовых норм в Древней Руси приходят к выводу, что хотя светские власти вмешивались неоднократно в решение семейных проблем, но православная церковь была монопольным регулятором развития семейно-брачных отношений. Церковными судами на Руси регулировались все вопросы семейной жизни. Православная церковь рассматривала брак не только как плотский союз, но и как духовный. Совершение брака после крещения Руси должно было происходить в форме церковного венчания. На практике сохранялись ещё и прежние, языческие формы заключения брака, что законом осуждалось. Вся церковная литература была пронизана идеей о божественности, а потому нерасторжимости брака. Юноши и девушки на Руси, несмотря на всю простоту их незатейливого образа жизни, осознавали, что значит вечная связь, даруемая венцом.
Исследователи данного периода русской истории отмечают нашедшую отражение в летописях, былинах, сказаниях, песнях высокую роль матери в древнерусских семьях. Об этом свидетельствуют поучения в церковных сборниках, некоторые гражданские акты и летописи. Неоднократно подчеркивают летописцы при описании многих значительных поступков в жизни князей и бояр роль мудрого влияния матери в принятии судьбоносных решений [4]. Так, Анна, жена князя Всеволода Ярославича, убеждает сына, Владимира Всеволодовича (Мономаха) прекратить междоусобную борьбу со Святополком Изяславичем (XI в.); великая княгиня Мария Ярославна благословила сына Ивана III на борьбу с ханом Ахматом в 1480 г., приведшую к свержению ордынского ига.
Воспитание «чад» в Древней Руси было в основном домашнее, и это непростая обязанность возлагалась преимущественно на женщин. Именно они должны были «нрав детинный исправляти». Женщины из знатных семей были грамотны, владели иностранными языками, а также знали азы геометрии, арифметики, астрономии, медицины. Эти знания они передавали своим детям. Берестяные грамоты подтверждают, что и в низших слоях населения горожанки были грамотными. По неписаным законам того времени, после смерти отца право старшинства в семье приходило к матери, и дети, даже взрослые, не должны были «из воли матерней выматься» (то есть выходить из-под её опеки). Уже в XII веке «Русская Правда» рекомендовала матери в случае вдовства «детям воли не дати» [4].
Отношение к старшим в семье было особым — подчинением им беспрекословное и обязательное. Тех, кто пошел против воли родителей, изгоняли из дома и вычеркивали из рода семьи. Таких людей называли «извергами». Конечно, не редки были в повседневной жизни средневековья и неизбежные в любой семье внутренние конфликты. Свидетельство о них содержит и летописи, в особенности берестяные грамоты, содержащие в свою очередь судебные акты, подтверждающие распространенность таких случаев.
Древнерусское бракоразводное право утверждалось по мере распространённости венчального брака [5]. Основной повод расторжения брака — «по вине любодеяния». Для мужчины поводом к разводу с супругой, приравненным к любодеянию, были покушения на его жизнь, участие жены в языческих игрищах и сборищах, наведение воров на имущество мужа, а также проступки нравственного порядка: «аще жена без мужня слова имеет с чюждими людьми ходити, или пити, или ясти, или опроче дому своего слати — а о том уведает муж…». В более поздний период, в XIV–XV вв., правовое положение женщины менялась к лучшему, что и отразили «Книги законные», имевшие на Руси большое распространение в XIV веке.
Правами на развод по физиологическим причинам обладали равным образом оба супруга. По физической неспособности мужчины к брачным отношениям право женщины на развод было признано уже в XII веке. В этом случае она уходила из семьи со всем своим имуществом: «и приданное всё с нею въследует, и отдаст (он) ей всё, еже аще принял буде…» [5].
В ряде случаев древнерусские нормативные акты признавали право на развод только за женщиной: когда муж оказывался пьяницей, клеветником или он скрывал свой подлинный более низкий социальный статус (был, например, холопом) [6]. Если жена обнаружила у мужа «долг мног» и не желала расплачиваться за его траты, то древнерусский закон давал ей право уйти от мужа со всем своим имуществом и детьми. А в Новгороде епископ Нифонт счёл, что «жена не виновата, идучи от мужа», если он насильно принуждает её к исполнению супружеских обязанностей.
Таким образом, исследователи брачно-семейных отношений приходят к выводу, что давними традициями, характеризующими внутрисемейных климат древнерусских семьях в XV-XVI вв. были взаимное уважение между членами семьи и о многих вопросах — повседневных, житейских имущественно-правовых — равноправие отца и матери, мужа и жены.